Инструкция по применению: Сверхъестественная жизнь

Глава 50. Она никого не любила, и её никто не любил. — Как тебе такое? — Элис откинулась на спинку кресла и пригубила виски. — Парочка ран на теле? — Кёрст пренебрежительно фыркнул. — Я тебя исцелил от тысячи ран. Я сделал то, что не смог сделать даже ангел. Излечил все до единой. Восстановил твоё тело. Вернул ему здоровье, — он ухмыльнулся, — Так неужели ты думаешь, что парочка царапин, которые ты себе только что нанесла, меня впечатлят? — Нет, царапины тебя не впечатлят. — Девушка встала, прошла по комнате и остановилась у окна, посмотрев на небо. Серое. Плохо. Тучи–тучи. Везде серо и мрачно. Элис обернулась на Кёрста, — Царапины… — она отрицательно покачала головой, мстительно улыбаясь, — Они не впечатлят. Верно. А ты попробуй их исцелить. *** 2015 год, Февраль, 15. — Это что за… — Хрень, — подсказал Король Ада ангелу, — Пернатый, ты уж договаривай и не стесняйся выражаться. — Это что за хрень. — Повторил Кас свои слова вместе с дополнением Кроули. — А ещё интонация должна бы звучать, как охренеть, какое охуевание. — Фергус, хватит. — Ровена осматривала Элис. — Ты лучше скажи, как это тут появилось. — Мы не знаем, — Кэтрин стояла рядом с ней. — Это само собой произошло. Кровь проявилась на рубашке, мы с Кроули подошли к Элис. Я закатала рукав, а у неё на запястье, словно кто–то незримый водил невидимым ножом по руке, царапая эти символы. Этот знак, он кровоточил несколько секунд, я даже не успела приложить что–то, чтобы промокнуть кровь, а она уже остановилась и… — Кэтрин пожала плечами, — и вот. Всё. На запястье метка. *** — Кровь остановил, — Элис в притворном сочувствии посмотрела на антихриста, — Всё? Можешь сделать что–то ещё? — А вот это ты зря. — Глаза Кёрста сощурились от злости. — Не люблю я, когда меня запирают. — Ты ж сам хотел быть здесь, — она улыбнулась, — вот и будь. К тому же, ты не оставил мне выбора своими угрозами. Я и ты… Это, конечно, хреново. Но, по крайней мере, ты не уйдёшь, чтобы взять себе и мучить другую. — Печать на теле, — Кёрст был недоволен, — Элис, самопожертвование — это так… так… не по–Блэкливски. Не в чести это в нашей семье. — Может, ты и прав. Но знаешь, что? Может, это и не по–Блэкливски, зато точно по–Винчестерски. — Не знаю, откуда ты узнала про эту печать, и кто её придумал, но сделанного не воротишь. Снять или сломать её я хоть и не могу, но это не значит, что ты сама не выпустишь меня. Ты согласишься на ребёнка. И я буду свободен от тебя, а ты от меня. Просто покажу тебе другую правду. Истинную. — Кёрст вдруг улыбнулся. — Не бывает двух правд. — Элис нахмурилась. — Ты — зло. Как и твоя мать. — А ты у нас добро? — хмыкнул антихрист. — Элис, ты вот говоришь, что любишь тот сброд, который сейчас у твоего тела находится. Но ведь это не так. — Неужели? — Элис снова вернулась и села в своё кресло, скрестив руки на груди. — И кого же я там не люблю, по-твоему? — Да кого ни возьми, — Кёрст снова наполнил стаканы алкоголем, предложив ей выпивку. — Ну, к примеру… Джон Винчестер. — Антихрист взглянул на девушку исподлобья, — Ты его не любила. Никогда. И правильно делала. Может, ты интуитивно чувствовала, что твоя мать погибла из–за него? — Джон не виноват в смерти моей мамы. — Ой ли? — Кёрст подвинул по столешнице стакан с виски в сторону девушки, но та продолжала игнорировать выпивку. — Ну, смотри. Живёт себе Трейси–ведьма. Живёт. Да, у неё есть проблемы, как она считала. Это я про то, что род у нас… хм… необычный. Но она жила, растила доченьку свою, вроде как готовилась передать ей знания, а ещё, — антихрист поморщился от неприязни, — помогала людишкам. Ну, — он пожал плечами, — кто не без греха? Помогала и помогала, хрен с ней. А потом вдруг является охотник на нечисть. Да ещё и с вопросами, ответы на которые она не имела права давать. Трейси не имела права разглашать тайну о нас… Естественно, моя