Вольно, студент Чон

      —… такое ощущение, что вы вообще ничему не учились два семестра! — зычный голос Тэхёна далеко разносился по полигону, и приближающийся Чонгук не сдержал смешка. Его омега как всегда кошмарит студентов. Он сам после окончания академии занимался чем-то похожим, а именно обучал солдат, проходивших срочную службу, заняв должность инструктора по военной подготовке в одной из военных частей Сеула, но до строгости Тэхёна ему было далеко. — Вы это называете марш-броском?! Ощущение, что вы не в военную академию поступили, а в школу балета!       Ага, первый курс, значит. Чонгук прибавил шагу, рассудив, что бедолаг надо спасать как можно быстрее, учитывая, что пары уже закончились, а злющий препод по-прежнему муштрует.       — Ким-сонсэнним, — позвал громко, уверенно шагая по полигону. Тэхён обернулся на его голос, и лицо из точёной строгой маски тут же смягчилось. Студенты же, которые уже знали, что Чонгук «муж их Ким-сонсэннима», смотрели на него с неприкрытой надеждой во взгляде, где бегущей строчкой читалось «спасите». На самом деле Тэ с ними был достаточно мягок, это со второго курса начнётся веселуха с болевыми, бесконечной отработкой каждого приёма, чтобы до автоматизма, и прочие прелести, а пока так, разминка. Никто из них ещё носом в маты не летал.       — Что ты здесь делаешь? — поинтересовался сурово, но Чонгук видел, что тот едва сдерживает улыбку, уголки губ так и норовили поползти вверх.       — К декану заходил, а он сказал, что смогу найти тебя на полигоне, — щурясь лукаво, продолжил, намекающе так: — Вот я и решил напомнить, что последняя пара закончилась сорок минут назад.       — А… Да? — Тот глянул на наручные часы и поморщился. — Ладно. — Развернувшись к строю, скомандовал: — Вольно! Можете идти, но завтра мы начнём с того же места, на котором закончили.       Понурые, уставшие и выпачканные в пыли студенты поплелись в сторону учебного корпуса, бросая на Чонгука любопытствующие взгляды. Его здесь знали почти все и, судя по слухам, большинство откровенно недоумевали, каким образом он умудрялся справляться с этим «бешеным омегой». Тэхён с таких эпитетов только посмеивался, а Чонгук не собирался делиться ни с кем своими секретами. Главное, что справлялся.       — Совсем помешался на своей работе, — беззлобно усмехнулся, подойдя ближе. — А твой муж, между прочим, скучал.       Как же хотелось прикоснуться, прижать к себе, поцеловать, но нельзя. Пусть они и женаты, пусть и работают в разных местах, но такого поведения всё равно не одобрили бы. Да и авторитет строгого, недоступного Тэхёна не хотелось рушить.       — Говорит мне тот, кто в прошлый понедельник припёрся в полночь, когда я уже спал, — цокнув. — А я тогда старался, ужин вкусный приготовил вообще-то!       — Да, я в очередной раз проебался, — признал он. — Но уже получил своё наказание, — игриво, — до сих пор садиться больно.       Тэхён довольно рассмеялся и направился в сторону корпуса забрать вещи.       — Подожди меня в машине, Гук-и, — кинув ему ключи. Хорошо, что сюда Чонгук добирался на такси, оставив свою машину у дома.       Он несколько секунд полюбовался своим отлично сложенным мужем, взглядом облизывая его спину, задницу и длинные, крепкие ноги. Красивый, сука. Казалось, тот с каждым годом становился ещё краше, как хорошее вино, и Чонгуку приходилось соответствовать. Вернее, он хотел соответствовать. Пусть и выглядел всегда статным и подкачанным, но не позволял себе отлынивать от тренировок в зале и на работе, — стремился быть идеальным альфой для своего омеги, хоть тот и не требовал ничего такого.       