Как исправить свою жизнь..?

Скрип педалей. Вокруг лес, деревья проносятся с бешеной скоростью. Глаза могут сосредоточится только на бесконечной трассе. Она тянется далеко-далеко, иногда по ней проезжаются машины. Они быстрее старого велосипеда и уж тем более быстрее уставшего велосипедиста. Чхве Ёнджун - худой и отчаявшийся студент-неудачник. Ему чуть больше двадцати, а парень уже успел окончательно разочароваться в жизни. Точнее, окончательно разочаровался он уже давно, лет так в двенадцать, когда ему никто не помог, когда он впервые почувствовал себя грязным и жалким. С годами всё ухудшалось. Всё было то прекрасно, то плохо. Когда было прекрасно, парень мог хоть горы свернуть в самолётик и на нём полететь на луну, на луне познакомится с инопланетянами, стать их предводителем и захватить всю вселенную. Когда всё было плохо, парень не хотел ничего. Просто ничего. И главная проблема была в том, что эти состояния переключались слишком быстро, и это нельзя было контролировать. Ёнджун путался. Сильно путался. Отношение к людям менялось так же часто, как и настроение. В четырнадцать лет была его первая попытка суицида. Ён вскрыл себе вены. Глубоко так вскрыл, его долго держали в больнице. Родители слишком рано вернулись с работы и даже не думали медлить, когда звонили в скорую, а потом и клали в психбольницу. Жалко, конечно, что она ему не помогла, ему только показалось, что стало лучше. Зато, когда стало плохо уже после лечения, парень почувствовал себя таким ничтожным, что мысли о суициде сразу же вернулись. Но Ёнджун, казалось, стал умнее и начал обходится самоповреждением. Он был очень осторожен в этом, в конце концов его родителям явно не хотелось, чтобы он портил свою кожу, становясь ещё уродливее, чем он есть. Хотя Ёна уже не испортишь, он достиг предела испорченности. А в свои двадцать один успешно это доказал. Даже смотреть на него, казалось, страшно. Весь худой из-за недоедания, кажется, уже скоро дойдёт до критического недовеса, с глубоким видным шрамом на запястье и таких же, невидных, на бёдрах, животе, груди, щиколотках и плечах. Скулы торчат, губы какие-то слишком большие для худого, уставшего лица, и совершенно не сочетаются с узкими глазами, малость которых подчёркивают глубоко залёгшие чёрные круги от недосыпа. Если присмотреться, то можно увидеть морщины между бровями. Да и учился он на какой-то не понятной специальности, даже не зная, кем станет. За него это успешно решили родители, быстро отмахнувшись тем, что они лучше знают, и там наверняка будут платить невероятные деньги. Наняли множество репетиторов, и он успешно поступил. Первый курс прошёл более-менее нормально. Но вот второй… Тут начались проблемы. Всё это стало невыносимым. Каждый день стал похожим на ад. Ничего не хотелось. Просто ничего. Ёнджун устал. Ужасно устал. Он только и делал, что спал, а потом мучался от бессонниц, недоедал из-за сбитого режима и падал в обмороки. Но тогда пришёл Хюнин Кай. Его одногруппник. Он был новеньким студентом по обмену. Когда Ёнджун грохнулся в обморок, Кай первым спохватился и побежал к нему, поймав и плавно усадив на стул. А потом повёл в медкабинет. В итоге, они разговорились и подружились. Хюнин много помогал Ёнджуну, приходил, когда тот звонил ему, отмазывал перед кураторами, когда тот не мог даже встать с постели. Они действительно сблизились. Ёнджун даже давал потрогать себя несколько раз. Честно, привычка Кая трогать его живот умиляла. И, в какой-то момент это престало напрягать. Все вокруг напрягали Джуна, но Кай не напрягал. С ним приходило лёгкое успокоение. Доверие. Но Хюнин Кай – студент по обмену. И, когда он сказал Чхве Ёнджуну, что уезжает, ведь прошло два семестра, хотя он должен был уехать после первого, но решил продолжить до упора, парня передавило. Будто что-то порвалось, тонкая нить, что держала его всё это время на плаву. Гнев резко вшибся в голову, дышать стало тяжело, ком поступил к горлу, слёзы навернулись. Давно он такого не чувствовал. Эмоции били сильнейшим потоком. Ёнджун очень долго сдерживался. Очень, и думал, что победил самого себя. Но нет. Когда сознание передавило от чувств, единственное, что мог сделать Ёнджун – выплеснуть всё. Сорваться. И всё равно, что он потом пожалеет. Всё равно, что будет винить и ненавидеть себя. Он всё равно не может это контролировать, как бы не пытался. Чхве Ёнджун накричал на Хюнин Кая, затем разревелся ему в плечо, затем снова накричал, когда почувствовал, что руки второго прошлись по голой коже затылка, бросился в драку, но проиграл – Кай скрутил его руки за спиной, нечаянно задрав рукав свитера, открывая чёртов шрам. Ёнджун хорошо знал, насколько надо обнажить запястье, чтобы увидеть его. И, судя по тишине сзади, шрам увидели. - Ёнджун… - робко начал Кай, но Чхве, как ошпаренный начал вырываться из ослабленной хватки. У него получилось, и парень рванул, что есть мочи из общежития, оставив друга одного, в состоянии шока. Это был позор, который никак не смыть. Хорошо, что у Ёнджуна был велосипед, кошелёк в глубоких карманах штанов, и умение притворяться, что всё хорошо. Вскочив на свой старый, но надёжный транспорт, Ён двинулся в аптеку, утирая слёзы рукавами. Он хорошо изучил, как получить передозировку от разных лекарств, какие можно легко купить без рецепта, и что надо сделать, чтобы от них умереть. Взяв несколько бутылок воды и накупив препаратов на последние деньги, он вышел из здания, снял свитер, под которым была майка-безрукавка, обнажая худые и изрезанные плечи и локти, и сделал из него своеобразный кулёк. Запихнув туда все покупки, Джун закрепил его на велосипеде и поехал. На самом деле, у него не было цели. Он не знал, куда ехать. Мысль ехать в лес всплыла неожиданно, но пришлась по душе скитальцу, у которого, к слову, всё ещё текли слёзы, и продолжалась истерика. И он доехал до этого леса. Свернул вглубь, но проехал недолго, упал, ударился. Слёзы начали течь быстрее, крик вырвался из сухого горла, Ёнджун с силой и ненавистью пнул велосипед. Закрыв глаза ладонями, он перевернулся на спину, всхлипнув, закричал ещё сильнее и громче. Выгнувшись, глубоко вдохнул. Майка задралась, обнажая живот, который так любил трогать Кай. Мысль о друге ударила в голову с новой силой. Чхве убрал руки от глаз. Посмотрел на заходящее солнце. Умереть. Он здесь только для этого. Чтобы всё наконец закончилось. Наконец-то он на своём месте. Подохнуть тут, захлёбываясь рвотой и в судорогах, будучи грязным и зарёванным – видимо, являлось его судьбой. Лёгкое дежавю тронуло его сознание. Перед глазами снова тот гадкий утырок, лицо которого практически невидно в темноте многоэтажек, холод снова бежит по открытой спине, хочется кричать, но рот зажат, а руки сцеплены вместе на уровне живота грубой рукой, в уши снова бросается низкий стон, тело болит, его порвали, кровь стекает по копчику, размазывается о ягодицы. Беспомощность, безысходность. Ему ведь действительно никто не поможет… Ён быстро встал, взял в руки кулёк, понял, что весь в грязи. И пошёл дальше. В самую глубь. Искать идеальное место.