Вольно, студент Чон

      Чонгук чувствовал себя настолько вымотанным, что, убрав весь беспорядок в спортивном зале и расплавившись в руках Тэхёна от долгого и тягучего поцелуя на прощание, едва добрёл до казармы, медленно перебирая ногами. Но даже невзирая на усталость, не думать не выходило. В мыслях и эмоциях царил полный раздрай: Чонгук был до нелепого счастлив и смаковал в памяти моменты их близости, но одновременно с тем его не покидало гнетущее чувство, что всё произошедшее — единоразовая акция. Вдруг Тэхён просто решил дать ему то, что он так хотел, и на этом всё? Вдруг для Тэхёна их свидание не значило так много, как для Чонгука? Впервые он настолько сильно переживал, думая об омеге. С другими ничего подобного никогда не испытывал.       Уснуть получилось только ближе к утру, несмотря на расслабленность тела после двух сумасшедших оргазмов, потому неудивительно, что свой привычный ранний подъём Чонгук благополучно проспал. Хотя воскресенье же, ничего страшного. Но стоило ему разлепить веки и сесть, как собственное тело напомнило о вчерашнем вечере — не болью, но, эм… скажем так, легким неудобством в самых неожиданных местах. Задницу слегка тянуло, ягодицы пощипывало, поясницу ломило, а мышцы ныли… В памяти тут же всплыли картинки вчерашнего вечера.       Он переспал с Ким Тэхёном.       Он переспал с Ким Тэхёном, будучи снизу.       Губы тут же растянулись в глупой улыбке, а лицо запылало от прилившей к щекам крови. Даже просто вспоминать произошедшее было стыдно-приятно.       Он вскочил на ноги и буквально запорхал по казарме, приводя себя в порядок. Только вот взлететь окончательно ему не давала мысль, что в общей столовой он встретится с Тэхёном, и… Чонгук совершенно не представлял, чего ему ожидать. А если тот сделает вид, будто между ними ничего не было? Блять, ну конечно сделает! Не станет же Тэхён демонстрировать всем окружающим, что накануне отымел собственного студента. Только вот Чонгук всерьёз опасался того, что это будет не только демонстрация равнодушия на публику… И что в таком случае делать ему самому?       Ладно, можно морозиться и переживать сколько угодно, но толку от этого никакого. Хватит мандражировать, Чон Чонгук, в конце концов, альфа ты или где?       Чонгук выдохнул, выпрямил спину и уверенно шагнул в столовую. Чтобы тут же сбиться с шага, увидев Тэхёна. Тот просто сидел за столом, спокойно обедая, а у Чонгука мурашки табунами по спине побежали и в животе пресловутые бабочки запорхали. Ему казалось, что он стоит в лифте, который резко полетел вниз. Что это? Так обычно ощущают себя влюблённые?       С ума сойти можно.       Чёрт, да кажется уже сошёл — полностью и бесповоротно.       Окинув взглядом помещение и подметив, что напротив Тэхёна есть свободный стол, Чонгук оперативно добыл себе еду и вальяжно, будто бы совсем не нервничал и не жаждал чужого внимания, уселся так, чтобы была возможность сверлить омегу взглядом. Беспалевно так. И первое время получалось оставаться незамеченным: Тэхён, с виду весь не выспавшийся и довольно хмурый, был целиком и полностью увлечён едой, а другие преподаватели и студенты даже не смотрели в их сторону. Но спустя несколько коротких минут Чонгук подавился воздухом — слава богам, что не рисом — когда Тэхён медленно поднял голову, оторвавшись от созерцания тарелки, и столкнулся с ним взглядом. Пронзительным таким, пробирающим до костей. А затем… подмигнул. И, господи прости, у Чонгука буквально коленки задрожали от такой казалось бы мелочи.       Что ж с ним творится-то?       