мать позаботилась о таком заблаговременно. И заклятие наложила, а Люцифер ей в этом помог. Начнёт кто–то трепаться о том, что у нас в семье происходит, да ещё и неподходящему человеку… А ты, Эли, должна со мной согласится, охотник на нечисть уж точно неподходящий. — Кёрст улыбнулся, — Сболтнула она что–то там, и хоп! — Он щёлкнул пальцами, — Смерть. Ведьма должна «гореть на костре». Вот только «дровишек» принести да подкинуть некому. Зато магия есть. Пожар в доме — это всё последствия общения Трейси с Джоном. Вот и получается, что тебе не за что его любить. Ты с ним спорить любила. Это да. — Кёрст кивал головой одобрительно, — спорить, перечить, ругаться, противоречить… Это всё прекрасно и понятно. А потом, когда его не стало… Ты себе новый объект нашла. — Ты про кого? — Кроули. Король Ада — прекрасный раздражитель. Ты в восторге, когда общаешься с ним. Ты ж специально выводила его из себя всё время, провоцировала на ругань. Знаешь почему? А ответ прост. Ведьма не может жить спокойно. Ей обязательно надо, чтобы вокруг неё были склоки, скандалы, ругань… А ты, Элис, как раз–таки ведьма. И ты заменила одного на другого. Был охотник, стал Король Ада, а суть не изменилась. Ссоры, оскорбления, угрозы… Всегда. — То есть, отца на другого отца поменяла? Но это не так. Я была глупым подростком. Всего лишь. Поэтому вела себя так с Джоном. А Кроули… Он, как и Джон, мне, конечно, не отец. Но… это, — она покачала отрицательно головой, — это… всё, что ты говоришь, всё не так. — Ну, отец или не отец, это как назвать. Дело лишь в формулировке. А про то, что я сказал, — он пожал плечами, — можешь не верить. Но, Эли, ты не способна любить. И как только ты примешь этот факт, то тебе сразу станет легче жить. Проще. — Проще? Я должна, по твоему плану, лечь под Кроули, забеременеть от него, а тело ребёнка отдать тебе. Что же тут простого? Это мерзко. — Напоминаю, Кроули — тебе не отец. Никто тебе из них не родственник. Инцеста и кровосмешения не будет. А даже, если бы и был, так это было бы ещё лучше. — Кёрст сокрушёно вздохнул, — Жаль, я не знаю имя демона, который твою мать обрюхатил. Вот тут бы нам пригодился тот черноглазый. Было бы изумительно подложить тебя под него… Усилили бы кровь нашу. А ты чего это побледнела? — усмехнулся он, — Дочь и отец что, не могут, по-твоему, заняться сексом? Что такое? Подташнивает? Но так это только потому, что ты долго жила с людьми, с обычными людьми. Да, они охотники, но в них так много этих всяких принципов, норм морали… Всё то, что не в чести у нас. Ты скоро сбросишь с себя это всё, и будешь свободна в своих мыслях и желаниях. Тебя не будут сдерживать какие–то там предрассудки. Элис мутило, к горлу подступила тошнота от его слов. Она старалась сглотнуть, пыталась не думать о том, что он ей сейчас предлагал, но тщетно. *** 2015 год, Февраль, 16. — Боже мой, что он там с ней делает?! — Дин промокнул лоб Элис влажным полотенцем. Кэтрин убрала тазик с содержимым желудка Эли и вынесла его. Несколько минут назад, когда в комнате возле Элис дежурили Дин и Кэтрин, девушка на кровати содрогнулась, и мужчина успел подскочить к ней, чтобы повернуть на бок, когда её стошнило. Винчестер осторожно уложил Элис обратно, не спуская с неё глаз. Дин уже знал про печать на руке Элис. Они все провели много часов в поисках информации, но в итоге они узнали, что означает кровавый рисунок на женском запястье. Ровена нашла этот таинственный символ в незримом гримуаре. «Замок», «печать», как не назови, но этот символ запер антихриста в теле девушки. Но кто из них двоих, Кёрст или Элис, наложили печать, они были не в курсе. — Дин, как она? — в комнату вошёл ангел. — Хреново. А как она может быть ещё, если в ней сидит злобная тварь? — Кэтрин мне рассказала, что случилось. — Ангел нахмурился, — Но не думаю, что есть о чём сейчас переживать. Я имею в виду её тело. Он же её исцелил