Дьявол учится любить

      Влад, нервно оттянув ворот серой толстовки, ощущал, как ему становится тяжелее дышать. Он вскипал, его обуревала настоящая злость. Сидит, черт бы побрал её, эту белобрысую маленькую сучку, и любезно лыбится в открытую этому смазливому недоумку. Ох, как у него внутри все кипело, словно в огромном бурлящем котле Преисподней для самых отпетых грешников. Когда гнев и ощущение уязвленного достоинства застилали его сознание, импульсивный и взрывной характер вступал в силу: казалось, Влад весь чернел, его лицо менялось и им словно овладевало нечто иное, очень сильное, но скрытое от человеческого глаза, а на темной короткостриженной макушке будто вырастали два невидимых острых рога. Когда она, вообще, успела стать такой дружелюбной? И какого члена когда рядом с ней он, она засовывает язык в задницу и корчит из себя мисс благопристойность? Влад нервно перебирал пальцами серебряную цепочку на запястье, пока мысли, словно мухи на мед, слетались и липли к нему в и без того возбуждённую голову. Как ни одно дерьмо — так вырисовывается другое. И одно из них сейчас мозолило ему глаза, играя мускулами перед зелеными глазками доверчивой Эммы Ежовой. Чернокнижник чувствовал себя более, чем отвратительно, раз за разом кидая презрительные отблески темно-карего взгляда в сторону белокурой головы.       — Так я и думал, — с удовольствием протянул Толик, как всегда очень внезапно и без предупреждения пришедший капать Владу на мозг. — Хоть чуть-чуть скрывай ревность к этой телочке, туебень! Влад лишь презрительно отмахнулся, не сводя глаз с воркующей компашки:       — Не в этом дело, твою мать, и ты это знаешь. Дьявол низко рассмеялся, словно уличая Череватого в чем-то сокровенном, что тот упорно старался скрыть:       — Тебя тянет к этой слащавой дурочке и это нормально. Я-то времени тоже зря не теряю...       — Ммм, — равнодушно протянул Влад, — это чтоб мне не жилось спокойно, так? Нахуя ты мне её навязываешь? Думаешь, я без нее руку взять не смогу? Влад, в котором стремительно развивался и рос костер необузданной злости неясной для него самого причины, не отрывал впившихся пальцев от серебра на запястье. Еще чуть-чуть и, казалось, из его напряженной головы начнёт струиться пар от нарастающих, словно снежный ком, негативных эмоций. Масла во всеобъемлющий пожар, по ощущениям захвативший и его всего и то, что было вокруг, основательно подливала мило улыбающаяся Эмма. Улыбающаяся не ему, а какому-то клоуну, на которого Влад никогда в жизни не обратил бы внимание без помощи белобрысой невинной овечки. Но мысли, словно ветер, тут же унесло, когда в слух, направленный целиком и полностью в сторону развеселой троицы, впечатался демонский низкий тембр:       — Это для того, чтобы наш уговор въелся в твою тупую башку. Без нее ты руку возьмешь, но выстраданную потом и кровью. Я не отказываюсь помогать, победа в первую очередь в моих интересах, но сделав то, о чем я тебе талдычу, ты развяжешь нам руки, балбес, блять!       — Может, ты лучше расскажешь, наконец, на кой хер мне нужна её кровь? Почему кровь? Почему именно её, а? А то как-то нечестно получается, что я бегаю за её кровушкой как пес, а сам не знаю, на хуй это, вообще, надо! — Уже откровенно повысив голос, в конце концов провозгласил Влад, подстегиваемый нарастающим гневом и на Эмму, и на её компаньона, и реальной неосведомленностью смысла своих действий. Он ведь должен знать, за чем гонится, не так ли? А не просто так, от нехер делать, тратить свое драгоценное время на эту дурочку, которое мог бы потратить