Tertium non datur

«Джеймс Бонд, Джейсон Борн, Джейсон Броди… Заметил, что персонажи, имена которых начинаются на “Д”, а фамилии – на “Б”, отличаются живучестью, граничащей с бессмертием, и умением досаждать, возведённым в абсолют? Никогда не любил фильмы с такими героями, считал происходящее на экране слишком фантастичным. До одури нелепым. В реальности ведь всё иначе: достаточно одной пуле задеть важный сосуд или прошить бесполезный орган, чтобы даже самая удачливая личность истекла кровью или загнулась немногим позже от сепсиса – инфицирование неизбежно в условиях с полной антисанитарией, к примеру, как в твоих джунглях… Напрашивается резонный вопрос: каким таким волшебным образом – помним, что чудес в этой жизни не случается – наш более чем осязаемый общий знакомый, Джейсон Броди, продолжает отбивать пятки в дикой пляске под свинцовым градом? Почему после, цитируя твоё же изречение, “пенной вечеринки в горящем здании, где вместо мыльной жижи сверху льётся бензин”, “Белоснежка” берёт и накуривает моим товаром каждый аэробный микроб на острове, режет клиентскую базу?.. На предсмертные конвульсии, откровенно говоря, тянет слабовато. Два балла из сотни – моё мнение, а я, между прочим, нестрогий оценщик... Чш-ш-ш, не запускай избитую шарманку. Я прекрасно знаю, как ты намерен объяснить этот феномен: “эй, босс, моя сестричка вертится у Броди за спиной, как ангел-хранитель, и ревностно отводит смерть, стоит ей начать дышать в белый загривок”; впрочем, если я ошибся и ты жаждешь блеснуть оригинальностью, выдав другой мотивчик – милости прошу. В этом плане я открыт для всего нового… Товарищ мой любезный, ну полно меня смешить! Знаешь, когда я был ребёнком – лет двенадцати, не старше – отец, царство ему небесное, потратился на волнистого попугайчика, чтобы мне было не так одиноко, пока он размахивал киркой глубоко под землёй... Я обучил птицу словам – всего-то парой-тройкой – и был доволен наличием толкового собеседника первое время. Попугай вскоре совсем перестал чирикать, но начал выдавать несуразицы, комбинируя эти слова. С утра до ночи, с ночи до утра повторял один и тот же набор бессмысленных фраз. Тогда-то до меня дошло, что пернатый друг не способен осознать ни услышанное, ни сказанное. С тех пор я не особо расположен к зверушкам, исполняющим функции элементов декора. Докажи, что отличаешься от попугайчика, научившегося воспроизводить человеческую речь, действиями. Убеди в том, что мой вклад мало-помалу окупается… Нет, Ваас, я хочу видеть трупные пятна на теле Джейсона Броди. На этой ноте, пожалуй, и закончим. Рад был повидаться. Ты свободен, как ветер в поле»       Монтенегро не может определить, что заставляет его кости пульсировать от злости: недавний диалог с Хойтом, гудящий в черепной коробке так громко, словно его проигрывают из динамиков, установленных прямо в барабанных полостях – по кругу вновь и вновь; или мысли о самонадеянной выходке Джесси, подорвавшей авторитет пиратов среди местного населения; в очередной раз сбросившей его, Вааса, с пика горы, именуемой неприкосновенностью, на глазах у заносчивой суки. На глазах у Цитры.       Пружины матраса жалобно проскрипели во время перехода наёмника из лежачего положения в сидячее. Система обмозговывания выдала критическую ошибку. Температура процессора преодолела точку кипения вольфрама в неудачной попытке устранить неполадку. Тепловая энергия сконцентрировалась в кулаке и почти уничтожила хлипкую прикроватную тумбу в момент высбождения. «Напомнить, почему ты не валяешься сейчас на холодном песочке, под пальмой, объёбанный до коматоза?»       