зачем–то. Значит, не будет Кёрст ей причинять вред физический. — Да, теперь мне стало намного легче, спасибо большое. — Огрызнулся Дин, продолжая наблюдать за девушкой. *** — Эли–Эли–Эли, — покачал головой Кёрст, — какое ж ты нежное создание. Это отвратительно. Всего каких–то пара слов, пара образов, а твоё тело среагировало, как если бы ты была обычной. Ты же ведьма. Ты же не должна принимать всё так близко к сердцу. — Я в первую очередь человек. Охотница. А уж потом ведьма, — Элис вытерла испарину со лба. — К тому же, у меня в отличие от тебя есть сердце. Поэтому, что бы ты там не говорил, что я кого–то там не люблю, это всё бред. — Бред? Ну, что ж… Кто там у нас следующий в списке… хм, — Кёрст закатил глаза, — Ровена. Раз уж мы заговорили о ведьмах. Давай обсудим её сейчас. Ты считаешь, что любишь её. — Я не считаю, я знаю. — Мг, — кивнул головой антихрист, ухмыляясь, — любишь, как же. Повторяю, ты никого не любишь. Ты с Ровеной была вежлива и общалась с ней, только потому она учила тебя магии. Тебя тянуло к колдовству. А кто тебе даст знания, это было не важно. — Это не так. — Ангел. Кастиэль. Тоже там у тебя к нему любовью и не пахнет. Просто он полезен тебе. Он может явиться едва ли не по первому зову, чтобы тело исцелить. Или… поискать нужную тебе информацию. Просто выгода. Холодный расчёт. Я восхищён твоей хитростью, — Кёрст продолжал улыбаться, — Заиметь себе небесного врачевателя. Как дальновидно с твоей стороны. — Я не хитрила. Это не так… — Кэтрин. Тут вообще всё просто. Что она есть, что её нет… Для тебя, Эли, разницы нет. Ты прожила с мужчинами почти всю жизнь. Винчестеры. Грубые мужланы. А тебе хотелось иметь что–то вроде подруги… Это, конечно, громко сказано. Но ведьмы веками жили, создавая ковены, держались вместе. И ты вспомни, как предлагала ей обучаться магии вместе с тобой у Ровены, ты готовила её к этому. — Нет, — замахала головой Элис, — нет, нет и нет. Кэтрин мне как сестра. Я люблю её. — Да ты же меня у неё забрала. Не могла вынести даже мысль, что Кэтрин со мной в её теле, стала сильнее. — Да откуда ты берёшь эти абсурдные предположения?! — вспылила Элис. — Чего ты разволновалась–то? — усмехнулся Кёрст, — Считаешь, что я не прав? Ну ладно, перейдём к Сэму. Как ты там его называла, «Двухметровый–Сэмми». Его любишь? Уверена? А как на счёт того, что ты только использовала его? Разве так поступают, когда любят? — Что ты несёшь? — Элис нахмурилась, но в груди что–то кольнуло. Девушка была встревожена. Его слова звучали всё убедительнее и убедительнее. Неужели она и вправду настолько плохая, неужели она действительно не знает, что такое любовь? — Ну, сама посуди, когда тебе нужно было развлечься и отдохнуть, то вы с этим Винчестером шутили, смеялись. Ты же не бездушная какая–то, конечно, тебе хотелось отвлечься иногда. К тому же, он заступался за тебя перед отцом и перед Дином. А потом как ты ещё с Сэмом поступила? Когда ты захотела от Винчестеров свалить? Кого ты попросила о помощи? Кого подбила на побег? Зная, что несовершеннолетней тебе одной придётся тяжко, ты ж к нему прискакала. Не к Джону, который тебя не отпустил бы, не к Дину, который не согласился бы. Ты всё просчитала, всё правильно рассудила и верный сделала вывод. И взяла Сэма. А как только стукнуло восемнадцать, когда он тебе уже стал без надобности, ты и его бросила. — Нет… — Элис смотрела на Кёрста, но уверенность в собственном «нет» таяла на глазах. — И самое сладенькое на закуску, — улыбался антихрист, — Дин. Я могу понять, почему ты находила его привлекательным, пока он был демоном. Тёмный, опасный, сильный, могущественный, жестокий убийца… Бабы млеют от таких. Ведьма в тебе была восторге. Хотя ты это сейчас отрицаешь. Но ты веришь и в то, что он тебе нравился, как человек… Он же ещё тот мерзавец. Что? Скажешь, ты его любила? — Любила… — Элис всё ещё пыталась держаться и стоять на своём, хотя