с пользой для себя… Сходить на кладбище, например, усовершенствовать свои способности и знания. Но нет! Он бегает туда-сюда за ней хвостиком, словно голодный кот, которого поманили жирным рыбьим брюхом, видя перед собой только свой обед и больше ни-че-го. Откровенно говоря, ему было занимательно играть с Эммой в кошки-мышки, учитывая, что из этих полезных игр можно возыметь свою личную выгоду. Без выгоды для своего «я» Влад не видел резона предпринимать что-либо для других людей, и, не зная конкретно какого куша ждёт от контакта с Эммой, поставленная самим же собой и демоном цель теряла свой всякий смысл. — Узнаешь… Обязательно узнаешь! — И, кольнув чернокнижника язвительным смехом, дьявол рассыпался в воздухе, оставив после беседы с ним отвратительное послевкусие.       Влад лишь хмыкнул, сжимая пальцами от крайней степени раздражения серебряные звенья на запястье, что уже вошло в некоторую привычку. Вскинув почерневшие глаза в уже привычную сторону, Влад не обнаружил там ни Эммы, ни хари ее смазливого дружка, ни расфуфыренной подружки. Поморщившись, он, как пустой сосуд, наполнившись сильнейшим негодованием, распирающим его изнутри, шумно выдохнул, заверив себя самого: «Ну, Эмма, это ты зря. Со мной в эти игры лучше не играть».       Твердо решив поймать Эмму перед началом съемок, когда та останется одна без своих туповатых прихвостней, Влад, шумно оставив свое место, чем вызвал непонятливые взгляды своих коллег, стремительно ретировался прочь.

***

      Эмма, прижав к груди стопку нужных документов, спешила на съемочную площадку, чтобы помочь к подготовке перед новым испытанием. Через пару часов съемочная группа Битвы экстрасенсов отправится в населенный пункт в примерно ста шестидесяти километрах от города, где задача экстрасенсов сегодня будет крайне ответственной — выяснить причину трагической гибели подростка.       Целый день у нее то и дело выпадало из рук все, что там оказывалось, а в голове, кроме постоянного перемалывания воспоминаний о прошедшем дне, было пусто. Эмма просто не в силах была сосредоточиться, а как только прикладывала усилия это сделать, перед глазами тут же оказывался тот самый темный взгляд Влада, в котором ирония отплясывала хороводы вместе с насмешкой и сарказмом. Свалился на её голову этот самодовольный черт, словно снег летом — так же неожиданно и противоестественно… Особенность восприятия ситуации была в том, что у Эммы не было опыта в любовных отношениях с мужчинами и в как таковом общении в принципе. Она просто не знала, как себя вести ввиду недостаточной осведомленности в этом плане. С отчимом, от которого она и удрала так далеко от дома, отношения никогда не складывались, а родного отца девушка не знала и видела лишь на фотографиях, поскольку его не стало до её рождения. Новый же муж матери был настоящим деспотом и о его существовании в одной с ней стране на одной планете Эмма предпочла бы и вовсе забыть, что и старалась делать изо всех сил.       Очень тонкая, нежная и ранимая душа Эммы подсознательно всегда боялась сближаться с мужчинами более, чем «привет-пока». К Владу же её тянуло так сильно, что сама она не могла объяснить причину этому, но несмотря на притяжение, которое было сильнее её и противостоять которому было слишком сложно, Эмма решила: так продолжаться больше не может. Ей не нужен риск, этот постоянный страх навлечь бед на свою голову, остаться наедине со своим изорванным, раненным сердцем, не зная, как его залатать. Эмма остановилась, прислонившись головой к холодной стене. Нет. Нет. И еще раз — нет. Влада