Ангелы моего проклятия

А что я? Я наблюдал, не в силах попросить прикоснуться к сильному телу и лишь устало водя глазами по комнате. Фёдор оделся и направился к выходу из комнаты. – Дость-кун! Можно с Вами?.. – Фёдор остановился, обернувшись на меня и медленно подходя к постели. – Хорошо, одевайся. Точно... Я совсем забыл, что сейчас меня прикрывает только одеяло. У края кровати я нашёл рубашку, что дал мне Дост-кун. Я поднял взгляд на босса, но он продолжал пристально смотреть на меня. – Отвернитесь, чтобы я оделся, пожалуйста… Я знаю, что Вы там всё видели, но мне всё равно неловко. Прошу… – Я буду продолжать тебя смущать, пока ты не перестанешь стесняться и отталкивать меня. Я знаю, что ты настоящий извращенец, просто сам не подозреваешь об этом. А я... просто помогаю тебе. Помогает?! Ну спасибо… Он самый настоящий извращенец, и хочет сделать меня таким же?! – Ну что, одеваешься? Или мне помочь тебе? – Нет. Не надо, я сам… – Хорошо, я жду. Я стянул с себя одеяло и сразу прикрылся рубашкой. Фиг тебе, а не зрелище! Но всё-таки её нужно надеть и застегнуть. Раздражённо посмотрев на Фёдора, в глазах которого читалось «ну-ну, посмотрим, как выкрутишься», я расправил её перед собой и, просунув руки в рукава, в спешке начал застегивать пуговицы. Фёдор рассмеялся… Конечно же, в такой спешке я застегнул всё криво. – Ха-ха. Так всё-таки тебе нужна моя помощь? Не дожидаясь ответа, он подтянул меня на край кровати, и, встав на колени, начал расстёгивать свою мою пижаму. Полностью расстегнув все пуговицы, он уткнулся носом в ямочку над ключицей. – Да ты вообще ничего без меня не можешь, коть… – Коть? – А тебе больше нравилось, когда я называл тебя «солнышко»? Хорошо, буду продолжать звать тебя так. – Мне всё равно. – Ха. Но ведь это не так. Он провел носом от ключицы вверх к шее, щекоча ее мелкими поцелуями и тихо бормоча под ухом. – Твой пульс ускорился, когда я прижался к тебе, и ещё сильнее, когда я сказал «солнышко». Ты всё время врёшь мне, это очень больно, Коль. Боль во время твоего первого наказания это то, что я чувствую сейчас. Ты делаешь мне больно, солнышко… А я лишь объяснил тебе, что я чувствую. Тяжело любить того, кто так отвечает на любовь. – Но ведь Вы тоже делали мне больно! Фёдор опирается лбом о моё плечо, продолжая. – Солнышко моё, я никогда не сделаю тебе больно первым. И я обещаю, что пойду на всё, чтобы ты был счастлив. Достоевский неохотно отстраняется, оставляя ещё один поцелуй на скулах и лишь затем аккуратно застегивая на мне рубашку. – Дость-кун… – Мм? – Обнимите меня, пожалуйста… Фёдор протянул руки навстречу. – Ну, иди уже ко мне. Я сразу обнял его, изо всех сил, и явно не желая отпускать. – Я так понимаю, ты не собираешься меня отпускать? Фёдор поднялся прямо со мной на руках. От неожиданности я обнял Достоевского руками и ногами, чтобы не упасть, хотя и знал, что Фёдор меня ни за что не отпустит… Меня понесли через коридоры с бесконечными, как казалось мне после крошечной квартирки, дверями на первый этаж, в кухню. Меня опустили на стул. Кухня уж явно была получше той, что у меня. Обеденный стол из тёмного дерева, два стула, обшитые кожей и кухонная зона позади меня. Я сидел в углу напротив входа, рядом - шкаф с стеклянными сервизами, бутылками вина и другого алкоголя, различными украшениями и безделушками. Кухня в тёмно-кофейных цветах, но смотрелась довольно гармонично с предыдущей комнатой, в которой я уже был. – Я приготовлю нам завтрак, а ты пока иди умойся. – А где... – Вторая дверь после лестницы. – Да. Спасибо. Умыв всё ещё заплаканное лицо, я решил исследовать дом получше. Выйдя из ванной, я попал в коридор. Увидев сумку Фёдора, вспомнил, что приходил со своими вещами. Пройдя за угол коридора, я увидел дверь на улицу, а рядом – большой шкаф-купе с зеркалами. Аккуратно приоткрыв его, на первой же полке я увидел сумку с моими вещами, а вот шинели не оказалось… Странно, Фёдор тогда точно снимал её, куда же он мог её... – Как настоящая крыса шаришься по моим вещам? – Нет! Я просто... искал свои вещи и всё... – Если ты хочешь сделать что-либо и где-либо, ты должен меня спросить. Разве так сложно? – Дость-кун! Я не хотел Вас огорчать, правда.– Фёдор дал мне пощёчину. – Я задал вопрос! – Нет, Дость-кун, это не сложно... – Тогда почему не выполняешь? Мы пару минут назад говорили о твоём поведении, и о том, что ты делаешь мне больно! – Фёдор схватил меня за волосы на макушке, силой наклоняя назад, – Значит, для тебя это был лишь шум на заднем плане? И ты не хочешь по-хорошему? Сколько бы ни предлагали пряник, мой плохой мальчик выбирает кнут? Хорошо, мне всё равно, чем воспитывать, главное, чтобы ты начал беспрекословно меня слушаться. – Он потянул за волосы, заставляя смотреть ему в глаза, – Я тебя люблю, даже после наказания жалею и лелею. Пошёл готовить завтрак, попросил умыться. Омлет уже остыл, а тебя всё нет! Я тебя должен сломя голову по дому искать?! Это нормально, я спрашиваю?! – Я шмыгнул. – Дость-кун... Прошу, отпустите... – А-а, отпустить тебя, да? – Достоевский, сильнее ухватив за волосы, швырнул меня на пол. – Это твоё "извините"? – Про-о-остите-е, Дость – я хныкнул, – кун... Умоляю... – я подполз к Фёдору, обнимая его ноги. – Ты будешь, будешь меня слушаться! Ты станешь целовать мои ноги, когда я прихожу с работы. – Хорошо, я буду делать всё, что Вы скажете! Только прошу, не злитесь! – Что скажешь, заслужил ли ты наказание? Я шмыгнул. Достоевский пнул меня, а я продолжал обнимать его ноги. – Мне задавать вопрос дважды? – Я... был плохим мальчиком... Но прошу, пощадите, Дость-кун! – Хочешь, чтобы я тебя по головке погладил, да на ручках кушать понес?! Нет, солнышко, так не будет! – Он схватил меня за косу и потащил на кухню. – Ай! Больно! Дость-кун... – Меня силой кинули на стул. – Хочешь гулять по дому – жри холодное. – Фёдор сел напротив меня. – Я просто.. – Закрой рот и ешь! – Меня прожигали взглядом и сводили с ума молчанием. *** – Я иду переодеваться. Поешь, помоешь посуду и сразу идёшь в мои покои, я принесу твою одежду. – Эм... А мы куда-то идём? – А ты сегодня не работаешь?