Даже кусок в горло не полез, есть не хотелось совершенно. Выпив стакан сока, Чонгук бездумно ковырял рис палочками в тарелке, дожидаясь, пока Тэхён доест. И как только тот поднялся и вышел из-за стола, направившись к выходу, тут же посеменил следом, быстро закинув поднос с недоеденной едой на специальную стойку. Казалось, он так на выпускных экзаменах не волновался, как в тот момент, когда увидел Тэхёна, свернувшего в коридоре в сторону спортивного зала. Это знак? Тэхён хотел, чтобы за ним пошли? Хорошо. Чонгук не тупой, намёк понял. Главное, не ошибиться, а то уж совсем как-то неловко будет.        Осторожно приоткрыв дверь в зал, он заглянул внутрь и увидел причину своих влажных снов, стоящим у окна со скрещенными на груди руками и лукавым взглядом. И чёрт бы его побрал, разве можно быть таким горячим? Чонгук даже потерялся на секунду, не понимая, как действовать. Ему будто бы и дали зелёный свет, а всё равно как-то стрёмно. Опять-таки, Чонгук не дурак, но иногда безбожно тупил, поэтому вероятность, что он неправильно истолковал чужие намерения, не исключалась.       — Ким-сонсэнним, разрешите обратиться? — ляпнул первое, что пришло в голову. А если сказать красиво: оставил себе место для манёвра.       — Разрешаю, студент, — нагло ухмыльнулся тот. Знает же, паршивец, какую власть имеет над ним.       И вот что это за улыбочка? Как её расценивать? Для Чонгука она выглядела слишком двояко: от «какой же ты наивный дурак, раз решил, что между нами что-то есть», до «ночью я отодрал тебя на этих матах и мне понравилось, повторим?». Долго стоять и размышлять, какой из вариантов подходит лучше, не хотелось, поэтому он решил выбрать тот, который больше нравился ему самому. И, сделав глубокий вдох, Чонгук на негнущихся ногах подошёл ближе к Тэхёну.       Была не была.       — Точнее, не так, — протянул он слегка нервно. — Ким-сонсэнним, разрешите вас поцеловать?       Тэхён хмыкнул. А Чонгук замер, как кролик перед удавом, со страхом ожидая ответа.       — Чонгук-и, — тот сделал два коротких шага, приблизившись вплотную. — Когда мы наедине, можешь звать меня по имени, — проговорил с какой-то слишком ласковой улыбкой, отчего Чонгук на мгновение растерялся. По имени? Это значит, что он… то есть они… вместе, да? Его не послали?       Тэхён, видимо, не дождавшись от Чонгука каких-то действий, окольцевал его талию своими невозможными руками и поцеловал сам. Сладко так, тягуче, до подкашивающихся коленок. Поцелуй длился буквально несколько жалких секунд, но Чонгуку этого хватило, чтобы жалобно простонать в губы от мгновенно накатывающего возбуждения.       Совсем помешался.       — Я всё ещё на дежурстве, — оторвавшись, произнёс Тэхён, — и нас в любой момент могут увидеть, потому что мы в спортивном зале вообще-то. Но я не смог сдержаться, ты такой очаровательный, когда смущаешься, — подмигнул лукаво, а Чонгук покраснел пуще прежнего. Альфа называется. Растекается перед омегой бесформенной лужицей, стоит получить хоть каплю внимания.       Но, по правде говоря, это больше не вызывало противоречий. Чонгука абсолютно всё устраивало, он готов был быть для Тэхёна кем угодно: представать перед ним уязвимым, порой робким и покорным. Потому что влюблён.       — Тэ-хён, — по слогам протянул Чонгук, перекатывая имя на языке. — Тэхён, Тэ… — так медленно, смакуя.       — Это ты так пытаешься запомнить, как меня зовут? — хохотнул тот, отойдя на пару шагов назад.       — Нет, просто так непривычно…       — Привыкай, — ухмыльнулся Тэхён и так многообещающе подмигнул, что Чонгук не смог сдержать глуповатой влюблённой улыбки.       Значит ли это, что они… теперь пара? Или любовники? Или кто они вообще друг другу?       Чонгука снедало любопытство, но он не спешил с вопросами — боялся всё испортить. Всё должно было идти своим чередом, постепенно, да и Тэхён явно не тот, на кого можно надавить. Потому Чонгук решил не мешать дежурить и, собравшись с духом, быстро и звонко чмокнул омегу в губы и быстренько ретировался, напоследок услышав за спиной тихий, басовитый смех.       Как школьник, ей-богу.

