Запертые

      Могу ли я теперь что-то сказать о своих ощущениях, если они отсутствуют. Я чувствую себя в бескрайнем пространстве, в котором ничего нету. И знаете что самое прекрасное в этом? Тут нету белого… Белого света, который раздражал меня на протяжении… Большого количества времени. Я больше не видел его, как и чего-то другого. Мое величайшее облегчение сменилось страхом в мгновение ока. Смерть. Наступила ли она для меня? Означает ли что догадка Боунса была неверна и я вправду… Умер? Окончательно и бесповоротно. Что же, это наверное было ошибкой, хотя теперь какая разница сожалеть о содеяном? Команда осталась без капитана, а я так и не смог выполнить им данные обещания. Ужасно, умереть лжецом. Я ведь хотел вправду им помочь. Найти тела Кловису и Калабрасу, спасти всю команду вернув их домой, увидеть вновь отца… Так неприятно сдавливает… Сердце? Или это часть души? Слезы так и напрашиваются растечься по щеками, а я даже ни малейшей капли не могу проронить. Где я? Почему я нахожусь вновь в каком-то безмерном пространстве, где нету ничего? Это наказание за то что мы попытались выбраться? Одиночество? Нет, такого точно не хочется. Я ощутил на себе его эффект будучи запертым в «стерильной палате», но было отличие, что у меня был сосед. Молчаливый, но я прокляну себя за то что жаловался на это! Это было не самым лучшим решением. Спонтанным. Необдуманым, Неурезененым! … … Даже мысли молчат, я не могу поспорить сам с собой. Не этого хотел. Верни… Я не хочу остаться один! Хотя сколько б я не кричал, в этой пустоте меня никто не услышит. «Сердце» так и сжимает в тисках. Эти эмоции больше не сдерживаються, но и выпустить их из себя во всю волю я не могу. Внутри все давит. До одури больно, хотя описать это ощущение я не в силах. Оно будто и сконцентрировано в одном месте, но поражает все мое те… Оболочку? Что я? Перед глазами начинают расплываться узоры, а боль не дает мне забыться. Неужели это та боль, что должна была меня сопроводить в момент когда Боунс проткнул меня крюком. Та ли эта боль? Но она не разрывает изнутри, как… Должно наверное быть, а наоборот, стискивает как можно сильнее. Будто сами «ребра» сжимаються вокруг моего «сердца». Я делаю вдох, и понимаю, что дыхание мое усложняеться и становиться прерывистым и с хрипом. Будто что-то всё сильнее блокирует мне возможность дышать. На глазах собираються слёзы, спустя секунду которые я пытаюсь вытереть ладонью, но как бы не старался, поднести руку к лицу у меня не получаеться. Черная темнота в глазах становиться все более неразборчивой и вырисовываться очень размытые силуеты. Фигуры которые я не могу назвать чем-то конкретным. Ко мне возвращаеться по тихоньку ощущение моего тела и я могу осознать, что мои конечности полностью онемели, а сам же нахожусь в горизонтальном положении. Пошевелить хотя бы чем-то у меня не получаеться, походит на то, будто у меня сонный паралич. Раскрыв пошире глаза, я вижу очень размытый потолок моей каюты на Хаосе. А так же чувствую, как скопившиеся слёзы стали стекать по щекам, оставляя солёные дорожки. В таком парализованом состоянии пролежать мне пришлось всего минуту. Сей промежуток у меня проскочил довольно быстро, ведь мои панические мысли все еще продолжали кружить на переднем плане, не давая мне сосредоточиться на чем-то. Точкой моей концентрации же стала боль в груди. То самое сердце продолжали сжимать в тисках. И каждый стук, что я теперь слышал, гудел у меня в ушах как тот гонг. Мысли концентрировались на моей груди и пальцах, которые от боли стали сжимать простынь. Еще мгновение и я медленно, опираясь на кое как движущуюся руку, что отдает неприятным покалыванием по всей конечности, приподнимаюсь и принимаю сидячее положение, сразу прижимая ладонь как можно ближе к сердцу, пытаясь как-то усмирить его. Ни раны, ни крови, ничего на ощупь я не нахожу и это и прекрасно.       