не должно быть в списке её друзей и знакомых ни за что. Слишком много придется на себя взвалить за малейшую связь с ним, да и вообще, она здесь для того, чтобы работать, а не заниматься Бог знает чем. Но черт, как же было стыдно! Она, в очередной раз не сумев скрыть свою слабость, просто млела и блеяла от каждого его слова, каждого шага, каждого мимолетного взгляда в свою сторону… В сознании Эммы всплыла одна очень навязчивая, но трезвая мысль — дистанция. Держать Влада на расстоянии, игнорировать его, избегать. Он — участник, она — персонал. Только и всего, ничего личного. Эмма так боялась безрассудно утонуть в нем с головой без остатка, но в то же время подсознательно к нему тянулась, словно овца, добровольно отправившаяся на заклание. Запретный плод сладок…       — О, Эмма! Ты чего тут? Потерялась? — Девушка подскочила, когда до её отвлеченного разума донесся отчетливый мужской голос, явно обращающийся к ней. Как же не хотелось сейчас ни с кем разговаривать! Завидев Сашу Некрасова, того самого услужливого помощника режиссера, который твердой походкой приближался к ней, девушка прискорбно вздохнула, увидев не того, кого ей, в глубине души, хотелось бы. Эмма слабо отозвалась, когда они поравнялись:       — Привет снова, нет. Надо помочь, — девушка кивнула на бумаги в руках, пожимая плечами. — Вот, как видишь… Завалили.       Парень, заправляя рыжеватую прядь за ухо, с сочувствием глянул на такую увесистую кипу документов подмышкой у такой хрупкой девушки:       — М-да, негусто. Давай я тебе помогу, — тут же, добровольно-принудительно выхватывая бумаги из рук Ежовой, Саша принялся её расспрашивать, чтобы завязать мало-мальски приятельский диалог: — как тебе у нас? Надеюсь, коллектив тебя достойно принял? Девушка кивнула, не поднимая взгляда:       — Вполне, — мысленно подметив, что Эмма, очевидно, на контакт не шла, Саша твердо вознамерился взять инициативу в свои руки и принялся заваливать девушку байками и россказнями о том, как попал на Битву экстрасенсов.       До Влада, который, стоя за углом облокотился на стену, уединившись ото всех, слабо донесся тонкий знакомый девичий голос. Череватый подобрался, и, невольно сжав кулаки, вынырнул из-за стены, чтобы убедиться, что ему точно это не показалось. Его взгляд напоролся на улыбчивую Эмму в компании Саши, который старательно её обхаживал и основательно присел на уши. Н-да, стоило ему сразу наперед подумать о том, что этот хлыщ будет слишком настойчиво подбивать клинья к Эмме… Что-то внутри, обратившись огромным огненным шаром, разрасталось с каждой секундой пребывания этого ублюдка рядом с такой знакомой блондиночкой.       Их любезный диалог прервала досадливая трель переливчатой мелодии мобильника Некрасова, доносящаяся из кармана его рабочих брюк. Любопытство погнало Влада снова высунуться из-за угла и растянуться в улыбке от увиденного: Саша, прижавшись ухом к мобильнику, отошел на некоторое расстояние от Эммы чтобы потрындеть с кем-то по телефону. Картина маслом! Блондиночка осталась одна-одинешенька, и самое время было схватить её за тонкую ручку, со всей силы потянуть на себя, прижать к стене и… Влад напрягся, когда его внезапно подавшее признаки жизни воображение подбросило ему множество разноплановых красочных кадров с Эммой в главной роли, и мужская природа явственно напомнила о себе. Черт! Хуй знает, что натворил Толик, но это что-то явно противоречит их с ним договору и жутко мешало делу. Тряхнув головой, словно избавляя себя от таких сокровенных, но назойливых дум, Влад бесшумно выполз из своего укрытия, устремившись к Эмме, которая одиноко ждала, переминаясь с ноги на ногу, пока Саша вдоволь наговорится с трубкой. Голова внезапно оказалась пустой, лишь дымка легкого серого тумана в сознании, и Эмма, словно белое въевшееся пятно в темноте перед глазами. Она стояла, прислонившись спиной к стене — все, как в недавних фантазиях, и молчаливо смотрела в одну точку. Посему внезапное появление чернокнижника перед ней не только вогнало её в краску, но и моментально погнало ток крови в бешеную волнительную гонку.       — Привет, — тихо послышалось над головой девушки, — у тебя, как я погляжу, новая компания? Эмма молчала. Влад внимательно изучал её побледневшее от явного волнения лицо, но девушка старалась не поднимать глаз и головы в его адрес, словно его не существовало.       — Как интересно, — пропустив нервный смешок, ясно гласивший о его напряжении, Влад подытожил: — игноришь, значит, — его рука твердо облокотилась на стену над головой Эммы, закрывая ей пути отхода. Он медленно наклонился к девушке. Его прохладные пальцы, слегка касаясь теплой нежной шеи, провели по ней холодную дорожку, избавляясь от белых прядей, прикрывших её ухо, в мочке которого блестел маленький белый камушек. Эмма вздрогнула, ощущая, как земля уходит из-под её ног и она вот-вот свалится навзничь прямо к ногам своего оппонента.       Прижавшись ртом к уху девушки, Влад, едва прикрывая собственное раздражение на бесящую до чертиков ситуацию, прошипел:       — Понял, Эмма. Бросаешь мне вызов? Пусть будет так, но ты пожалеешь об этом, — в ответ на это Эмма лишь тихо охнула и прикусила губу, чтобы отвлечься на возникшую боль и воздержаться от комментариев. Она же обещала себе!       — Эй, приятель! Что здесь происходит?! — Саша, вдруг спустившийся с небес на землю, заметил слишком сблизившихся молодых людей и про себя отметил, насколько коротко было расстояние между ними. Стиснув челюсти от огромного кома эмоций, образовавшегося в его голове и полностью заполнившего все мысли кроме той что он сейчас увидел, парень ринулся к чернокнижнику и Эмме, ошибочно приняв происходящее за сумасбродный харассмент.       — Что ты делаешь?! Уберись от девушки, — завопил разъяренным раненым зверем он, хватая Влада за рукав его серой толстовки. Тот, благодаря отменной реакции ловко вывернулся, словно кот, оказавшись уже в поле недосягаемости агрессивно настроенного Саши.       — Полегче, — жестко припечатал Влад, — свои грязные руки держи при себе, окей? Мы по-дружески беседуем, да, Эмма? — Колкий взгляд в сторону насупившейся блондинки. Но Саша заканчивать конфликт явно не планировал:       — И как это ты так по-дружески беседуешь, что чуть ли не сожрал бедную девочку?!       — А это уже не твое собачье дело, ясно? — Вскинув указательный палец, Влад погрозил им прямо перед носом новоявленного соперника. Тот, с широко раскрытыми глазами, не мигая уставился на Влада, ощущая себя неловко от разницы в росте. Несмотря на это, праведный гнев сносил Некрасову крышу, и через раздувающиеся крылья носа он шумно выпускал и втягивал воздух, готовый в любую секунду наброситься на чернокнижника. Саша был в ярости еще и по той причине, что Череватый выглядел чересчур самоуверенно: ни одна мышца на его удовлетворенном лице не дрогнула, голос звучал спокойно и ровно, да и сам он не выглядел нисколечко напряженным. «Этот гад что-то принимает!» — безжалостно подумал Саша.       — Еще свидимся, помощничек. Пока, блондиночка, — и, даже не глянув в сторону девушки, Влад развернулся и за считанные секунды скрылся за поворотом.

