По соседству с ментом

      Тусклый свет едва позволял криминалисту рассмотреть текст перед глазами, пока по ушам долбила музыка из-за стены, кажется, с каждым битом становясь громче. Да кто вообще такое слушает?       Мужчина недовольно цыкнул и откинул к чертям собачим треклятые бумажки, подхватывая бокал шампанского и делая глоток.       Тьфу, мерзость.… Горькая противная дрянь, которую так любит его коллега, что и заказала эту хуйню на всех. Хорошо, что у него и свои запасы под столом есть. Бесшумно, с помощью карманного штопора, считавшийся для него просто незаменимой вещью, Яков лёгким движением руки открывает бутылку и слышит сбоку какой-то скрип. Дверь открыли. И, довольно очевидно, в проходе стоял Майер. Подлюка.. Налакался уже, ясен красен! Еблет-то какой красный, ещё и в гирлянду обмотался, едрить его в рот! – Ашимов, чего ж ты у себя закрылся? Неужто тебе не по душе такие пьянки? А мне казалось, ты в таких должен бесноваться пуще всех.. – Та что тут весёлого.. Начальство денег жлобит, вот в участке и отмечаем.. Тут не разгуляться, ничего.. Алкоголь полная хрень, пьяные коллеги ведут себя как ослы.. – Тогда почему ты решил прийти? – Вальтер улыбается, присаживаясь рядом, и берётся за чужую руку, выхватывая пустой бокал. "Наглец!", – думается Якову, и он фыркает, забирая ёмкость из цепких лап, чтобы налить себе. – Надо же твою задницу до дома будет дотащить. Так и знал, что наш дорогой майор - душа компании. Уже в дрова, а? – он вскидывает бровь, а парня немного ведёт назад после слов. – М-м... Да нет, я же могу стоять, говорить. Какие дрова? – Вальтер тепло смеётся, но криминалист на то и эксперт, чтобы доёбываться до мелочей, потому, перехватив тёплую кисть, жмёт её к губам, выдавая: – Да что ты говоришь? Ты весь красный. Или тебе жарко? Может, тогда помочь раздеться? – и тут, ранее нахальная ухмылка пала смертью храбрых, потому что Ашимов ставит бокал после сделанного глотка и тянется к верхней одежде, намереваясь потянуть в сторону. – Сдаюсь, пьян, – выпалил Майер, пока вкус победы чувствуется на губах вместе с перебитым горьким шампанским и более сладким вином.       За последние пару месяцев, за десяток пройденных вечеров вместе с соседом, в прекрасной компании алкоголя Яков извлёк пару занимательных вещей:       Во-первых, под алкогольным опьянением майор куда более стеснителен, однако же это не мешает ему ехидничать, пока за жопу не схватят.       Во-вторых, как бы он не строил из себя такого дохуя не выводимого самца - смутить его вполне возможно, главное только поймать нужный момент и подобрать нужную фразу. – Когда домой, дебик? – капитан усмехается и осторожно стягивает гирлянду с тела, протягивая свой бокал компаньону, позволяя сделать глоток. – Даже не знаю.. А до скольких в вашем отделении обычно проводят? – Ты сейчас плясал с отчаявшимися людьми, которые припёрлись тридцать первого числа праздновать на работе, вместо того, чтобы побыть с семьёй. Полагаю, они тут надолго, может, до десяти, а может и куранты здесь послушают.. – Ужас какой! Ну нет.. Я хотел справить праздник в более тихой обстановке.. Время.. Думаю, уже пора ехать. Я-яш.. А ты не хотел бы отпраздновать со мной? Хотя, наверное, у тебя уже планы.. – Какие планы и без тебя? Совсем нажрался, точно. Я согласен. Давай отпразднуем вместе. – Да что ж сразу нажрался! Не могу же я предугадать, что его величество-эксперт захочет провести со мной день! – Начнём с того, что в таком случае твоя интуиция настолько хуёва, что тебе не стоит играть в азартные игры, а продолжим тем, что мы ещё неделю назад договаривались отпраздновать.       Красные глаза пару раз скрылись за веками, после чего их обладатель и вовсе позорно застонал, накрыв лицо ладонями. – Извини.. Я.. И вправду перебрал немного.. Как хорошо, что у меня есть такой замечательный молодой человек как ты… и я смогу спокойно добраться до дома..       Что ж. Застонать захотелось уже Якову. .…Молодой человек. Вроде совершенно обычная формулировка, но… блять.       Дорога до дома в сопровождении пьяного майора - это было что-то с чем-то. Привычно спокойный на работе, привычно умирающий со смеху дома и на прогулках, сейчас он еле стоял, облокачиваясь на стену забитого вагона метро и прижимая к себе Якова. Конечно, такое действие прижиманием можно было назвать только с натяжечкой, так как руки, сцепленные друг с другом, еле оставались за спиной Ашимова. И теперь рыжие волосы путались с серебристыми, ведь кое-кому очень не хватало нежнятины прямо посреди чертового переполненного вагона. Какого хуя в общественном транспорте так много людей в канун праздника?       