дикая клубника

Юнги оказывается в чужом доме, под чужой эфемерной защитой, не зная, куда себя приткнуть. — Видишь вон тот дом? — спрашивает Джимён, пальцем указывая на крышу, покрытую густой шапкой снега, что скрывается за своеобразным холмом. — Туда даже не подходи. Там живёт семья, которая не в восторге от твоего пребывания здесь. Не нужно мозолить им глаза. Юнги с ним полностью согласен. Он вообще хотел бы отсюда сбежать, но то и дело меняющаяся погода мешает его едва ли зарождающимся планам. Но мальчишка всё равно знает, что так или иначе, но попробует. Просто нужно выждать и выбрать подходящий момент. Чтобы никто не бросился за ним вслед. Хотя это маловероятно. Зачем нужно преследовать его? Юнги кажется, что от него бы с удовольствием избавились. Он даже не очень переживает по этому поводу, потому что всю его никчёмную короткую жизнь только так и было. Никому он был не нужен. И никто не был нужен ему. А пока Юнги берётся за всё, что в силах потянуть. Так, он вызывается в помощи приготовления завтрака. Толк от него не абы какой, но всё же не просто так хлеб будет есть. Хоть кое-как отработает. Грязная посуда тоже остаётся на нём. Как и борьба с вездесущей пылью. Ему не доверяют разве что только уборку снега. Всё кудахчат о том, что омегам таким заниматься не следует. Юнги это очень удивляет, потому что раньше никто о таком ему не говорил. Тягать тяжёлое? Ха?.. Как-то он был помощником на мельнице. Ему было тогда тринадцать и мешки с мукой не сами себя загружали в повозку. Понемногу он перестаёт напрягаться, когда кто-то оказывается рядом. Даже бояться перестаёт. Не совсем, конечно, Юнги всё ещё опасается любых резких движений и неопределённых жестов в свою сторону. Но это скорее что-то, что пришло к нему за долгие-долгие годы одиночества, когда можно было рассчитывать только на себя. А семья волков была ни при чём. Они оказались очень хорошими людьми. То есть, хорошими волками. Для Юнги хорошее, это когда никто никого не бьёт, не орёт почём зря и не принижает словами. В этом плане и Риюн, и Джимён просто отличные гостеприимные хозяева. Даже Тэхён и тот скорее забавный, чем страшный. Может, ещё немного раздражающий и вредный. Но и сам Юнги далеко не рыбка в масле, тот ещё подарочек. — Отнеси это в тот дом, — говорит как-то старший омега, впихивая в руки мальчишки свёрток с едой. Юнги начинает беспричинно нервничать, потому что из дома, за те восемь дней, на протяжении которых он живёт в поселении, он ни разу не выходил на улицу. А теперь нужно ещё и контактировать с кем-то. Но он помнит о том, что живёт на чужом добре. Кушает впервые столько, сколько хочет, даже ватрушки. Поэтому, отказать никак не может. Надевает тёплое пальто, сапоги на толстой подошве, которые всё ещё хлопают на пятке, потому что нужного размера не нашли. И выходит наружу, тут же начиная щуриться из-за того, что пронырливые лучи так и норовят расплодить на его носу веснушки. Снег под ногами рыпит. Ветра почти нет, даже приятно пройтись на свежем воздухе, вдыхая полной грудью запах сырой хвои. Нужный дом приближается быстро, блестит вымытыми окнами. Вообще, дома здесь очень похожи на обычные, человеческие. Может быть, лишь немного другие, потому что не нужно волкам столько тепла, как нужно другим. Потому-то Юнги иногда и мёрзнет, стараясь поближе подсунуть ноги к камину. Впрочем, ему надавали столько одеял, что грех жаловаться. Мальчишка стучит в добротную широкую дверь, глядя строго себе под ноги. Он примерно понимает, какие чувства вызывает у местных, а потому решает сократить общение к минимуму. Просто отдать свёрток и быстро отправиться обратно. — Интересно, — звучит низкий голос. Юнги даже подпрыгивает, едва не теряя шапку, которая своим помпоном почти перевешивает вес всей головы. Он всего ожидал. Но уж никак того, что дверь ему откроет вожак. Чон Чонгук. Теперь он знает его полное имя. И даже не представляет, почему Джимён называет его Гу-Гу. У Юнги альфа ассоциируется с кем-то строгим и даже в чём-то жестоким. Уж на людей, отягощённых властью, он насмотрелся. — Проходи. Ох уж, нет-нет. Такой щедрости ему не нужно. Юнги протягивает руки, привлекая внимание ко свёртку. — Вижу, что Джимён опять думает, что я не в состоянии позаботиться о своей семье. Обидеться, что ли? А ты, проходи, проходи, нечего порог оббивать. Юнги, кажется, вот-вот сбежит. Ему вспоминаются все те старые сказочки про волков, которые заманили поросят в свой дом, чтобы потом зажарить на вертеле. Юнги, конечно, не поросёнок, ему бы хоть немного откормиться, чтобы перестать напоминать скелет. Но вот из Чонгука волк хоть куда. — Давай, проходи, хватит холод впускать. Не съем же я тебя? — подшучивает вожак, растягивая губы в улыбке. Юнги парочку раз оборачивается, глядя на череду своих же следов. А потом, всё же, входит в чужой дом. Говорят, первое впечатление очень важное. Юнги обводит взглядом комнату, поражаясь тому уюту, который буквально витает в воздухе. Конечно, он не думал, что внутри будет что-то напоминающее берлогу и нору со всеми этими корнями, жуками и червями. Ладно, может быть и думал, вожак Чонгук, в конце концов, или не вожак? Но явно не был готов к тому, что здесь и занавески будут, и ковёр на полу, и даже шкура оленя, как настенное украшение. Внезапно слышится топот. Юнги к этому звуку относится очень настороженно. Потому, кладёт свёрток на ближайшую ровную поверхность и тут же отступает к двери. Чонгук удивлённо рассматривает его, но ничего не говорит. На самом деле, Юнги видит его лишь боковым зрением. Он вообще редко когда может смотреть прямо на него. Мальчишку не смущает шрам, ничего такого. А вот чужие пронзительные глаза — очень. — Это всего лишь Хосок-и, — со смешком, нарушает тишину Чонгук. — О, а вот и он, прошу любить и жаловать, мой сын. Юнги пялится на крошку, что показывается из-за косяка двери, поглядывая на незнакомца своими большими круглыми светло-карими глазами. Ему точно лет пять, не больше. Волосы торчат во все стороны, как одуван. Маленький и тоненький. А ещё стеснительный. Но доброжелательный, раз несмело, но всё же улыбается, хвастаясь отсутствием переднего зуба. — Хосок-а, это наш гость, поздоровайся с ним. — Пливет, — мило картавя тянет мальчишка. — Ну, а ты? Тебя вообще учили хоть каким-нибудь манерам? Или волки в лесу вырастили? Юнги знает, что его провоцируют. И ухмылочка на чужих губах об этом просто-таки кричит и взгляд, полный весёлых искорок. Но ничего не может с собой поделать, высовывает язык, и только потом приветливо машет рукой. — Ну что за детский сад под моей крышей собрался?