Дело №482

За эти несколько дней я полностью перелопатил досье Хайсингейла, встретился с его коллегами, провел допрос родителей и супруги, изучил все его научные статьи и методы работы с пациентами. Теперь я знал Майкла Хайсингейла лучше, чем любой член его семьи. Но это не помогло мне понять, за что именно зацепился Драко, пред тем, как клубок начал раскручиваться. И в один прекрасный (нет) день кабинет Малфоя сотрясся от грубого стука в дверь. Визитер колотил эту бедную деревяшку так сильно, что она ходила ходуном при каждом ударе. Я дернул дверь на себя, открывая, и в помещение тут же влетела Панси. – Гарри, это срочно. – Я это понял, судя по обилию и силе твоих нападений на мою дверь. – Это профессор Боде. Он хочет поговорить с тобой. Но была одна проблема. Я не хотел говорить с ним. Еще вчера вечером в моей голове сформировалась устойчивая мысль, которая через пару часов перечитывания всех фактов и отчетов, преобразилась в устойчивую доказательную базу виновности профессора Боде. Я уже считал его нашим неуловимым убийцей. Прямых и неопровержимых доказательств его вины у меня не было, но косвенных - хоть отбавляй.  Во время нашей второй встречи, когда мы с Драко вероломно пробрались к нему в дом, он рассказывал нам о том, как обнаружил книгу «Легенд»: просто проходил мимо полки в маггловском магазине и наткнулся. Тогда Драко это напрягло, и он переспросил про ауру, на что профессор отметил, что никакой ауры не было. Это говорит о том, что он не чувствителен к ней, не может различать. Об этом свидетельствует и его досье, которое перепроверили в отделе Финнигана несколько раз. В графе статуса - «сквиб». Но вот в чем загвоздка - вся дорожка, ведущая к дому профессора, высажена кустистыми розами, на которых лежит заклинание сохранения тепла из-за чего они круглый год цветут, а в кабинете наложены чары чистоты против пыли. И что я точно знаю, так это то, что раз в три дня эти чары слетают и их нужно обновлять.   Можно спросить, а что в этом такого? Ведь к нему могли ходить коллеги и студенты, которые бы с радостью помогли профессору в этом простом деле. Но еще в самом начале расследования нам удалось доказать, что гостей в его доме никогда не было. Лишь Винсент Годри. Да, он регулярно был в его доме, и он мог колдовать и наложить эти бытовые чары на дом историка. Но к тому моменту, как мы навестили Боде, Годри считался пропавшим уже пять дней и обновить чары чистоты уж никак не мог. Это наталкивает к мысли, что профессор скрывает от нас свой настоящий статус. Он волшебник. Возможно, слишком слабый, ведь мы с Драко не почувствовали его силы во время встреч. А о чем мечтают все слабые волшебники? О наращивании магического потенциала. И «Октирон» - чудесное решение. К тому же, совершенно случайно, при копировании книги «Легенд», которая стирает из памяти все упоминания о скрытой в ней информации, после того как выпустить ее из рук, ученый абсолютно рандомно запоминает о действии «Октирона». Из толстенной книги, исписанной мелким шрифтом, именно этот артефакт остается в его голове. Еще один подозрительный факт, который наталкивает на размышления о причастности профессора - его загадочное появление на крыше при задержании Винсента. Мы ведь так и не смогли найти того самого аврора, который пришел к нему домой. А почему? Потому что его не существовало в природе. Он был настолько одержим своей книгой, что помешал мне спасти его любимого ученика, и лишь благодаря его действиям Винсент разбился. А одними из последние его слов стали: «Вам нельзя ее трогать». И обращены они были к Элоиру. Винсент, находясь рядом все то время, что профессор изучал книгу, первым заметил его нездоровый интерес и, возможно, особенное внимание к «Октирону». Годри как никто знал, что без книги и описания верного применения артефакта, профессор не сможет совершить зло. Поэтому выкрал книгу, пытаясь спасти его от последствий. И самое главное подтверждение моей теории ­профессору вернули книгу всего неделю назад, а три дня назад мы нашли новый труп, но из него уже явно была выкачена магия - на месте применения артефакта остался красноречивый ожог, которого не было на других телах. И, вспоминая, что правильно использовать его можно только при наличии книги, все сходится практически в идеальном доказательстве его причастности.        – Гарри, нам нужно идти. – вновь поторопила Панси и я, собрав в кулак все свои силы и терпение, захлопнул за собой дверь. *** «Не думай о том, что из-за него Драко лежит в Мунго. Не думай, что это он на него напал. Не думай, что он чуть не лишил тебя Малфоя».    Не думай о белом медведе. Так ведь магглы называют этот бессмысленный прием? Все то время, что мы шли до моего прежнего кабинета, я старался вытрясти из головы эти мысли, от которых руки вновь сжимались в кулаки, а на лбу появлялась гневная вена. Я пытался взять себя в руки, но эти попытки были обречены на провал, как только в голове возникало воспоминание свечения вокруг бледного тела. – Прошу тебя, умерь свой гнев. – не смотря на меня сказала Панси, когда мы были в нескольких метрах от кабинета. – Я чувствую его, даже не поворачиваясь к тебе. – Если вдруг ты поймешь, что я могу натворить ошибок, смело кидай в меня Остолбеней. Я не могу позволить себе убить его. – Гарри… – она остановилась и посмотрела на меня так пристально и в то же время понятливо, что становилось страшно от того, насколько Паркинсон была в курсе всех моих чувств.  – Я в порядке. – я скупо похлопал ее по плечу и обогнал, заходя в приемную миссис Симонс первым. Моя помощница тихо кивнула мне и открыла дверь. Я едва успел войти, как на меня набросился ураган из слез, соплей и криков. – Мистер Поттер, родной! Она пропала! Вы понимаете?? Горе, какое горееее… – на последней гласной его накрыл очередной момент рыданий, от чего профессор отпустил мои руки и медленно стек на пол, заваливаясь на бок. – Что происходит? – я не пытался его поднять или хоть как-то привести в чувство. Но его состояние ввело меня в шок. – Украли. Книгу украли! Мою любовь…ее нет. – Опять? В ответ не последовало ничего, кроме судорожных всхлипов и очередной порции слез. – Не опять. Ее все еще нет. – разобрал я сквозь завывания. – Панс, я не понимаю. Объясни. – я повернулся к Паркинсон и наткнулся на такой же непонимающий вид. – Если бы сама поняла - объяснила бы. – буркнула она и отодвинула меня в сторону, присаживаясь рядом с историком на корточки. – Мистер Боде, объясните еще раз. Что значит «ее все еще нет»? – Вы…вы…не вернули ее. – он взглянул на меня, и мой грозный вид, как будто немного привел его в чувство. – Ее нет. – Я лично присутствовала при передаче книги вам. Из рук в руки. Не обманывайте меня. – тихие нотки ярости уже появились в голосе Панси и она резко встала, скидывая с себя руки профессора, которыми он успел ее обхватить. – Вы передали мне подделку. Искусную подделку, признаю. Но я изучал эту книгу многие годы и могу отличить ее от другой. – Стоп. – остановил его я. – Вы утверждаете, что Отдел тайн Министерства Магии Великобритании вас обманул? – Нет. – уже успокоившись, Боде поднялся на ноги, и утер рукавом мантии зареванные глаза. –  Нас всех обманул Винсент. У него была подделка книги. А где она на самом деле - никто теперь не знает. – Почему вы пришли к нам только сейчас? Книгу отдали вам больше недели назад. – спросила Панси. – Я не мог подступиться к ней. Она как будто была чужой, я не чувствовал, что она все еще была моей. – тихо проговорил ученый. – Несмотря на то, что я очень скучал и извелся за все это время, меня останавливало от того, чтобы снова взять ее в руки, эта отчужденность. Она как будто излучала эту ауру. – Все-таки вы чувствовали ее ауру, верно? – я покачал головой, думая, что Драко был очень прав и нужно было слушать его. – Да, но этот сейчас не главное. – он сделал еще один шаг ближе ко мне. – Помогите магическому миру, мистер Поттер. Он все еще в опасности.         *** Выпроводив истерично всхлипывающего профессора из Министерства, я вновь вернулся в кабинет невыразимцев. Панси забрала принесенную книгу-подделку на проверку и уже могла вынести вердикт: – Это копия. Профессор не соврал. Винсент оставил нам подделку. – Это значит, что и в первый раз, когда мы проверяли книгу, это уже был не подлинник? Она кивнула, снова наклоняясь к фолианту и беря пробы с толстой потертой кожаной обложки. – Мы не знали, что именно стоит проверять. К ребятам из отдела артефактов пришел Генри Вилич, сказал, проверить подлинная ли книга. Они не посвящены в детали расследования и, похоже, проверили лишь вскользь. Книга волшебная, чувствуется темномагический отпечаток, а значит несет в себе опасность. Они решили, что этого достаточно для того, чтобы признать ее подлинность.  Я закатил глаза. Меня начинало бесить то, что в Министерстве отсутствует элементарная взаимосвязь. Мы совершаем наитупейшие ошибки из-за того, что у нас нет возможности переговорить с другими отделами. Да, расследование засекречено, да в него были погружены лишь несколько человек, да специалисты не знали, что искать, а Генри не знал, что нужно требовать, но это не освобождает их всех от ответственности за чудовищную ошибку. – Тебя не было, Драко был с тобой весь вечер, я была на вызове. Никто не мог проконтролировать сверку артефактологов. Это нелепое стечение обстоятельств. – Эти «нелепые стечения обстоятельств» преследуют нас на протяжении всего расследования. Детские ошибки, которые случаются по глупости, незнанию, отсутствию опыта или взаимодействия между нами. Мы бы закончили это дело намного быстрее и без лишних жертв, если бы не доверили создание защитного купола над домом Холланда неопытному полу-стажеру Стрейгану, если бы наладили взаимодействие между отелами и доверяли друг другу засекреченные данные. Если бы наши спецы умели пользоваться маггловскими методами, то мы бы не наткнулись на ужасную ошибку в исследовании части тела Ванессы Велдс. И ведь не скажешь, что мы все какие-то дураки и зря занимаем свои должности. Но как такие чудовищные ошибки возможны в нашей работе - загадка для меня.   – Я даю слово, что закрою это дело, схожу в отпуск и займусь перестроением всей чертовой схемы взаимодействия в Министерстве, обучением сотрудников, уволю всех имбецилов, которые зря просиживают свои дерьмовые штаны в креслах. – Спешу разочаровать, что это не в твоей компетенции. – хмыкнула Панси и отодвинула книгу на середину стола. – Нам нужно подумать, куда Винсент мог спрятать книгу. Потому что ее явно кто-то забрал и успешно пользуется. – И это не профессор. – К твоему сожалению, да. Но, – она указала на меня пальцем. – соглашусь, что доказательства против него были собраны неплохие. Молодец. – Какой теперь в этом смысл, если нужно начинать все сначала. Я потер глаза пальцами, тяжело вздохнул и подошел к малфоевской половине стола, где ранее разложил все наши записи по делу. – Что ты такое увидел, что понял, кто убийца? – спросил я у вымышленного Малфоя. Мне было комфортнее общаться с ним вслух, даже если я был один в комнате. – Что я упускаю? Панси похлопала меня по плечу и направилась в свой кабинет, бросив на ходу: – Не зацикливайся на том, как думал Драко. Вспомни, что у тебя есть своя чуйка. Доверься ей. Я покивал, не поворачиваясь, и подумал, что это очень здравое решение. Мы с Драко составили довольно результативную пару в расследовании только благодаря тому, что доверяли нашим интуициям и не мешали мыслительным процессам работать. Он цеплялся за одно, я за другое, мы приходили к общей мысли разными путями. И сейчас я должен не смотреть на факты глазами Драко, а изучать дело глазами Гарри. – Итак. Книга. Ты мог ее деть куда угодно. У тебя была куча времени, чтобы спрятать ее или заранее передать настоящему убийце. Если ты ее спрятал, то как он ее отыскал? Следил?  Вряд ли. Он не мог выйти на Винсента быстрее нас. Все это время книга была у Годри, убийца не мог достать ее. Винсент удачно прятался от нас всех, поэтому выследить его не было никакого шанса. Об этом говорят и убийства с неудавшимися использованием артефакта. Значит он ее передал прямо перед смертью и добровольно. Но кому и зачем? На крыше он говорил о ее опасности, значит понимал, что не всем можно доверить этот фолиант. Мой взгляд снова зацепился за колдофото, сделанные нами на крыше во время слежки за Винсентом. На снимке он вновь живой метался между стеллажами, вновь дышал и мыслил. – Что ты там забыл, парень? – вновь спросил я сам у себя. И неожиданно понял.     *** – У нас современная система наблюдения. – щебетала на ходу миссис Джексон, еле успевая на шпильках за моим широким шагом. – Сигнализация, комплексные системы контроля за периметром. Я до сих пор не могу понять, как ваш преступник пробрался в нашу библиотеку незамеченным.  Драко был охренительно прав, когда доказывал мне, что в любом расследовании нужно комбинировать магические и маггловские подходы. Он чередовал их с изящной небрежностью, как будто это было чем-то непримечательным и обыденным, хотя такого специалиста как он в Британии больше не было. Он никогда не кичился своей уникальностью, но я был уверен - в Хогвартсе он отдал бы все папины деньги, лишь бы превзойти меня в незаурядности.   Я аппарировал в ближайший тупик в квартале от городской библиотеки спустя минуту после того, как меня накрыло понимание. «Хочешь спрятать дерево - спрячь его в лесу». Так ведь говорят умные люди? Директриса учреждения встретила меня на крыльце. Из-за поспешности моего прихода она не ожидала меня увидеть, лишь по счастливой случайности оказавшись на улице. И теперь, пока мы направлялись в комнату охраны, она что-то говорила о защищенности библиотеки, одновременно с этим стреляя оценивающим взглядом в мою сторону. Она была хороша собой, не смотря на возраст. На вид - лет 40, а по факту - около 60-ти. Удивительно, как маггловские женщины умели сохранять свою красоту без магии. Зелья молодости им заменяли уколы ботокса, а чары быстрого визуального похудения - часовые занятия в спортзалах. Кроме того, в их арсенале были краски для волос, крема и сыворотки для лица, пластические операции и молодые любовники, которые помогали женщине чувствовать себя моложе. – Мне нужно просмотреть камеры со входа и те, которые установлены на шестом этаже. Миссис Джексон открыла дверь в просторную комнату, и при виде начальницы с кресла мгновенно вскочил седой мужчина с роскошными усами на пол-лица. – Так, Стив, мистеру полицейскому нужна наша помощь… – Я Фил... – попытался перебить ее мужчина, но не был услышан. – Когда, мистер Поттер, произошла ваша стычка с преступником? – она стояла напротив меня и довольно явственно пыталась выпрямить спину, чтобы грудь еще больше выделилась. Хотя декольте вполне позволяло увидеть ее и без дополнительных действий. – У меня все сохранено! – неожиданно для нас пробасил Стив-Фил и радостно дернулся в ящик своего стола. – Я знал, что это может пригодиться и сделал вырезку всего вечера. – Похвально, Фил. Ты большой молодец. – я похлопал его по плечу, от чего мужчина гордо приосанился и вставил в компьютер диск. – Да, молодец. – кисло ответила директриса, явно недовольная тем, что в ее фазу флирта влез посторонний человек. В быстрой перемотке мы просмотрели весь путь Винсента с первого до шестого этажа. Я держал палочку наготове - если вдруг на экране появится что-то, что маггловский мозг не сможет объяснить, нужно срочно воспользоваться Обливейтом. Да, вся магическая информация уже была защищена, но перестраховка не повредит. На экране Винсент быстрыми шагами мерил пространство между стеллажами с книгами, пытаясь что-то отыскать. Через несколько минут ускоренной перемотки я попросил остановить и пересмотреть этот отрезок еще раз. – Что он делает? – миссис Джексон сместила свои очки в тонкой оправе на кончик острого носа и нагнулась ближе к экрану. – Он что-то прячет в моем стеллаже?  – Вы удивительно внимательны. – пробормотал я. – Я сейчас же пошлю охрану проверить эту полку и вызову специалистов-взрывотехников. Я успел поймать ее за запястье, как только она двинулась в сторону выхода. – Уверяю вас, это не бомба. И там уже ничего нет. – Но… Я больше не слушал ее и отпустил руку, полностью повернувшись к компьютеру и сконцентрировавшись на записи на экране: – Фил, мне нужны все записи с этой камеры с этого же самого ракурса за 10 суток после этого момента. – указав пальцем в экран, на котором Винсент Годри прятал книгу между других подобных ей фолиантов, распорядился я. Без лишних слов доморощенный компьютерный гений городской библиотеки кивнул и занялся поиском записей.  – Что вы хотите найти? – безэмоционально спросила миссис Джексон уже растеряв свою хищную красоту, чары которой ранее хотела направить на меня. Поняв, что я не поддаюсь на ее уловки она благополучно ослабила хват на моей шее и даже застегнула одну из пуговиц на блузке. – Боюсь тайны следствия я вам рассказывать не уполномочен. – Но мы же все равно это увидим на экране. – издевательски протянула она, чем напомнила мне манерные диалоги с Драко курсе на третьем. – Для этого всегда есть Обливейт. – буркнул я себе под нос, но затем снова отчетливо произнес, – Думаю, что попрошу вас удалить эти записи в связи с расследованием.  – Но это частная собственность. Мы вообще могли не идти вам на встречу и не показывать записи. Отвергнутые женщины - самые сучные существа на земле. Об этом мне рассказывал еще Сириус, в один из наших совместных дней непродолжительного пребывания у него. Он сказал остерегаться таких. Но я перестраховался и вообще избегаю с женским полом любых любовных контактов. Переиграл мастера.   Я только открыл рот, чтобы сказать несколько нелестных замечаний директрисе, как Фил подергал меня за рукав рубашки. – Это то, что вы ищите? – и указал на экран. К нашему стеллажу уверенной походкой подошел мужчина, одним движением протянул руку к книге и ловко сунул ее под куртку. – Да, это именно оно. ­– я немного жутковато улыбнулся, но это из-за того, что понимал - мы на финишной прямой. – Теперь ты не отвертишься. Этого мужчину мы видели только на паре колдофотографий. Худая высокая фигура, как раз такую и описывала соседка Холланда в допросной, темные с проседью короткие волосы, неаккуратными вихрами торчащие в стороны, бегающие темные глаза и худой длинный нос. Никогда бы не обвинил этого человека в домашней тирании. Максимум посчитал бы его психом-одиночкой. Но камеры библиотеки не врут. Книгу, спрятанную Винсентом, забрал его отец. И теперь я даже мог описать причины, по которым он встал на этот скользкий путь преступника. *** Из отчетов, которые нам приносили, мы уже смогли узнать про семью Годри достаточно, чтобы сформировать психологический потрет главы их семейства. Теделлиус Годри - грубый, жестокий по отношению к сыну, зацикленный и глубоко несчастный человек. Но самое явное качество, которое бросается в глаза даже с листов бумаг: он сумасшедше влюблен в собственную жену. И вот тебе, Поттер, второй нокаут от суки-судьбы. Вторая Великая Любовь за этот месяц, в которую тебя тычут носом. А ты 15 лет в нее не верил, придурок. Я думал об этом во время всего пути до Мунго. Я дал себе передышку, понимая, что преступник уже никуда не денется. Он не отойдет от супруги ни на метр. Он не бросится в бега, не станет оправдываться. Это его выбор, который можно попытаться оправдать. – Миссис Годри, позволите? – я заглянул в палату уже зная, что супруга на месте нет. Теделлиус сказал медикам, что отлучится на 15 минут, но будет на территории больницы. Этого времени мне как раз хватит, чтобы поговорить с Вероникой. – Добрый день, мистер Поттер. – женщина немного привстала со своего полулежачего состояния и потянулась на руках, усаживаясь на кровати. – Вы ко мне? Ей уже сказали о гибели сына, теперь она думает, что я поведаю ей больше. Но она еще не знает, что я принес куда более трагические новости. – Да, к вам. Если вы не возражаете. Ваши врачи сказали, что вы все еще слабы и можете чувствовать недомогание. Я хотел бы с вами поговорить, но только в том случае, если вы сами согласитесь. – Да, да. Проходите. Я в относительной норме. – она скупо улыбнулась обветренными губами, от чего ее сухая кожа на щеках натянулась. Мне на секунду показалось, что она сейчас лопнет, настолько тонкой она была. – Вы по поводу Винсента? – В том числе.   Я прошел в палату, пододвинул стул, стоявший у стены, ближе к койке и сел, обдумывая с чего начать разговор. Но Вероника Годри оказалась очень проницательной женщиной. – Я знаю, что вы от меня хотите услышать. И я вам все расскажу. Как бы больно мне не было. Она нервной рукой поправила свои редкие волосы, которые истончились от длительной болезни, пытаясь придать себе уверенности этим жестом. – Я начала догадываться о том, что с Тедом что-то не так буквально неделю назад. И лишь вчера картинка полностью сложилась. Я вам все-все расскажу. Потому что считаю, что он не прав. Вероника замолчала и сжала пальцами пододеяльник. Из-за отсутствия сил в руках хватка вышла немощной и слабой, лишь мышцы, сокращаясь, затряслись. – Мы были очень счастливой семьей. Я не могла нарадоваться на такой подарок судьбы, который получила. У меня был невероятно любящий и преданный муж, а сын рос моей гордостью. Но во время войны в наш дом вломились Пожиратели. Один из них был сильно ранен, и они потребовали принести все лекарственные зелья, которые были в нашем доме. Но единственное, что