Красные бабочки

… Джейкоб часто любил бывать на этом кладбище. Оно было старым, полузаброшенным, но, тем не менее, ухоженным, и носило статус неофициальной достопримечательности, а также было источником многочисленных детских страшилок и городских легенд. После войны здесь уже почти никого не хоронили. Хотя, изредка встречались относительно свежие могилы, на некоторых время от времени появлялись свежие цветы. Джейкоб мог часами напролёт бродить по тропинкам среди полуразрушенных и покосившихся от времени надгробий. К некоторым из них он прикасался, поглаживал, будто хотел поделиться теплом своих рук с этими холодными и безжизненными мраморными или гранитными глыбами. Что примечательно, некоторые надгробия действительно представляли собой глыбы, у которых была отполирована только одна сторона, на которой было выгравировано имя усопшего, даты жизни и смерти и короткая эпитафия. Джейкоб так часто бывал на этом кладбище, что запомнил расположение многих могил. Вот тут похоронен доктор Фрей, а на следующем участке большое фамильное захоронение Грейгов: отец и его дети — сын и две дочери. А почти в самом начале кладбища похоронен школьный учитель, чью фамилию он постоянно забывал. Но точно помнил, что надгробие ему установили благодарные ученики — об этом было написано на самом надгробии. Кладбище было полно историй. Но это были вовсе не те истории, которые кто-то рассказывает. Вовсе нет. Эти истории можно только увидеть, как бы прочитать на надгробиях, в именах, датах рождения и смерти, в эпитафиях… Смеркалось. Становилось прохладнее и начинался дождь, и Джейкоб решил, что пора поспешить домой. Он вышел с кладбища, спрятал руки в карманы и быстрым шагом направился в сторону дома. — Я дома, Майя, — в ответ тишина, — я не промок и даже почти не замёрз, — Джейкоб постоял ещё немного в прихожей. Тяжело вздохнув, он посмотрел на свои ладони, — сегодня я гладил надгробия. Очень много надгробий, — он не был уверен, услышала ли его Майя. Джейкоб помыл руки, прошёл в кухню и сел за стол. Там его ждал остывающий ужин: суп и сэндвич с овощами и сыром. Он принялся неторопливо есть. Сначала съел суп, который был ещё довольно тёплым, а потом принялся за сэндвич. «Остыл, но всё равно вкусный», — подумал Джейкоб. — Большое спасибо за ужин. Всё было очень вкусно, — крикнул парень из кухни и принялся мыть посуду.        Майя вообще хорошо готовила, но это была далеко не единственная её положительная черта. Она всегда была рядом, но в то же время была такой незаметной и совершенно ненавязчивой. Иногда Джейкоб даже задавался вопросом, а что если никакой Майи не существует? Но сразу же гнал от себя эти глупые мысли. Ведь кто-то готовил ему и завтрак, и обед, и ужин, и разговаривал по вечерам, и ставил их любимые пластинки и зажигал ароматические свечи. Не мог же он сам всё это делать, и при этом совершенно не помнить об этом? А ещё на том кладбище была одна могила, которая больше всех привлекала внимание Джейкоба. Во-первых, она появилась около пяти лет назад. Во-вторых, свежие цветы появлялись там почти каждый месяц. И цветы всегда были самые разные. В-третьих, подсвечники — тоже самые разные, но всегда со свечами, которые тоже горели раз в месяц. Джейкоб всегда подолгу стоял у этой могилы, склонив голову, улыбаясь, что-то ласково шептал и нежно оглаживал отполированную до зеркального блеска холодную поверхность чёрного гранита. Казалось, что этими прикосновениями он хочет отдать всё тепло, которое только есть в его, пока ещё живом, теле. На чёрном прямоугольном надгробии были высечены строгим шрифтом под позолоченной краской только имя и фамилия. Ни дат, ни эпитафий.

МАЙЯ ХОФФ