Будни первой спальни

У Лололошки в глазах плывёт и руки дрожат. Острие ножа упирается прямо в солнечное сплетение. Он давит. Нож входит в плоть мягко, с тихим чавкающим звуком. Он вынимает нож, и из раны льётся кровь. И он ничего не чувствует. Совсем. Ему должно быть больно. Но никакой боли нет. Лишь жар, расползающийся по телу от раны и озноб, трясущий тело. Что же происходит? О, да ничего такого, правда. Просто Лололошка внезапно заметил одну маленькую, странную вещь касательно своего тела. Он не чувствует боли. Совсем, ни на грамм. Ни от ран, ни от сломанных костей, ни от ударов, ни от падений, ни от ожогов, ни от- Вы поняли. Лололошка отодвигает нож подальше и с силой вонзает его в живот. И снова ничего. Поэтому он тут. В ванной, на полу, с ножом в руках и кровью на одежде и в горле. Его мутит, ему жарко, ему страшно, но в остальном? Ничего. Он вынимает нож из живота и вонзает снова. И снова. И снова, и снова, и снова, в надежде ощутить хоть что-то. Безрезультатно. Это не попытка самоубийства, нет, что вы. Это, скорее, психоз. Маниакальное состояние, одержимость, бред. Точно не попытка убить себя. Лололошка ведь даже умереть не может, проверял уже, и не раз. Он хихикает, потому что другой реакции свистящая фляга не выдаёт, и продолжает наносить удары. Ему сложно дышать, а рот наполнен кровью, но ему всё равно не больно. Тело отключило такую функцию. Ему уже даже не страшно. Скорее смешно. Так смешно, что он замечает, что он не один, лишь тогда, когда что-то останавливает его от очередного удара, хватая за руки. Он не может разобрать слов, но на него точно орут. Надо же. Кажется, он забыл закрыть дверь. Какая жалость. Освободиться от чужой хватки не составляет проблем, и лезвие входит глубже, глубже, глубже. Он сгибается пополам и давит на ручку. Кто бы там не пришёл и не пытался его сейчас остановить, Ло так просто не сдастся. У него есть цель – ощутить хоть что-то, похожее на боль. И Лололошка привык своих целей добиваться. А ему не дают. Его разгибают, крепко держат за руки, пытаясь отцепить от ножа. У него пытаются этот самый нож отобрать. Лишают возможности убедиться, что он ещё жив. Непозволительно. "Спасителю", коим оказывается перепуганный и бледный Дилан, почти удаётся вырвать оружие из рук, но о, какая неудача, человек в маниакальном состоянии сильнее. И Ло был близок к тому, чтобы выдернутый из тела нож воткнуть в соседа. Но Дилан боли не заслуживает. Никто, кроме него самого, не заслуживает. Поэтому удар приходится куда-то в собственное ребро. Лололошка чувствует, как ломается кость. И в ту же секунду он чувствует хлёсткий удар на щеке. Пощёчина. Его руки перехватывают снова, где-то на уровне лица, и держат. Нож исчезает из тела и со звоном отлетает куда то в угол. Вот и всё. Он не успел. Жаль, жаль. Зато он наконец может слышать, что ему говорят. Ну, почти. –Блять, да п-приди ты уже в себя, и-идиота кусок!! Успокойся, хватит! Карл, что там со скорой- Лололошка, сам того не осознавая, вырывается и дёргается, и его руки перехватывает кто-то сверху, более сильный, и заводит за спину. И завязывает. Дилан сжимает за плечи и несильно встряхивает. –Ло, слышишь меня? Я- я не знаю, нахуя ты блять это устроил, и-и я не понимаю, как ты ещё жив, но всё будет нормально, и, тебя подлатают, и- –Не будет. Лололошка смеётся. Давится смешками через всхлипы и кровавые плевки, и трясётся, пытаясь высвободить руки из верёвок. –Не будет ничего в порядке у человека, который не чувствует боли от ножевых ранений и не чувствует боли в целом! Не понимаю-ха, хаха, почему вы вообще переживаете за человека, который даже умереть не может! Истерика давит к полу, и он не может перестать смеяться. Ему нечем дышать. Он чувствует, сквозь смех, и жар, и озноб, и внезапное головокружение, как его прижимают к телу, обвивают руками крепко-крепко, и гладят по спине так, будто это простой нервный срыв. Так, будто не он только что исполосовал свои живот и грудь глубокими ранами. И, в целом, знаете. Становится как-то плевать. Он слышит шум фоном и чувствует слишком много рук, но от потери крови мозг начинает отключаться. Он не помнит, как теряет сознание, но в себя он приходит уже в больнице. Ему не больно, нет, конечно нет, но ему крайне херово. Как от всех болезней разом. А вокруг его кровати стоят его соседи. Серьёзные и напуганные. Хотя, "напуганные" тут слишком мягкое слово. Они нахуй в ужасе. Первым диалог начинает Дилан. Конечно, кто же еще? –Лололошка. Нам нужно серьёзно поговорить.