В этом нет нужды, мужчина в курсе: один обиженный мудень здорово заморочился, чтобы поднасрать своему окружению! Сперва пиздит, что не приемлет пустых расходов, а затем сливает целое состояние на ебучий рейд с изъятием всего наркотического и алкогольного, кроме пива и грязного героина. Не тронул их, явно потешаясь, ведь знает: первое не оказывает никакого эффекта на организм Вааса, за исключением послевкусия мочи на языке, а для употребления второго он недостаточно ёбнулся; точнее, не настолько отчаялся, чтобы собственноручно защёлкивать кандалы, ключ от которых спрятан где-то в заднице наркобарона. «Ночь нихуя не нежна! Ты уже не уснёшь, так давай возобновим наш полёт фантазии? Тебе это нравится, мне это нравится… и не так уныло! Смоделируем ситуацию: в магазине последний патрон, перед тобой на коленях стоят два отброса. Твои действия?»       Монтенегро не моргнув и глазом выбрал бы в качестве мишени свой висок, освобождаясь от необходимости разрываться между двумя одинаково паршивыми вариантами. Он в равной степени ненавидит и жаждет угандонить обоих, а Хойт и Броди разделяют эти же чувства по отношению к нему и друг к другу. Работорговец уверен: взрослые мальчики способны сами разрядить накал страстей, то есть, без его непосредственного участия. «Не-не-не, esto no está funcionando! Давай-ка без самоубийственных альтернатив... По-новой. Одна пуля на две башки. Как разрулишь это дело?»       Целенаправленный поток рассуждений постепенно выводит шлаки из головы, осуществляя эдакий детокс для сознания.       Что повлечёт за собой убийство Волкера? Потерю ресурсов и рычагов давления. В вероятной перспективе – полную утрату контроля над островом, ведь занявший освободившийся трон выблядок может оказаться менее лояльным к произволу. Ваас не тупой; понимает, что это место займёт не его жопа: недостаточно знаний, чтобы управлять сраной империей. И влиятельных бизнес-партнёров за пределами острова тоже как-то не наблюдается. Без связей остановится оборот товаров, а вслед за этим исчезнет и прибыль. Удержать пиратов пайком из одних обещаний о наживе и развлечениях не выйдет, они в момент разлетятся в разные стороны, если не ополчатся против бывшего главаря из-за личных обид. Что сделают туземцы? Обоссутся на радостях кипятком и побегут праздновать.       А чем чревато избавление от помехи в лице Броди? Ничем особым: Цитра в энный раз потеряет марионетку и двинет на поиски новой – замкнутый цикл производства. Сестрица будет наступать на грабли и ловить удары в красивое личико, пока не превратит мозги в кашу и не станет беспомощным овощем… Нет мест соприкосновения с планами сбить с неё спесь и ткнуть в собственное говно носом, но этот расклад всяко лучше худой пирушки в честь его кончины. «Ты, бля, какой-то кислый, compadre! Я бы вот, знаешь, постарался подобрать правильный ракурс, чтобы убить двух зайцев. Либо же подбил их драться на смерть, а победившего за старания наградил выстрелом. Или просто бы держал на мушке, заставив пахать на себя… Не было ведь и слова о том, что нужно спускать курок, ага? Более того – сразу… Но, ладушки, твой пиздецки скучный ответ принят. Я отчаливаю, окей? Желаю удачи в неравном бою с безнадёгой!» — Ага, скатертью дорожка, — контрабандист глухо выдыхает, падает на кровать и вперивается в серый потолок.       В нём нет ничего интересного, однако веки наотрез отказываются смыкаться. Тишина, как выяснилось, тоже звенит, причём так противно, что Ваас предпочитает самостоятельно заглушить её мыслями о Джейсоне. Трезвость дурно сказывается на вкусах.       Как Белоснежка пережила аутодафе?       Принцесса оказалась огнестойкой? Не верится.       Псина не псина, а кот с девятью жизнями? Невиданная хуйня.              