Liberate me.

Около недели мы не пересекались с Элиз. Два дня у неё гостила мать, и я не решался показаться. Не захотел рушить всю идиллию и врываться без приглашения, уточняя. Примерно три дня меня не было в общежитии, потому что умер какой-то семиюродный брат отца матери по бабушкиной линии его тёзки… Какая-то неразбериха, в которую я ни за что не собирался окунаться, но отец заставил меня присутствовать на похоронах. Мрачненько, но, откровенно, всё равно. Но самое обидно это то, что я не мог сбежать. Спустя эти три дня я целый (пятый) день не мог уловить момент, чтобы зайти к девушке и проведать её. То все родственники начинали названивать на стационарный телефон и изливать душу на счёт того мертвеца; то, словно все, девушки университета решили меня навестить и узнать, почему же я отсутствовал и что за конфликт произошёл на заброшке; то мне бесконечно звонила мама узнать как я. А как я? Мне всё равно на труп. Я просто хочу к Лонт. Честно, я ужасно соскучился по ней. После того случая в больнице подруга пошла на поправку. Я не мог не радоваться, ведь меня это потрясло, заставило сильно перенервничать. Пока она будет восстанавливаться физически, я буду думать, как помочь ей психически. Или просто стоит забить и быть рядом? Тогда чем я помогу? Воскресенье. 6:40 утра. Обычно меня из танка не разбудишь раньше девяти, но когда в голове бегают различные мысли, прямо как муравьи в муравейнике или люди в городе (хоть это одно и то же), тогда сон владеет тобой значительно в меньшем количестве. И, чёрт, это просто отстой, когда у тебя отвратительная и мучительная усталость, но сон не помогает тебе. Ты засыпаешь на каких-то 5 часов, просыпаешься в той же позе, в какой засыпал, во рту пересохло, а все части твоего тела ты отлежал. Из-под одеяла так не хочется вылезать: оно вкусно пахнет, и тепло твоего тела ещё не выветрилось. Джим — Сегодня вновь играем в игру «Зайду не вовремя, меня отвлекут, непредвиденные обстоятельства» или что-то более интересное? Увидеть бы её… Я дёрнул ручку, и дверь поддалась. Брови скатились к переносице. Не понял. «Обычно такая пунктуальная и до покалываний в теле чуткая, а тут… Неожиданно. Неожиданно настораживающе.» Внутри никого не было. Хорошо. Хорошо, что никто не видит моего убогого заспанного лица. Да ты просто гений, Джеймс. Встать ближе к семи утра и сразу же пойти к человеку в гости. Смешок. Для подтверждения только что выдвинутого мною факта я прошёлся по всей площади 402-й и окончательно убедился в своей правоте. Но… Если уж признаваться, я был бы не против просыпаться рядом с Лонт. О чём это я? На полу возле ванной комнаты лежала тонкая книжка в переплёте. Походила она на ту, куда записывал выпытанную из меня в тот день информацию доктор ***. Решив, что у меня предостаточно времени, я стянул резинку, прикреплённую к задней части блокнота. Страницы были шероховатыми и чуть пожелтевшими. Проверив корочки записной книжки и не найдя там ничего, в прямом смысле, я обратил внимание на сами листы. ¦`i¡`¦ День 1, запись 2. КАК МОЖНО БЫЛО УПУСТИТЬ ДЕВЧОНКУ?! ¦`iii`¦ День 1, запись 3. Док. — У Вас были нехорошие мысли, которые имели подпитку вашим прошлым? — Имеете в виду, хотела ли я выпилиться? Док. — Если на молодёжном сленге это звучит так… — Нет. Я не мазохист, не садист. Никогда не думала о своей смерти. А Вы? «Я лгала. А Вы?» — жирными чернилами синего цвета было выведено на бумаге. — «Я должна была тянуть время, а не откровенничать. Меня конкретно возмутило отношение этого далеко не человека ко мне. ? ͠? Тогда как вы будете оправдывать эти оценивающие взгляды и вопросы личного характера? Вопросы о Джеймсе. Да лучше бы он о моей покойной сестре вспомнил, чем о нём. Я не желаю впутывать нас двоих в очередную секту. От