Львиный зев

За два дня Пётр с дружиной добрался до соседнего града, где их с распростёртыми объятьями встретил князь Людомир, приходившийся Петру названным братом. Встретившись, князья обнялись. — Рад видеть тебя, братец, — лучезарно улыбнулся Людомир, похлопывая Петра по спине. — Весь в делах, как в тесках, но завидев тебя, сил прибавилось! А где супружница твоя, любезная Хавриса? — Приболела, брат, приболела… — покачал головой Пётр, отстраняясь и принимая опечаленный вид. — Уж прости, что не смогла она прибыть на твоё пиршество. — Где уж там! — махнул рукой хозяин. — Я буду просить богов за её здоровье… Ох, дай же тебя с моей наречённой познакомить! За Людомиром стояла хорошенькая девица, чьи щёки так и полыхали здоровьем. Она поклонилась Петру, из-под расписного платка выпали белокурые волосы. Платье её было богато расписанное, но даже оно не скрывало худощавость. Петру даже подумалось, что если бы поднялся сильный ветер, то пышное платье подняло бы её в воздух. Личико её было светлое, но будто бы истощённое, а глазки яркие, словно два василька. — Это Летеница, — представил Людомир свою невесту, беря девушку за руку. — Будьте здравы, князь Пётр, — склонила голову Летеница. — Наверняка путь очень утомил Вас, мы подготовили для Вас покои, лошадей ваших накормим лучшим овсом и напоим свежей водой, а дружинникам накроим стол богатый. — Да… Любо-дорого смотреть! — воскликнул Пётр, рассматривая невесту побратима. — Ну, спасибо за гостеприимство! — гость поклонился по пояс будущей хозяйке. Людомир горделиво выпятил грудь, радуясь одобрению своей избанницы, а после распорядился увести коней и показать гридям их ложницу. Летеница поспешила в терем, продолжать подготовку к свадьбе. Как только невеста ушла, Людомир склонился к Петру и стал говорить: — Летеница первая дочь моего верного боярина, — стал говорить Людомир, ведя гостя в терем. — Стало быть, у неё хорошее приданное? — поинтересовался Пётр. — А то! Шелка, серебряные блюда, золото… Но это ещё что! Её батюшка мне целую деревню передаёт, — довольно хвастал Людомир. — Тебя сами боги наградили, — с белой завистью проговорил Пётр, хлопая друга по плечу. — Ты заслужил это, особенно после твоей тоски по Перунице. — Это так... — вспоминая первую жену, ответил Людомир. Словно вторя его словам, на их пути появилась девчушка лет пяти. Она выбежала из-за угла и чуть ли не сбила с ног двух князей. Посмотрев снизу вверх, она улыбнулась. Расплывшись в детской наивной улыбке, она походила на яркое солнышко. С той стороны, откуда она бежала, послышались торопливые шаги. Девчушка обернулась, а потом бросилась к Людомиру. — Батюшка-батюшка! — восторженно скакала она, протягивая руки к отцу. — Ах ты моя пронырливая рыбка, — нежно сказал Людомир, подхватывая на руки дочь. — Помила, ты снова сбежала от нянек? В след за княжеской дочерью, из-за угла появились двое запыхавшихся женщин. Увидев князя, они испуганно ахнули, начиная причитать: «Ох, князь-батюшка, простите нас, не уследили!..» — Будет с вас, — ответил Людомир, чтобы те затихли. Помила обхватила отца за шею, тихонько смеясь и показывая язык перепугавшимся нянькам. Только сейчас она заметила Петра, который наблюдал за семейной идиллией. — Дядюшка Пётр! — воскликнула Помила, протягивая свои ручонки к Петру. — Вы привезли мне леденцов? Людомир рассмеялся, трепля дочурку по волосам. Пётр тоже ласково улыбнулся озорной Помиле, одобряя заданный вопрос. Пётр был на первой свадьбе названного брата, знал его первую супругу, неожиданно скончавшуюся в рассвете лет. Приезжал на празднества в честь рождения их первенца, Помилы. А затем на похороны Перуницы, ушедшей при вторых родах. Второй их ребёнок, сын, не прожил долго и спустя несколько дней последовал вслед за матерью. Для Людомира гибель супруги и сына стала сильным ударом, но долго горевать у него не было времени: государственные дела сами себя не решат. Да и у Людомира оставалась двухгодовалая дочь, невероятно сильно похожая на погибшую супругу, которая, в силу возраста, не могла понять смерть матери. Пётр как мог помогал Людомиру пережить его потерю, поначалу находясь в самом граде, а потом и на расстоянии, обмениваясь грамотами. Семья Людомира была его семьёй. Когда Пётр стал устраивать пиры для родных, чтобы присмотреться к возможным наследникам, он приглашал и своего названного брата. И всё же Людомир не мог понять его печали и смятения. С его дум проблема Петра решалось просто — наложницей и ребёнком от неё. Но Пётр не мог признаться другу, что просто телесно не способен этого сделать из-за ведьмовских чар. Грамота с приглашением на свадьбу не была чем-то совсем неожиданным. Людомир и так долго откладывал повторную женитьбу, а тут ему предложили солидное приданное, от которого было глупо отказываться. Видя, как брат доволен будущей супругой, Пётр не стал портить ему настроение замечанием о худобе Летеницы, как планировал поначалу. В конце концов, не ему же с ней спать, а если Людомир готов мириться с грохотом костей в постели, то это его выбор.