Вальтер замычал что-то невнятное, и Яков тут же понял, кивая, после чего самостоятельно примкнул к компаньону, обнимая его. Вот же придурок.. Под алкоголем совсем амёбным становится, на первый взгляд уж точно. – Ещё немного, Майер, не лезь куда не надо, – парень выдыхает, глядя на стёклого как трезвышко майора и как он продолжает что-то невнятно мычать. Вот же..       Ещё более долгий, чем прежде, более тернистый, чем могло показаться, путь проходил до дома, где, только ввалившись в квартиру, рыжая шпала рухнула на младшего всем весом, и только благодаря хорошей физической форме он смог выдержать…это.       Наглые руки сразу же миновали рабочую рубашку, в которой Яков заявился даже на корпоратив, и легли на грудь, заставляя криминалиста вздрогнуть. Вот же.. Сволота…       Они провели лишь три ночи вместе, но этого вполне хватало для раскрепощённости нахала, который совсем потерял свой страх, видимо, думая, что у него есть преимущества…       Только вот дальше не последовало манипуляций. Абсолютно никаких. И Ашимов, готовый действовать, удивлённо повернул голову на мирного парнишку, хлопающего глазками, словно провинившийся ребёнок, которому родители в очередной раз сказали прекращать вести себя по-детски.       И этого ребёнка.…хотелось просто приласкать, чёрт возьми. – Яш.. Я ёлку забыл купить… И вообще ничего не приготовил… Я просто.. Я так.. – он виновато болтал, и Яков еле разбирал пьяную речь, однако же выдохнул и щёлкнул старшего по лбу. – Да больно нужна она, Майер. Мужчина улыбнулся, после чего потрепал рыжие волосы, а майор всё также обеспокоенно хлопал глазами. Дальше эксперт-криминалист продолжил, ловко поворачиваясь в руках и обнимая старшего: – Ёлка-хуёлка.. Давай просто насладимся праздником вместе? Я приготовил салаты перед корпоративом, знал, что не до этого будет. А если так хочешь чего-то новогоднего, пошли мишуру с лестничной клетки спиздим, никто не заметит.       И тут в пьяную голову точно моча в голову ударила, ведь он, помявшись секунду, примкнул к губам Якова, целуя осторожно. Скот! – Спасибо, что ты есть.. Яш, ты такой дурной. Ты мне нравишься, очень-очень.. Давай мы будем встречаться?       Слишком внезапно. Слишком. Вопрос, такой же неожиданный, как падающий на колени парень, берущий холодные руки, окутанные в перчатки, в свои ладони. – Я люблю тебя. Хочу, чтобы эти наши непонятные игры и флирт закончились, хочу радоваться с тобой, хочу печалиться, хочу смотреть глупые фильмы, хочу тебя, всего и без остатка. Ты.. Я.. – Заткнись, ради бога, – выдыхает Ашимов, выдёргивая руку, дабы закрыть раскрасневшееся лицо в предплечье, – заткнись, боже, я… я тебя ненавижу, за все эти слова. Сука, какой же ты скот, ну почему ты.. Почему ты выбираешь такие формулировки, уёбок… Я просто.. Блять, да что я как школьница перед тобой, а?! Он резво склонился к Майеру, хмурясь: – Да! Я тоже хочу встречаться с тобой… э… блять, ну вот это всё вот… Просто.. Давай проведем этот год, как пара?       Привычная улыбка расплылась на лице, и майор уткнулся в живот парня носом, засмеявшись. Вот же пьянь… – Люблю тебя! Ужасно люблю! Ты… Ты такой очаровательный, такой родной. Твой смех, твоя улыбка, твоё всё. Я люблю тебя, и твои глаза, и то, как ты шутишь, даже если я не понимаю этого.. Я всё равно смеюсь, потому что ты - это ты! Мне комфортно с тобой, я правда давно не встречал таких людей, Яков!       Бледные губы вмиг покрылись кровью - до того сильно в них впился сам же Ашимов, вперив взгляд в пол. Он… просто он. Майеру не нужно делать что-то особенное, чтобы заставлять Якова задыхаться в опаляющей лёгкие не хуже сигарет любви. Или чтобы сгореть от этого чувства, а потом затлеть, опадая на землю. Губами мужчина стаскивает перчатку и сплёвывает её в сторону, ласково целуя ладонь. И для счастья Якову больше ничего не нужно.       