Полимерный роман

***

      Сеченов разочарованно присел на диване, медленно застёгивая пуговицы на рубашке. Он размышлял, что было глупо надеяться, что он проснётся не один. Да и вообще, что Виктору понадобятся какие-то разговоры на следующий день. Действительно, даже как-то наивно, из-за этого обидно. Неожиданно для него самого дверь открылась и ввалился Петров, который удивлённо заметил: — О, Дима, ты уже проснулся. Я принёс кофе, а то помню, как ты раздражён весь день, если не успеваешь выпить кофе утром.       Академик поражённо посмотрел на того, понимая, что Виктор всё ещё здесь. Забавно было то, что одевался тот видимо наспех, ведь у программиста пуговицы были застёгнуты не в том порядке. Этот немного небрежный вид создавал атмосферу уюта и спокойствия. Сеченов улыбнулся, поднимаясь и обнимая Петрова. Затем, пока тот не успел ничего предпринять, забрал кофе и уселся его пить. — Это что же будет, когда я завтрак в постель принесу, — тот покачал головой и сел рядом. — Надо дожить до этого, — хмыкнул учёный, пожимая плечами.       Они посидели ещё немного молча, за это время Виктор успел разобраться со своими пуговицами, пока Дмитрий прислонился спиной к плечу партнёра, продолжая пить принесённый кофе. — Вот ты же академик Сеченов, великий учёный, а такой глупый… — недовольно раздалось со стороны программиста. — Почему же? — Дмитрий закатил глаза, как же такие фразы смешно звучат. — Потому что слишком рационален и отказываешься слушать свои чувства, — Петров немного поёрзал. — Именно это и сделало меня учёным, — академик пожал плечами, отсраняясь, чтобы поставить опустевшую кружку на пол. — Но отдалило от людей, не находишь? Эта незаметная безэмоциональность и отрешение от чувств. Душа, увы, не выстрадает счастья, но может выстрадать себя. Ты бы и мне никогда первым не признался, что, а, неважно… Не так ли? — Виктор смерил того взглядом. — Я не могу признаться в том что не проверено или не понятно, — Дмитрий задумался, а потом признался. — Не знаю, это сложно. — А я о чём, — Петров разочарованно отвернулся.       Сеченов понимал, что от него ждёт Виктор, но он действительно не мог пока что понять точно, что происходит. Да и сам Петров, наверняка, прокручивает в голове все возможные варианты. Наконец Дмитрий вздохнул и сказал: — Я плохой человек для отношений, Витя, плохой. Я вечно только о работе. — Слава Богу работа у нас одна, я тоже о ней думаю, — тот хмыкнул, не поворачиваясь. — Ты не понимаешь, я постоянно только и думаю что о роботах, полимере, Коллективе и… — Сеченов мягко повернул к себе того. — Наверное я в людях совершенно не смыслю.       Виктор рассмеялся, глядя на то, как академик пытается по-философски объяснить одну простую мысль. Программист всё знал, он всё это видел собственными глазами и понимал. — Почему ты смеёшься? — Дмитрий, недоумевая, смотрел на того. — Ничего страшного в этом нет. Рассчитываю, что смогу тебя заставить иногда не думать о работе и роботах, — на лице у Петрова расцвела хитрая ухмылка.       Кризис миновал, что не могло не порадовать обоих. Они о чём-то перешучивались и переговаривались, немного убираясь, а затем направляясь в рабочий кабинет Сеченова. В конце концов, с алгоритмом они ещё не разобрались. Точнее, это разрешилось теперь быстрее — оба пошли на уступки. Перед тем, как уйти, Виктор спросил, оборачиваясь: — Неужели у тебя никогда не было близкого человека? — Был, Виктор, был, только очень давно, — не поднимая головы от бумаг, ответил тот. — Я уже не так хорошо помню. — Наверное этот человек сделал тебе очень больно, — заметил Петров, а потом пояснил, дождавшись того, что Дмитрий непонимающе посмотрел на него. — У тебя выражение лица изменилось, видно, что неприятно. — Больно? Можно и так сказать. Порой люди выбирают другой путь, — Сеченов улыбнулся, пожимая плечами, в этом случае добавить действительно было нечего.