***

Каждый день прибывало всё больше и больше гостей. Людомир был полностью поглощён подготовкой к свадьбе, из-за чего Петру не хотелось за зря его тревожить. Ещё в первый вечер за приветственным ужином он как бы невзначай узнал, нет ли в граде какого-нибудь колдуна. И Людомир рассказал ему, что есть у них ведьма, якобы к ней многие за советом ходят, да и хворь лёгкую вылечить она способна. Уже потом, ближе к концу пиршества, к нему обратилась Летеница: «Я случайно услыхала, как Вы обращались к Людомиру, спрашивая о ведающем человеке… Сходите к Жираве, она точно поможет». Пусть будущая княгиня этого и не сказала, но было ясно, что о колдунье она знает гораздо больше, чем её жених. В конце концов Пётр решил, что попытка не пытка. Собрался на следующей день Пётр к ведьме. Вызнал, где находится её дом, взял с собой гридей половчее и пошёл. Город Людомира процветал и тоже готовился к свадьбе своего князя. До дома Жиравы, стоявшего на окраине почти у самой городской стены, Пётр с дружинниками добрались быстро. Один из гридей постучался в деревянную дверь. Князь в это время рассматривал дом, сравнивая его с домом Хаврисы, где она его лечила. Жилище Хаврисы располагалось в глуши, недалеко от маленькой деревушки, так что и дом у неё был соответствующий: осевший и покосившийся. Она жила одна, мужской руки в доме не было, из-за чего некоторые дела было трудно сделать самой. Пока Хавриса его лечила, он распорядился помогать ей со всем, чем она попросит. Так ей нарубили дров на полгода вперёд, заменили ставни на окнах и сколотили новый сруб для колодца. Долгое время им никто не открывал, но после того как мужчина стал настойчивее, за дверью послышались шаги. Наконец к ним вышла черноволосая женщина, облачённая в сорочку и лёгкий платок на спине. — Что вам надобно? Я не ждала гостей, — нисколько не смущаясь своего вида, спросила она, даже не поприветствовав служивых людей. — Ты Жирава? — спросил стучавший в дверь гридь, рассматривая вышедшую женщину. — Я, — она сложила руки на груди, хмурясь и осматривая прибывших. — Ааа, не местные… То-то и оно. Местные знают, что я во время праздников не желаю никого видеть… — изучив мужчин цепким взглядом, она остановила свой взор на Петре. — Но хорошо, так уж и быть, приму тебя, — она махнула рукой, заходя в собственный дом. — Заходи, а людей своих оставь за порогом. Пётр отдал приказ остаться охранять вход, а сам пошёл за ведьмой. Войдя в её жилище, князь стал рассматривать внутреннее убранство. Пол был чистый, несмотря на засушенные травы, которые висели под потолком и не могли не сыпаться. Из-за тех же трав внутри стоял сильный запах, который убаюкивал и дурманил. У Хаврисы пусть и было нечто подобное, внутри было свежее. Помимо трав пахло свежим хлебом. Даже не было запаха сажи. Чтобы убедиться, Пётр провёл по стене рукой, но она оказалась такой же чистой. Пройдя дальше за ведьмой, Пётр увидел печь и стол. Печь не была завешана пологом, на ней валялись подушка и шкура. Видимо, своим приходом князь потревожил сон ведьмы. На краю печи спал большой рыжий кот, который, завидев гостя, потянулся и громко приветственно мяукнул, рассматривая разноцветными глазами пришедшего незнакомца. Что больше всего удивило Петра, так это ковры на лавках. Да и кот подобной масти был редкостью. Видимо, Жирава живёт в достатке, который неведом даже некоторым боярам. В это время Жирава достала хлеб, завёрнутый в расписное полотенце. Поставив тёплый каравай на стол, она присела, указывая рукой на соседнюю лавку. Пётр осмотрелся и сел. Стоило ему это сделать, как с печки спрыгнул кот и, потягиваясь и зевая, по-хозяйски подошёл к гостю. — Так зачем ты ко мне явился? — спросила Жирава, кивая на хлеб. — Отламывай ломоть и ешь. Не бойся, не отравлю. Ритуал у меня такой, всем пришедшим за помощью хлеба кусок давать, а как