этого придурка в халате исходит неприятная энергетика. Я чувствую. Я должна защитить Джеймса от этих людей так же, как он меня от другой категории людей. СЛИШКОМ ПОЗДНО ПИСАТЬ. СЛИШКОМ БЕССМЫСЛЕННО ПИСАТЬ. Если кто-то читает это… רשע. רשע. היזהרו. הרוע קרוב…» «Дневник значит… Только как она смогла запомнить столько информации? Она записывала всё на диктофон, а потом каждый день переписывала всё сюда? Что ты вновь пытаешься скрыть ради блага, Элизабет Лонт?» Я читал недолго, минут 10, позабыв и об отсутствии Лиз, и об открытой двери, и о том, что это вообще не моё дело. Не согласен на счёт последнего. Это моё дело тоже. Всё, что связано с ней, — моё дело. «Да это настоящие архивированные записи. Что ещё таится в этой квартире? Может, атрибуты ведьм, хах? Успокойся, Рут. Просто дыши.» — Джеймс… Джим — Лиз. — Ты читал дневник, Джеймс? Джим — Это твоё. Мне кажется, что я теряю тебя. — Извини. Я, правда, не хотела заставлять тебя так переживать. Джим — Ты предпринимала что-то по поводу больницы и того доктора? — Мне было некогда заниматься этим, знаешь. Я писала эти записи в приступах агрессии и после своих ночных кошмаров. Впечатляет. Джим — Я бы сказал слишком. Книжка в плотном «коконе» отлетела на пол с характерным шлепком. Объятия. Долгие, душные, настолько близкие, с заметной разницей в росте. Их так давно не хватало. Мы слишком привязались друг к другу. Когда у тебя есть друг, ты не чувствуешь себя пустым местом. Неважно сколько раз в неделю вы встречаетесь, сколько разговариваете и смотрите друг на друга. Я понимаю его, когда он рядом. И он тоже. Вот, что на вес золота, а не эти ваши бесконечные порезы на запястьях и ногах из-за нервных срывов и депрессии с маленькой буквы. И всё это из-за человека, у которого к тебе кусок льда в душе. По взгляду можно понять почти всё. Слова часто рушат жизнь. Т̾о̔л̅ь͘ко̌ ͆нё ухо̃ди̅. ͝Т̓ол̇ь̾к̕о͆ неͅ ͊исчѐз͜ай.̀ ͒Д̓же̕ймс, ̊ Элͅи͆з. ̈ //////\ Джим — Есть планы на эту неделю? — начал он. Мы сумели раздобыть ключ от чёрного выхода и пробраться на крышу. Было холодно. Взяв с собой пару одеял и тёплых курток, мы смотрели на Луну, звёзды и думали о других галактиках, которые не похожи на нашу. Возможно, мы сами создаём нашу галактику, сидя здесь вдвоём и разговаривая, будто нас ищет маньяк — люди и обстоятельства. — Нет. Проживаю каждый день как последний, или что-то вроде того. Я бы хотела побывать на море, помнишь? Последний раз посещала песчаный берег 10 лет назад. Джим — Надо расспросить кого-то из общаги. Не видел поблизости озеро или хотя бы реку. — Может, истоки воды вовсе не там, где ищешь ты. Они спрятаны за густыми колючими кустами, за болотом, полным трясиной, кувшинок и прочих элементов флоры. Джим — У тебя синие губы. Пошли обратно. — А у тебя нос красный. И губы синеватые. Прямо как на севере. Я посмеялась, парень — в ответ. Такие простые лёгкие моменты, когда вы просто сидите непонятно где, смеётесь с очевидных вещей, зная, что осуждения со стороны людей не последует, потому что вокруг ни души. Такие простые лёгкие моменты — а чего они стоят. Люди вечно заняты, чтобы сказать дорогому человеку «Я тебя люблю» не для показа любви на уровне отношений; для раскрытия своего доверия, открытости к человеку, поддержки его выбора. Джим — Нет, я серьёзно. Ты дрожишь! — он пихнул меня в бок. — У тебя положение не лучше, Джеймсик. Джим — Придумай мне прозвище получше. Джеймсик мне не идёт. — Слишком… Низко для тебя? — лукаво улыбаясь, выдала я. Джим — Учитывая, что ты почти на 20 сантиметров ниже меня, то так шутить низко как раз таки с твоей стороны, — без злобы сострил Рут. — Время возвращаться в тепло. А ведь пребывание на улице, пускай и не самым безопасным и типичным способом, поспособствовало хорошему сну