на душе уже давно скребли кошки. Антихрист, наверное, видит её лучше, знает лучше, ведь он смотрит на неё со стороны. А вдруг он прав? Но она сделала над собой последнее усилие, чтобы опровергнуть мнение Кёрста, которое она начинала разделять о себе. — Любила, люблю и буду любить. — Как я уже сказал тебе ещё там, на той «полянке», это не любовь. Это просто секс. Ты захотела его, когда была ещё подростком, когда женское тело начало расцветать. Ну не Джона же тебе было брать в свою постель. Он старый для тебя. Внешность Сэма тебе пришлась не по душе. К тому же ты с ним однажды напилась, напоила его, чтобы он за языком своим не следил, и он на пьяную голову признался, что влюблён в какую–то там охотницу… Ну, и зачем тебе это? Ты решила, что нет смысла пытаться соревноваться с тем «идеальным образом» девушки, который он сам себе нарисовал в воображении. Ох, уж эти впечатлительные подростковые сердца. В итоге, Сэм тебе не подошёл. А рядом, кроме этих двоих, был только Дин. К тому же, — Кёрст хитро подмигнул ей, — ты была в курсе о его любовных похождениях. И знала, ещё даже не попробовав его, но уже знала, что Дин хорош в постели. Столько баб у него было до тебя, во время тебя, после тебя… Элис, ты же понимала, что женщины ведь так просто в койку не прыгнут. Мужчина должен уметь ублажить. Вот тут ты снова проявила свои способности, всё взвесила, обдумала и принялась его соблазнять. — Я не обдумывала ничего, я не соблазняла его, я не… — Элис стало не по себе. Прошлое вдруг стало рисоваться в ином свете. — Рядом не было кандидата лучшего на роль любовника. Джон нигде не задерживался надолго, чтобы у тебя была возможность познакомиться с кем–то ещё. Тебе просто не из кого было выбирать. Может, ты внушила себе, что любишь Дина, но… — Кёрст пожал плечами, — это не так. И если ты вспомнишь и подумаешь сейчас получше, ты это поймёшь. Ты ломилась к нему в ванную, когда он принимал душ. Постоянно прижималась к нему, когда вы сидели рядом. Ты вечно расхаживала то в короткой юбке рядом с ним, то в халатике на влажное тело. Ты даже набросилась на него, и он едва смог остановиться в той импале. Едва не отымел тебя. А когда ты поняла, что Дин не поддаётся на твои уловки… То что было потом? — Не было уловок, и не было ничего… — Ты решила, — не обращая внимания на её слабый протест, Кёрст продолжал, как ни в чём не бывало, — ты решила вызвать ревность в нём. Для этого ты заставила Джона переменить мнение, пусть и на короткий срок. Вы жили в одном городке. Недолго, конечно. Но тебе хватило этого времени, чтобы охмурить одного школьника. Ревновать Дина хотела заставить. Взяла какого–то мальчишку для этих целей. Ох, Эли, ты должна гордиться собой, тому пареньку ты нравилась. А ты без зазрения совести использовала его как оружие против Дина. Хотела вызвать ревность в одном молодом человеке, при этом разбивая сердце другому. Моё восхищение, Элис. Коварно, жестоко, — мужчина за столом одобрительно улыбался, — бессердечно, и очень красиво это было. Нервы сдали. Элис схватила стакан со стола, залпом опрокинув себя виски, после чего поставила нетвёрдой рукой обратно на столешницу. Она закурила. Сигарета дрожала в руке, и дым от неё бился неровно, устремляясь вверх. — Милая моя девочка, тебе не нужно волноваться о том, кто ты есть и как поступала. Это же всё восхитительно. Каждое твоё слово, каждое твоё действие привело тебя сюда в итоге. Ты сделала всё правильно, потому что никто, из всех мной причисленных, тебя не любил. Девушка бросила короткий взгляд на антихриста и тут же отвела глаза. — Сомнение во взгляде. — Кёрст вздохнул, — А должна быть уверенность в этом. Эли, никто тебя не любил и не любит. Мать-Трейси бросила тебя, предпочла сгореть в огне, только чтобы не делиться знаниями. Эгоистка. Она же знала, что может что–то случиться, но всё равно встретилась с охотником. А тот охотник-Джон держал тебя