***

      Спустя несколько дней, за которые Чонгук умудрялся часто вылавливать Тэхёна в самых неожиданных местах, чтобы урвать поцелуй, он осознал, что у него большая проблема. Он, как оказалось, до сумасшествия ревнивый. Безусловно, было понятно, что никто в академии по какой-нибудь ментальной связи не поймёт, что Тэхён теперь как бы занят, но ему было плевать на это. Чонгука до дрожи в теле раздражали сальные взгляды, милые и похотливые улыбочки, адресованные его омеге, и он всерьёз несколько раз порывался подойти буквально к каждому и, если не вмазать, то вежливо попросить прекратить так пялиться на того, кто принадлежит ему. Да, он считал, что Тэхён теперь его, пусть свои отношения они и не обсуждали. Он сам так решил.       — Ты в последнее время какой-то взвинченный, — подметил Чимин на очередной паре по боевым искусствам. — И мне кажется, что ты сейчас испепелишь взглядом Минсока.       Ещё бы. Этот ублюдок так и лип к Тэхёну, пока стоял с ним в паре. Кто вообще так близко вжимается в соперника? Какого хуя? Ещё и выделывался, типа не может запомнить, как правильно становиться в стойку перед выпадом, отчего омеге приходилось плотно прижиматься к спине, чтобы поставить, как надо. При этом Тэхён будто специально делал вид, что его это совершенно не заботило и ничего подозрительного не происходило, на что Чонгук лишь сильнее стискивал челюсть от раздражения.       — Тебе не кажется, что Ким-сонсэнниму уделяют слишком много внимания? — процедил Чонгук, бросив очередной злобный взгляд в сторону Тэхёна и Минсока.       — Ты сам сейчас это делаешь. Чувак, — тяжело выдохнул Чимин, — мы уже пять минут стоим, и не сделали ни одного удара, потому что ты пялишься, а я не собираюсь бить ебучий манекен, — добавил укоризненно.       Блять. Чонгук встряхнул головой и усилием воли заставил себя отвернуться, хотя делать этого совершенно не хотелось. Но Чимин прав — он вёл себя слишком палевно, на что явно обратил внимание Тэхён, который изредка кидал на него предупреждающие взгляды. Ну а что? Нехуй позволять всяким левым альфам флиртовать с собой, но об этом Чонгук поговорит с ним позже.       Всё-таки включившись в тренировку под конец пары, он несколько раз больно приложил Чимина об маты, чтобы тот больше не думал называть его манекеном, и с предвкушением откровенного разговора дождался, пока все студенты покинут спортивный зал. Но как только он оказался один на один с Тэхёном в пустом помещении, весь раздражённый и возбуждённый, вроде бы готовый рвать и метать, вся его спесь сошла на нет. Потому что, во-первых, в голове сразу промелькнули мысли, что не стоит тратить время на разговоры, когда можно заняться чем-то более интересным, поскольку он соскучился, а во-вторых, он вдруг осознал, что, скорее всего, получит пиздюлей за свою истерику и только всё испортит. Тэхён просто задавит его своей доминирующей аурой, против которой Чонгук не мог устоять.       Пока он мялся у входа в раздевалку и размышлял, как и с чего начать диалог, Тэхён начал первым:       — Ты такой собственник, Чонгук-и, — проурчал тот своим потрясающим голосом, сложив руки на груди.       Между ними было приличное расстояние, и Чонгук, желая его сократить, подошёл настолько близко, насколько позволяла ситуация. Ему безрассудно хотелось, чтобы эту фразу омега протяжно произнёс ему прямо на ухо. Соскучился ведь до чёртиков, пусть и виделись совсем недавно.       — А ты будто специально провоцируешь, — отзеркалил его позу Чонгук.       — К твоему сведению, я не делаю ничего, чего не делал раньше.       — Раньше ты не прижимался так близко к своим студентам, — как бы он ни старался говорить уверенно, по итогу всё равно получилось обиженно.       — Разве? — ухмыльнулся Тэхён. — Помнится мне, на первой же паре я так прижался к тебе коленом, что ты чуть в штаны не кончил, — и насмешливо вздёрнул бровь.       — Но это другое!       — Ты так забавно пыхтишь от злости, — Тэхён внезапно рассмеялся. Хрипловато, красиво, отчего Чонгук в который раз залип. — Что сейчас, что каждый раз, когда видишь кого-то рядом со мной.       — А что я должен делать? Радоваться? — прозвучало уже чуть более раздражённо. Он ведь альфа, чёрт возьми! И независимо от того, что предпочитал в постели, всё ещё им оставался, поэтому готов был глотки перегрызать за своё, а Тэхёна он считал исключительно своим. Ему хотелось защищать омегу, беречь от наглых, назойливых ухажёров, которые то и дело пытались подкатить, пусть и делали это не так открыто. Но Чонгук не слепой, он всё видел, потому что с недавних пор его взгляд был направлен только в сторону Тэхёна, и каждый раз, стоило заметить рядом с ним другого альфу, крышу срывало от ревности.       — Хотя бы не будь таким очевидным, — очередной смешок сорвался с губ омеги. — Ты палишься, а это проблема, — добавил уже серьёзнее.       — А ты не прижимайся к кому попало, — недовольно буркнул в ответ.       По правде говоря, это не было бы решением проблемы, потому что Чонгук пялился не только, когда на горизонте появлялся другой альфа, а буквально всегда, стоило Тэхёну попасться на глаза. Ему нравилось наблюдать за ним, нравилось ощущать от этого приятную тяжесть внизу живота и какой-то необъяснимый трепет, так же как и нравилось ловить на себе такой же заинтересованный взгляд в ответ, пусть и не так часто. Тэхён осторожничал, а Чонгук, в силу своего молодого возраста и взрывного характера, забывал об опасности быть уличёнными в отношениях, наслаждаясь сладким чувством влюблённости. Ему хотелось громко заявить о своих правах на этого омегу, и останавливало лишь то, что Тэхён не давал ему никакой конкретики в том, что между ними происходило.       — Если мне нужно прижаться к студенту, чтобы объяснить и наглядно показать приём, я буду это делать, — строго произнёс Тэхён, подойдя вплотную. — Потому что это моя работа, Чонгук.       От властных ноток по спине пробежал холодок, колени едва не подкосились, а в нос ударил запах горькой полыни. Чонгук на секунду зажмурился, потерявшись в ощущениях, охвативших его. Он и злился, и сгорал от ревности, и желал сейчас оказаться в руках Тэхёна, обо всём позабыв, — и всё это одновременно, отчего голова шла кругом. Из всего калейдоскопа эмоций — приятных и не очень — он вычленил одну и самую главную: непонимание. Его с той самой ночи мучила недосказанность и сомнения в том, что его больше не отвергнут, поэтому он, набрав полные лёгкие воздуха, задал терзающий вопрос:       — А я? Я для тебя работа?        Во взгляде Тэхёна промелькнуло удивление, быстро сменившееся на заметное раздражение, что пугало сильнее, чем строгий тон. Чонгук замешкался, весь сжался и попятился назад, уперевшись поясницей в твёрдый подоконник. И он уж точно не ожидал, что Тэхён резко сократит между ними оставшееся расстояние и подхватит под бёдра, крепко прижав к себе. От неожиданности Чонгук громко ахнул и непроизвольно скрестил ноги на его пояснице, бросив настороженный взгляд на дверь. В любой момент сюда могли зайти, но, похоже, он довёл Тэхёна своей ревностью настолько, что тот наплевал на это.       — Ты действительно думаешь, что я трахаю всех своих студентов? Думаешь, это входит в мои рабочие обязанности? — прорычал Тэхён, прижавшись вплотную. Так, что брошенные фразы прозвучали прямо в губы.       Чонгук почувствовал себя полным дураком. Какую же глупость сморозил… Он хотел было извиниться, уже открыл рот, чтобы объяснить, что на самом деле имел в виду, что всего-навсего волнуется, потому что не знает, что для Тэхёна значат их недоотношения; что, возможно, именно поэтому так ревнует, но не успел и слова сказать. Тэхён больно прикусил его нижнюю губу, оттягивая, после чего впился таким жадным и грубым поцелуем, что по телу пробежала сладкая дрожь. Чонгук весь размяк, полностью отдавая инициативу, лишь пытался успевать отвечать и прижимался ближе, насколько мог, с силой впиваясь пальцами в крепкие плечи, пока его буквально трахали в рот языком, притягивая рукой за затылок. Он возбудился за считанные секунды и уже забыл, о чём был разговор и что собирался извиниться, скрестив ноги на пояснице Тэхёна и потираясь вставшим членом о чужой пах.       Блять, какой же тряпкой он становился рядом с этим омегой. И как же ему сейчас было на это похуй.       