Анимаг

Гарри было комфортно находиться в их башне. Практически все студенты, которые вернулись в Хогвартс, принимали участие в финальной Битве, исключение составляли маглорожденные, которым запретили учиться во время директорства Северуса Снейпа. Все понимали друг друга, просто взглянув в глаза. В их комнатах не было ни тем войны или победы, ни обсуждений героических подвигов Золотого трио, так активно тиражируемого Ритой Скитер, в отличии от младших курсов. Гарри никто не донимал расспросами о том, почему Воландеморт думал, что он мёртв и как он выжил. Плюс после речи директора многие опасались к нему подходить, так как боялись снятия баллов, о которых она упомянула. Так что начало учебного года Гарри понравилось, несмотря на то, что он скучал по своим лучшим друзьям. Кроме непонятного сосущего чувства тревоги в груди. Его тянуло к разрушенным частям школы, он это почувствовал ещё на подходе к замку, но внутри ощущения усилились. Тревожный сон разбудил его очень рано и заснуть снова не получилось. Следуя интуиции, Гарри решил проверить повреждённое крыло, возможно, там была какая-то опасность для учащихся или сам замок нуждался в помощи. То, что он живой, Гарри не сомневался, одна Выручай комната чего стоила. То, как она самостоятельно восстанавливалась, было сродни чуду. Тёмные коридоры ещё спящего замка не пугали, а вызывали ностальгию. В этой нише Гарри прятался с Роном от Филча после отбоя, перед этим окном он стоял с Седриком Диггори во время турнира, а за тем поворотом он дрался с Малфоем. Тот хорошенько приложил его об стену, и целую неделю болела голова. Гарри ладонью прошёлся по камню и почувствовал вибрацию. Да, замок живой, он всё помнит и понимает. Прохладный ветер задувал из огромного отверстия в стене. Тут раньше находились комнаты со списанной мебелью и взорванными котлами. Зачем эти бюрократические проволочки, Поттер не понимал, учитывая, что волшебники могли всегда трансфигурировать новую мебель, возможно, для ежегодного отчёта Попечительскому совету. В любом случае нежилые и хозяйственные помещения подлежали ремонту в последнюю очередь, поэтому работы тут не велись. Макгонагалл вскользь упомянула о том, что старшие курсы продолжат восстанавливать замок. Это будет входить в их программу по Чарам, точнее сказать, их помощь зачтется во время сдачи экзамена по этому предмету. Это будет большим бонусом для всех, потому что каждый с удовольствием потратит свои силы и магию для места, которое стало вторым домом. Осматривая магические плетения, Гарри задумался о том, видят ли их другие студенты, потому что раньше он никогда с таким не сталкивался. Решив, что узнает об этом только в библиотеке, он пошёл проверять другие помещения. Не успев открыть очередную дверь, Гарри услышал странные звуки. Медленно заглянув внутрь, он очень удивился. — Привет, — ласково поздоровался, — ты откуда такая красивая? — он обратился к ощетинившемуся животному, подходя ближе и приседая на корточки, — не бойся, малыш, иди ко мне. Гарри вытянул руку и дал себя обнюхать белой пушистой лисице. Она залаяла и завиляла хвостом, будто узнавая. — Чья ты? Как тебя зовут? — он зарылся рукой в густой мех и почесал за ушком. Лисичка заскулила, выпуталась из рук и начала резво прыгать вокруг Поттера. Он засмеялся и принялся ловить её за хвост, который все время выскальзывал из ловких пальцев. — Догонялки затеяла? Ну хорошо, давай побегаем, — Гарри бегал по классу, поднимая пыль, ни о чём не думая в этот момент. Он запрыгивал на старые стулья и качающиеся парты вслед за белоснежной красавицей, спрыгивал на каменный пол, пытаясь перехватить её и задорно смеялся, чувствуя такую лёгкость и свободу, которую давно уже не ощущал, ведь жить в мирное время он пока не научился. — Аха-ха, Снежка, — зверёк сразу остановился и уставился гетерохромными глазками-пуговками на человека. Один был голубой, а другой — серый. — Что? Ты не Снежка, не нравится? — лисица фыркнула и облизнула мордочку розовым язычком. — Хорошо, давай дадим тебе другое имя. Ммм, может Пушистик? Нет? Ай, не надо меня кусать, я понял. Хм, тогда может Буря, как снежная буря? Нет? А как тебе Фрея или Лу'на? — услышав утвердительный рык, Гарри