при себе, глаз с тебя не спускал и сыновьям своим приказал делать то же самое. Джон знал или догадывался, что ты можешь принести в этот мир изумительный хаос, можешь перевернуть устоявшийся порядок на земле. Он делал вид, что любит тебя. Он притворялся, что заботится о тебе, а на самом деле… Джон Винчестер никогда не считал тебя членом своей семьи. И как только появлялась возможность, как только он находил благовидный предлог, тут же наказывал тебя. Ты была обузой. Ты — задание. Элис, ты — просто очередное дело для него. Очередная нечисть, за которой надо следить. Элис не заметила, как выкурила почти всю сигарету. Не ощущая ни вкуса, ни запаха, словно в прострации, она затушила окурок и подкурила следующую сигарету. — Сэма ты забавляла, но не более того. Кэтрин… Этой милой овечке было страшно, когда она очнулась вся израненная в незнакомом месте. Родителей нет. Куда идти ей, она тоже не знает. А тут ты, со своей якобы заботой. Парочка милых улыбок, парочка «задушевных», — он изобразил пальцами кавычки в воздухе, — бесед, и она поняла, что с тобой выгоднее дружить, с тобой надо поладить. Ты имела влияние на Сэма, и если бы посчитала её недостойной своего «брата», ты бы его могла убедить выгнать Кэтрин. Элис ощутила холод внутри, словно что–то ледяное коснулось её сердца и души. Девушке стало жутко и страшно, стало не по себе от того, как скрутило внутренности, завязывая их в тугой узел. — Кроули? Ты думаешь, он способен на любовь? Нет. Ты видела его насквозь. Выгода. Он всегда ищет выгоду. Да ты и сама поспособствовала вашим взаимоотношениям, когда проявила смекалку и трон себе выпросила. Ему волей–неволей пришлось тебя защищать. А Кастиэль… — Кёрст рассмеялся, — Пернатое чудо, он, в принципе, хотел всех исцелять, а ещё… он, как и Джон, чуял в тебе скрытую опасность, вот и крутился рядом. Тебе удобно и ему удобно. Ровена… Ну, тут ведьма хороша. Ничего не могу сказать. Она не любила тебя и никогда бы не полюбила. А вот потешить своё самолюбие, это да. Ты хотела узнать о магии, а она хотела стать своего рода учителем, хотела стоять выше тебя, и с высокомерным видом поучала тебя, когда делилась знаниями. — Антихрист вдруг хлопнул ладонью по столу, — И снова Дин! Как обычно в конце, как вишенка на тортике… Девушка молчала. Ей нечего было сказать. Если она уже не уверена, любила ли она, то поверить в то, что её не любил никто — это ещё легче, это ещё проще. — Дин, тот ещё пройдоха. Эли, ты знала, что он тебя не любит? Секс с тобой, твоё тело. Всё. Тут не о чем даже говорить. Он себе лоб расшиб, когда увидел тебя полуголой. Постоянно хотел тебя, но опять же, принципы–принципы… Эх, они вечно мешают. Но, Элис, пойми, он был взрослым, а ты всего лишь подросток, а он УЖЕ хотел тебя. Разве по этим же вашим человеческим принципам и нормам морали не следовало бы его осудить? Хотеть ребёнка. Мерзко должно быть. Мне нет, — замахал он руками, протестуя, — мне нормально. Это не страшно. Мне нравятся гнилые людишки. — Дин самый лучший! — Попытка защитить Дина, попытка защитить себя и их чувства, попытка остаться собой в разговоре с нечистью, — У него чистая душа, он хороший, а ты мерзкая тварь, которая всё перекручивает! — Не сумев с тобой потрахаться, — антихрист снова не обратил внимания на её слова и эту вспышку, спокойно продолжая, — когда ты была подростком, он был нервным, раздражительным. А когда ты сбежала с Сэмом, думаешь, он любил тебя и переживал? Нет, милая, он пустился в загул. Отца нет. Брата, зудящего на ухо, нет. Тебя, перед которой было бы неловко или немного неудобно всё это вытворять, тоже нет… — Кёрст ухмыльнулся, — И он стал развлекаться. Пил, дебоширил и пропустил через свою постель столько баб, что тебе и не снилось. Спускал пар… Говоришь, лучший? С чистой душой? Антихрист замолчал на секунду, он не ждал ответа, просто хотел дать девушке время немного осмыслить его