всё съедается, значит, на этой неделе моё гостеприимство кончилось, — пояснила ведьма, в ожидании смотря на Петра. — Благодарствуй за гостеприимство и прошу прощения за нежданный визит, — князь отломал горбушку и попробовал. Хлеб вправду оказался свежим и очень вкусным, мягким. Рыжий кот, размерами напоминающий буханку, потёрся о ноги Петра, а после поднял голову, призывно мяукая. Князь наклонился и почесал его за ухом, от чего кот, пусть и лениво, поднялся на задние лапы и боднул его головой. — Лев, что это ты к нему так жмёшься? — спросила Жирава, заглядывая под стол. — Приглянулся он тебе? — услышав голос хозяйки, рыжий Лев засеменил к ней, запрыгивая на лавку и мяукая в ответ, пристально заглядывая ей в глаза. — Ну, чего молчишь? Будешь говорить о своих бедах али нет? — нетерпеливо стала вопрошать Жирава. — Мне надобно, чтобы ты меня расколдовала, — решил больше не медлить Пётр. — Я знаю, что на мне лежит какое-то заклятье, если не проклятье. Тебе нужно его с меня снять… Я вознагражу тебя. Жирава ещё раз пристально осмотрела князя, подкладывая руку под голову. Пётр не решился её торопить, но через некоторое время она ему ответила: — Да, вижу… Магия вокруг тебя, словно туман, вьётся, — медленно произнесла та. — Причём такой густой, непроглядный, как молоко… — Ты можешь его прогнать? — нетерпеливо спросил Пётр. — Тише-тише… Я смотрю, — Жирава ещё некоторое время рассматривала Петра, а кот крутился рядом с хозяйкой, наминая себе место. Наконец она тяжело вздохнула. — Много вокруг тебя магии: вижу защитную магию, вижу магию на гонение всякой хвори, вижу магию для сил… Кто-то тут явно постарался… — ведьма снова выжидающе посмотрела на Петра. — Жена моя, — сознался Пётр, отводя взгляд. — Князь я соседних земель, а жена моя — ведьма. — А, так ты, стало быть, Пётр, — кивнула самой себе Жирава. — Слышала я о тебе и жене твоей, девушки безродной. Как же её… Февронья? А, Хавриса, точно… Слухи о вас разные ходят… Так зачем тебе заговор снимать? Приворотных чар я не вижу. — Нужен мне наследник, — стал объяснять Пётр. — Брат мой старший умер, не оставив после себя никого, встал я на его место, градом править, но моя жизнь, в отличие от вашей, ведьмовской, не такая уж и долгая… Словом, беспокоюсь за будущее земли родной. — А что ж сиротушку какую от дальних родственников не возьмёшь? Али все живы и здоровы? — стала вопрошать Жирава, начиная улыбаться. — Да вижу я по глазам твоим — своего хочется. — Смоешь чары колдовские или нет?! — возмутился Пётр, продолжая гнуть своё. — А что ж жёнушка твоя? — продолжала ведьма, не испугавшись гнева княжеского. — Почему она тебя не пускает? Вижу чары защитные, значит бережёт она тебя, так почему же не хочет рассеять твои переживания? Пётр замялся. Он ведь не говорил Хаврисе о своих мыслях про наследника, а может стоило… С другой стороны, Пётр знал свою супругу, и ему казалось, что как бы он не просил, она бы его не пустила в объятья другой, пускай и всего на одну ночь. И всё же сейчас его тронули сомнения. Видя замешательство князя, ведьма совсем расплылась в улыбке, смотря на гостя снисходительно. — Эх, мужчины… — вздохнула она, трепя лежавшего рядом Льва по косматой голове. — И давно она тебя к своей юбке привязала, княже? — спросила Жирава со смешинкой в глазах. Петру не нравились насмешки ведьмы. Именно поэтому он никогда не рассказывал никому о своих бедах и переживаниях. Так бы было и с другими — засмеют и каблучком обзовут, не разбираясь, был ли у него выбор или нет. Кто же такого князя будет уважать? — Ещё до свадьбы, — сквозь зубы ответил Пётр. — Она меня вынудила себя в жёны взять, иначе сгинул бы. Вдруг улыбка с лица Жиравы пропала. Она подняла голову и внимательно посмотрела в лицо Петра. Князя насторожили неожиданные изменения в лице ведьмы. Спустя несколько мгновений Жирава мотнула