Химия, оказывается, не только в пробирках.

Ночь в гостинице прошла спокойно: даже Дотторе уснул, хотя пол дня до этого провел в дымке снов. Вы легли вместе, без чего либо лишнего, оба устали с дороги и предвкушаете следующий день, более интересный и наполненный хоть какими-то событиями. Утро почти обыденное — проснуться, умыться, привести себя в порядок и заняться чем нибудь, кроме затупа в стену, в вашем случае книга. Предвестник в своём сне вообще удивителен, может дрыхнуть, кажется, сутки и не проснуться даже после этого, даже с учётом беспокойствия этого процесса и минутных подъемов каждые пару часов, если не дёрнуть, а вы и не дёргаете, знаете, что на место аномалии вы поедете только к часу дня. На улице с самого утра жара, раздражает если быть честной — после жизни в Снежной акклиматизация бьёт пощёчину головной болью и большей чем обычно усталостью от обыденных действий. Доктор просыпается, сразу бубня себе под нос ругательства. Таких эмоциональных людей, как он, вы, судя по долгому ворошению прошлого в голове, ещё не видели. Но сейчас не об этом — мужчина, умилительно рассеянный лежит на постели лицом в подушку, вы смеётесь, напоминаете, что тот спал в сумме около двадцати часов, если не больше, вам объясняют, невероятно душно, что это нормально при утомлении и смене климата. Ничего не изменилось, всё нормально, обычно, спокойно. К назначенному времени вы оба приходите в себя, теперь собираетесь на место, где и находится цель вашего с Дотторе прибытия в страну войн, силы и пекла — на подозрительный объект с аномалией. С предветником его личная ручная кладь, а именно чемоданчик с всем необходимым для исследований, с вами сумка на пояс, также со всем, что положено и необходимо вам. Одеты вы оба легко, середина дня всё же, самый разгар жары. Вы краем глаза видите, что Второй стоя в ванной надевает рубашку, под которой снова портупеи, его излюбенный аксессуар, но на них на уровне солнечного сплетения он что-то крепит. Это глаз порчи? Теперь становится понятно, зачем ему столь неприличный элемент одежды — аккуратность и скрытность. Забавно и интересно. Вы покидаете апартаменты и заступаете к экипажу, пешком идти слишком долго. Пол часа и вы на месте — деревня, самая обычная, как и люди в ней. Построенная у основания реки, что является небольшой, но в сравнении с прочей местностью даже удивительна — пустыня пустыней, а тут водоём, проходящий метров пятьдесят в длину. Вас с Доктором и тремя агентами встречает старейшина, приветствует, как и вы его. Далее направление к сути проблемы — прогулка почти молчаливая, все присутствующие только слушают, как сокрушается почти пожилой мужчина, не понимая в чем же проблема. Сейчас вы с Вторым выясните это. Место красивое, по краям водоёма в два-три метра во все стороны раскидываются деревца, густая трава и необыкновенной красоты цветы. Всему этому мешает скопление монстров в пелене над водой, фиолетовая дымка окутала местность радиусом метров в пять. Дотторе, стараясь сделать это незаметно, пальцами прихватывает вас за рукав рубашки и наклоняется к уху, еле слышно произнося: — А я говорил. Вы вспоминаете, что же такое он говорил. Ах да, артерии, точно! Так вот, как выглядит место, в котором разлилась грязная энергия — дым, душный и плотный, в котором монстры сидят потягиваясь и охлажлаясь в воде почти вплотную друг к другу, чтобы занять самое удачное местечко в энергетическом аду для человека. Интересно и немного пугает. Ваш предвестник теперь начинает речь, чтобы пояснить ситуацию и другим участникам экспедиции. — Это очевидно разлив негативных артерий. Иногда слои почвы пропускают сквозь себя дымку, появляясь в том числе и на поверхности, — убирает руки за спину, держась одной за другую и когда ваша «дружная компания» останавливается, проходит вперёд, не оборачиваясь. — Но, что интересно, в вашем регионе крайне редко происходят утечки, так ведь? Если не изменяет память, в местах расслоения, рыхлости или крайнего нагрева земли. Странно, что именно здесь проступила грязь, — всё ещё не останавливается, уже находясь даже слишком быстро к объекту исследования. — Вы уже приглашали геологов? — все-таки