Только Майер - пьяный, абсолютно глупый и любящий его всей душой. – Ты убиваешь во мне личность, сучёныш, а ну немедленно встань с колен. – А ты убиваешь моё чувство важности, когда приказываешь. Что же это, капитан Ашимов, вы позабыли как нужно разговаривать с начальством? – Ты-то мне уж точно не начальство, нахальная морда, – Яков фыркает и отдёргивает руку, да только Майера это не останавливает, и он прижимается к бедру криминалиста, чем вызывает рваный вдох и попытку отнять такую приятно-тёплую подушку, поэтому его ладонь ложится чуть ниже и хватается за икру, не позволяя отстраниться, – вот же.. Прилипала.. – Я просто очень сильно тебя люблю. Такой хороший, такой.. – Умолкни! Даже не смей снова.. Кх.. – щёки предательски краснеют, пока Ашимов этой же обхватанной ногой пихает сидячего. – Пошли за стол, говнюк.       На часах бьёт одиннадцать, и раздаётся звон бокалов, а затем парни синхронно выпивают по бокалу шампанского. Майор обхватывает ладонь партнёра своими и прикладывает к щеке, так по-дуратски ластясь. Ну точно новогоднее чудо.. Ну и подарок. – Спасибо, что ты рядом, – Яков осторожно проводит пальцами по коже, вздыхая, – надеюсь, мы проведём вместе и следующий новый год. – Обязательно, Яш..       Глаза напротив отражают не только тусклый, приглушённый свет телевизора в углу кухни, цветные огни гирлянды, развешанной по всей кухне, но и всю эту донельзя приторно-сладкую натуру майора. Идиот. Он просто баснословный идиот, из-за которого жизнь Якова повернулась не на сто восемьдесят градусов, но хотя бы на все сорок! С его приходом стало банально приятнее находиться в отделе, выжидая не только ядовито-едких слов сестрицы, но и.. Похвалы?       Да. Именно её. Сколько бы Ашимов не старался, но человек перед ним просто сияет изнутри, и к своим годам уж точно не растерял детскую натуру, которой некоторым так не хватает. Знает ли сам Вальтер, насколько важные поступки совершает, когда просто приносит кофе по утрам? Или, например, когда во время выезда на место преступления перед началом желает удачи, говорит, что Яков со всем справиться, а после, когда дело окончено, смотрит с облегчением, с таящим наслаждением, совсем невесомо улыбается и выдаёт: – Другого я и не ожидал, напарник. Вы хорошо справляетесь, капитан. Как же.. Повезло иметь такого невероятного компаньона.       Нет. Нет, Майеру определённо точно не везло с ним, и такова истина, суть - никак иначе!       Яков опрокидывает бокал, сжимая изящные пальцы на ножке идеально чистого стекла. Каждый новый год хуярит до блеска этот неебически идеальный фужер, лишь бы всё было как в детстве - без единого изъяна.       Голову ведёт уже с момента, когда этот кусок идиота встал на колени - и нет, не от выпитого алкоголя, и пусть его имя Румпельштильцхен и он кастует золото по своей прихоти, а работа в полиции чисто из любви к искусству, если он соврёт, но ведёт его от любви. От медленной, наиболее опьяняющей, подобно растению Датуры, любви.       Он солжёт ещё раз, если скажет, что после стольких проведённых вечеров, ночей, после стольких близких контактов, до дрожи интимных моментов, ему не хочется попробовать что-то другое, не хочется взять инициативу в свои руки. Показать… Нет, доказать, что он тоже любит.       В миг стало стыдно даже дышать в чужую сторону.. Отчего же? Они пересекли грань дозволенного товарищам и коллегам ещё давно, но на душе ураганы эмоций развлекаются, как хотят, выделывая кульбиты практически из ничего, из крохотной затеи, которая совсем скоро превратится в очередной вихрь. Главное, чтобы ни его, ни Майера не унесло. Да. Да, Якову повезло настолько, что даже собственная душа, годы, убитые на изучение скрипки, не кажутся такими ценными, как встреча с соседом. Будь у него в следующей жизни выбор встретить такого же замечательного человека, нет, не такого же, того же, или иметь талант к чему только можно.. Он бы не задумываясь выбрал первый вариант.       И криминалист наконец поддаётся вперёд, склонившись прям через стол, и тянет на себя возлюбленного, соприкасаясь с ним губами. Нет, не просто поцелуй, не простая прелюдия, которую мерзкие людишки так любят. Это то, что понять не выйдет никому и никогда - настолько сокровенное и недосягаемое, просто за гранью понимания.       Миг, ещё один, и счастья становится слишком много, чтобы вынести такое количество, оно переполняет тела, рассудки, и остаётся надеяться лишь на собранность эксперта-криминалиста, а не на пьяного в хламину майора.       Рука, точно проворная гадюка, ползёт по щеке, назад, к затылку с отросшими чуть больше нужного волосами, зарывается узловатыми пальцами в локоны и лезет ближе, ближе. Не нужно быть следователем, хотя в этой квартире таковой есть, жаль что пьяный, чтобы понять желание Якова ощутить больше.       