Вторая рука тянеться к лицу и я ощущаю как с нее падает какое-то маленькое устройство. Возможности рассмотреть что было изображено на экране у меня небыло, так как перед глазами все плыло, а как только мои попытки взять устройство в руку увенчались успехом, все надписи и картинки погасли, по этому его все-таки пришлось отложить. Смирившись с этим я медленно вытираю слёзы с лица и глаз, что бы лучше рассмотреть позабывшуююся комнату. Ничего не изменилось, абсолютно. Все те же полки, все те же предметы на них. За окном кажись раннее утро, либо поздний вечер. Кресло пустует, кровать застелена все так же, а на ногах немного скомканое одеяло. Я смотрю на все это с таким невероятным трепетом, от которого сердце продолжает разрываться. Поджимаю ноги ближе к торсу и пытаюсь сжаться в маленький комок плоти и костей. До меня мысль доходит медлено. Я вернулся. Я на Хаосе. Я в треугольнике. У нас получилось! Это не белая комната, это не стирильный белый свет, это не одиночество, это не бескрайняя пустота, это не страх смерти, это не сама смерть. Даже если эта боль останеться со мной, я буду с ней согласен, лишь бы не возвращаться в эту черную пучину отчаяния, в которую я погрузился в своих мыслях. Все это я обдумываю пока я не слышу голос рядом с собой, из-за которого все размышления уходят на другой план. —Зак? — тихое обращение которое наполненно переживанием и, кажись, неверием. Сам наставник, известный пират, гроза семи морей— Калабрас, смотрит на меня с таким удивлением и облегчением, что я сам расплываюсь в легкой улыбке, хоть та и немного искажена подавляемой мною болью. Не собираясь думать о своем анализе, что кажись стал уже привычкой, я оборачиваюсь лицом к мечу, что стоит почти что впритык к постели и несколько мгновений смотрю на него, будто вижу впервые. Форма меча все та же, черепушка белая, только вот трещинка на правой глазнице явно стала чуть больше. Протягивая к мечу руку, я замечаю что по всей ее длине расходится какой-то мутный узор. Хорошенько проморгавшись, я рассматриваю бледные волны, будто шрамы, что растилаються от ладони к предплечью. Они почти незаметны, но склоняюсь к тому, что неприятные ощущения являються последствием чего-то, что сделало это с моими культяпками. Решив оставить вопросы на потом, я снова тянусь к Брасу и беру того на руки, вздыхая с большим облегчением. Холод лезвия будто отрезвляет небольшую долю моего рассудка. Руки немного дрожат, но это не мешает мне глупо улыбаться от понимания того, что я все еще не проснулся где-то в «белом изоляторе». Кажись мое молчаливое поведение начинает напрягать моего друга, так как на черепушке появляеться явная обеспокоеность и легкая нервозность. —Зак? — он снова повторяет мое имя, то ли не веря что его капитан очнулся, то ли пытаясь понять, что я пришел в себя окончательно. — Да? — я не нахожу что ответить ему. Хочеться все рассказать о произошедшем, но может оказаться, что все это было бредом от пострадавшего в бою мозга. Думаю здесь сомневаться в его отсутствии смысле нету. Но все же меня могут посчитать сумашедшим. — Как ты? —Если говорить честно, то чувствую я себя очень отвратительно. Руки болят, а голова раскалывается, — о своих мысленых переживаниях я решаю умолчать. На лице Калабраса сменяют себя эмоции одна за другой: недопонимание, переживание, задумчивость. Ладони начинает покалывать, и я решаю все же отпустить меч. Подкладывая под спину подушку, я принимаю полусидячее положение и кладу Калабраса себе на ноги. Вновь рассматривая свои ладони, я стараюсь их растереть. Пальцы хрустят при попытке размять их, что было наверное не самой моей хорошей идеей. Хотя и напряжение немного проходит, пальцы ощущаються так, будто на них лежали 10-ти тонные мешки. —Я помню только сражение с Боунсом и звук молнии. — я решаю уточнить, что последнее есть на моей памяти. — Тебя поразило молнией. — Калабрас начинает рассказывать это с не самым радостным лицом. — Все сразу зашевелились и попытались привести тебя в сознание, но ты ни на что не реагировал. — Оу… — взгляд поднимаеться сначало на череп рассказчика, а потом метается к узорам на руках. Чувствую прямо как крутяться шестерёнки в голове и возникает вопрос, — Стой… А ты? Молния кажись попала на тебя, — я замолкаю на несколько секунд для осмысления и по всему телу начинает растекаться неприятное и холодящее чувство вины. — Трещина от попадания, верно? —Не стоит за это так переживать, Юнга! Шрамы только красят мужчину, а в особенности пирата. — внимание наставника сразу переключаються на мои руки и тот на момент замолкает. Не думаю что могу сказать, что он на мгновение засомневался в сказаном, но я решаю поддержать его слова. —Думаю, теперь они дополнят мое имя. Шторм с волнами на руках. — поднимаю обе, немного дрожащие, конечности над собой, что бы рассмотреть