останавливается и оборачивается, понятное дело к сопровождающему. — Ещё нет, но они должны прибыть завтра. Я хотел, чтобы первым делом здесь оказались вы, достопочтенный, — лёгкий поклон, а самодовольная улыбка Второго растягивается на лице. — Думаю, ваше незнание когда нибудь уничтожит вас, простите за грубость, — разворот на каблуках. — Обыкновенный разлив артерий, вот только непонятно, какая его причина. Завтра, да… — легонько качает головой, прикидывая свои планы. — Правильнее будет осмотреть состояние почвы, коры и знать расположение плит материка, здесь я не буду полезен, пока не появится надобность развеять дымку или решить проблему с загрязнением воды, — Дотторе шагает в сторону, в землю за пол метра от него втыкается снаряд. Монстр агрессирует. — Я понял вас, Господин Второй. Может, не будете подвергать себя опасности и вернётесь к команде? — старейшина немного обеспокоен ситуацией, явно не показывает этого, агенты на стороже. — Зачем? Они такие шумные, — на секунду оборачивается. — Делать нечего. Ни мне, ни вам, как минимум сегодня. Как бы не было обидно, это конец вашей небольшой вылазки. Дотторе лишь договорился отдать ему монстра, который пытался атаковать, если его убьют или обезвредят, а также взял пробирку в которой теперь находится вода с места событий, видимо, хочет проверить, можно ли её потреблять. Как-то всё вышло глупо, не организовано и просто, разочаровывает. Дотторе объяснил вам, что завтра вы встретитесь с другими специалистами и уже тогда начнёте разбирательство с природой и её проделками, а пока есть свободное время, которое, кстати, Доктор по приезде в номер проводит за неплохой такой стопкой документов. Жара выматывает, хоть вентилятор на потолке скрашивает в том числе духоту. Накатывает ещё и чувство собственной бесполезности и глупости, в поездке вы стали чаще думать о том, что являетесь не помощником в работе, а фамильяром, что добивает ваше итак не самое хорошее настроение окончательно. Возможно, стоит обсудить это с Дотторе и получить его мнение о ситуации, но сомнения, естественно, не дают вот так просто сделать это.

***

Снова позднее утро, такие же как вчера сборы. И все-таки плевое это дело, вы явно по воле судьбы приехали отдохнуть под солнышком лишние пару дней. Ну, сегодня вы как раз выясните это, ведь обещана была встреча с местными учёными, которые помогут разобраться в проблеме. Возможно, вы как раз поработаете, не сидеть же без дела уже второй день. Через полтора часа снова эта же деревня, ничего необычного и того, что вы не увидели вчера. Дотторе, в отличии от вас, горит интересом, поскольку готов встретиться с геологами и обсудить ситуацию. Снова встреча со старейшиной, почтение к предвестнику, другим деятелям науки, прогулка до места нахождения аномалии. Солнце сегодня более дурящее, огнём светящее в макушку, совсем разошлось и немного плавит голову. Второй Предвестник говорит с коллегами, с нескрываемым интересом объясняет что-то, выслушивает, постоянно перебивает. Вы спокойно идёте перед тремя агентами Фатуи и от скуки слушаете всё, что происходит, как хорошо, что скоро она развеется. А туман артерий только разросся, под землёй происходит явно что-то не то. Глава деревушки о чем-то почти слёзно просит, Дотторе забавляется, передаёт атмосферу непринуждённости и остальным. Жестом подзывает вас к себе. Вы не имеете права отказаться, подходите, оказавшись в метре от дымки. — Тебе полезно послушать, стой тут, — быстренько кивает вам, вы благодарно киваете в ответ. — Так, состояние местности ухудшилось. Вы уже знаете, какая может быть причина? — Да, — отвечает невысокая девушка с неаккуратными, но от того довольно красивыми кудрями. — Последние годы активность тектонических плит возросла, мы сейчас находимся, вероятно, под трещиной, из-за которой и произошёл разлив. Честно говоря, подобное происходит часто, но только у вулканов или у термальных источников. Всё ещё удивляюсь природе, — усмехается, достаёт из сумки с оборудованием респиратор. — Согласен, удивительно, — Дотторе зачем-то отшагивает ближе к вам. — Мне кажется, ситуация сейчас на твёрдые восемь из десяти, — вы слушаете разговор, шорохи, движения, оглядываетесь — перестаёте понимать, что происходит. Все в один момент стихли и… Вам кажется, или говорят загадками? — Развеем туман и можно уходить. Предвестник стоит лицом к девушке-геологу. Она, вместо того, чтобы надеть респиратор на лицо, бросает его в Доктора, вы отшатываетесь в сторону, как удобно, прямо в руки ещё одному помощнику, чувствуете под подбородком что-то холодное. Паника накрывает быстро, звук двух выстрелов, вы жмуритесь, чувствуете резкий жар у затылка, плеча и лица, что-то за спиной падает. Открываете глаза. На земле около вас труп. Без головы. — Ещё одно лишнее движение — открываем огонь, — старейшина стоит с арбалетом в руках, конечно же он направлен на Дотторе. Вы с ним попались. — Есть какие-то претензии? Я плохо справляюсь с поручением? — а Предвестник невозмутим, хоть ему и прострелили плечо, заигрывает тоном, показывая отсутствие интереса к затее банды. Это он убил того, кто держал вас, опускает руку из направления ладонью к вам, стрела в ней неприятно двигается вместе с мышцами. Вы, только почувствовав на языке вкус металла, понимаете, что стоите измазанная в крови всей левой стороной тела. В чужой крови. — Нам нужен глаз порчи. Передайте его, только после этого мы отступим, — все тот же мужчина явно целится, полукругом ещё несколько, все вооружены, вы немного придя в себя оглядываетесь — а где вообще агенты?.. — Какие молодцы, обкололи моих солдат, устроили засаду, — поднимает руки на уровень груди, чем напрягает около восьми человек, окруживших вас, только за спиной нет никого из-за артерий. — Ещё и требуете без лишних слов, в отличие от меня, — несколько хлопков ладонями, аплодисменты. — Я никому не доверяю свои разработки, поэтому вынужден отказать. Тишина почти звенит в ушах. Страшно. Дотторе кладёт ладонь вам на плечи, приобнимает, быстро тянет на себя, понимая, что вы в ступоре не особо понимаете ситуацию. Действия выполняются почти резко. — Не смотри, — лично вам, на ухо, совсем тихо, холодно. Ладонь Предвестника на вашем затылке, — все эти действия выполняются за считанные секунды — заставляет лицом уткнуться в мужское плечо. Левая рука Второго резко оказывается над его же головой, вы слышите шёпот: «восемь». Далее звуки выстрелов, звенят, будто ударяясь о что-то, боль в плече, мокрые громкие звуки, перед которыми оборванные вскрики, вы зажмурились ещё при объятии, руками закрываете лицо, дальше глухие звуки ударов. Доктор шумно выдыхает с дрожью, дыхание ледяное. Случайно, из-за напряжения сжал ваши волосы в пальцах. Вас трясёт от сюрреалистичности всей ситуации, добровольно-принудительное объятие отходит на второй план. Вы оборачиваетесь, видя движение около себя. Дотторе дальней от вас стороной тела в крови, перед вами двумя семь трупов полукругом, один сбоку от Дока. Головы превратились в кашу. Вам стремительно становится плохо, уже хватаетесь за рот, рвота подходит к горлу. Ученый подмахивает ладонью перед собой, круговым движением очерчивая некоторую территорию. Вас сгибает пополам из-за тошноты, изливаете содержимое желудка на траву. Дотторе прикладывает ладонь к вашей спине. Дыхание сильно сперло, вы хрипите, чтобы отдышаться и от накативших слез, и от рвоты. — Пойдём, — Доктор, как только вы выпрямляетесь, берет вас под руку. Под ногами пространство искривлено чернотой, густой и не отражающей свет. — Главное не дыши. Вы несколько секунд стараетесь понять, что происходит. Ещё раз смотрите на месиво в паре метров, чувствуете запекшуюся на лице кровь, режущую боль где-то на спине-сверху, опускаете взгляд на дыру. — Нет… — хотите попятиться назад, голос ужасно дрожит, дышать будто нечем. Предвестник молча и рывком тянет вас к себе, разворачивается спиной к черноте, обхватывает ваше туловище левой рукой, правой закрывает рот с носом, шаг назад — ничего. Грохочущая пустота, ничего в прямом его смысле, вакуум, никакой по температуре, цвету, запаху, звуку, ощущению — секунда абсолютной пустоты. Далее под ногами паркет, вам от неожиданности и испуга подкосило ноги, если бы не держал партнёр, упасть не долго. Дыхательные пути свободны, глаза открыты — ваш номер. Что?.. — Раздевайся, — Дотторе быстро отходит