- "Последний выстрел будет за мной."

30 ноября. Последний день осени. Первый снег уже выпал.

      — Тетта, ты любишь зиму?       — Я… Я никогда не видел смысла в том, чтобы любить определённое время года.       — Вполне в твоём духе.       — А что насчёт тебя?       — Если честно, то я считаю зиму весьма красивым временем года. Возможно, я был бы даже не против умереть зимой, ха-ха. Кисаки молча поджал губы, не зная, что ответить. Они просто молча смотрели на то, как недавно словно мёртвая природа покрывалась белым снегом.       — ... Не неси глупостей, Дракен.

_________________________

Кисаки лишь пялился на потолок, лёжа на криво заправленной кровати. Кажется, здесь до сих пор пахнет Рюгуджи. Ему бы следовало начать действовать как можно раньше. Это явно плохо кончится. Тихо кряхтя, парень уселся на кровать, уставившись на пол. Здесь спал Дракен. Тетта пытался игнорировать собственные мысли, но получалось плохо. Всё, как он и думал — ему должно полегчать сразу после того, как он устранит Кена. Он забудет об этом, как и о тех кошмарах, что пришли вместе с байкером.       — Блядство. Он быстро набирает номер Дракена, явно злясь то ли на него, то ли на себя, но в голосе этого не разобрать.       — Мы можем встретиться сейчас? Что насчёт тех вчерашних заброшенных зданий? Очевидно, ответ был положительным.

_________________________

Середина осени.

      — Ты когда-нибудь курил? Просто интересно.       — Ни разу.       — Правда? Ты выглядишь слишком грозно, чтобы никогда не попробовать сигарету.       — Звучишь так, будто сам умеешь курить.       — Так и есть. Дракену требуется минута, чтобы перестать удивлённо пялиться на Кисаки и получить пояснение.       — Ханма пару раз уговаривал меня, а потом эти пару раз превратились в идиотскую «традицию». Сейчас я не курю, но умею. Могу даже научить. — Кисаки ухмыляется, взглянув на Дракена.       — Я не фанат портить себе здоровье, но попробовать можно. Они заходят в небольшой магазинчик возле дома Тетты, где его уже знают как «тот знакомый Шуджи». Это явно не было той популярностью, которую он хотел, но жить можно было. Как минимум, отговорка на счёт того, что ему нужны сигареты для Ханмы срабатывает, и хотя бы в этом Кисаки благодарен ему. Конечно, Дракен мог бы попросить об этом кого-то из борделя, но Тетта наотрез отказал, сказав, что не хочет лишней мороки.       — Ты вообще не имеешь даже представления, как правильно курить?       — Разве что видел со стороны.       — Попробуй затянуться. Кисаки поджигает сигарету и протягивает её Кену. Сам же Рюгуджи начинает давиться дымом практически сразу, и Тетта вполне ожидал этого. Тяжело вздохнув, очкастый дал ему время «прийти в себя», а затем сам затянулся новой сигаретой, делая это медленно и осторожно, чтобы за его действиями можно было следить. Спустя пару попыток Дракену удаётся сделать несколько успешных затяжек подряд, из-за чего Кисаки усмехаясь хвалит его.       — Ну и мерзость. — Дракен морщится, выкидывая потушенную сигарету.       — Не то слово. Никогда не понимал, как Ханме может это нравится. Но с Дракеном курить было приятнее. Намного.

_________________________

      — Что насчёт того, чтобы по пути расслабиться и немного покурить? Совсем малость!       — Ханма, это исключено. Курить с Ханмой было ужасно. Кисаки всегда терпеть не мог такие моменты, поэтому его редко когда можно было уговорить. Шуджи уже некоторое время возмущался из-за того, что они слишком долго ехали, а потом проходится ещё и идти пешком, а Тетта лишь игнорировал это. Спустя некоторое время он остановился, посмотрев на Ханму, будто спрашивая, всё ли готово, на что в ответ он получает довольную улыбку и положительный кивок. Это не то, чего хочет Кисаки. Это то, что он обязан сделать.