***

      Эмма, перебирая маленькое серебряное колечко в руках, уныло следила за меняющимся каждую секунду пейзажем за окном. Прохладный сентябрьский вечер постепенно спускался на смену солнечному дню, и прячущееся в зеленых кронах деревьев солнце прощально поблескивало, опускаясь к горизонту. Эмма отмахивалась и отнекивалась от пустых бесед, в которые её то и дело норовили втянуть Таня и новоиспеченный рыжеволосый друг. Они смеялись всю дорогу, изредка заискивающе поглядывая на Эмму и стремились подбодрить, видя её понурый вид. Для девушки действительно веселого было мало. Ей было так тяжело на душе после всего, что приключилось сегодня там, в коридоре с Сашей и Владом, как едва не произошло непоправимое, как… Как она, с тяжестью на сердце, с непереносимым грузом внутри, так стремительно пыталась оттолкнуть от себя Череватого своим молчанием. Эмма больше не могла позволить себе быть слабой, быть ведомой, быть такой чувствительной ко всем мелочам, на которые другие люди никогда бы не заострили свое внимание. Раз за разом она принималась себя убеждать и говорить себе четкое, непоколебимое, стойкое нет. Но когда Влад прикоснулся к ней, не оставил ей и сантиметра свободы, приблизился так близко, что-то, что она даже не запомнила, говорил ей на ухо… Тогда она потеряла счет времени и окружающий мир рассыпался, словно декорация, был только он, она и её ощущения. В глубине души Эмма злилась на Сашу, что он тогда так не вовремя снова объявился, так грубо прервал минуту их сближения… Но девушка не желала продолжать мариноваться в собственных мыслях о поползновениях Влада на её личное пространство, хоть они были такими волнительными и запоминающимися.       Микроавтобус со съемочной группой держал путь в поселок Лотошино Московской области. Именно там должны будут пройти съемки нового испытания, а экстрасенсы, в свою очередь, расследовать гибель сына убитых горем родителей.       Эмма решила проявить интерес к испытанию, чтобы отвлечься от иных мыслей, и повернувшись к сидящей рядом Тане, тихо спросила:       — А что случилось с этим мальчиком? Что-нибудь известно? Саша, занявший место напротив, тут же навострил уши. Перебив подругу, он отрицательно помотал головой и начал:       — Нет, как раз-таки. Думаю, если бы что-то было известно, нас бы не звали… Но обстоятельства очень странные, надеюсь, наши ребята с этим разберутся, — и с ухмылкой подмигнул Эмме, в ответ на что она лишь согласно кивнула.       В этот момент девушку против воли привлекла высунувшаяся из-за спинки переднего сидения изящная женская рука. Наманикюренные пальчики поползли к плечу Саши Некрасова, и тот от неожиданности вздрогнул:       — Что, Крис? — Осведомился он, обращаясь к незримой собеседнице.       — Мне надоело! Посиди со мной, — донесся жалобный стон, — мне скучно! Когда мы уже приедем, м? Эта дорога — бесконечна!       Саша раздраженно закатил глаза и показательно вздохнул, нарочито давая понять всем в округе, как ему чуждо присутствие этой девушки:       — Хватит ныть, Кристи, — он шутливо слегка хлопнул её по руке, — мы только час едем. Потерпи, — тонкие длинные ноготки скрылись за спинкой сидения и оттуда продолжила сыпаться гневная тирада негодования.       Таня же перед этим успела ввести Эмму в курс дела, поэтому о раскованной девице девушка слышит не впервые. Высокомерной, распутной, вызывающей девушкой была никто иная, как Кристина Некрасова — судя по фамилии, какая-то родственница Саши, влиятельные родители которого деликатно настояли на том, чтобы успешный сынулька помог пристроить и эту вульгарную мадам. Крис проработала в редакции Битвы всего полгода, но за такой не столь длительный промежуток времени успела обзавестись и поклонниками, и врагами, и друзьями, и дурной славой. Одним словом, её скверный характер в тандеме с чрезмерной раскрепощенностью благополучно приносили свои плоды. Лично Эмме пересекаться с Крис до этого дня не приходилось, и впрочем, девушка с радостью предпочла бы, чтобы этого не случилось никогда.       