Верёвка превратилась в пепел значительно раньше плоти? Белый мальчик искупался в горючем. Он не настолько везучий.       Какой-то добряк услышал горький плач и ринулся голубкам на подмогу? В сравнении с предыдущими вариантами, звучит относительно правдоподобно… однако всё ещё нет: альтруистов в здешних краях больше не водится.       Ебучий тупик. Переходим к следующему вопросу.       Как выманить кроля из норки?       Просить помощи у «большого босса»? Сучёныш собрал не весь свой гаремчик: младший братец по-прежнему числится среди товаров на человеческом аукционе. Согласится ли Волкер? Пока существует ненулевой риск, что Броди уведёт плаксивую шлюшку, нет. Слишком ссытся остаться без козыря в рукаве, играя в кровавый покер.       Устроить набеги на поселения ракьят? Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы смекнуть, что полудурок вертится где-то рядом с такими же мастурбирующими на Цитру. Однако нет гарантий, что пираты быстро пробьют оборону, много неопытных. У Белоснежки будет предостаточно времени, чтобы слинять, отстреляв магазин. Не подходит.       Создать видимость морковки и подготовить уловистые петли? Этот нахальный кроль крайне избирателен в еде и не выползет на абы какой плод непонятного сорта… «Cuánto tiempo, hermano! Давно не слышались. Я пришёл посодействовать, не нервничай. Будь внимателен, окей? Не скажу ничего нового, но всё же. Одна фраза: вспомни прошлое, до появления Хойта. Один наводящий вопрос: на что ты был готов пойти, чтобы завоевать любовь сестры? Одно примечание: Джей повторяет твои шаги, прямо след в след. Один бонус: он наивен и реально верит в то, что единственный такой“избранный”за всю историю своего нового народа!»       Ваас не хочет вспоминать, не хочет думать, не хочет осознавать, не хочет обобщать. Мозг – безжалостная вычислительная машина, и чьи-либо хотелки, включая носителя, в процессе своей деятельности не учитывает. Есть запрос – есть ответ. Извне он поступил или нет – безразлично.       Наркоторговец поднимается, несмотря на протест организма, выражающийся физической усталостью. Сон в течение нескольких часов точно в гости не заявится – слишком душно в башке, – а вот дырки в потолке за этот промежуток вполне могут образоваться. Там, гляди, и крыша обвалится – в прямом и переносном смыслах. Оптимальное решение – сходить проветриться и, если вдруг подвернётся, расставить силки. Малоприятное совмещается с полезным. «В джунглях много тварей. Возьми нож – мало ли, свинца не хватит!»       Бодрствующие пираты – несущие караул – перекидываются в карты, не отвлекаясь на проходящего мимо главаря. Отсутствие уважения раздражает, поэтому Монтенегро отвешивает близсидящим подзатыльники. Задетые трактуют шлепки как молчаливый приказ и отрываются от игры, сопровождая наёмника к катеру и помогая загнать судно в воду. После – без устной команды – теряются где-то сзади. Ваас на них не оборачивается, хотя спиной ощущает колючие взоры.       Путешествие не имеет конкретной конечной точки маршрута. Работорговец просто курсирует вдоль северного побережья, оценивая обстановку и намечая план действий; в конечном итоге заходит в устье реки на границе регионов – Аманаки и Бэдтауна – и продвигается по ней дальше, почти до места, где сходятся два водотока. Причаливает, не прячет лодку – много кто оставляет транспорт на общее пользование. С берега начинается пешая часть совершенно обычной прогулки по совершенно обыкновенному направлению – вглубь острова.       