Усевшись в машину на переднее пассажирское, он завёл двигатель, нажав на кнопку, и включил музыку, чтобы не было скучно. Тэхён всегда собирался молниеносно, как и должно военному, но путь от корпуса к парковке занимал добрые минут десять. Впереди маячили выходные, и Чонгук только от одной мысли об этом расплывался в счастливой улыбке. Во-первых, он дико устал, во-вторых, — Тэхён тоже, а в-третьих, — это их время, которое они могли посвятить друг другу, семья всё-таки. Конечно, они не были той парой, что по выходным ходили на пикники, свидания или в кино на романтические фильмы, — не стиль Тэхёна, и уже не стиль самого Чонгука. Он повзрослел, возмужал ещё больше, остепенился и перестал быть таким импульсивным. Много чему учился у своего мужа, много чему на собственных ошибках, благодаря этому вырос как личность и достойный альфа. Родители и Тэхён гордились им, но самое главное — он сам гордился собой.       — Давай ты сегодня поведёшь? — водительская дверь открылась, и Чонгук сделал музыку тише. — Я страшно заебался, — произнёс Тэхён.       Поменявшись местами, он пристегнулся и с хитрым прищуром уставился на своего омегу.       — А я ужасно соскучился, — и состроил самое умилительное выражение лица, на которое был способен.       Тэхён демонстративно вздохнул, закатывая глаза, но всё же пошёл ему навстречу.       — Ну иди уже сюда, попрошайка, — ухмыльнулся тот, притянул его за затылок ближе и мокро поцеловал, укусив за нижнюю губу. — Ну не смотри на меня так, — взмолился, отодвинувшись, чтобы тоже пристегнуться. — Ты же знаешь, как я не люблю все эти сантименты.       — Ну, Тэ-э-э.       — Ай, блять! — выругался тот и улыбнулся уголком губ. — Да, Гук-и, я тоже сильно по тебе скучал, хотя мы буквально виделись утром.       Довольно хихикнув, Чонгук вырулил с парковки и плавно влился в поток машин. Да, он повзрослел и стал более серьёзным, но всё ещё позволял себе быть рядом с Тэхёном взбалмошным и требующим нежностей, потому что — почему нет? Он любил своего мужа и любил получать от него внимание, учитывая, как нечасто тот позволял себе быть ласковым. Чонгуку ведь совсем немного нужно было, а в остальное время он кайфовал от доминирующей ауры своего омеги и от его сдержанности, граничащей с холодом. Так было интереснее и азартнее — добиваться всех этих телячьих нежностей.       — Что закажем на ужин? — спросил Тэхён, роясь в телефоне. — Я бы не отказался от итальянской кухни. Может, пасту?       — Тэ, — рассмеялся он. — Каждый раз, когда дело доходит до пасты, мы оказываемся на полу раздетые и перепачканные соусом.       — Отставить обвинения! — возмущённо. — В прошлый раз это ты зацепил скатерть, из-за чего тарелки буквально свалились нам на голову.       — Зато как вкусно было целоваться, — продолжая смеяться.       Да, даже спустя столько времени их страсть и желание не остывали. Проще говоря: трахались они до сих пор как кролики, на всех доступных и недоступных поверхностях, во всех позах, бывало, меняясь ролями по несколько раз за ночь. Иногда, когда оба были сильно уставшими, секс был неторопливым и нежным; иногда — до синяков, ярких засосов и зудящей от лёгкой боли задницы, и какой из этих вариантов нравился Чонгуку больше — он ещё не решил.       Войдя в квартиру, оба облегчённо выдохнули. На ужин всё же решили заказать пасту — может, хоть в этот раз её удастся нормально поесть, без казусов, битых тарелок и соуса, размазанного по паркету.       — Я в душ, ты со мной? — крикнул из ванной комнаты Тэхён, и Чонгук тут же засеменил к нему. Принимать вместе душ — отдельное удовольствие, даже если сие действие не заканчивалось сексом или отсосом, — было приятно просто расслабиться вместе под струями тёплой воды, касаться горячей кожи, неторопливо целоваться и чувствовать рядом с собой своего человека.       В этот раз мылись быстро, чтобы успеть встретить курьера, не выбегая из ванной мокрым и в одном полотенце. Посвежевшие и чуть отдохнувшие, они наконец сели за накрытый стол, блаженно прикрыв глаза и втянув аппетитный аромат вкусной пасты.       — Тебе налить чего-нибудь? — Тэхён поднялся и двинулся к холодильнику. — Я хочу пепси.       — И я, тащи сюда, — пить действительно хотелось, а сладкая газировка всегда была их любимым напитком, если не брать в расчёт алкоголь и обычную воду.       — Бля-я-я… — обречённое от Тэхёна.       — А? Что там?       — Последняя банка. Одна. Я думал, ты купил вчера, когда заезжал в магазин.       Чёрт. Нет, не купил. И уже настроился пить пепси, но делить на двоих смысла не было — триста тридцать миллилитров даже для одного было мало.       — Ты сегодня пьёшь воду, Гук-и, — ехидно протянул Тэхён.       — Эй, схуяли?! — возмущённо подорвавшись из-за стола.       Эта битва будет легендарной.       — Потому что ты не купил, ты проебался, вот и пей водичку! Здоровее будешь!       — Да я лучше оплачу проёб привычным способом, — подойдя вплотную. — Отдай банку, Тэ, серьёзно. Ты и сам бы мог купить!       — Я занимаюсь уборкой, а ты покупкой продуктов, забыл? — вздёрнул бровь тот.       Отчасти это было правдой, а отчасти — нет. Они всё равно разделяли домашние хлопоты на двоих, помогая друг другу, поэтому аргумент не прокатывал.       — Я заберу силой, Тэ, — пригрозил Чонгук, на что получил хриплый смех в ответ. О какой силе шла речь?.. Это же Тэхён.       — Попробуй, Гук-и.       Долбаный провокатор. Чонгук, недолго думая, схватил его за руку, попытавшись заломать, чтобы ослабить и забрать газировку, но не тут-то было. Его омега такого не прощал — в мгновение вывернулся, и уже Чонгук оказался скрученным в болевом, Тэхёну даже банка не мешала, тот, как всегда, делал всё играючи.       — Давай так: если победишь меня в спарринге, пепси твоя, — сквозь смех предложил тот, ослабляя хватку.       Чонгук отвечать не собирался, сразу же отодвинулся и встал в стойку, ожидая, пока Тэхён освободит руки и примет правильное положение. Почему они решили бороться именно на кухне — неизвестно, но уже через несколько минут стол был отодвинут чьей-то ногой, чашка из-под кофе, оставленная с утра, улетела со столешницы, звонко разбившись, а Чонгук оказался вжатым лицом в пол, постанывая от нехилой хватки Тэхёна.       — Сдаёшься? — загнанно дыша, спросил тот.       — Не дождёшься, — хмыкнул, попытавшись выбраться из захвата, и… совершенно случайно ударил ногой по днищу деревянного стола, отчего тот… сука! эпично перевернулся, звеня разбитой посудой. Картина маслом. Вернее будет сказать — соусом. — Упс, — всё, что выдавил из себя Чонгук, затылком ощутив злой взгляд Тэхёна. Тот перевернул его на спину и уселся на бёдра.       — Ты, блять, издеваешься надо мной? — раздражённо.       — Уговорил, пепси твоя, — поднял руки в сдающемся жесте, не сдержав смешка.       — Заебись поужинали, да, родной?       Чонгук больше не мог терпеть — разразился таким заливистым смехом, что у Тэхёна не было шансов не подхватить. Разбросанная по кухне паста, походу, действительно станет их семейной традицией, начав свой путь здесь же, когда Чонгук впервые пришёл к своему омеге на свидание. Это уже какая-то закономерность.       — Гук-и, блять, — отсмеявшись. — Вали в магазин за рамёном и пепси, а я пока приберусь, — попытался встать, но Чонгук не дал, прижав к себе ближе.       — Ну, прости. В следующий раз будем есть её в разных комнатах, — сквозь смешок, поглаживая крепкую спину мужа.       — Как же ты меня иногда бесишь… — протянул Тэхён, уткнувшись ему в шею, и слегка прикусил солоноватую от пота кожу.       — Но ты же всё равно меня любишь?       — Люблю.       — И я тебя люблю, — с довольной улыбкой отпустил своего омегу, но сам подниматься не спешил — как всегда залюбовался, смотря на него снизу вверх. Никогда не перестанет восхищаться его красотой.       — Чего разлёгся? — пожурил тот. — Вставай, давай, я есть хочу. — И, не дождавшись от него никаких действий, рявкнул зычное: — Смир-рно! — Честное слово, эта команда, кажется, въелась в мозг! Потому что он и задуматься толком не успел, как оказался на ногах, вытянувшись. Тэхён, гад, на это только хмыкнул необидно и, растянув губы в улыбке, махнул рукой: — Вольно, студент Чон…