остановился. — Да, тебе однозначно идёт это имя... Луна. Так зовут мою хорошую подругу, она очень смелая волшебница, у неё тоже голубые глаза и светлые волосы. Так что, можно я тебя буду так называть? — он поднял животное на руки и усадил себе на колени. — Ты такая умница, Луна, всё понимаешь. Я тебе понравился, да? — после того как его лицо несколько раз облизали, он понял, что так и есть. Играть с лисицей было интересно. У Гарри не было домашних животных, только Хедвиг, которая навсегда останется в его сердце. А сейчас Луна могла стать его другом и Гарри нравилось, что появилась возможность заботиться о ком-то и весело проводить время. Перед животным не надо надевать маски и притворяться, что всё хорошо. Скрывать свою боль, которая иногда возвращалась с воспоминаниями или стараться показать себя с лучшей стороны. С ним не надо быть сильным или бояться показаться слабым. Можно просто быть самим собой. — Ты пойдёшь в мою комнату? Будешь жить со мной? — спросил Гарри, но лисица вырвалась из рук и спрыгнула на землю, указывая мордой на дверь. — Не останешься, да? У тебя, наверное, есть хозяин? — он уже успел расстроиться, но Луна подбежала к нему и обтерлась об его ноги. Гарри снова присел и погладил нового друга, — надеюсь, мы ещё увидимся. Открыв дверь класса, он выпустил животное, а сам продолжил свою инспекцию. Всё было в пыли, на полу валялись камни разного размера: от огромных булыжников до маленьких камушков. Гарри попробовал поднять заклинанием небольшую часть стены, но поставить её на место у него не вышло. Несмотря на возросший магический потенциал, он понял, что один не справится. Надо как минимум два, а лучше три человека, чтобы один поднимал, второй направлял и устанавливал фрагмент на нужное место, а третий закреплял его магией. Сделав такие простые выводы, он вызвал Темпус. Скоро все проснутся, надо было возвращаться в комнаты и готовиться к первому учебному дню. Разворачиваясь возле бреши, он наступил на камень и потерял равновесие. Он уже начал заваливаться спиной, пытаясь руками ухватиться на стену, как кто-то остановил его падение. Малфой держал его за руку в крепком захвате и резко потянул на себя. Рывок был таким сильным, что Гарри врезался в него, рефлекторно цепляясь руками и обнимая. Всё это произошло за доли секунды, но сердце отбивало быстрый ритм, тараня грудную клетку. Они стояли так близко, что чувствовали сердцебиение друг друга и ощущать это было странно. — Малфой! — шёпотом, на выдохе произнёс Поттер. — Как ты тут оказался? — он продолжал его обнимать, стараясь успокоиться. Не хотелось умереть от падения, после того как смог выстоять против самого сильного Тёмного Мага столетия. Драко резко отстранился, скидывая с себя чужие руки, он привычно скривил лицо, показывая насколько были неприятны прикосновения. — Это то, что тебя интересует, герой? Что я тут делаю? — Прости, просто... я думал, что в это время тут никого нету. Спасибо тебе. Ты спас мне жизнь. — Думать — это не твоё, Поттер. Мне не нужна твоя благодарность. За мной был Долг Жизни и я его отдал. Мы в расчёте. — Я не собирался требовать с тебя этот долг, ты мне ничего.... — Да, Поттер, я тебе больше ничего не должен! — Малфой перешёл на крик. Весь его вид говорил о том, что он очень взвинченный. Глаза были покрасневшие, волосы растрёпаны, а мантия небрежно накинутая на плечи. Насколько Гарри помнил, он видел его в таком состоянии только однажды и тогда встреча закончилась тёмным проклятьем. Малфой резко отвернулся и хотел уйти, но уже Гарри схватил его за руку. Страх отошёл на задний план и включились мозги, он понял причину такого поведения. — Малфой, твой отец. — Не смей говорить о нём!!! — Он жив, — Гарри не стал тянуть книзла за хвост и сразу выложил важную информацию. — Тебе не успели сообщить, письмо придёт только к завтраку. — Что ты сказал? — в злых глазах стояли слёзы, он сморгнул их и уставился на Поттера. — Я сказал, что он жив. Я... Они решили пересмотреть его дело. — И с чего бы им это делать? Я тебе не верю, — он пытался вырвать руку, но ничего не выходило. Раздражение только усиливалось, он с трудом пережил информацию о том, что Люциуса приговорили к поцелую Дементора. Вернее