Однако, несмотря на такую нелицеприятную внутреннюю характеристику, Кристи была на редкость красива: длинные пшеничные волосы струились волнами на хрупких плечах, тонкие черты лица, острый аккуратный нос, пухлые губы, серо-голубые глаза и, в конце концов, большая упругая грудь, которую примитивная Крис не стеснялась подчеркивать откровенным декольте. В общем, эта девушка была наделена всеми теми преимуществами внешности коих, по мнению Эммы, она была лишена.       День близился к концу незаметно и скоротечно, а вместе с этим, голубой просторный небосвод стянули серые, грозные тучи, завесив город вуалью зловещей темноты. Эмма поморщилась, когда, вынырнув из автобуса, почувствовала редкие прохладные капли моросящего дождя, падающие на щеки.       — Погодка не айс! — звонко констатировала Крис, выбираясь вслед за Эммой и вскидывая к небу голубые, ярко подчеркнутые черной подводкой глаза. Ежова неприязненно поджала губы видя, как эта пустая кукла, подхватив Сашу Некрасова за руку, с кошачьей грацией брезгливо перепрыгивала оставшиеся после предыдущих осадков лужи. Эмма улыбнулась, в ярчайших красках представив, как эта выдра валится ничком разукрашенной мордой прямо в грязь.       Эмма не могла понять, что именно её так отвращает в этой девушке. Лично им общаться не доводилось, поэтому, казалось бы, резона этой возникшей неприязни к Крис быть не должно. Но странное, тревожное внутреннее предчувствие не давало и малейшей возможности расслабиться. Весь вид Крис, ее противный, тонкий голосок, действительно почти идеальная точеная фигура — как же все это действовало на нервы… В нескольких метрах от выбравшейся из душной машины съемочной группы собралась такая же оживленная кучка экстрасенсов. Эмма невольно бросила туда взгляд, выцепив из общей массы высокий серый силуэт Влада, и, когда девушка заметила, что он также смотрит на нее, под аккомпанемент отстукивающего беспокойного сердца отвернулась, когда он подмигнул ей.       Полностью исключить из своей жизни спесивого чернокнижника Эмма, по понятным причинам, не могла, но и по некоторым — не хотела, несмотря на то, что сломя голову бежала от осознания этого. Взгляд его темных глаз в её сторону приятно обволакивал трепетным чувством, которое сложно было объяснить словами, но которое никогда не отпускало Эмму, окажись она рядом с Владом и наедине с собой. И эти мурашки от его запаха, эти проклятые импульсы, рождающиеся где-то внизу живота сладострастным, тянущим узлом… Эмма, натянув капюшон легкой белой ветровки, словно прячась от внешнего мира в уютном коконе, пробралась вглубь собравшихся, чтобы слиться с толпой. Не успела девушка расслабиться, как случайно стала свидетелем откровений Крис и Саши Некрасовых, не сумев пропустить это мимо своего внимания:       — Слушай, Саш, а познакомь меня с этим черненьким красавчиком, мм? — Накручивая пшеничную прядь на палец, краснела Кристина.       Саша ткнул пальцем в противоположную сторону, с усмешкой шепча ей:       — Этого, что-ли?       Эмма из любопытства проследила за направлением его жеста и обомлела. Экстрасенсы, совсем недавно здесь столпившиеся, куда-то внезапно рассосались, и из всего числа там присутствовал только Влад и Линда Хевард-Миллс, неловко беседующая с какой-то бабулькой. Продолжения этого гадкого диалога своих коллег Эмма уже не слушала. В её ушах бешеным темпом, словно она бежала марафон, гулко стучала мышца, перекачивающая кровь, но вот-вот готовящаяся выпрыгнуть наружу и вцепиться в накрученные патлы Крис.       Эмма сама не поняла, как болезненный укол ревности кольнул её куда-то глубоко, да так больно, что эмоции и нахлынувшие чувства надавали ей болезненных призрачных оплеух. Её щеки покраснели от переизбытка всей той палитры, что она испытывала, и, скрестив руки на груди, Эмма незаметно отделилась от остальных, повторяя в голове, словно мантру, гневное: «Какая же она… Какая она…» которое так и не сформировалось в четкую мысль.       Внутри продолжало гореть и полыхать нечто такое сильное, что по внутренним ощущениям могло смести с пути все окружающее, не оставив и мокрого места.