мы хранили - это Бодрящие и Бодроперцовые, потому что Тед нередко засиживался допоздна на работе и не высыпался, а Винсент часто простужался. Пожиратели обвинили нас в том, что мы отказываемся им помочь, но пока они пугали нас, их товарищ помер прямо на моем кухонном столе. – она снова грустно улыбнулась и я вновь бросил опасливый взгляд на кожу ее щек. – Их главарь рассвирепел и бросил в меня Круцио. Он не снимал его около часа, наказывая меня за проступок, которого я не совершала. Мой муж этого не видел, его чуть раньше избили до потери сознания, а сына в это момент не было дома. Вероника замолчала и сглотнула слюну, промачивая горло. В ее состоянии долго говорить было непросто, но она героически, как и обещала, рассказывала мне свою историю. Не дожидаясь от меня вопросов и уточнений, не стараясь отбелись репутацию мужа. Она поняла всё еще тогда, пару дней назад и теперь, со смиренной покорностью, исповедовалась. – Когда они ушли, я сразу поняла, что со мной что-то не так. Я знала, что я лежу на полу и все понимала, а через секунду сознание начинало плыть и я уже не соображала, что творится вокруг меня. Лишь силой воли я заставляла себя приходить в адекватное сознание. Но чем больше усилий я прилагала, тем больше не контролировала свое сознание. Врачи говорили, что мне еще повезло, ведь полной потери контроля над работой мозга не случилось. Я периодически прихожу в себя и чувствую себя обычной женщиной, немного ограниченной в силах. И я даже не представляла, что моя болезнь навредила моему мужу еще больше, чем мне самой. Я поздно стала замечать, что он полностью погрузился в чтение специальной литературы и пытался найти способы избавить меня от недуга, вернуть к нормальной жизни. Но это было не самым страшным изменением в нем. Хуже было то, что он отдалился от нашего ребенка, считая его причиной моего состояния. По его мнению, в момент нападения Пожирателей, наш сын должен был быть с нами и спасти меня, но не сделал этого. Но как пятнадцатилетний мальчик смог бы противостоять трем темным волшебникам? Мое материнское сердце кричало от боли, оно не могло понять, как так вышло, что моя семья, самое важное в моей жизни, разрушилось за один час. Теделлиус ни в одну секунду не оставлял попыток излечить свою жену. Он пытался найти любые способы, чтобы это сделать. Нетрудно догадаться, что о всемогущественной книге, способной решить любые трудности, отцу рассказал Винсент. – Я не буду выбирать выражения и стараться быть мягким с вами, раз вы и так знаете причину моего появления здесь. – я сочувственно посмотрел на эту женщину, которая слишком многое потеряла, чтобы продолжать бороться за свою жизнь, но делала это. – Мне нужны факты о книге, которая находится у вашего мужа. Она пару раз кивнула, опуская взгляд на руки. На темные вены, которые ярко контрастировали с бледной кожей. На обкусанные ногти, которые явно пострадали после того, как Вероника сложила общую картину преступлений мужа.   – Винсенту было сложно находиться в доме безвылазно. Он уже стал зашуганным и скрытным, боялся Теда, дергался от любого громкого звука, непроизвольно пытаясь сгорбиться и прикрыть голову руками. Я знала, что это последствия ненависти мужа, он выплескивал ее на нашего ребенка, не задумываясь. Винсент всегда был застенчивым, ему тяжело давалось общение с друзьями, а после такой травмы, он вообще перестал выходить на улицу. Но однажды, он вернулся очень окрыленным с одной и своих прогулок. В тот день я впервые за несколько лет увидела его счастливые глаза. Он рассказал о профессоре, который переехал к нам на улицу, что он занимается историей, пишет научные статьи и изучает древние книги. И этот профессор пригласил моего сына навещать его в любой день. Я была готова упасть в ноги этому неизвестному ученому, за то, что он мог вытащить моего Винсента из того ужаса, в котором он все это время находился. Я убедила Теда, что их встречи нужны, и муж разрешил ему уходить из дома. – сухие глаза женщины наполнились слезами, когда она заговорила о счастье ребенка, но из-за нехватки в организме воды, тут же пропали, так и не скатившись по щекам. – Винсент приходил домой взволнованным и мог часами рассказывать о том, что они делали с профессором Боде. И однажды поведал нам о книге, которую историк считал очень важной и ценной. Я видела, как глаза моего мужа заинтересованно заблестели и он начал расспрашивать о ней Винсента. Я не придала этому большого значения. Даже через полгода, когда разговоры об этой книге не прекращались за нашим столом, я не находила причин для беспокойства. Просто была рада тому, что мои мальчики могли поговорить за обедом хоть о чем-то. Теделлиус заинтересовался возможностями книги. Возможно, думал о том, что сможет найти в ней ответ на свой единственный вопрос - как вернуть жену. Он подговорил сына (угрозами и шантажом, либо просто убедил в необходимости) выкрасть фолиант и наткнулся на описание «Октирона». – В один из дней, Винсент убежал из дома ночью. Такого никогда не было, он не уходил без позволения отца. Я подумала, что Тед знает об этом, поэтому не выходила из своей комнаты. Но интерес пересилил, когда входная дверь снова хлопнула. Я вышла в гостиную и увидела, что Винсент передает Теду книгу, но как только он увидел меня, тут же спрятал ее за спину. Мне не надо было смотреть на ее