_________________________

Блондин уже ждал Тетту, и он предполагал, что происходит.       — Дракен…       — Что-то случилось? Ты сам не свой. Кисаки знает, что делать, но почему-то колеблется. Ханма стоит за стенкой, и это вовсе не успокаивает.       — Почему ты всегда такой… Такой… Рюгуджи кладёт руку на плечо Кисаки, не давая ему договорить. Чуть порыскав в рюкзаке, что он взял с собой, блондин достал своё чёрно-белое хаори и протянул его парню. Кисаки недоумённо и будто сожалеюще смотрит то на Кена, то на хаори, неуверенно и с некой боязливостью забирая его. Он ещё какое-то время смотрит на вещь у себя в руках, чуть приоткрыв рот, желая спросить, для чего он это сделал. Но, не успевая даже звука произнести, он чувствует чуть обветренные тёплые губы на лбу. Это было успокаивающе. Здесь всё ещё Ханма. Осознание доходит не сразу. Лишь когда он слышит смешок позади. Кисаки молча отходит, всё ещё концентрируя внимание байкера на себе. Выстрел был не слишком уж и точный, а попаданием в руку.       — Ой! Рука дрогнула! — лицо Шуджи расплывалось в улыбке. Какое счастье, что Кисаки стоит спиной и не видит её.       — Слишком долго.       — Вообще-то я волновался! Ты так резко затих! Тетта быстро убирает хаори Рюгуджи к себе под пальто. Как-нибудь протащит. Сам же Дракен сейчас стоит на одном колене, хватаясь рукой за ранение, словно это поможет остановить кровотечение. Он смотрит в глаза Кисаки, на что второй пытается отвести взгляд. Губы Кисаки начинают двигаться, произнося беззвучное «прости». Он знает, что так нужно, но почему-то внутри всё скулит и будто отговаривает от этого. Лицо Дракена спокойно, будто он знал, что этим всем и кончится. Казалось, что только он знал все планы Кисаки наперед, но никогда не останавливал его. Тетта лишь снова отворачивается от Дракена, обратив своё внимание на стоящего позади Шуджи.       — Просто покончи уже с этим.       — Кисаки, ты такой скучный. Почему бы тебе не закончить это самому? Это ведь твой собственный план~       — Не горю никаким жела..— В его руке оказывается пистолет. Он всё ещё тёплый после первого выстрела.       — Поспеши, я пока заведу байк. Нужно валить отсюда.       — …Да, хорошо. — в его голосе была нотка неуверенности.       — Как удобно, что эта заброшка не пользуется популярностью даже у молодёжи. Умеешь же ты найти место, чтоб не мучаться, киса.       — Иди уже. И вот, он снова остался один на один с Дракеном. Они оба молчат, смотря друг на друга. Кисаки неуверенно направляет пистолет на блондина, готовясь выстрелить, но его действия прерывает сам Дракен.       — Значит, как я и думал, ты просто используешь меня. Кисаки некоторое время молчит, не решаясь сказать ни слова.       — Да, так и есть. — нет, это не так. Он не может сказать правду, — А ты ожидал, что вся эта игра правда? Ты просто глу—       — Как-то долго ты играл. Не слишком похоже на тебя. — он смотрит в глаза Кисаки, словно пытаясь найти них ответ, — Если так, то тогда к чему эти извинения?       — Не похоже на меня? Да что ты вообще знаешь обо мне?! Ты просто... Просто... Кисаки нахмурился. Не было похоже, что над ним насмехаются. Ощущение, будто ему заглянули в душу, раскрыв все его чувства. Никто до Рюгуджи не заставлял его чувствовать подобное, от чего становилось неприятно.       — Гх... Последние слова? — Кисаки сердито вздыхает. Он снова пытается взять вверх над ситуацией, готовясь выстрелить дрожащей рукой.       — Просто... Не забывай меня. — он улыбается, чуть усмехаясь. — Возможно, еще увидимся.       — ... Не говори чепухи.       — Тетта, я рад, что мы общались.       — Всё, что ты можешь, так это соврать ради того, чтобы прожить дольше на пару секунд?! Кисаки сорвался. Он перебивает Дракена и стреляет, не желая ничего слышать. Он рефлекторно стреляет, что действительно затыкает Кена, но уже навсегда. Всё навсегда кончено.       — Ох, боже. Очкастый устало вздыхает. Он рад, что Ханмы здесь нет.

Тот самый сон.

Нет, вовсе не Кисаки убивают, он сам убил человека. И это не казалось ничем странным для Тетты, он был готов пойти на убийства людей, но… Он сейчас плачет, сам того не понимая, пока смотрит на бездыханное тело. Ему нужно идти, но Тетта достаёт чужое хаори, которое успел запрятать. Он в самом деле оставит его себе, хоть и пытается сейчас убедить себя в том, что он вовсе не привязался к байкеру. Кисаки стоит еще какое-то время, после чего разворачивается и уходит. Он все еще в сомнениях, нужна ли была эта жертва для плана, но пути назад нет. Его уже не вернуть.