головой, будто бы прогоняя все свои думы. — И сколько же вы уже так? Семь лет? Да, ну и дела… — промычала она, мрачнея. — Помогу я тебе, княже, прогоню чары. Но знай, что это до твоего прибытия на свою землю! Как только вы встретитесь, она наверняка снова наложит на тебя свою магию. — Да что уж там! — обрадовался Пётр, посветлев ликом. — Мне и одной ночи хватит! Спасибо, вещая мать! — Не спеши радоваться, — оборвала его Жирава, поднимаясь со своего места. Рядом лежащий кот недовольно муркнул. — Одной ночи может не хватить… — завидев растерянное лицо Петра, она прыснула. — Не беспокойся, княже, не обвиняю тебя в незнании мужского дела, — с этими словами ведьма стала выборочно отрывать от подвешенных трав листочки и цветочки. — Семь лет под магическими чарами это тебе не чепуха. С первого раза зачатие может и не выйти, — обернувшись к Петру и увидев непонимание, она тяжело вздохнула. — Знаешь про влияние магии? — Да, — всё ещё непонимающе ответил Пётр. — Бурда, — съязвила Жирава. — Ты семь лет был под магическим влиянием, понимаешь? Только сейчас в Петре стали просыпаться тревожащие чувства. — Но какое это отношение имеет ко мне? Я же не колдую… — всё ещё непонимающе, но теперь уже обеспокоено спросил Пётр. — А то, что у тебя вообще ребёнок может не родится, — ответила Жирава, доставая какую-то закупоренную бутыль из-под стола. Наблюдая за метаниями ведьмы, князь тоже поднялся с лавки. — Владеющие магией люди не способны зачать ребёнка. Магия так действует на человека, а ты семь честных лет каждый день был под ней! Она впиталась в тебя, словно вода в моток льна. Твои шансы зачать наследника гораздо ниже, чем у обычного мужчины. Но я попробую тебе помочь. Пётр никогда не смотрел на всё происходящее с ним с такой стороны. Но Жирава, смешивавшая какие-то травы и настойки в одной чаше, предавала ему уверенности. Он не был готов так просто отступать от задуманного, ведь на кону стоит слишком многое. Лев, спрыгнувший с лавки и теревшийся об ноги, вернул Петра из мрачных размышлений. Рыжий проказник лукаво смотрел на него снизу-вверх. На мгновение Петру даже показалось, что он ему улыбнулся сквозь усы. Князь наклонился и подхватил котишку на руки. Лев громко замурлыкал. — Правильно, котик, успокой горемыку, — усмехнулась Жирава, подходя к Петру. — На, пей, — она протянула ему чашу с мутной жидкостью, в которой плавали травинки. — Знаю, запах не из приятных, но эта смесь поможет тебе восстановить мужскую силу и повысит шанс зачатия. Пётр опустил Льва на пол, от чего тот снова недовольно мяукнул, будто прося посидеть у него ещё чуть-чуть. Приняв чашу у ведьмы, князь заглянул в неё и покачал из стороны в сторону. Вид содержимого не вселял уверенности, но выбирать не приходилось. Стараясь не сосредотачиваться на ощущениях, Пётр стал пить содержимое. Вкус был отвратительный. Допив несколькими глотками всю жидкость, Пётр скривился. Жирава усмехнулась, забирая чашу. — Отколупни от хлеба ещё кусочек и заешь, — разрешила она, и Пётр сразу последовал совету, садясь. Убрав чашу, Жирава снова села на лавку и положила перед князем пучок трав. — Вот, это тоже должно подсобить. Так, теперь слушай внимательно, княже, — серьёзным тоном сказала она, что заставило Петра внимательно её слушать. — Вечером сходи в баню, попарься там хорошенько, лучше до потери сил. Потом возвращайся в свои покои и зажги там этот пучок трав, подыши немного, а когда начнёт действовать, не волнуйся, ты почувствуешь, когда начнёт, можешь приглашать женщину. Она тоже может подышать, хуже не будет, а там уже как знаете, всё как обычно. Всё понял? — Да, я понял и запомнил твои наставления, — уверенно кивнул Пётр, забирая пучок. — Добро, а теперь я рассею этот густой туман, — Жирава взяла Петра за руки и, закрыв глаза, начала глубоко дышать. Сначала ничего не происходило, но вдруг