Чонгука волновало только то, что его целовали так голодно и горячо, словно доказывая, что он не прав. Что любое сомнение в его голове, любая мысль, что Тэхён может посмотреть на кого-то так, как на него, коснуться кого-то так же, поцеловать — ошибочна. Без громких слов, без обещаний и клятв. Будто его читали, как открытую книгу и знали всё, о чём он думает.       — Так хочешь знать, кто ты для меня, альфа? — оторвавшись, Тэхён сжал щёки Чонгука пальцами, отчего его губы сложились в трубочку, и широко лизнул их языком. Так мокро, пошло и властно.       Запах горькой полыни стал более насыщенным, глубоким, заполняющим собой всё пространство, и Чонгук жадно втянул его носом, с наслаждением прикрыв глаза.       — Хочу, — ответил он честно. Да, Тэхён многое ему сказал этим поцелуем, но кто он такой, чтобы отказываться услышать правду собственными ушами?       — Ты же понимаешь, что мы в академии? Что я твой преподаватель, а ты мой студент? — Чонгук слабо кивнул, напрягшись. Неужели он оказался прав, и Тэхён сейчас скажет, что между ними ничего не может быть? Захотелось тут же запротестовать, пообещать, что они обязательно что-то придумают, но его размышления прервал низкий, уже такой полюбившийся голос: — И мы не можем быть такими беспечными и целоваться, блять, в спортивном зале, когда у меня скоро должна начаться следующая пара, — Тэхён бросил взгляд на незакрытую дверь, но не отодвинулся ни на миллиметр. А Чонгук опешил. Он, что ли, виноват в том, что его поцеловали? Ну, может, отчасти, но всё же. — Нам нужно быть осторожнее, — продолжил Тэхён. — Прекрати ревновать меня к каждому столбу, Чонгук-и. Или, если уж не можешь с этим бороться, хотя бы старайся скрыть свои эмоции, потому что у тебя сразу на лбу всё написано.       — И что у меня там написано? — возмутился Чонгук, насупившись.       — Что ты трахаешься с Ким-сонсэннимом, — усмехнулся Тэхён, но вмиг стёр улыбку с лица и добавил уже строже: — А об этом узнать не должны. Да, это военная академия, а не институт благородных омег, но даже здесь меня не погладят по голове за связь со студентом. Тебе-то, скорее всего, ничего не будет. Но мне… О, меня, вероятно, попросят написать по собственному, чтобы избежать скандала, а ещё, все те идиоты, что твердили, будто я пришёл на службу ради выгодного замужества, будут наслаждаться якобы собственной правотой. И если ты, Чон Чонгук, настолько глуп, что считаешь, будто я готов рисковать своей репутацией, а возможно, и работой ради одного только секса с тобой, то ты самый настоящий идиот!       Его сейчас отчитывали по полной программе, а Чонгук ощущал себя до одури счастливым.       — Значит, я нравлюсь вам?       Тэхён посмотрел на него, как на дитя неразумное.       — Больше, чем нравишься, Чонгук, — ещё не признание в любви, но теперь он уверен, что всё впереди. Теперь он точно знал, что дорог этому омеге, а значит, пополам переломится, но добьётся, чтобы тот его полюбил. — Не смей улыбаться, когда я тебя ругаю! — Чонгук поспешил стереть с лица дебильную улыбку. — И, прошу тебя, будь осторожнее.       Чонгук вздохнул. Как контролировать свои чувства и эмоции, когда они фонтанируют при виде этого омеги? Разве он виноват, что сходит с ума от такой яркой влюблённости? Но Тэхён прав. Если об этом узнают, у них будут большие проблемы, и хорошие отношения с деканом их не спасут. Нужно пытаться держать себя в руках и не быть таким очевидным, пусть это и будет чертовски сложно.       — Я буду стараться, — виновато пробормотал он, уперевшись лбом в плечо Тэхёна. Тот, в свою очередь, крепко прижал к себе и обнял, чем вызвал у Чонгука ещё одну довольную улыбку. Так хорошо… И так плохо, что они должны ото всех прятаться, когда хочется наслаждаться присутствием друг друга. Но выбора другого нет, поэтому придётся довольствоваться малым. — И ты тоже старайся держаться на расстоянии от этих коршунов, кружащих над тобой, — всё-таки не удержался, чем вызвал глухой смешок у Тэхёна. — Ты теперь мой омега, ясно?       — Какой грозный альфа, — сладко протянул тот своим басовитым голосом. И, прежде чем он успел возмутиться, добавил: — Ясно, Чонгук-и. Твой.