название, чтобы понять, что это она. Причина разговоров сына и отца за столом. Причина безграничной любви профессора Боде. Причина оживления моего мужа последние полгода. Всю ночь они не отходили от нее. А через полторы недели, Тед неожиданно ушел. Вернулся только в ночь следующего дня. Все это время мы с Винсентом были заперты в самой дальней комнате дома и не смели выходить из нее. Тед рассказал соседям, что мне снова стало плохо и он повез меня в Мунго, а сам исчез. Сутки спустя Тед открыл дверь с такой самодовольной улыбкой, что мы с сыном поежились. Тот человек в дверях уже не был моим мужем. Его брюки и рубашка были измазаны красным, а он постоянно прижимал руки к сердцу. Уже позднее я поняла, что он постоянно нащупывал внутренний карман пиджака, в котором что-то было. Но в тот момент, я просто испугалась. Собственного любимого супруга. Он подошел ко мне, бросился на колени и обнял за ноги, постоянно повторяя: «Я все сделаю. Сделаю. Все для тебя сделаю». На следующий день Винсент сбежал. Вместе с книгой. Больше я сына не видела. И не увижу. Без книги у Теделлиуса не осталось воспоминаний о применении артефакта. Но на руках был сам «Октирон». Он думал, что сможет обойтись без инструкций, просто пытаясь изменять применение артефакта на каждой жертве. Когда-нибудь это должно было сработать. Но без книги он забыл о чем-то важном, без чего «Октирон» отказывался сохранять чужую магию. Все его убийства были напрасны. И он решил вернуть книгу. Поиски сына оказались долгими, но, в конце концов, он добился успеха. Я думаю, что магия рода или поиск по крови принесли результаты. Он нашел Винсента и убедил его передать ему книгу. Обещал возвращение к прежней жизни, возвращение здоровья матери. Парень, росший без любви отца, но все еще сохранивший воспоминания о счастливом детстве, поверил ему и оставил книгу в библиотеке. Винсент явно хотел скрываться до тех пор, пока отец не выполнит обещания, ведь понимал, что мы идем по его следу. Но тот день стал для него последним. А сейчас оставался один вопрос. – В момент обнаружения вашего сына мы нашли у него довольно искусную копию этой книги. При этом профессор Боде говорил, что сделать этого невозможно. У вас есть мысли на этот счет? – Да, даже больше, чем мысли. – Вероника впервые засмеялась, когда сказала это. Мне стало жутковато от ее хриплого, со срывающимися нотками голоса. – Это я подала идею, как провернуть этот фокус. Вероника Годри - удивительная женщина. Несмотря на свое состояние, она смогла обвести вокруг пальца отдел профессиональных артефактологов, и практически обдурила профессора Боде. – Я никогда не относилась к миру магглов без должного уважения. Они очень умны и их технологии могут обойти наши чары на несколько шагов вперед. И я не понимаю, почему мы не можем перенять некоторые из их возможностей? Они искуснее нас борются с болезнями, облегчают свою жизнь умными устройствами, не привлекая домовиков, даже одеваются куда удобнее, чем мы. Согласитесь, Гарри, мы часто выглядим нелепо в своих мантиях и шляпах? – она немного задумалась, когда посмотрела на меня, но опомнилась и пару раз моргнула. – Я посоветовала сыну обратиться к магглам и сделать копию книги в обычной типографии. – Но магия не дала бы напечатать ее. Она стерла бы любое знание, хранившееся в фолианте, при его переносе на другой носитель. – Да, но я попросила его сделать копию лишь одной книги. Без внутренней перепечатки текста. – Хорошо. – я понятливо кивнул. – Но, а сам текст? – Наш домовой эльф сидел над переписыванием книги около шести дней. Их волшебство отличается от нашего, поэтому магия не смогла найти в этом запрета. – То есть книга является абсолютно идентичной подлиннику? – Нет. Магию можно провести, но она не глупа. Весь текст, который написан в нашей книге невозможно прочитать. Он есть, и ты можешь различить буквы, если кинешь взгляд на страницу, но понять слово ты будешь не в состоянии. Это просто исписанные листы. Они бесполезны. Я улыбнулся ей и покачал головой. Врачи считали эту женщину сошедшей с ума, ненормальной. И я могу сказать, что они были близки к верному определению работы ее сознания. Вероника Годри - прямое доказательство тезиса «Гениальность=Сумасшествие». Даже маггловские гении, признанные во всем мире, были подвержены психическим расстройствам. Вирджиния Вульф страдала от глубокой депрессии. Ее мозг работал с особенностями: свои книги она писала лишь стоя, она даже умерла нелепо, напихав в карманы верхней одежды камни и шагнув в реку. Джон Нэш был параноиком, а Никола Тесла приходил в ужас от женских волос и украшений, а за столом использовал ровно 18 салфеток. Микеланджело, Альберт Эйнштейн – были аутистами. Эрнест Хэмингуэй, Людвиг Ван Бетховен, Исаак Ньютон, Эдвард Мунк, Винсент Ван Гог всю жизнь страдали от биполярного расстройства. Да, сложно не согласиться, что Веронике Годри было далеко до этих выдающихся деятелей, но она еще раз подтвердила правдивость высказывания о двух сторонах одной медали. – Мистер Поттер, можно попросить вас об услуге? – все то время пока она молчала, я видел, что ее что-то гложет. И теперь она решилась спросить меня об этом. – Я знаю, что теперь моего супруга ждет страшное будущее, но я бы хотела, чтобы о его судьбе не пронюхали репортеры магических изданий. Я не хочу, чтобы его доброе имя запятнали лишь из-за его