слова. — Эли, чистая душа не станет демоном просто так, — Кёрст покачал головой. — Чистая душа рассказала бы своей любимой о том, что скрывал отец. Дин разве не должен был, если он так любит тебя и весь такой хороший, разве не должен он был вести себя с тобой нормально? Ты — обуза, ты — та, кого нельзя считать за человека, та, за кем надо присматривать, ведь папа приказал. Тебя нельзя допускать к охоте. Ты не сообразишь вовремя, что делать. И к тебе нельзя поворачиваться спиной, тебе нельзя доверить свою жизнь. Дин говорил, что просто хочет, чтобы ты была в безопасности, а на самом–то деле, просто не доверял тебе. Брату верить можно. Сэма он с собой брал на очередное дело. Но взять тебя на охоту… Слабую, никчемную, пустоголовую… Он ошибался, Эли. Ты не такая. Ты умная, красивая, хитрая, изворотливая, в тебе столько талантов. Но этот Дин, — Кёрст брезгливо поморщился, — он принизил тебя. Он опустил тебя до положения секретарши! И периодически, когда в штанах свербеть начинало, имел тебя. А что? Удобно устроился. Ты сидишь в бункере, поджидаешь его. Ему не надо тратить время и деньги, не надо стараться быть обаятельным, чтобы склеить какую–то дурочку в баре, не надо потом вытряхивать её из постели и ехать утром обратно в бункер. Дома есть ты. Согласная на всё. Готовая делать в постели всё. Его слова звучали как смутные отголоски её собственных слов, которые она говорила, когда они с Дином ругались. В это было поверить можно. В это было поверить, так легко… — …Страсть — это чудесно. Но только она, только это сладострастие, без примеси мерзких чувств и эмоций, которые некоторые идиоты называют любовью. Но ты же, Эли, ты же не идиотка, больше нет. Ты видишь теперь, какой расклад? Понимаешь, что я прав? Согласна, что ни ты не любила, ни тебя не любили? Я тебя тоже не люблю. Это понятно. Но ты — моя семья. Мы должны держаться вместе. Девушка посмотрела на Кёрста, а он, довольный собой, улыбнулся. — Зелень глаз теперь такая, как надо, — одобрительно кивнул он головой, — не тёплая, ясная, а тёмная и прекрасная. Такая, как и должна быть у ведьмы, великой ведьмы великого рода Блэкли. Тебе просто надо выбрать мужчину. Тёмного. Чтобы в нём была чернота. Чтобы он был злобным. Выбери себе партнера, выбери отца для своего будущего ребёнка. Дай этому грязному миру то, что он заслуживает! Подари новую жизнь младенцу, тело которого я возьму себе. И мы, ты и я, мы установим свой порядок на Земле. Никто не встанет на пути, никто не принизит тебя больше! — голос мужчины звучал громче, убедительнее, — Никто не будет тебя считать слабой и никчёмной. Тебе никому не придётся доказывать, какая ты внутри. Все увидят это сами, все склонят голову перед тобой! А рядом буду я, и я порабощу этот мир для себя, и я порабощу этот мир для тебя. Элис, я брошу к твоим ногам этот мир и всех тех, кто влачит своё жалкое существование на этом шарике, вертящемся в космосе. В голове девушки вдруг проскочили слова: — «Спасти и спастись… Тёмной и отравляющей лжи». Элис слегка вздрогнула, словно очнулась и быстро отвела взгляд от антихриста, а когда посмотрела на Кёрста снова, то в глазах полыхнуло пламя неприкрытой злобы. «Снова? Кто–то решил, что я буду на втором плане, буду играть по его правилам и исполнять второстепенную роль? Буду всего лишь инкубатором, а этот антихрист будет врать мне, плести вокруг меня интриги и строить козни, и будет бросать мне что–то под ноги?! А потом что? За ненадобностью он избавится от меня?! Хрен ему! Я сама возьму то, что мне надо, и то, что я хочу. И пожалеет всякий, кто встанет на моём пути. Кое-кто заплатит за всё, что натворил». Антихрист, не догадывавшийся о её мыслях, был в восторге от её взгляда. — Ты готова прийти в себя? — улыбнулся он. — Даже не сомневайся, Кёрст, — губы ведьмы искривились в жестокой улыбке, больше похожей на оскал, — я давно пришла в себя. И сейчас мы с тобой прогуляемся.