шᴘᴀмы

Богиня солнца и не заметила, как пролетели четыре дня. Им с хранительницей уже пора возвращаться в храм. Аматэрасу совсем не хочет этого. Мисаки почти каждый день после работы с богиней, проводила время в комнате богини земли. Нанами не была против, наоборот даже рада, что у Мидзуки появился друг. На третий день, когда она пришла в покои Момодзоно ее никто не ждал. Не было пьющего саке Мидзуки, и прекрасная Нанами тоже отсутствовала. — Они у врат в нижний мир? Почему этим не может заняться более сильный бог?— Мисаки расстроилась, она так хотела выпить с Мидзуки. — Никто из богов не захотел этого делать, Нанами добровольно пошла. — верховный бог улыбнулся, но растерянно, после злого взгляда хранительницы, почесал затылок. — Вот же дурёха! — лиса не заметила, как бог открыл рот, чтобы сказать. Ведь она была уже далеко. Дверь в комнату хозяйки была открыта. Мисаки осторожно просунула голову, что все разглядеть. Аматэрасу мирно спала над горкой с деревянными табличками. Она устала. Настолько устала, что даже чернила не закрыла и те уже намеревались оставить кляксу на одеянии госпожи. Оори закрыла дверь и тихо прошла в спальню. Свет был погашен. Луч света исходящий от богини был настолько ярким, что комната была будто вся в фонарях. Мисаки улыбнулась, ей не всегда удавалось увидеть такую сторону хозяйки. Она вообще редко ее видела. Ей доводилось лишь приносить ей завтрак в постель и заплетать различные прически. Убрав баночку с чернилами в дальний угол комнаты вместе с табличками, Мисаки укрыла Аматэрасу, лежащим недалеко от матраса, одеялом. Лиса же покинула комнату и направилась к спальне Момодзоно. Рано или поздно они появятся. Она дождется Мидзуки и Нанами. Или же нет? На улице уже давно погас свет, оставались лишь тусклые фонари. Это все напрасно, Мисаки собралась уходить. Ей нужно было охранять свою богиню от ночных кошмаров, которые приходили к той каждую ночь. За углом она услышала скрип обернувшись на ее шею легло что-то белое. Змей обернулся в человека и тут же обнял испуганную Мисаки. — Что за черт тебя укусил?— темноволосая схватилась за несуществующее сердце. — Прости, прости, прости. — змей размахивал руками, — Ты меня ждала? — Вовсе нет, я искала Нанами. — хорошо спрятанная ложь, — как там она? — Можешь сама ее спросить, — парень кивнул назад. Сзади него стоял высокий, беловолосый лис. Он был одет в синее кимоно. А на руках он держал Нанами, та спокойно спала, так же как ее богиня. Его волосы развивались на ветру, они красиво переливались. На лице Мисаки был шок. Она не верила, что перед ней стоит тот самый Томоэ. Тот самый, что использовал ее. Разрушил ей жизнь. На его лице ни капли эмоции. Оори приоткрыла рот от удивления, когда увидела цвет его глаз. Сиреневые, ближе к нежно фиолетовому. Он не меньше ее удивился, когда встретился с ее серыми глазами. Все в мире обрело цвет, но стоит ли оно того? — Мидзуки, мне, мне нужно, — девушка заикалась, — пойдем выпьем. После этих слов девушка повернулась спиной к лису и змею. Она схватила оборотня за запястье и вместе с ним убежала за угол. Остановившись змей начал быстро дышать. Словно до этого, он ни разу не бегал. — В чем дело? — Импринтинг, случился. Я запечатлена на этом лисе. Ну почему жизнь меня так не любит! — из глаз девушки вот-вот пойдут слезы, но она умело сдерживает их. — Ты видишь цвета? Какого цвета мои глаза? — парень улыбался. — Они похожи на два больших изумруда. — тихо сказала, Мисаки. Она ни у кого не видела настолько прекрасных глаз. Что уж говорить о пышных белых ресницах. Похож на альбиноса. Интересно, а можно ли не идти по зову судьбы? Можно ли любить другого? Нет, невозможно. С судьбой нельзя спорить. «Ну, а если я не хочу быть с ним, то что тогда?» — подумала Мисаки. Возможно, она погибнет от безысходности. Ну, а вдруг ей удастся перехитрить саму судьбу.