***

      Влад Череватый уединился в светлой уютной кафешке на той же улице, где по счастливой случайности находился дом, где проходило испытание. Раскинувшись на мягком кожаном диване, он буравил задумчивым размытым взглядом скромный пейзаж за окном. Миловидная кудрявая официантка в обтягивающих джинсах, постоянно маячившая в поле зрения, то и дело появлялась откуда не возьмись возле его столика и едва ли не прожигала в парне дыру чересчур дружелюбной улыбочкой. Влад ощущал, что если она подойдёт снова, то он благополучно отправит её в противоположном направлении в пешее эротическое.       Чернокнижника бесило буквально все. Он уже справился со своим заданием, так на кой хер торчать там вместе с остальными и глазеть на эту скуку смертную? Ему совершенно не было интересно, как проходят это испытание его соперники, да и вообще на данный период времени Битва — последнее, что его интересовало. Все беспорядочные мысли были заняты Эммой, от чего Влад еще больше злился и на нее, и на самого себя. Опустошив чашку крепкого бодрящего кофе, Влад нервно тарабанил по столу пальцами, уныло пялясь в окно. Блять, какого хуя она сидит в его голове и даже не собирается улепетывать оттуда? Его напряженное сознание порождало все новые и новые мысли и картинки, связанные с ней. Влад чертыхался про себя, как только из этих размытых изображений с участием Эммы прорезалась улыбчивая рожа этого уебанца, который ходит за ней по пятам!       Больше всего его раздражало даже не столько преследование и ухаживание за Эммой слащавого червя, сколько полный игнор этой смазливой блондинки. Да, блять, она даже не смотрит в его сторону! Ни разу не подошла, чтобы, заикаясь и волнительно подбирая слова, попытаться с ним заговорить. Абсолютный бойкот. Пиздец, как же это напрягало! Это было словно надоедливой мучительной зубной болью, которая будет ему досаждать до тех пор, пока он не залепит пробоину в эмали добротной пломбой. Так и здесь — он был обязан что-то предпринять. Ее запах, чертовы белые волосы, которые его дико бесят, но которые так адски хочется намотать на кулак, бледная шея, которая так и манит вцепиться и губами, и руками… Блядский пиздец! Поток матов нуждался в выходе, Влад не понимал, что с ним происходит, и это его жгло изнутри.       — Черт бы тебя побрал! — Влад дернулся, когда демон, словно по призыву, объявился прямо перед настороженным чернокнижником.       — Ну, как наша невинная овечка? Или ты собираешься тянуть с ней до второго пришествия? — Последние два слова Толик буквально выплюнул с отвращением. — Фу, как же омерзительно это звучит. Какой дятел это придумал?       Однако Владу было не до шуток и не до дьявольских размышлений вслух, которые самым наглым образом провоцировали чернокнижника на эмоции. Череватый за немалое количество лет научился ставить своеобразные блоки от дьявольщины, которая питалась человеческими эмоциями и внутренними ресурсами, однако не всегда сумел сдерживать свои порывы и защита давала крен.       Воровато оглянувшись по сторонам, словно убеждаясь, что в радиусе нет кого-нибудь, кто может услышать его странный диалог с, по факту, самим собой, Влад прошипел:       — Я так больше не могу! Придумай что-нибудь, иначе я просто поеду мозгами. Помоги мне!       — Что, влажные фантазии не дают покоя? — Толик расхохотался, его вопрос звучал как утверждение.       — Меня тянет к ней. Сильно, — вдруг, словно бы поражаясь собственным мыслям, просипел Влад. — Я не знаю, что ты натворил, но мне это пиздец как не нравится. Ты меня не предупреждал, что такое может случиться.       — Значит притворяться будешь правдоподобнее. Не тяни, время идет! — прорычал он, сверкнув пламенно-алыми глазами.       — Блять! — Вдруг воскликнул Влад, едва не саданув со всей силы по ни в чем не повинному столу кулаком. — Она игнорит меня. Просто так! Будто меня нет. И это пиздец как выводит из себя!       