***

      Прошло уже несколько месяцев с того случая, Петров был доволен их совместными успехами: наконец-то складывались близкие доверительные отношения. Всё требует работы.       С Михаэлем Виктор не пересекался уже давно, из-за обилия работы, однако, выдался случай на улице «Челомея». Правда, разговор быстро зашёл не совсем туда, куда бы следовало. Петров находился в хороших отношениях со Штокхаузеном, но были некоторые темы, которые он предпочитал не обсуждать с товарищем. Одной из таких тем являлись личные отношения, ну, а тут речь случайно зашла об этом. — Твоя работа с нейросетью и машинами впечатляет — да по ней можно учебники писать. Раньше я этого не замечал. В чём секрет? Неужели появилась барышня, которая тебя мотивирует? — Может и в этом, — Виктор усмехнулся, невольно представляя эту «барышню». — Всё-таки нашёл себе кого-то, ну, я не удивлён, ты всегда был быстр, Виктор, — Штокхаузен притворно рассмеялся. — И какая она? — Хороша, тебе такие даже не снились, Шток, — протянул Петров, вздёргивая подбородок. — Хвастаться нехорошо, Виктор, — он шуточно погрозил программисту пальцем. — Ты сам спросил, — Петров пожал плечами. — Когда ты нас всех с ней познакомиишь или мы уже её знаем? — с интересом продолжил расспрашивать Михаэль. — Может знаешь, а может по её мнению ты её и не знаешь. Тут от личного восприятия зависит, Шток. От личного восприятия, — мужчина рассмеялся. — Извини, мне надо бежать, обещал Дмитрию Сергеевичу наброски нового алгоритма занести, он в последнее время ничего не одобряет! Неблагодарная работа. — Может ты просто обнаглел, — хмыкнул Штокхаузен, его немного обидела скрытность Виктора, но по-дружески он всё-таки добавил. — Попробуй не спорить с ним, он этого не любит, может в этот раз повезёт. — Спасибо за совет! — Петров еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.       Вообще он не договаривался с Сеченовым о встрече, но решил тогда действительно заскочить на минуту. В конце концов, долго он мешать не будет, а с Михаэлем продолжать обсуждение не хотелось.       Петров быстро добрался до знакомого кабинета и, предварительно постучавшись, вошёл. Правда, сразу столкнулся с близняшками, которые всегда безмолвно стояли на страже. — Дмитрий Сергеевич, это Петров, попросите вашу охрану меня пропустить — крикнул он немного издевательским тоном. — Правая, Левая, пропустите, — Сеченов поморщился, осторожно убирая сгусток полимера в контейнер, не закрывая его. — Что-то случилось? — Нет, зашёл навестить тебя по-быстрому, потом помчусь в «Павлов», — Виктор окинул взглядом то, с чем сейчас сидел учёный. — Мне не нравится эта полимерная сопля, с которой ты последние недели возишься. Что это вообще? Уже который раз застаю тебя с этим. — Это экспериментальный образец… — Дмитрий немного помедлил, прежде чем договорить. — Поэтому вожусь. — И для чего он? — Петров с интересом посмотрел на полимер. — Скажу, если всё выйдет, а то, вдруг, придётся утилизировать, — Сеченов развёл руками. — Ну ладно, ушёл от ответа, — Виктор хмыкнул, подходя к тому ближе.       Они быстро поцеловались, успев при этом взяться на секунду за руки, после чего программист помахал в дверях на прощание и быстрым шагом поспешил в комплекс «Павлов», догадываясь, что вероятнее всего опоздает. — Он мне тоже не нравится, — немного погодя, раздражённо раздалось из контейнера. — Харитон, не воспринимай критику всерьёз, — Сеченов усмехнулся, глядя на того. — Эта форма жизни совсем не доросла до осознания значимости полимеров, а как он меня обозвал! — недовольно продолжил тот. — Ты уверен, Дима, что не хочешь отказаться от тела? Поверь, без него практичнее. — О, нет, мне тело ещё пригодится, — фыркнул Сеченов, качая головой. — Может это ты подумаешь над моим предложением? Я могу создать что-нибудь подходящее для тебя. — Спасибо, не надо, знаю я твои изобретения, — Харитон выполз из контейнера на стол. — И знаю я для чего тебе твоё тело нужно. Эх, Дима, ты же учёный! А жертвуешь своё тело плотским утехам, а не науке. — А ты полимерным утехам, закроем этот вопрос, — академик нахмурился. — Подумай насчёт моего предложения, оно имеет смысл, — субстанция качнулась. — Как и ты над моим, — парировал Дмитрий, усмехаясь.       Их дискуссии с Харитоном обычно заходили в тупик. Виктор в очередной раз внезапно ворвался в его кабинет посреди их беседы. Петров был без понятия, что покойный Харитон Захаров жив, как впрочем и все остальные не были посвящены в это. Правда, Сеченову становилось всё труднее объяснять почему он «просто сидит с полимером». — Теперь без шуток, не нравится мне этот твой Петров, — внезапно раздалось со стола. — Почему? — академик вынырнул из размышлений. — Он ненадёжный, всё крутится вокруг тебя. Не находишь это подозрительным? Я не про отношения там эти все ваши, я о науке. Не думал, что он просто хочет всё созданное тобой присвоить? Коллектив увести! Ох, Дима, я за тебя переживаю. Эти все вот такие молодые умы опасны. Был у меня один, который всё о моих открытиях расспрашивал и вертелся вокруг, ну, ты помнишь. И что? Дима, он после моей смерти украл у меня из кабинета вещи! — Харитон неиствовал в своих поучениях. — Не переживай, я Виктору доверяю, — спокойно отозвался Сеченов, стараясь не думать о том, что сказал ему Захаров. — Он ещё тебя предаст. Будь осторожен, хотя бы ради Коллектива, я же за его запуск тоже переживаю. Знаю, как тебе это важно, — заметил Харитон с какими-то мрачными нотками в голосе.       Дмитрий ничего не ответил, невольно его охватывало беспокойство. Возможно, ему стоило быть аккуратнее, но не в плане Виктора. Тому он может доверять. Ведь может? Главное — это запуск Коллектива 2.0, в этом плане Харитон прав. Никто и ничто не должно встать на пути прогресса. А если кто-то решит встать — его следует убрать, причём без особых размышлений и промедлений.