от вас к ближайшему столу, громко и надрывно кашляет, выправляет рубашку из брюк и копошится под ней, вы стоите столбом и трясётесь, наблюдая. В руках Доктора глаз порчи, он размахивается и разбивает его о стол. Всё это время на нём был муляж. Он никогда не носит с собой настоящую порчу. — Ты слышишь? — оборачивается на вас, на металлическом корпусе кнопка, из-под маски видна струйка крови. Вы никак не придёте в себя. Внутри что-то дрожит от пережитого испуга, если ранее вас морозило — сейчас бросило в жар, боль усиливается, чувствуете влажность на спине. Какой-то совсем уж глупый ступор, слишком долгий, не позволяет думать, волнами накрывает желание разреветься как ребёнок. А Дотторе нетерпеливо подходит к вам. — Нужно достать пулю, пока не началось воспаление или ещё хуже не попала инфекция, давай, приходи в себя, — он встревожен, у самого стрела торчит из плеча, но действует холодно, почти отстранённо. Кладёт ладони вам на предплечья. — Василиса? — Не надо… — слезы все-таки настигают в истерике, вам страшно, дышать почти нечем. Оказывается, вы склонны к панически атакам. — Мне больно… — сорвано всхлипываете, опускаете голову. — Тише, я знаю, что больно, — подходит почти вплотную, старается приобнять так, чтобы не задеть ничего из ваших повреждений, из-за эмоций на лице добивает ещё и осознание факта, что вы буквально вся в крови, и не только своей. — Нам нужно привести себя в порядок, потерпи пять минут, умоляю, цветочек, — ласковые поцелуи на лице, чтобы хоть как-то успокоить. — Бля… — пищите самой себе, стараясь начать контролировать себя и свои чувства. — Давай, что делать? Быстрее, — сильно трясётесь, чувствуете себя слабой, ничтожеством и позором рядом с Предвестником, что через боль может справиться с эмоциями и ситуацией, даже после того как убил толпу людей взмахом руки, а вы, идиотка, нет. Не можете просто перетерпеть, хотя бы не мешать ему и не доставлять лишних проблем, просто прихвостень, которую можно было и не защищать, убить там же как собаку. — Попали в спину, снимай верх, — резкий холод. Только что мужчина пытался вызвать жалость, беспокойство, замотивировать, всё это была лживая манипуляция, которая удалась. Вы машете головой, отгоняете мысли всеми силами и болезненно расстёгиваете рубашку. Из кармана Дотторе в руках появляется складной нож. Он также отходит к гостиничному холодильнику, совсем небольшому. Ищет спирт, находит коньяк, нужно хоть чем-то обработать лезвие и рану, а с собой максимум — набор инструментов для сбора материалов. Вы жмуритесь от боли и собственной бесполезности, от того какая вы жалкая и ничтожная в нынешней обстановке, какая вы… — Садись, — кивает на кровать, уже стоя около неё, легонько кидает бутылку на одеяло. Стягивает с петель брюк ремень. Вы не имеете права ослушаться. Подходите, слегка теряетесь в том, как сесть, предвестник разворачивает вас за плечи спиной к себе и передаёт ремень. Вы садитесь на край постели, за спиной Доктор. — Зажми во рту, это очень больно, — тон ровный, идеальный в своём спокойствии, вас же снова трясёт от слёз. Ваши волосы перекидывают через ваше же плечо, воротник рубашки тянут ниже, обнажая пулевое отверстие. Вы уже сжимаете в зубах кожу, больно. Становится почти невыносимо, когда алкоголь льют на рану — жжёт смертельно больно, вы не выдерживаете, выдаёте писк и в пальцах до побеления сжимаете одеяло. Чувствуете что-то новое, холодное, мерзко трогающее оголенные нервы, копающееся в мясе тела. Боль такая, что дышать нереально. Слюни текут по подбородку, идут пузырями из-за тихого шипения и истошных мычаний. Рука, ближняя к ране напряжена настолько, что, кажется, завтра мышцы заболят. — На кости может быть трещина, — наконец-то прикосновения прекращаются, на кровати около вас небольшой кусок металла, к нему прилипли совсем небольшие ошметки мяса. — Мне нечем наложить швы, сиди, — встаёт, очевидно за бинтом и пластырями. Вы с нотами голоса дышите, приходя в себя из помутнения, боль хорошо отрезвила. Через две минуты ранение заклеено, вы стараетесь отдышаться и прийти в себя полностью, но никак не выходит. И тут Дотторе трогает вас за плечо… — Помоги, — также серьёзно, как