Весь его вид давал знать о крайней степени напряжения. Слишком много чести этой курице! Нетерпеливый Толик, судя по всему, затеял с ним свою игру, и, натворив делов, решил уйти в подполье и наблюдать за всем со стороны, между тем еще и изъять из этого свою выгоду. Ну, а чего еще было ожидать от дьявола? Впрочем, Влад не был против. Но возбуждающие кадры страстного, бурного, дикого секса, всплывающие в его голове ни с того, ни с сего в демонские планы явно не входило.       — Тебя это волновать не должно. Тебе нужна кровь, ну, и если получится, другие части тела, — Толик вновь прыснул со смеху, словно насмехаясь над беспомощностью своего подопечного.       — Поэтому ты решил привязать её ко мне, как пастушью псину к скоту? Я на это не подписывался, — бессильно вздохнул чернокнижник, снова откидываясь на спинку дивана. — Девка меня игнорит и, я подозреваю, хочет слиться. Ты это предусмотрел?       — Ты так паришься по этому поводу не потому, что она тебе нужна, а потому, что ты хочешь её трахнуть, — изобличающе ткнул черным когтем в него демон. Влад опустил взгляд, желваки на его скулах напряглись, выдавая то, что черт попал в точку. Здраво мыслить получалось с трудом, в голове вихрем и бешеным торнадо крутилась мысль об Эмме и о том, чтобы он сделал с ней, едва она оказалась бы рядом с ним здесь и сейчас. Но вместо этого она нежится в компании этого слизняка… Характер Влада давал о себе знать ясной пульсацией нарастающего негодования внутри, где-то за грудной клеткой.       — Хуй с этим, пусть делает, что хочет. Тебе нужна ее кровь — это самое важное, понял? Получишь её кровь — она будет твоя целиком и полностью. Ты же хотел узнать, почему именно кровь и почему именно её?       Влад поднял на демона почерневшие зрачки, в глубине которых ярким пламенем зажглись огни дикого интереса. Вот то, что ему было необходимо, как глоток свежего воздуха — ясность. Определенность.       — Говори. — жестко потребовал чернокнижник, на что в ответ получил еще один жгучий кожу смех демона:       — Спокойно! Ты давно стал таким нетерпеливым? Ты не забывай, что она тебе нужна только для победы, понял? Развлекайся с ней, как тебе вздумается, но видеть в ней ты не должен больше ничего, кроме победы! Условия договора, может, напомнить?       Влад слушал наставления Толика со скучающим видом. Он знал и понимал это ясно, как день. Он не терял голову, и это было его преимущество, люди для него были лишь оружием для достижения своей цели. Такой он был — равнодушный, жестокий и расчетливый. А каким должен быть такой человек, как он? Человек, который живет бок о бок с чертовщиной, поглощен в мир черной магии? Черная магия — обитель жестокости. Там никто не церемонится, мол, этого жалко, этого — нет. Таким его сделала жизнь, и он давненько не ощущал привязанности к кому-либо, если когда-либо вообще ощущал, разве что к родителям, но и к ним она давно была растоптана иными силами. Но так жить было гораздо легче и гораздо веселее — никто никогда не сделает тебе больно, никто никогда не заденет твои чувства, не растопчет их и не переступит через твое разбитое сердце. Совершать все эти вещи выпало ему. И если бы ему предложили вернуть время вспять и отклонить свой договор с Дьяволом и разорвать связь с темными силами, он бы никогда этого не сделал.       — Короче можно? — чернокнижник начинал раздражаться от нетерпения, поглотившего его. Но перед тем, как демон напротив него собрался заговорить вновь, внимание вмиг потемневшего Влада привлекла белокурая растрепанная голова знакомой блондинки в компании Саши Некрасова. Он, по-джентельменски придержав перед Эммой дверь, ввалился в маленькую кафешку следом, приглашая сесть за первый от входной двери столик.