Под какой-то бубнёж со стороны, на который было насрать, плевать и в принципе абсолютно, катастрофически поебать, Ашимов склонился ниже, почти что задевая один из бокалов грудью, поэтому спустя пару секунд пришлось обходить стол, и его бедра уже восседали на чужих, по-хозяйски умещаясь на таком удобном месте. Колени Вальтера явно куда удобнее скрипучего стула. Его пальцы осторожно проходятся по предплечьям вниз, а затем переходят на грудь, поднимая водолазку.       Полицейский млеет за мгновение, откидываясь на спинку стула, и его тело активно дрожит от лёгких поглаживающих движений.       Они только начали. Нет, только собираются начать, а телу и разуму пришёл конец. – Давай проведём эту ночь в одной постели, майор, м? – Яков тихо и коротко смеётся, отстраняясь, наконец, от губ, измученных его же безжалостным напором, и ловит взглядом как Вальтер мелко трясётся, пока, вроде как, Ашимов ещё ни черта не сделал. – Мне нужно отвечать на это? – спрашивает спустя некоторое время наивный чукотский юноша, и тут же жалеет, что раскрыл рот, ведь фраза оборвалась вздохом.       Яков всё помнит. Помнит мелькнувшее упоминание о слабых местах, помнит свои эксперименты, которые Вальтер замечал, но наивно считал не столь важными..       Он всё это время наблюдал. Выискивал прорехи, и теперь, когда контроль уже у этого невыносимого скрипача, Майеру не сбежать из дома живым.       Сегодня он станет главным инструментом под началом Якова, который сыграет мелодию куда чище, чем простая скрипка. И, на самом деле, нет даже малейших сомнений, что Ашимов не в курсе, как прекрасно зазвучат струны души его драгоценного возлюбленного, если надавить куда следует, если провести чуть нежнее.       Если Яков смычком создаёт такие баснословно невероятные звуки, то что же произойдёт, когда он коснётся инструмента собственными пальцами?       Как пара оказалась в постели, никто не заметил. Наверное, то показалось слишком неважным, ведь в моменте, когда оба распалены одними лишь поцелуями, которые, очевидно, являлись сегодня куда более важной и значимой вещью, чем сам половой акт, их не волновано ничего, кроме друг друга. Минуты текли всё быстрее, но всё было мало. Мало любимого человека, задыхающегося вплоть до просьбы остановиться на пару мгновений, мало звуков, нисходящих с искусанных в кровь губ. Мало. Мало всего.       Почему этот пёс мог с лёгкостью заставить Якова задыхаться от собственных стонов, что приходилось их глушить, а самого его заставить хотя бы пискнуть казалось достижением!       Он только мычал, и то изредка, зато активно подставлялся под каждый укус, каждое малейшее касание будь то губы, цепкие руки криминалиста, давая знать - не было ничего, что пришлось не по вкусу. От и до он получал удовольствие и не скрывал это, в пьяной бреду нашёптывая про любовь, про ощущения, кажись, сводя Якова в могилу гораздо быстрее, чем он мог бы слечь. Видимо, этот чёрт не потеряет своё красноречие даже при смерти, когда, по его же словам, захлёбывается в наслаждении. Ебучий Лев Толстой, не меньше. – Яш, – тихое, на грани слышимости, имя, которое Майор перебирает на языке уже некоторое время, становится просто пыткой, достойной девятого круга ада, и Ашимов вжимает пальцы в плечи старшего, мысленно молясь побыстрее покончить с этим.       Движение, второе, ноги безустанно болят от выбранной позы, но отступать эксперт-криминалист не намерен, ведь сам выбрал полный контроль, и точно не пожалеет об этом: смотреть на то, как его милый Вальтер, всегда довольный, смотрящий не без насмешки Майор, прячет глаза в изгиб локтя. Не то что бы, в самом деле, Яков был против. Сам так делал, пф.. И не раз.       Собственное видение притупляется вместе со скорым оргазмом, и руки смещается на грудь, продолжая, видимо, испытывать свой организм на прочность.. Слишком уж стар он для таких американских гор, учитывая, как Майер иногда пинается, сгибает ноги, да и в принципе дёргается от удовольствия.       Всего несколько минут, и юноша, запыхавшись, свалился на Вальтера, пытаясь прийти в себя, а тот мычит и немного перемещает его в бок, боясь за то, что просто задохнётся вместе с любимым, после такого то… веселья. Полумрак, как и в кухне, тишина, прерываемая всё ещё работающим телевизором и фейерверками за окном, и довольный "кот", дремлющий на груди после бурной активности.       Что там ещё было в дурацкой записке, кинутой в шампанское? Кажется, всё выполнено без сучка и задоринки.