и до этого. — С чем? — голос у вас хриплый, тихий. — Стрела. Просто выдери, я сам не смогу, — усмешка, он смеётся над собой. Вы поворачиваетесь, теперь сидите лицом к Доктору. Смотрите на оружие, оно смотрит на вас оперением. — Я… — нельзя сказать, что не можете. Нельзя, Василиса, заткнись, просто делай, беспомощная дура, бездарность! — Минуту, — закрываете лицо руками, дышите глубоко, чтобы унять чувства. Хочется плакать, просто остаться одной, свернуться клубочком на кровати и выплакать всё, что есть. — Не спеши, я вижу, — ладонь на вашей ляжке, старается успокоить. — Легче сразу избавиться от объектов, нам предстоит путь в Снежную, пойми. Мы так просто не пойдём в больницу, ты понимаешь? — наклоняет голову, смотря на вас теперь снизу-вверх из-под маски. Вы убираете руки, будто стирая с лица грязь, смотрите на Дотторе. — Скажи сам, когда драть, — трясущимися руками тянетесь к стреле, предвестник выпрямляется. Одну руку прикладываете так, чтобы между четверней и большим пальцем был объект, его самого зажимаете в пальцах второй руки. Видите, как кривятся губы учёного, между которыми скопилась кровь, притекшая с носа. — Давай, — слышите шумный и медленный выдох, дёргаете рукой, не выходит, зажмуриваетесь и прикладываете большее усилие, крепко застряло в тканях. Ещё один рывок, благо, оставляет стрелу в вашей руке. Натужный скрип голоса, Доктор прикладывает ладонь ко рту; сама пережив что-то подобное ещё пять минут назад вы почти чувствуете чужую боль. Предмет выпадает из руки, небольшое количество коньяка мужчина самостоятельно льёт на рваную рану, почти рычит совсем тихо. Запрокидывает голову, вы видите что у него от напряжения сильно трясётся, рука. Из сочувствия придерживаете его запястье, забираете бутылку. Ну и, чего добру пропадать, пока не видят хлещете спирт. Подобное, кажется, совсем невозможно пережить в трезвом уме. — Дай мне, — Дотторе ловит вас на распитии, отнимает бутылку и тоже пьёт. Жадно, чтобы вам меньше досталось. Глухо откашливается в пястье. — Фу, блядь, — смотрит на бутылку и расстёгивает рубашку параллельно с этим. — Мерзость, всем на чем могли настояли, — вразрез словам снова пьёт. Вы оба не в состоянии на адекватные поступки теперь, когда оказались в относительном спокойствии. — Дотторе… — сипло зовёте, сдерживая слёзы. — Что это было?.. — Во мне так называемый «живой» глаз порчи. Мне не нужен амулет, чтобы управлять этой энергией, — откидывается на кровать, теперь лежит, перед этим поставив бутылку на пол. — До этого я уже дошла, но… — смотрите на предвестника всё ещё пытаясь держаться и не позориться. — К… Как ты вообще это сделал? — запястьем вытираете сопли из-под носа. — Опыт, стратегия, — устало вздыхает и прикладывает ладонь ко лбу, ему все ещё больно, вы теперь видите рану, из-за расстегнутой рубашки. — Легче убить всех и сразу, чем долго сражаться. Если ты о портале… Это исключительный случай, обычно я этим не пользуюсь, слишком тяжело переносится организмом. — А что за кнопка? — как же оказывается бывает тяжело держать в себе слезы. — Подкрепление. Нам в срочном порядке организуют сопровождение и судно, вернёмся в Снежную уже завтра. Фух, я аж испугался… — вас пробивает шоком. Он? Испугался? — Ты?.. — с претензией, вероятно даже больше с удивлением. — Я тоже умею чувствовать, удивлена? Из-за аффекта всё доходит только сейчас, — не видно по Дотторе, что он только что пережил что-то страшное, нет в голосе этих эмоций. Вы не верите, потому что судите по себе и тому, что от страха даже двинуться не могли. Предвестник резко садится и улыбается вам обнажив зубы. — Чтобы понять, что именно я чувствую, нужно впервые убить. — За- Дотторе, — осекаетесь, мотнув головой. — Не нужно так делать, пожалуйста, — голос — предатель, дрожит и отдаёт хрипотцой. — Мне можно отмыться, или рана? — слезы всё-таки текут, просто без сопровождения рыданий. А Второй только шумно вздыхает. Вы чувствуете сквозь маску, что смотрит на вас, пристально. Длится это всего пол минуты, за это время вы снова чувствуете тошноту, но теперь из-за алкоголя и жестокого стресса ещё недавно. — Иди, только аккуратно. Спасибо, что выдержала. Не