Ангелы моего проклятия

— Я не смогу! Я не стану убивать невинных людей!!! — Тогда я сам прикончу тебя. Я закрыл лицо руками и заплакал. Я вовсе не хотел убивать! Меня заставили... — Блядь, не веди себя как ребенок! — Но я не прекращал плакать. — Николай! Вставай сейчас же! — Босс... — я всхлипнул. — Это не для меня! Я не смогу... — У тебя нет выбора. Вставай или сейчас ты будешь вторым трупом. На меня направили пистолет, и я, подняв руки, медленно встал. — Заруби себе на носу, я не должен тебе ничего по два раза повторять! Ты обязан выполнять сразу. — Жёстко отрезал Федор. — Я все понял, босс! Прошу, только уберите пистолет... Федор медленно отвёл оружие в сторону и лишь затем спрятал. Из кармана была вытащена почти пустая пачка сигарет и зажигалка. Я чуть поморщился, когда Достоевский подпалил конец и едкий запах табака ударил в нос. Заметив такую реакцию, он намеренно выдохнул дым мне в лицо. Я тихо закашлял, но не смел возразить. — Теперь ты официальный работник "Крыс мертвого дома" и "Смерти небожителей". Я поставлю тебя в пару с кем-нибудь из более опытных. У нас планируется... Хмм... Небольшое дельце. И ты будешь в нем участвовать. Получишь свою первую миссию, в которой я не буду тебе помогать. Это ты будешь помогать остальным. Если не уверен, не дрогнет ли твоя рука, говори, я найду на ком тебе тренироваться. — Не нужно лишних жертв... Я сделаю все, что вы прикажете, босс. — Тогда возвращаемся. — Но... Эм... А как же труп...? — Мои люди разберутся. Я сглотнул, в последний раз оборачиваясь назад. Я слепо следовал за Федором. Он — мой бог и свет. И я замараю руки по локоть в крови, лишь бы босс не переставал смотреть на меня. Но с того дня на меня смотрели все меньше. В переполненном офисе для него я стал лишь частью толпы. Я продолжал верно следовать за ним, но не получал ничего взамен. Меня поставили в пару с Гончаровым, но отношения не задались. Я разрывался между угрызениями совести и любовью к тому, кто дал мне все, что я имею на данный момент. Он спас меня от неизбежной смерти. И я чувствовал, что обязан отплатить. Похоже, я влюбился до беспамятства, и, в то же время понимал, что не заслуживаю его. Что не имею права даже стоять на одном уровне с ним. Но ничего не мог с собой поделать. Другие меркли рядом с ним. И я просто не мог полюбить кого-то другого. *** Я проснулся от того, что меня обняли. Голова гудела, и, поморщившись от боли в теле, я приоткрыл глаза. Мои руки были по-прежнему скованы над головой. Федор обнимал меня руками и ногами, похоже, для него я был лишь новой подушкой. Дакимакурой, но не более. Мне удалось лишь хрипеть сорванным голосом. — Босс... — Мм..? — Снимите наручники, умоляю... Я себе запястья до костей сотру. Мне очень больно.... Прошу.. — Мне какое дело? — Сонно ответил Достоевский, потершись носом о мою шею. — Ваша игрушка не будет так красива как прежде.. Не думаю, что вам нужен инвалид без рук. — Я почувствовал, как сжались его руки. — Не говори так... Его голос напоминал голос обиженного ребенка. Федор обнял меня сильнее. — Ты мне любым нужен. Как только я сниму наручники, ты попробуешь сбежать. Поэтому я и не снимаю их. — При всем желании, я не смогу уйти в таком состоянии. Босс, я уже не выношу этого. Федор неохотно взял ключ, освобождая мои запястья из плена. — Я снял их. Но ты пообещаешь обнимать меня, чтобы я точно чувствовал, что ты не сбежал. Если отпустишь хотя бы на секунду — накажу. Ясно? — Х.. хорошо... Я был слишком измотан, и просто согласился со всем. Лишь бы не в наручниках. Достоевский уткнулся мне в грудь, чуть щекоча ее носом и оставляя пару лёгких поцелуев. Я слегка приобнял его. Хоть и знал, что верить этому невинному образу не стоит. И всё-таки... Он выглядит мило. Я еле слышно вздохнул. Пожалуй... Я действительно продолжаю любить, я не в состоянии отказаться от него. Мое сердце смогло полюбить только раз, а ему не прикажешь. Хотя, при чем тут мои желания? Я тут только потому, что этого хочет босс..... Мой босс. Я вспомнил про условия. Каким образом я должен контролировать, как я сплю?! Мне что, всю ночь не спать, лишь бы Достоевскому удобно было? Я глубоко вдохнул. Надо успокоиться. Я снова посмотрел на Федора, он безумно милый, когда спит. Его черные длинные волосы пахли кофе и табаком. Густые ресницы слегка дрогнули, когда я погладил его по голове. Федор резко схватил меня за косу, притянув к себе. Он поднялся носом от груди к ключице, оставляя на ней короткий поцелуй. После уткнулся в плечо, жадно вдыхая аромат моего тела. — Сладкий... очень сладкий... — Босс зубами содрал небольшую корочку на порезе, выдавливая и слизывая немного крови. — ... Мой сладкий. — Вы вампир, или что?! Прекратите! — Потерпи солнце, я почти закончил. Федор оставил невесомый поцелуй на плече, и, наконец, отпустил мои волосы. Он посмотрел на меня снизу вверх, ехидно облизывая губы. — Ты вкусно пахнешь. — Я схватился за плечо, закусывая губу, чтобы сдержать болезненный стон. — И очень милый, когда боишься.. Меня снова притянули к себе, обнимая. — Люблю тебя. — Зачем использовать эти слова после всего, что вы делали со мной?... — Глупый мальчик... Он сплёл наши ноги, прижимаясь ко мне каждым сантиметром тела, хотя, казалось, — куда ближе? — Ты не пережил и половины того, что я делал с остальными. Не смей жаловался. Я не пересекаю некоторые границы, ведь хочу, чтобы ты жил. Я убью тебя лишь в двух случаях. Если наскучишь мне или посмеешь сбежать. Голос Федора стал холоднее. — Сбежишь... Я придумаю пытку хуже ада, а затем убью тебя. Только посмей. Крысы бегают по всему городу. Тебя найдут и приведут ко мне, поверь. Я дал тебе все. Без меня ты не можешь ничего. Без шинели и защиты "Крыс мёртвого дома" ты — мишень для полиции и остальных организаций. Если они поймают тебя раньше, легче не станет. Тебя будут пытать ради информации, которой ты обладаешь, а затем тоже убьют. Тебе не к кому идти, ведь ты не нужен никому, кроме меня. Ты ведь знаешь это? Я лишь невнятно хмыкнул. — Хороший мальчик...