_________________________

      — Я закончил. Поехали. Ханма смотрит на Кисаки, делая жалобное выражение лица.       — Почему так долго? Вообще-то мне холодно, а ты заставляешь ждать. Тетта просто садится к Ханме, прося его наконец то поехать. Шуджи ещё пытается продолжить разговор, но когда его снова затыкают, он просто злобно вздыхает, давая по газам. Не смотря на предложение съездить куда-нибудь перекусить, Кисаки все равно просит его отвести домой, на что Ханма не решается начать спорить.

_________________________

Зайдя в квартиру Кисаки разувается и снимает пальто из которого вываливается то злополучное хаори, что заставляет парня снова впасть в непонятное для него состояние. Он поднимает его, а затем впадает в ступор на несколько минут. Тетта все еще не понимал, почему Дракен отдал его. Неужели, он и вправду догадывался о том, что его ждёт? Нет, это все бред. Так не бывает. Кисаки чувствует, как по его щекам начинает течь что-то. Слёзы? Не может быть, чтоб он расчувствовался из-за такой мелочи. Это просто не в его репертуаре.       — Идиот. Он не знал, ругается он на себя или на Рюгуджи, что заставляет его испытывать те чувства, которые Кисаки всячески отвергал. В такой ситуации, он бы просто набрал телефон Кена и попросил приехать, но сейчас это невозможно. Он сам оборвал то, что выстроилось между ними за время общения. Он сам виноват в этом, и он это признает.

_________________________

Последняя неделя прошла почти никак для Тетты. Он почти не выходил на люди, все ещё вспоминая эту ситуацию. Каждый день он смотрел на хаори, иногда надевая его. Оно всё ещё пахнет Дракеном, а ещё. Чем-то вроде моторного масла. Кисаки не любил подобные резкие запахи, но почему-то от Кена этот аромат ощущался по-другому. Была ещё одна проблема — бессонница. Каждый раз когда Кисаки хотя бы пытался закрыть глаза, перед ним вставала та самая сцена из кошмаров, где наконец-то прояснилось кто и кого убивает. Тетта пытался пить успокоительные или снотворное, но ничего ему толком не помогало. Он максимум мог поспать два-три часа и проснуться в холодном поту и слезах, дрожа из-за сна. Чтобы успокоиться ему нужен был никто иной, как Рюгуджи, и это не было глупым объяснением, как Кисаки думал изначально. Именно блондин давал ему отвлечься от всего и спокойно уснуть. Кисаки чувствовал, как медленно он сходит с ума. Он ничего не хочет, кроме как вернуть время и остановить себя, убедив, что эта жертва не стоит цели, которую он так упорно пытается достигнуть. Тетта все еще помнит все прикосновения Дракена, добивая себя до конца. Тот поцелуй в лоб. Почему-то он не выходит из головы парня.       — В лоб.. Разве, не покойников целуют так? — Кисаки устало глядел в потолок. У него нет сил даже говорить, — Хотя, это в твоем репертуаре, Дракен. Он обращается в никуда, чувствуя, как постепенно начинает погружаться в сон. Он не хочет этого, но организму не прикажешь. Он знает, что пожалеет об этом, но у него нет сил сопротивляться, когда его сознание уже начинает погружаться в сон. Кисаки страшно, только от мыслей про тот самый кошмар.

_________________________

Тетта открывает глаза, но ничего не понимает. На этот раз, нет этой мрачной атмосферы. Сейчас он находится посреди спокойного места, где его не терзают сомнения и страх. Он чувствует, что он может расслабиться здесь. Здесь тепло, вокруг свежая зелёная трава и пение птиц. Это определённо лето, но почему именно оно? Кисаки узнает это место из тысячи таких же. Однажды Дракен предложил ему пробраться ему в парк, который был закрыт в тот день, причину чего очкастый уже явно не вспомнит. Но он помнил, как волновался, говоря, что это плохая идея, а Кен успокаивал его давая ему расслабиться и наконец-то повеселиться. Он смотрит по сторонам, но никого не находит, кроме силуэта вдали, что окликнул Кисаки. Этот голос. Он до боли слишком знакомый. Не думая Тетта подходит ближе настолько, что наконец-то может разглядеть человека, что сейчас сидит не далеко перед ним. Нет, нет, нет, почему ты здесь? Разве это лучше тех кошмаров, что Кисаки испытывал в последнее время? Он дрожит, а из его красных от слез глаз снова начинает что-то течь. У него уже нет сил терпеть его присутствия в своих же снах. Неуверенно, но он всё же начинает говорить, надеясь, что он просто проснется.       — Д-Дракен.? На лице собеседника возникает та самая, уже давно привычная для Кисаки тёплая улыбка.

«Возможно, еще увидимся.»