путь к вершине...

      сначала приходит эйфория — главное подождать полчаса. эти полчаса будут казаться самыми длинными, но томное ожидание перекроют поцелуи, кончик языка, что поддевает другой, горячие ладони под одеждой и дрожь по телу. сначала: прилив энергии, ясность ума и тепло по венам. сначала: раскрепощенность и возбуждение, знание, что кому-то ты нужен и кем-то ты желанный. потом придет тревога. апатия. снижение аппетита и раздражительность. неряшливый вид будет преследовать, а с зеркала смотреть красные глаза с синяками под ними. будешь жить днем, когда снова сможешь положить на язык таблетку или занюхнуть не одну дорожку. будешь думать о том, какой кайф придет в эту серую реальность, получишь чувства и эмоции. они знают. проходили. но когда они вдвоем, кажется, что весь мир держится на них.

***

      кабуки-тё горит огнями, оживление здесь можно было почувствовать руками, схватив удушающий воздух, пропахший мускусом и веществами. веселый квартал встречает их сотнями людьми, вырвиглазными рекламами и проститутками, что стоят по бокам — выбирай кого хочешь: от уродки, которая наносит на лицо тонну макияжа в надежде перекрыть недостатки, до красавицы, у которой за день уже сухо во влагалище, и неизвестно сколько в ней побывало членов. иностранцы — в основном негры, — ходят и зазывают по барам и клубам, в будки для быстрого секса. здесь можно было найти все, любые развлечения, самые похабные или обычные. главное знать, где искать. бары, бары-рестораны, караоке-бары, клубы. дешево — такое же качество, ведь то, что подороже в начале квартала, они прошли. лавируют среди людей, стукаются с некоторыми плечами, не оглядываясь на маты, показывают средний палец и языки друг другу. ладони друг друга потеют, но они только сжимают их сильнее. приезжих видно по одежде и по тому, какие красные лица у них от алкоголя, а глаза — от наркотиков. пропив деньги, натрахавшись за спиной жен, бредут хмельные, желая начать драку с любым. один хватает его за плечо, дергает так, что он чуть не падает, происходит толкучка. — смотри куда прешь, ублюдок! — брызжа слюной, гневно орет пьяница. а у самого маленькие глаза блестят, оглядывая все тело паренька, — пойдем-ка, я тебя проучу... — кайзер... — а кайзер вырывает его из рук, и не церемонясь, прописывает кулаком в челюсть. исаги тянет его за запястье, зная, что если тот еще чуть-чуть останется здесь, то убьет этого бедолагу. — отвратительно, – кайзер фыркает в брезгливости, — за что ты такой сексуальный япошка, а, йоичи? — мы тоже отвратительны, — пожимает плечами исаги, — жду, когда ты за меня кого-нибудь убьешь. — звучит весело. кто-то из проституток ловит их за руки, милым голоском предлагают себя за деньги, они переглядываются, а те все понимают. в лицо пихают листовки высокие громилы, кто-то кричит, поет во все горло. фотографии из интернета — настоящая ложь, картинка. все это — то лишь грязь, затхлость, вонючий пот, смешенный с подделками духов. и они здесь знают уже каждый уголок и клуб. их знают шлюхи и зазывалы — конечно, кто не знает когда-то знаменитых футболистов. каждый заскакивал сюда в пивные бары, чтобы взглянуть на футбольные матчи и от души наораться за свою команду. они машут знакомому, что ходит с листовкой клуба, в который они заскакивают, обходят курящих и попадают в безумие. их оглушает музыка и перекрывает вид сигаретный дым. пробираясь через пьяных и танцующих людей, охранник, увидев их, ведет к пустому столу, который, считай, забронировали, и они плюхаются на потрепанный кожанный диван. они не заказывают алкоголь или воду — им это не нужно. кайзер достает из кармана брюк зип-пакетик. исаги подается к нему. — это кое-что потяжелее, — говорит кайзер громко в его ухо, чтобы было слышно за музыкой. йоичи хмурится, — я знаю-знаю, но, дорогой, экстази — для простачков. кокаин — то, что нам нужно. исаги вздыхает, укладывает на плечо немца ладони, а на них — свой подбородок. кайзер целует его в нос. — мы с тобой не кто-то там, а, вроде как, бывшие футболисты, которые останутся в истории, — продолжает важно кайзер. — так угробить жизнь нужно было постараться, — исаги хмыкает. — как только ты появился в моей жизни... михаэль дергает плечами и исаги отползает, смотрят на то, как кайзер открывает пакетик и высыпает порошок на стол, в некоторых местах под синим светом ламп он видит засохшие капли алкоголя. немец подготовился, уместив все в карман: кредитную карточку, которой он сейчас выравнивает дорожки, и бумажку, которую исаги сворачивает в трубочку. — надеюсь это не дешевка? — нет, конечно. — собачонок несс все дает тебе деньги в надежде, что ты вернешься? — исаги это веселит. кайзер довольно отраняется: — он дает, а я не отказываюсь. тянется к трубочке, а исаги хлопает его по руке и наклоняется над столом. нос щекочет, дает прям по глотке. он сжимает его пальцами, шмыгает, передавая бумажную трубочку. на этот раз пятнадцать минут. губ, языка и рук. пятнадцать минут ожидания, проскальзывающего между поцелуями. потом приходит эйфория... прилив сил... что там еще? исаги с возбуждением болтает, они вместе бессвязно лепечут, скачут с темы на тему. их глаза блестят и пожирают друг друга. они касаются, много, до чего дотянутся. все отвратительное в них смешивается, все, что было в этом закуренном клубе, они впитывают в себя. они танцуют. танцуют, как в последний раз. исаги змеей в его руках, а кайзер ведет. все смазывается в одно пятно. они вспоминают друг друга, когда за ними закрывается дверь кабинки туалета и щелкает замок. исаги помнит свои скользящие при каждом движение колени на крышке унитаза, помнит свои руки на стене, как навалился на смывной бачок, звуки шлепков и собственные стоны. помнит, как тело прижималось сзади, обнимая за грудь до боли. помнит, что кайзер кончал в него. помнит, как сам испачкал унитаз. помнит, как опустился на колени, как кайзер с расширенными зрачками и дикой улыбкой вытирал ему лицо от спермы дешевой туалетной бумагой. помнит, как натянул джинсы, а из него вытекало семя. помнит еще одну дорожку... потом приходит... вялость. они не могут даже смотреть друг на друга. апатия. уныние. кайзер получает деньги, с кем-то разговаривает по телефону, пока исаги лежит на кровати и смотрит на его голую спину. вводить в вену — большая вероятность передозировки и летального исхода. но исаги смотрит на шприц, ложку с зажигалкой. а ремень затягивается будто на его шее, как руки с розами... дальше будет... кабуки-тё. больше дозы, больше денег. исаги вылизывает рот какому-то незнакомцу под взглядом васильков. кайзер вжимает его щекой в холодный стол грубо, оставляет красный след ладони на ягодицах, хватает за волосы. а исаги только умоляет, высунув язык, смотрит в расширенные зрачки, и ведет этим языком по стеблям. — тебе же хорошо? — а исаги занюхивает еще одну дорожку. — я проклинаю тот день, когда встретил тебя.