Мужчина пробирается через заросли и топи, крадучись, прислушиваясь к звукам ночи. Заблудший белый турист загоняет чернила под кожу и литрами хлещет настойки, чтобы понимать язык природы, однако хозяину джунглей ни к чему какие-то кривые закорючки и отрава в желудке. Каждый волосок на теле улавливает вибрации тихого голоса, подсказывающего безопасный путь.       «Старые шахты» – захваченный Броди аванпост – расположен неподалёку. Кролика там уже нет, однако и Монтенегро не на охоте. Всего-то ищет морковку. Точнее, идёт за ней, чтобы взять да положить приманку в ловушку. Воины ракьят – замечательный сорт, что важно – растёт повсюду.       Обсосы патрулируют не только территорию лагеря – осмелели, – бродят по округе; некоторые из них разъезжают небольшими группами на машинах, контролируя участки главной дороги, – об этом докладывали пережившие внеплановое рандеву пираты.       Ваас обустраивается прямо на обочине – издали сложновато различить силуэт в высокой траве даже со включёнными фарами, не говоря уже о цвете одёжки. Ребята упадут раньше, чем что-либо сообразят: у наёмника нет проблем со зрением или меткостью. «Si quieres ocultar algo… ponlo a la vista de todos. Азбучная истина, мужик! Я, бля, просто тобой восхищаюсь»       Джип замаячил на горизонте в первые десять минут ожидания, но подползал к нужному месту так неторопливо, что Монтенегро захотелось самому к нему подбежать. Едва сдержался. — Эй, народ, помогите! Пиздец, убивают!       Могучие воины – два непримечательных шкета – наверняка подумали, что фигура материализовалась на проезжей части из ниоткуда. Водила, конечно, сразу дал по тормозам, однако никто из них не успел вооружиться – вот она, сила элемента неожиданности. Лобовое стекло разлетелось под напором пули. Лобовая кость первого паренька – тоже. Братец по несчастью вышел из оцепенения и даже догадался потянуться за чем-то там сбоку, однако словил свинцовый снаряд плечом и мгновенно переключился на боль. — Ёбаный в рот! Я думал немного подшутить над своими парнями, — лидер пиратов подбирается к транспорту, задыхаясь короткими смешками, — а это не они. Вышло как-то не очень. Реальный проёб. Мне, блять, неловко. Извини, серьёзно.       Ракьятец извинения не принимает и совершает ещё одну попытку вытащить оружие. Ваас реагирует быстрее – хватает того за волосы и пару раз прикладывает мордахой об усыпанную осколками панель, после чего вытягивает орущего и брыкающегося мудака из машины и волочит к заднему колесу. Опускается на корточки перед ним, не разрывая зрительный контакт. Парниша под пристальным вниманием к своей персоне стихает, явно подобосравшись, но всё равно пробует сгрести в ладошку пыль. Наёмник с лёгкостью предвосхищает подлый манёвр, вдавливает грязный палец в рану, чем выбивает из лёгких крик. — Amigo, мне не нравится фальцет, так что сбавь громкость, окей? — ласковый тон резко контрастирует с холодным равнодушием во взгляде. — Я вырежу твои голосовые связки, если не заткнёшься, всё понял? Люди, сука, спят, а ты бессовестно всех будишь своим свиным визгом!       Резать глотку, конечно, никто никому не собирается – не соответствует задумке, – однако раненому знать об этом необязательно. Для более убедительной картинки Монтенегро сменяет пистолет на мачете и демонстративно медленно проверяет остроту лезвия, скользя подушечкой вдоль заточенной стороны. Удовлетворённо причмокивает, чувствуя хлынувшую из пореза кровь. — Поболтаем чуток, пока я жду, а? — остриё обводит уже подрагивающий кадык воина, царапая кожу. — Начнём с представления. Меня зовут Ваас. Люблю наркоту и когда пиздёнки вроде тебя молят поскорее засадить им. Твоя очередь, hermano! — Сгори в аду, предатель!       