будет сказать, что он её так и не пережил и эта боль разрывала его изнутри даже в эту минуту. Он боялся поверить в слова Поттера, боялся дать надежде возродиться в его сердце, потому что если это окажется неправдой — это просто убьёт его. Драко уже остался один, никому не нужный. Гринграссы расторгли помолвку с Асторией, Нарциссу выслали во Францию без права вернуться на родину, а его заставили доучиваться этот год в Хогвартсе, зная, как сложно придётся среди озлобленных сверстников. Он просил выслать его с матерью, но ему не разрешили этого сделать, намекая на плату, которую должен понести каждый Пожиратель Смерти. Все вокруг и так считали, что он легко отделался. — Малфой, постой... Я тебе не вру, поверь. Просто. — Просто что!? — Это закрытая информация, я не должен был никому говорить, — он отпустил его руку, видя, что Малфой готов слушать. — И почему же ты мне рассказал? — слизеринец по природе, а не по призванию, Драко продолжал отрицать сказанное. Его отца судили ещё с мая месяца и этот приговор был окончательным. Тот факт, что за один день всё поменялось, не внушало доверия. И вообще, если это закрытая информация, почему о ней знает чёртов Гарри Поттер? — Это сложно объяснить, но если ты меня выслушаешь... — Я не стану тебя слушать, — злость кипела в нём, накаляя ситуацию. Его больше никто не держал, поэтому ещё раз посмотрев в зелёные глаза, он быстрым шагом направился в свои покои. Драко и так не спал всю ночь, раз за разом прокручивая свои отношения с отцом. Да, тот был авторитарным и очень требовательным, мстительным и хитрым, но семья всегда была для него на первом месте. Всё, что он делал, во что ввязывался, было на благо семьи и рода Малфоев. Кто же знал, что молодой, амбициозный и сильный волшебник, подающий большие надежды и обещавший власть, сойдёт с ума и станет терроризировать всю Британию? Кто знал, что вместо богатства и влияния в Министерстве, будет получать Круциатусы и тюремные сроки? Драко не забыл, как отец получал за него наказания, как всегда брал вину на себя, оберегая сына. Боль потери вновь и вновь раздирала его изнутри. Она вонзала свои острые клыки и отрывала куски плоти, отбрасывая их во все стороны так далеко, что собрать вместе вряд ли удастся. Он просто терял себя. "Это всё ложь, ложь. Поттер просто в очередной раз хочет сделать мне больно, — Драко старался успокоиться, так как скоро надо было идти в Большой зал на завтрак. — Я не должен плакать, помни, что говорил тебе отец." Драко вытер тыльной стороной ладони влажные дорожки слёз и уже собирался зайти в ванную комнату, как увидел своего фамильяра. — Ты где была!? Я же просил тебя никуда не выходить отсюда. Хочешь, чтобы тебя забрали у меня?! Да!? — закричал Драко. Напуганное животное прижало ушки и опустило голову. Оно чувствовало тревогу и боль хозяина и понимало, что он сейчас очень зол. Несмело вскинув мордочку, зверёк всё-таки подошёл к Малфою и поднялся на задние лапки, передними опираясь на его ноги. — Прости, Скай, мне сейчас очень плохо. Не убегай сегодня никуда, хорошо? Я обещаю, что погуляю с тобой. Зачем ты вообще пошла в ту часть замка? Мне пришлось тебя искать, — он уже взял её на руки и гладил по голове, забывая свои проблемы и успокаиваясь. — Как хорошо, что ты у меня есть, моя девочка... Мы же договаривались, о тебе никто не должен знать, я не хочу потерять ещё и тебя, — он сильно прижал её к себе и зарылся лицом в густой длинный мех. Фамильяр появился у Драко несколько лет назад, прямо перед возрождением Тёмного Лорда. С помощью сложного ритуала родители узнали, какими дарами наградили их сына предки и что надо развивать в первую очередь. Среди них были зельеварение и анимагия. Уже другой ритуал показал внутреннего зверя, в которое мог перекинуться волшебник. Фамильяр должен был помочь раскрыться таланту превращения в животное и ему это удалось. Драко довольно быстро справился со сложным умением трансформации собственного тела, за что получил одобрение от отца. Люциус редко хвалил сына, но это умение давало стратегическое преимущество перед врагом, тем более в их роду этот дар не появлялся уже много поколений, поэтому он испытывал гордость за такого наследника.