Tea for Two

Если быть абсолютно честным — давайте посмотрим правде в глаза, когда он был в состоянии возбуждения, то почти был неспособен становиться нечестным, к лучшему же это было или к худшему — Джеспер проводил самое лучшее время в своей жизни, наблюдая за милым купчиком. Ему, наконец, удалось добиться от него жаркого румянца, заливающего всё лицо, и если это будет последним, что произойдёт между ними сегодня вечером или вообще когда-нибудь… что ж, он может умереть счастливым, зная, что был главной причиной краснеющих щёк Уайлена Ван Эка. Но затем этот мальчик, которого он считал — ну ладно, может, не невинным, но не таким опытным, как сам Джеспер — поделился этой новой дразнящей информацией, и Джеспер практически взорвался от любопытства. Он знал, что в его распоряжении есть все известные приёмы, и если он захочет уговорить Уайлена заговорить, то не должен заставлять его. Каждый имеет право на личную жизнь, и только потому что сам Джеспер был более чем откровенен в своих свиданиях, это не означало, что он имел право знать всё об Уайлене. Святые, но он так хотел этого. Он хотел знать об Уайлене всё, хотел изучить каждую его часть, как головоломку, чтобы собрать всё это воедино и понять на самом глубоком уровне. «Мне нужно знать прямо сейчас»! Если бы мысли Джеспера были личностью, то они приняли бы образ избалованного ребёнка, топнувшего ногой. Но прямо сейчас Уайлен был ярко-красным и каким-то образом умудрялся выглядеть одновременно настороженным и защищающимся. Как бы ему ни нравилось продолжать шептать на ухо Уайлена непристойности, Джеспер слегка отодвинулся, чтобы ослабить напряжение между ними. — Всё в порядке, ты не обязан рассказывать. Это твоё дело, не моё. Просто… ты меня удивил, вот и всё, честно говоря… это немного возбуждает, — он старался говорить ровным голосом, но, должно быть, часть его волнения пробилась наружу, потому что Уайлен удивлённо вскинул брови. На его лице промелькнула вспышка эмоций, превратившись в осторожную улыбку, когда он встал чуть ровнее и наклонил голову вбок. — Джеспер Фахи, ты извращенец, — улыбка Уайлена стала шире, а глаза заблестели. — Сначала я думал, что ты хочешь меня, потому что думаешь, будто я невинный богатенький маленький мальчик, которого, возможно, и не целовали никогда, а теперь ты практически умоляешь меня рассказать тебе все мои грязные секреты? — он протянул руку, чтобы подцепить пальцем рубашку Джеспера, и притянул его ближе, смотря на него снизу-вверх совсем не невинным взглядом. Всё тело Джеспера словно горело, и он наклонил голову вперёд навстречу бесконечной синеве глаз Уайлена. Он хотел поцеловать его, затаив дыхание, но Уайлен отдёрнул голову в другую сторону. — Что ты хочешь знать? — спросил он. Джеспер не ожидал, что купец окажется столь откровенным, но ему потребовалось всего мгновение, чтобы прийти в себя. — Всё, — сказал он. — Не люблю мучительные подробности, если… ты знаешь, это немного странно и всё такое. Но всё равно… всё. Уайлен отпустил рубашку Джеспера и прислонился к столу, закусив губу. Джеспер собирался сказать ему, что продолжать не обязательно, если он не хочет, они могли бы просто продолжать целоваться и посмотреть, к чему это приведёт… но прежде чем успел, Уайлен провёл руками по своим кудрям, глубоко вздохнул и начал говорить. — Это случилось в прошлом году, — тихо сказал он. — Мой отец всё ещё лелеял надежду научить меня читать, и нанял кое-кого нового, думаю, в последней отчаянной попытке. Все, кто учили меня раньше были старыми — ну, не такими уж старыми, но старше. Но Лукас — ээм, мистер Виссер — был из университета. Он был старше меня всего на пару лет, потому что рано пошёл на первый курс, и думаю, отец подумал, что учить меня должен кто-то молодой и, даже не знаю, интересный? Вдохновляющий? Тот, кто подтолкнул бы меня к желанию научиться читать, — он слегка рассмеялся. — В любом случае, это было обречено на провал с самого начала. Отец не знал, что мне нравятся мальчики, но Лукас понял сразу, как и я. О нём, я имею в виду. Честно говоря, ему следовало просто уволиться, может быть, тогда мы смогли бы продолжать тайно встречаться, но мы думали, что пока будем осторожны, мой отец не узнает. И он не знал, по крайней мере, несколько месяцев. Мы ходили в библиотеку якобы для учёбы и просто… ну, ты знаешь. Уайлен осмелился взглянуть в лицо Джеспера, не совсем уверенный, чего ожидать, но был весьма удивлён, увидев, что Джеспер ухмыляется, как долговязый серый кот, проглотивший канарейку. — Вообще-то не знаю. Не мог бы ты просветить меня? — сказал он, для пущей убедительности вскинув бровь. Уайлен покраснел и выдохнул. — Тебе в самом деле нравится? — Может быть, немного, — признался Джеспер. «Или, ну, знаешь… весьма». — Ладно, ладно. Раз уж тебе нужны подробности, это было… горячо, потому что это было опасно. Или нет, это была не