Ядовитый зырк и едкий шёпот провоцируют очередную порцию шакального хохота. — Mamita явно тебя не любит! Такое имечко дала… просто убой! Хотя если присмотреться к твоей ослиной роже… реально подходит, — пират отстраняет руку с ножом от чужой шеи и многозначительно усмехается. — Ладно, на самом деле мне похуй, как тебя кличут обдолбанные приятели. Лучше, бля, назови состав ядрёных коктейлей моей сестрички. Почему глотающий их уёбок, Джесси, если ты не понял, превращается в непробиваемый конвейер по производству трупов? У этого эффекта есть, типа, ограничения по времени? Натаскивать новобранцев – лютая морока, просто пиздец! — Джейсон – воин, ниспосланный богами! Он уроет тебя так же, как и твоих псов, жалкий трус… вытащит кишки и подвесит на них всем на потеху! — малец переходит обратно на истерический визг, из-за чего угроза звучит уморительно. — Amigo, ты безумец или под безумца косишь? Или чем ты накурился? Отсыпь малёха, я тоже хочу, чтобы так вштырило… — Ваас строит уязвлённую харю. — А вообще ваши божки – шайка жадных до крови шайтанов, шаришь? Этого, сука, на ножик посади; этого, нахуй, в печень пырни; тому, охуеть, грудину вспори и сердечко ручками потереби! А потом, блядь, разложись на алтаре, потрахайся с сучкой и умри от мистического кинжальчика, которым сам же до этого кромсал ушлёпков! Кто в здравом уме согласится на эту авантюру, м-м? — Ты оскверняешь своим языком священные ритуалы! Очищение – последнее испытание для героя! Джейсон справится, его дух воплотится в другом теле, чтобы и дальше оберегать свой народ! Ты…       Монтенегро слышит эту дичь не в первый раз, и уже изрядно от неё подзаебался, однако перебивать собеседника считает чем-то неприличным. Он молча загоняет мачете в мышцу бедра воина. Тот вместо окончания тирады выдаёт такой ультразвук, что пирату кажется, будто перепонки в ушах сейчас разорвутся. Ваас кривится, прислоняет указательный палец к губам и шикает: — Потише, мудила! Сорвёшь голосок и не сможешь объяснить доктору, что у тебя болит!       Ракьятец шумно и часто дышит, восполняя запас кислорода. Наркоторговец пользуется моментом и высвобождает клинок из мясных оков. Проезжается лезвием по штанине, не своей, пачкая ткань, и задумчиво трёт подбородок, глядя на тёмные пятна. — Слушай, гандон, с тобой весело, круто и всё такое, но меня, наверное, ребята ищут. Ты не против, если я съебусь? — Не...       Ладонь накрывает чужой рот как бы намекая, что вопрос риторический. В расширенных зрачках не осталось и тени былой бравады – её вытеснил чистый животный ужас. Мужчина тоскливо выдыхает. — Да-да, не начинай. Это, бля, мой косяк, помню. Некрасиво будет... просто свинтить, особенно после нашей-то тёплой беседы! — смолкает, перемещает руку на лохматую макушку и ерошит. — Но и с собой я тебя забрать не могу, типа, сидушек для жоп не хватит… Короче, поторчи тут денёк-другой не рыпаясь, я договорюсь с водилами подправить маршрут. Замолвлю словечко, усёк? Они подхватят тебя, по пути подлатают, отправят с другим товаром на южный остров. Будешь жить лучшую жизнь, счастливый ты мой ублюдок! Главное, блядь, не сваливай никуда, окей? И не забывай моё великодушие!       Пират салютует на прощание и обходит джип. Скидывает на землю мёртвого воина, занимает его место за рулём и максимально аккуратно трогает, чтобы случайно не задавить полудохлика, подпирающего спиной шину. Ночной променад нагнал сонливость, и мысли о скорой дрёме не могут не воодушевлять. «Эй, думаешь, он купится на это дерьмо? Ты быстро слился по какой-то несущественной хуйне. Я бы не повёлся» — Чувак, что за вопросы? Он верит, что Джесси меня нашинкует, так что проглотит как миленький! Пиздецки обидно, если наша морковка сгниёт до прибытия своих дружочков, но я его не особо трогал, да?..