одержимости мной. Он не плохой человек, просто я для него весь мир. Он не знал, как жить без меня, поэтому старался вернуть все, как было раньше. Это пошатнуло его психику. Пожалуйста, Гарри, если это возможно… Она не договорила и закашлялась с надрывом. А я вдруг понял, почему не всем в мире даруется эта Великая Любовь. Есть пары, такие, как Люциус и Нарцисса. А есть такие, как Теделлиус и Вероника. Обе семьи, которых когда-то наделило этим даром, готовы на все, ради друг друга. Они настоящие половины одного целого, которые не представляют своей жизни без супруга. Но кто-то может перебороть Любовь, а кто-то справиться с ней не в состоянии. Ее сила велика, а последствия - сокрушительны для любого слабого человека. Великая Любовь дается лишь тем, кто готов ее принять и выдержать, даже несмотря на трудности потери, которые встанут на пути. В истории семьи Годри слабее оказался Тед. Он стал причиной краха счастья в их доме. А Малфои вместе выдержали все напасти - власть Волдеморта, заключение Люциуса, страх за сына, Азкабан, долгий, почти годовой суд над их семьей. Но это их не сломало, а сплотило, их Любовь стала опорой в сложные времена, была маяком посреди беспросветной бури, который в итоге вывел их в спокойные воды настоящего. Для истинной Любви два человека должны быть ее достойны. Должны быть безгранично преданны. Должны быть благодарны. – Это возможно, миссис Годри. Я обещаю, что пределы Визенгамота не покинет ни одно слово. – Я буду молиться за вас, мистер Поттер. – она подарила мне взгляд полный благодарности, и я впервые уловил ту красоту, которой обладала Вероника в молодости. На секунду вместо седых и неухоженных, я увидел водопад черных блестящих волос, вместо понурого взгляда - озорной блеск глаз, вместо сухой кожи - яркий задорный румянец, а сухие губы заменила сияющая улыбка. Все ответы мною были получены, а картина произошедших событий получила чёткость. Дело оставалось за малым - задержать Теделлиуса и вернуть книгу профессору. Но, все же, один вопрос продолжал мучать меня: – Вероника, простите, но я хотел бы спросить ещё кое-что. Знаком ли вам человек по имени Майкл Хайсингейл? Та непонятная для меня зацепка Драко, которая и подтолкнула его к определению настоящего преступника, не давала мне покоя. – Конечно, знаю. Он был моим лечащим врачом. Недолго. Мистер Хайсингейл прописал мне план лечения, потому что считал, что мое состояние можно улучшить. Мы с Тедом были безмерно счастливы, ждали начало курса, чтобы вернуть свою прежнюю счастливую жизнь, но через некоторое время колдомедик сказал, что отказывается от меня. У него не хватало времени на то, чтобы оказывать мне должную помощь, поэтому он передал меня в руки другого специалиста. А тот не захотел связываться с подобным запущенным заболеванием и продолжил стандартный вектор лечения. Тогда у нас и угас огонек надежды на светлое будущее. – Ваш муж возненавидел его? – О, ещё как. Он несколько раз клялся, что тот поплатится за это, но я не верила, что Тед рискует что-либо предпринять. Но потом я узнала, что Майкл Хайсингейл был убит и все поняла. И Малфой все понял, начав глубже копаться в списках пациентов колмедика. Именно это и навело его на верную мысль о причастности Теда Годри. Она прикрыла глаза и опустила голову. Наш разговор измотал её. – Я бы хотела попрощаться с мужем. – Как только он вернется. – я встал со стула, разминая ноги и подумал, что после ареста Теда Годри и передачу его аврорам, стоит зайти к Драко, который был совсем рядом. Буквально на соседнем этаже. – Кстати, где он? – Не знаю. Он лишь сказал, что ему нужно отойти. Встретиться с другом. – Другом? – я удивился. – Я думал у него не осталось друзей при его затворнической жизни. О ком он говорил, вы не знаете? – Я сама была очень удивлена. Но он сказал, что его положили в Мунго недавно и ему необходимо его увидеть. Сказал, что между ними осталось какое-то незаконченное дело. Я не понял от чего, но вся моя чуйка встала на дыбы, приподнимая волосы на затылке и посылая мурашки по рукам и спине. – Скажите, Вероника, я ведь правильно понял, что Тед не расставался с книгой и артефактом даже во время его нахождения здесь? – Верно, даже сейчас он ушел, прихватив их с собой. Хотя раньше, мог спокойно оставить и здесь, в моей палате. – она задумалась на секунду и ее взгляд изменился. – Это странно. Я понял, что мне нечем дышать. Ноги не держали тело, а паника захлестнула разум. Лишь с третьего раза я мог вдохнуть, чтобы дрожащим голосом спросить: – Он сказал имя? К кому он пошел? Что за друг? Женщина заторможено кивнула и осипшим голосом, как будто кричала несколько часов, ответила: – Драко Малфой. ***  На каждом шаге по коридорам и лестницам, пока я бежал к палате Драко, мои колени подгибались. Казалось, что я хромал на обе ноги, а злое лицо и бурлящая яростью энергия, исходившие от меня, заставляли людей, попадавшихся навстречу, пугливо отскакивать и с интересом смотреть вслед.   