единственная причина. Не хочу недооценивать Лукаса… он действительно милый. Но ты же знаешь, как это бывает, когда думаешь, что тебя вот-вот поймают… он был уверен в себе и очень обаятелен… — Звучит знакомо, — перебил Джеспер, и Уайлен в ответ слегка шлёпнул его по груди. — Прекрати. Помимо прочего владеть такой поистине большой штукой было приятно… — И опять же, звучит знакомо, — сказал Джеспер с ухмылкой и внутренне отметил совершенно новую глубину румянца, вспыхнувшего на щеках Уайлена. — Ну хватит. Ты хочешь знать или нет? Мы можем просто пойти и скучно выпить чаю, и я больше никогда ничего тебе не расскажу, — Уайлен вызывающе скрестил руки на груди, но его губы выглядели так, словно он пытался сдержать улыбку. Джеспер вскинул руки, сдаваясь. — Хорошо, мистер Ван Горячая Штучка из библиотеки. Пожалуйста, продолжайте. — Благодарю, — Уайлен взял чайную ложку и начал рассеянно вертеть её. — В общем, скрывать это от моего отца было непросто… ну, нормально. В некотором роде даже интригующе. Но, как я уже и сказал, это было очень, очень горячо. Я узнал, что Лукаса заводят библиотеки и, что ему нравилось, чтобы его брали… ээм в открытых местах… там, где нас могут поймать. До Джеспера внезапно дошёл смысл сказанного Уайленом. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал, отложив на потом. Он определённо не собирался оставлять это без внимания. — Так что каждый раз, когда мы это делали, существовал большой риск — не только из-за мест, куда мы приходили для… всего этого, но также и из-за моего отца, и какое-то время всё было прекрасно, а потом, ну, в один прекрасный день всё пошло не так. Мы даже толком ничего не делали… то есть делали, но к тому времени мы уже были полностью одеты и просто… я не знаю, стояли очень близко, просто разговаривали, говоря друг другу на ухо или что-то в этом роде… (По правде говоря, Уайлен точно помнил, что они говорили друг другу в этот момент, сразу же через несколько минут после того, как очистили друг друга, всё ещё раскрасневшиеся и вспотевшие, но всё ещё были далеки от идеала, но он не мог заставить себя сказать это вслух). — … и когда зашёл мой отец, мы оба выглядели такими виноватыми, что он сразу всё понял, и… ну, в общем, на этом всё и закончилось, — он со вздохом поднял глаза, решительно сжав челюсти, чтобы встретиться взглядом с Джеспером, что тому сразу захотелось его обнять. Вместо этого он протянул руку и осторожно убрал локоны с чужого лба, позволив пальцам задержаться на щеке Уайлена. — Уайлен Ван Эк, ты полон сюрпризов, — сказал Джеспер хриплым голосом. Он отказался от попыток сделать вид, что рассказ о чужих подвигах в спальне (или лучше сказать в библиотеке) совсем не возбуждает. Была только одна вещь, к которой он хотел вернуться, прежде чем они перейдут к части с поцелуями… как он надеялся. — Значит, когда ты говоришь «брали в библиотеке»…? — Джеспер оставил последующую часть вопроса недосказанной, висеть в воздухе, словно спелый плод. Уайлен посмотрел на него, прищурив глаза. — Да? — И? — Джеспер не собирался облегчать ему задачу. Намеренно. — Что «и»? — Иии? Могу ли я с уверенностью предположить, что ты не допустил грамматической ошибки, и в этом случае могу ли я с той же уверенностью предположить, что ты был тем, кто брал? — произнесение собственных мыслей вслух нашло сотню причин перевернуть все внутренности Джеспера. Уайлен, напротив, закатил глаза и снова скрестил руки на груди. — Только потому что я теряю самообладание каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне, ещё не значит, что сам я ничего такого не делал! Просто ты очень хорош в прикосновениях! И, может, я не умею читать, но грамматических ошибок я не делаю, и к твоему сведению, нет: я не всегда был тем, кто брал. И я не знаю, что ещё тебе сказать, потому что дело в том, что я не девственник, и мне бы очень хотелось, чтобы ты перестал заставлять меня говорить и просто поцеловал прямо сейчас! Живот Джеспера напоминал выводок бабочек, но он вернулся на знакомую почву. Джеспер сделал небольшой шаг вперёд, чтобы сократить расстояние между ними, и слегка провёл тыльной стороной пальцев по идеальной ложбинке Уайлена, где шея переходила в плечо. Чужие веки дрогнули, закрывшись, и у него вырвался тихий звук. «Ох, отлично», — Джеспер ухмыльнулся про себя. Он наклонился ближе, так невыносимо близко, что почувствовал лёгкий, словно у персика, пушок на покрасневших щеках Уайлена. — Не могу дождаться, чтобы увидеть, что ты умеешь, милашка, — его голос был низким и настойчивым, и Уайлен почувствовал слабое дыхание Джеспера на своём ухе, прежде чем чужие губы прижались к его, крадя дыхание прямо из лёгких. Уайлен тихо застонал и схватил Джеспера за рубашку обеими руками, когда тот обхватил его спину. «Святые, так чертовски хорошо», — подумал Джеспер, а затем растворился в великолепии жадного рта Уайлена.