витиеватые шрамы на свету с окна и слышу как Брас согласно фыркает. — Моторику таки надо будет восстанавливать с нуля… Наш диалог мог продолжаться в столь же спокойной обстановке, если бы за дверьми каюты не послышалась возня и явно быстрые приближающиеся шаги. Быстрые, стучащие…шум механических поршней? Карамба? На этой же мысли дверь быстро отпираеться и внутрь чуть ли не торпедой влетает механик с обеспокоеным смайлом на экране с какой-то коробкой наперевес. — Что произошлокс тут… — пришелец также встает на месте, с секундным замедлением смотря на меня. А что мне остаёться делать, я смотрю в ответ. — Привет. — короткий ответ сопровождаеться несколькими эмодзи на экране желтой сферы, с знака вопроса, удивления, задумчивости, загрузки, осознания. Как заглючившая програма, но в конечном итоге останавливаеться на радостной улыбке. —Зак! — Карамба радостно подходит ближе, ставя увесистую коробку рядом с постелью. —Ты очнулся, но почему показатели говорили что у тебя сердце остановилось… Механик бегло осматривает меня а потом протягивает манипуляторы к моим рукам, будто пытаясь там что-то найти. Сжав ладони несколько раз я вспоминаю что с меня упало какое-то небольшое устройство и я шарю руками по постели, таки нахожу небольшой пульсометр, который я отдаю Карамбе. —Он упал, когда я очнулся… — я виновато усмехаюсь, подхватываю Калабраса с ног и беру его обеими руками, чтобы те не так сильно тряслись. Вместе с соответствующим звуком из потолка появляеться голубая голова призрака, что радостно смотрит на меня и «сваливаеться» прямо рядом со мной. —Капитан очнулся! — Кловис с радостным лицом рассматривает меня, но я вижу как тот еле сдерживает себя чтобы не накинуться на меня с объятиями. Подозреваю что Карамба или Криста уже угрожали ему и читали лекции о том, что бы тот не кидался на существ в больном состоянии. После всего в каюту заходят и Сиси с Крогаром. Все радостно поздравляют меня с тем, что я очнулся и расспрашивают как себя чувствую. Неприятное чувство что в самом начале моего пробуждения давило на меня ощутимее спало, и напоминало про себя только небольшими покалываниями в области сердца, это было терпимо. Я снова был в компании своей команды и по совместительству друзей и это невообразимо поднимало мой дух. Чувствовал как тревога, что скапливалась за все время от попадания молнии и по черную пропасть, наконец расеиваеться и это ощущалось как первобытное блаженство. Руки перестало так сильно трясти, что не могло не радовать, хотя мелкая дрожь все так же оставалась. Из всего диалога с членами команды я смог вырвать несколько важных частей. Меня действительно поразило молнией, из-за чего пострадали руки и их моторика. Скелеты после проишествия сбежали, утащив золотого, который так же пострадал, как и я. Несколько раз у меня поднималось давление и пульс, что по факту означало что я в сознании, но разбудить никто меня не мог. Несколько раз скелеты гонялись за Хаосом, но уже без Генерала, с предположений команды, он был в таком же состоянии как и я.       Когда я получил ответы на всё, что могло меня интересовать в тот момент, Карамба, благ ему неизмерных, выпроводил всех из каюты ибо «Капитан все ещекс в плохом состоянии и ему нужнокс покой». Как бы то ни было, за мной оставили приглядывать Калабраса, ибо тот уж в никакую не соглашался оставить меня, сославшись на то, что он сразу позовет кого-то, если мне станет плохо. Мы общались еще какое-то время, рассуждая о случившемся и плавно переходя к его жизненым историям. Слушать наставника было не хуже колыбельной, но против своей же усталости, я старался как можно дольше быть в трезвом сознании. Признаюсь, но меня начинало пугать что заснув опять, я очнусь либо в белых стенах, либо в тьме бескрайней. Боюсь, но это будет преследовать меня еще несколько ночей. С моей стороны было все же интересно узнать что случилось с костлявым. Как бы я не пытался отгородиться от бреда произошедшего в… в чем бы это ни было, вопросы все еще оставались. Хотя и ждать прибытия скелетов с распростертыми объятиями я не собираюсь, дать им отпор с моими то трясущимися руками… Да опозорюсь, нету у меня на то желания, с помощью Браса и поддержки команды я расчитываю на быстрое востановление. И все же… Было ли все это моим ужасным бредом?.. Помнит ли Боунс хотя бы что-то с того, что было там?