Я знал, что он не один. Рядом с его палатой выставлено два аврора и постоянно курсируют многочисленные колдомедики. Изначально, его должны были положить на этот же, пятый этаж Мунго, где лежала Вероника Годри, но я настоял на перевод в другое крыло, где располагались частные палаты и тяжелобольные пациенты. И я не знал, радоваться этому или нет. С одной стороны, путь Теделлиуса до малфоевской палаты занял намного больше времени, но с другой - и мой был не короче. Я был почти на месте, мне оставалось одолеть два лестничных пролета и около пятидесяти метров холла, свернуть налево и толкнуть вторую справа дверь. И в этот момент меня озарила странная мысль - из отделения никто из целителей не передавал сигналы спасения, а авроры, находившиеся там 24/7 не объявили тревогу. Что все-таки произошло: чудовищная ошибка с моей стороны и Тед, не хочет Драко смерти, или же никто просто не заметил окутывающей преступника опасности? Я на ходу толкнул маятниковую дверь, которая легко открылась с громким ударом о стену, и залетел в холл. Он был пуст. Ни одного человека не сидело у палат, ни один сотрудник не занимал место у стойки регистрации. Я немного притормозил и заозирался по сторонам. Это не было похоже на штатную работу одного из отделений Мунго. Через пару суетливых шагов, когда я практически прошел стол, за которым постоянно дежурила одна медиведьма, то увидел причину отсутствия девушки на рабочем месте - она лежала на боку, на половину скрытая своим рабочим местом, среди бардака из разлетевшихся бумаг, упавших папок и разбитых осколков от лечебных мазей и зелий. Я успел лишь дернуться в ее сторону, горя желанием проверить ее состояние и оказать помощь, как понял, что Тед расчищал этот путь из живых людей для того, чтобы никто не мешал ему закончить их общее с Малфоем дело. Я уже заворачивал за угол, когда бросил в несчастную девушку пару заклинаний, определивших, что она без сознания, но стабильна. За секунду до того, как моя ладонь дотронулась до двери палаты Драко я подумал, что стоит достать палочку, но решил, что чистая магическая энергия, не связанная ограничителями в виде проводника, пригодится сейчас намного больше. Потому что, если я опоздал - Теду Годри не стоит даже пытаться мне противостоять. Я сотру его в порошок, лишь одним взглядом, сколько бы магии он до этого не выкачал из убитых им людей и как бы не прокачал свой магический потенциал. Дверь поддалась на мой быстрый толчок, и я оказался в палате, чем отвлек от зачитывания заклинания мистера-живу-свои-последние-секунды-на-этой-планете-Годри. Он бросил на меня недовольный взгляд, и хотел было вернуть все внимание строкам в книге, но быстро понял, кто перед ним стоит. Мгновенно соориентировавшись в ситуации, он уронил книгу на пол и схватил палочку, утыкая ее кончик в шею Драко. – Даже не вздумай, кусок говна. Ты и так взбесил меня больше некуда. Я даю тебе последнюю возможность остаться в живых и бросить палочку на пол. Только в этом случае ты можешь рассчитывать на последнюю встречу с женой. На последних словах его упертое выражение лица сменилось на покорное, и он разжал пальцы и поднял руки вверх. Его палочка с громким стуком упала на пол и закатилась под кровать. – Молись, чтобы с ним все было в порядке. Иначе я не ручаюсь за сохранность твоей жизни. Я быстрым шагом подошел к Малфою и маггловским способом проверил его пульс, приложив пальцы к шее. Громкий выдох наполнил палату, и я закрыл глаза, успокаивая свое сердце. – Что ты успел сделать? – я схватил его за плечи, грубо развернув и впечатав лицом в стену. – Я все еще на взводе, поэтому советую начать говорить. – Ничего такого. Правда. – Тед закачал головой и приподнял плечи. – Я хотел помочь. – Ха-ха, хорошая шутка, мистер Годри. – я уже начал успокаиваться, постоянно кидая быстрые взгляды на мерно поднимающуюся грудную клетку Драко, поэтому второй раз приложил его головой о бетон с большей аккуратностью. – Он не придет в себя, пока я не зачитаю отменяющее заклинание из книги. Этим я и занимался, пока вы не ворвались. – Что за отменяющее заклинание? – я нахмурился и нашел глазами валяющуюся книгу. Стоит отметить, что в палате вообще не было «Октирона». – Когда он пришел ко мне две недели назад, я пытался сбежать и применил какое-то заклинание, которое вычитал в книге. Вернее, не вычитал, которое мне показывал Винсент. Я не умею ее читать, ведь не занимался расшифровкой. А сын все про нее знал. – Это расскажешь в Визенгамоте. Что за заклятье? – Оно погружает человека в сон, напоминающий летаргический. Но ничто не способно привести его в чувство. Только контрзаклятие. Я его читал как раз перед тем, как вы вбежали и размазали мое лицо по стене. – Вот заткнись сейчас. Жалуется он. Я наконец-то защелкнул блокирующие магию наручники на Годри и, развернул его, небрежно бросив на стул, чтобы тот сел. – Не дай бог дернешься. – предупредил его я и вызвал патронуса. – Мистер Робардс преступник по делу «Октирона» задержан. Пришлите мне опергруппу и парочку квалифицированных целителей в палату Малфоя. – я уже хотел было завершить свое сообщение, но в конце добавил: – и вызовите на место профессора Элоира Боде. Патронус растворился в воздухе, и я, не обращая внимания на не шевелящегося Теда Годри, подошел к Драко. Хотелось проверить всего его - еще раз дотронуться до пульсовой нити на шее, пощупать температуру лба, тепло рук, чтобы снова удостовериться, что все в порядке. Но я лишь убрал с глаз отросший локон челки, позволил спокойствию распространиться по венам лишь от одного этого действия. – Я просто люблю свою жену. – тихо за моей спиной произнес человек, убивший семерых, в том числе новорожденного ребенка. – А я люблю его. – одними губами прошептал я, смотря в закрытые глаза.