князь почувствовал, словно его окатили холодной водой. Ошалев от неожиданной легкости, он даже чуть было не завалился в сторону, но удержался. Жирава открыла глаза и продрала их рукой. — Да… Ну и прилипчивые же эти чары, словно банный лист. — Как и их создательница, — усмехнулся Пётр, вытирая неожиданно выступивший пот со лба. — Значит, теперь я смогу спокойно спать с другой женщиной? — Сможешь, — ответила Жирава, вставая с места и немного пошатываясь. — Она не сможет на расстоянии наложить на тебя свою магию… И всё же берегись и помни, по прибытию ты снова окажешься в её власти. — А этого можно как-то избежать? — всё же поинтересовался Пётр. Жирава ответила не сразу. Она подошла к кувшину с водой, что стоял у входа и налила в рядом стоящую чашу воды. Похоже, снятие чар забрало у неё много сил. Вытерев мокрые губы, она вернулась к Петру и встала рядом. — Возвращайся через два дня, я сделаю тебе оберег, — ответила ведьма. — Супруга не сможет над тобой иметь прежнюю власть, но знай, что каждый оберег рано или поздно изнашивается… Ох, утомил ты меня, — вздохнула Жирава, присаживаясь рядом с Петром на край лавки. Словно по команде, Лев запрыгнул к ней на колени и стал ласкаться. — Про желаемую награду я тебе скажу тогда же. — Хорошо, так тому и быть, — ответил Пётр и встал. — Вернусь через два дня, — князь поклонился в ноги хозяевам дома и поспешил наружу. По прибытию в терем, Пётр предложил Людомиру истопить баню и справиться о всех делах. Он поддержал предложения брата и приказал, чтобы к вечеру баня была истоплена. До вечера Пётр пытался придумать, кого бы ему выбрать для этой ночи: всё-таки город не родной, местных женщин он не знает. Голову ломал до самого вечера, хотел было обратиться к Людомиру за советом, но неожиданно стали появляться сомнения. А точно ли сработает ведьмовская магия? А точно ли он больше не под властью Хаврисы? А сдюжит ли и не упадёт в обморок? Словом, волнения захлестнули князя. Решил не рисковать и не обращаться к брату за советом. Лучше было бы опробовать сначала всё самому, а уже потом идти за напутствием. Сходил Пётр с Людомиром и другими мужами в баню. Хорошо попарились, наговорились и наелись. Петру даже показалось, что в этот раз пар и разговоры в разы сильнее утомили его, чем обычно. Может быть, отсутствие магического влияния сказывается на теле? Потом, чистый телом и духом, Пётр распрощался с побратимом и отправился в приготовленные ему покои. Ложе было чисто застелено, комнату освещали свечи, но вот не было никакой тары, где можно сжечь ведьмины травы. Позвал Пётр служанку, принесла она ему тарелку, на которой и зажгла для него пучок. А Пётр в это время присматривался к молодой деве. Росточкам она была не велика. Руки, местами исцарапанные и грубые, выдавали в ней девушку невысокого происхождения. Да и платье, пусть и чистое, не отличалось вычурностью. — Сколько тебе от роду? — поинтересовался Пётр, пока служанка трясла травы, создавая приятный аромат благовония. Девушка обернулась к нему и ещё раз поклонилась, будто только вошла. Волосы прикрывались платком, но на лоб ниспадали прямые светло-русые волосы. Возраст она назвала. Молодая. — И как зовут? Чьей дочерью будешь? — продолжал Пётр. — Голубой матушка меня нарекла, — сказала девушка, не поднимая взора. — Прихожусь я второй дочерью старшему дружиннику Буриславу. Стал думы гонять Пётр. В конце концов встал с кровати, подошёл к ней и, приподняв за подбородок, посмотрел ей в лицо. Личико у Голубы было округлое, нежное, без резких черт. Носик и губки маленькие и узкие, но глазки были большие светло-зелёные, словно свежая трава, с приветливым взором. Она удивлённо смотрела на князя, но быстро опомнилась и отвела взгляд. От смущения она поджала губы, а щёки тронул лёгкий румянец. «Хорошенькая», — заключил Пётр. — «Подходит», — и повёл на ложе.