* * *

Море, окутанное густым зеленым туманом, казалось безбрежным, как сама вечность. Сквозь клубы ядовитой мглы лишь изредка пробивались бледные лучи здешнего Солнца, придавая всему вокруг болезненный, зловещий оттенок. В его мутной глади отражались обломки несметного множества кораблей, чьи остовы торчали из воды, словно черные кости гигантских существ. Среди островов из битого дерева и мертвого металла возвышалась Крепость Незервейр. Ее стены, черные как уголь, были покрыты морской солью и временем, а стены скрывал армию скелетов и самого хранителя сего моря, но так же там обитал один из чиновников данной истории. Внутри, в темном помещении, где песчинки падали в ритме забытого времени, за большим деревянным столом сидел Голден. Скелет что своим нахождением в это месте резонировал с неестественной хладностью окружающего мира. В его костлявых руках скрипело перо, оставляя на пожелтевшем пергаменте строки. Он писал не торопясь. [Артефакт: «Белый храм»] [Состояние: Стабильно.] [Воздействие: Моментальное (при выполнении условий)]

… … …

В планы не входило полное погружение в изучение данной цацки, но по приказу все было выполнено с выходящими из этого последствиями. Моя работа была приостановление в связи с погружением в артефакт. Первое изучение было поверхностным, не более чем появление в белой пустоте и измерение данных. На большее этот предмет был не способен, по мои размышлениям. Но все поменялось когда «Храм» был использован на двоих. Второй жертвой стал «Объект номер 2» — Шторм, Зак Шторм. Не самый лучший кандидат на такую работу, но выбран был по воле случая. И моей халатности к артефакту. Первые несколько часов были проведены в согласовании границ и разъяснении положения. Дальше я решил просто ждать, ожидая реакции. Объект не вел себя агресивно, но пытался вывести меня на диалог. При отрицательном ответе, то есть игнорировании, Объект не стал приближаться или нарушать каким бы то ни было способом договоренности. Просто лег. Просто уснул. Спал долго, слишком долго по меркам времени. Подразумевая что-то объект вразумительным образом умер, было решено все же предостеречься. Скрутив крюк я кинул его в сторону мальчишОбъекта, тот сразу же очнулся и вопросительно стал оглядываться. Следующие действия приводили к не самым очевидным последствиям. Одним из самых неочевидных побочных эффектов стала ментальная нагрузка и ослабление. Из-за чего в какой-то малой степени, я начинал слышать мозговую активность (удивительно) Объекта. Изучение артефакта стало первоначальной целью, второстепенной стало изучение такого феномена как запертое пространство и как оно влияет на Объект.       Хотя мальчишка и продолжал мыслительный процесс, в котором виднелось начало растройства личности, в какое-то мгновение я смог отвечать тому не используя голос. Видеть смятение Объекта было довольно смешно. Хотя тот так и не стал соображать более обширно, чем «второе Я в голове». Взаимодействие с мальчишкой в итоге приводило того на мысли и изменении статуса «враг» на статус: «Доверие и друг» хотя в последнем я бы точно поспорил, скорее в последствии он стал считать меня «приближённым», хоть и самостоятельно спорил с этим утверждением сам. Я ему припомню еще «золотую рыбку». Человек тянется к общению и действиям, что было наглядно видно в процессе всего… Эксперимента. Что же, артефакт работает исправно, дополнительные свойства внесены в информационную панель. Исход работы крайне положителен, хоть и с неожидаными последствиями. … … … Скелет постукивал краем пера по листу, обдумывая все произошедшее. Усмехался. —Стоит доработать и провести еще несколько исследований с этим артефактом и Объектом.