закрывайся, ладно? — его резко попустило, настолько, что если две минуты назад он готов был начать нести бред об убийствах, то сейчас скорее сам расплачется. Вы киваете и покидаете учёного на время. В ванной комнате начинается очередное приключение — от коньяка и духоты вас развезло по страшному. Прохладная вода, одежда на полу, кинута небрежно. Оттереть кровь отовсюду, постоять в затупе пару минут, поплакать. Отвратительное чувство опустошенности, собственной ничтожности, вы уже не станете прежней. Снова вырвало, теперь из-за спирта, это была не лучшая ваша идея за сегодня. Одеться и выйти уже никакой, сегодняшний день вроде не закончен, вечер только надвигается, а вы уже не выдерживаете его. Дотторе моментально замечает и понимает все ваше состояние, почти подбегает и придерживает за плечи. — Всё плохо? — проскакивает лёгкая улыбка, конечно же ему смешно с вашего состояния, будто бы причин этому нету и он сам не является одной из причин. — Да, — наклоняетесь, скорее шагаетесь к Доктору, только после того как лбом претесь в грудь понимаете, что у него вообще-то там рана и так делать не стоит. — Я себя ненавижу. Зачем ты вообще взял меня сюда… — тяжёлый выдох и почти всхлип, снова хочется плакать. — Потому что хочу, чтобы ты была со мной. Почему ты себя ненавидишь? — добро кладёт ладонь на ваш затылок, гладит, чтобы успокоить. — Ты очень хорошо держалась, даже не ожидал. — Потому что я — никто по сравнению с тобой, — пальцами сжимаете рубашку партнёра, говорить громко не получается. — Всё время чувствую себя тупой и бесполезной. — Всё не совсем так, — всё ещё дарит ласку, но за плечи аккуратно отодвигает от себя. — Пойдём, присядем, — Дотторе теперь берет вас за руку. Доводит до кровати, приглашает сесть со стороны, противоположной той, где вы проводили изъятие предметов из ранений. Когда вы садитесь, сразу заставляет лечь. Вы… Вы и сопротивляться не можете, в прямом смысле не можете, телом управлять тяжело. — У нас правда существует разница в опыте, да и мы как минимум два разных человека, которых жизнь помотала по-разному. Но разве это значит, что ты бесполезная, раз не знаешь или не можешь чего-то? — всё ещё держит вас за руку, поглаживает кисть большим пальцем, сидя на краю постели, пока вы снова пропускаете момент, когда начинают течь слёзы. — Я ведь даже почти не помогаю тебе, — всхлип и ладонь у лица, чтобы вытереть влагу. Неловкий переворот на бок, лежать на спине больно. — Ты разве не даёшь мне ассистировать не потому что я нихрена не могу сделать нормально? — ваш комплекс отличника никуда не девался со времен школы. Во всем нужно быть первой, лучшей, а теперь вы даже не можете соревноваться с человеком, который постоянно рядом. — Я и не объяснял, чтобы ты могла. Мне удобно работать одному, потому и не предлагаю участвовать. Василёк, ты умная девушка, иначе не нравилась бы мне, — подсаживается ближе, теперь гладит по предплечью. — Если наш статус в обществе разный, это не значит, что в личных отношениях он тоже будет настолько отличаться. Я разве даю поводы? — Ты Предвестник, — обе руки на лице, даже стыдно за себя. — А я, — вас перебивают. — А ты моя личная ассистентка, даже по документам, правая рука. Если забыла, ты из нулёвок ближе остальных к Предвестникам в иерархии должностей, — он вроде спокоен, но прослеживается что-то агрессивное. Как когда стараешься объяснить подруге решение уравнения реакции, а она никак не может понять, откуда там взялся коэффициент, который в её решении другой. — Ну, я не готова к такому, — скрипите голосом, даже слегка отчаянно. — Ничего, привыкнешь, — трогает ваши мокрые волосы, приглаживая к виску. — Поспи, у нас есть несколько часов до отъезда. — Не хочу я спать, — из-под пальцев смотрите на Доктора, зрение тяжело фокусируется на его лице, точнее маске. Как же она вас раздражает. — У меня перед глазами трупы, мне больно, хочу плакать… — снова жмёте ладони к лицу, всхлипываете и скулите, очень больно. — Тише, Василёк, я рядом. Какая же ты пьяная, ужас… — наклоняется к вам и щекой прислоняется к плечу в знак поддержки, обнимает. — Нас найдут и убьют, да? — слезливо. — Нет, любимая. Только через мой труп, — спокойно.