и настроению. Чудеса? Вот и море, и пикник, и тонкие, режущие слух, но счастливые, крики от происходящего. Джим — Нам с тобой нужно почаще бывать у воды. Видела бы ты своё лицо, когда только начала заходить в воду, а я подтолкнул тебя, и ты пошла ко дну в безмолвном крике! — он улыбнулся во все тридцать два зуба. Мы шли домой. Дорога была не ближней. Догорало солнце. Рут выкинул промокшую из-за меня пачку сигарет в урну. С наших длинных волос ручьями текла вода, как бы мы не вытирали их о полотенце и не выжимали их руками. — Я говорила тебе, что не умею плавать и боюсь глубины, а ты превратил это в шутку, мистер Персик! Джим — Кто бы говорил, мисс Черешня! И вообще, ты обещала отдать мой портрет ещё четыре дня назад! — Не заладилось чуток. Я исчёркала все свои мягкие карандаши и теперь мне нечем рисовать. А ближайший канцелярский магазин в двух милях отсюда! Джим — Я мог бы героически добежать! — Ага. И заставить меня локти кусать, думая о твоём состоянии. Джим — Всё не так уж и плохо. — Верю за счёт твоих забегов на мой этаж. Джим — Ты сама утопила мою футболку. Я мог серьёзно простудиться. — Сделаю вид, что поверила в это при 81°F. Я слушала прогноз погоды сегодня по радио. Не надо тут мне драматизировать, Персик. Джим — Я же неженка. И при 95°F могу простудиться! — Иди ты! Я легонько толкнула его в бок. Он не мог остановиться смеяться. — Ещё раз посмеешь толкнуть меня в воду — я тебе там же отвешаю! Джим — Я рискну. Я буду ждать этого. Ну и как можно его ненавидеть? Эта лучезарная улыбка решает все проблемы. Этот парень — сильнейшее лекарство от всех недугов. — Подожди… Я мягко взяла его за запястье, заставляя остановиться. Джим — Что такое? Кого ты увидела? — Мать. Джим — Разве твой дом неподалёку от университета? — Нет… Далеко. Прилично. Я не знаю, что она тут делает. Я не хочу с ней пересекаться. Что нам делать, Джим?! Джим — Тихо, не паникуй. Сейчас что-нибудь придумаем. — Что делать?! Что?! Джим — Успокойся, пожалуйста, Лиз. Ты же не хочешь привлекать внимание. — Не хочу. Джим — Я пытаюсь придумать хоть какую-то хитрость. — Я боюсь не того, что она заметить нас… Джим — Тогда чего? — Того, что она запретит мне общаться с тобой. В смысле… — парень начал посмеиваться, — Не смейся! Я о том, что она может рассказать отцу, тот поднимет на меня голос или даже руку… Последствия могут быть ещё хуже. Именно поэтому я боюсь… Джим — Всё будет в порядке. Он крепко обнял меня и поцеловал в макушку. В его объятиях становилось спокойнее: сердце не так быстро билось, руки и губы переставали подрагивать. Я вновь чувствовала запах его одеколона. Парень замечал мою маленькую привычку и поэтому обильно наносил туалетную воду на своё тело (преимущественно на шею, ключицы и запястья). Джеймс для меня является человеком-комфортом. Он — мой островок спасения, и я его люблю очень сильно. К Руту вечно тянет, хочется вновь и вновь обнимать его, дотрагиваться до его рук, лица, волос. Джим — Я придумал, но тебе вряд ли понравится. — Скажешь или сразу будешь действовать? Джим — Я не хочу тебя шокировать и нервировать. — Скажи уже! Я и так вся на нервах! Джим — Мы можем поцеловаться. Это не приказ. Просто предложение. Словно давление упало. Ноги вмиг словно перестали состоять из мышц и костей. Словно под кожу набили ваты и зашили бечёвкой. Джим — Тихо-тихо-тихо! Дональд подхватил меня на руки, не дав мне упасть. Джим — Я же просто… — Ладно. Давай. Джим — Я очень сильно стесняюсь… — Ты в курсе, что я не меньше, но сейчас нам необходимо это. Джим — Ты точно не против? Я отлипла от его груди и взглянула в глаза. Честно, я хочу разрыдаться прямо сейчас. Рут перекладывает свои ладони с моей спины на щеку и талию, сильно краснеет и наклоняется ближе. Мы медленно трёмся носами…