Если бы у нее был выбор

Холодно, чертовски холодно. Ночь была дождливая и сырая. В бараках было зябко и дети жались друг к дружке чтобы, хоть как-то согреться. Кого-то знобило, кто-то беспокойно спал, изредка дёргая рукой или ногой. Девочка сидела в "своем" углу. Она не могла плакать и сжималась в комочек от боли. Казалось, что органы пронзали тысячами иголок, болело сердце и живот. Глаза тоже не добавляли красок в жизнь. Шарлотта ничегошеньки не видела, только черную пустоту, и та, казалась уютнее этого промозглого и холодного места, возможно. Светало. Дети по немногу просыпались, но тутже старались заснуть опять, сон помогал справляться с болью, и организм имел больше шансов побороть тот или иной вирус. Будь-то- простуда, или препарат введённый внутривенно Йозефом Менгеле. Пришла надзирательница. Какая-то женщина из капо. Громко крича по немецки, она будила детей и с недовольным видом отправляла их на общелагерное построение. Тело прооперированной девочки, которую ошибочно привели в лабораторию, сейчас лежало поверх других останков в труповозке. " И мое скоро будет там"- подумала Шарлотта сглатывая подступившую тошноту. Худая, что видно кости, серый оттенок кожи совсем не похожий на обычный...хрупкое и безжизненное тело с черными волосами изогнулось в неестественной позе, хотя, "ей, наверное уже все равно как лежать" Сказала про себя Шарлотта, которую поддерживали за руки. Труповозка тронулась с места, и человек повез трупы в кирпичное здание из которого в прекрасные,но не сдесь небеса, поднимался сатанинский столб черного как смоль дыма. Казалось, он такой плотный, что на нём могут запросто сидеть птицы, если бы они сдесь были.. Когда их уводили, каштанововолосой девочке стало совсем плохо. Пусть, зрение со временем прояснилось, и теперь выдны были какие-то цвета и стлуеты вместо черной массы, прямо как мертвый дым из труб. Шарлотта согнувшись пополам от боли в животе не удержавшись, упала. Боль от удара об землю не в какое сравнение не шла с болью от препаратов. Уткнувшись лицом в острую, каменную "землю", она тяжело дышала. Отпустило. Немного полегчало, боль резко стала не такой сильной, но возобновилась, когда тетка надзирательница подняла ее с земли за волосы. Теперь ко всему прекрасному, начала болеть голова и дело не из-за вырванного клочка волос, а из-за постоянных, грубых, немецких криков. Голос надзирательницы или "старой жабы" был совершенно не похож на голос смерти. Ее голос злой и резкий, от которого дрож по телу, а у него добрый и спокойный. Не знаешь, конечно, о чем ворит этот безумец, но сама манера общения была более дружелюбной... Когда ее тащили к бараку, Шарлотта мельком увидела очертания большого поезда у вогонов которого, не было ни нормальных дверей, ни окон. На каждый вагон одна большая дверь закрывающаяся железным засовом. Там едут люди. Это девочка знала точно. И уже лёжа на полке и наслаждаясь небольшим отдыхом от изматывающей и неослабивающей боли в теле, Шарлотта вспоминала, как сама стоя среди кучи незнакомых людей, стояла посреди вагона держа тетю за руку. Матери не было, убили уже давно, а опеку над девочкой взяла ее тетя, у которой было два мальчика близнеца, ее двоюродных брата. Главное в вагоне не падать. Главное стоять и не падать, не спать. Спать в таком напряжении было конечно невозможно, но некоторые умудрялись. Заснет, сползёт вниз, а изо рта маленькая красная полоска. Видно сон хороший, долгий . Ноги в тот день ужасно болели... Хотелось спать и рука тёти ощущалась все меньше и меньше.. ---Флешбэк--- Было темно, только изредка в душный вагон заглядывал свет через щели. Тесно, до невозможности душно, хотелось пить и спать, но все прекрасно знали, что единственное, что им светит в ближайшие дни, не солнце, а сон. Вечный и прекрасный, спокойный и надеюсь, добрый сон. Не будет больше страшных криков и взрывов, на будет она стоять как вкопанная смотря на тело друга, которое медленно покидает жизнь, а вместе с ней тепло, не будет больше смотреть на его стеклянные, матовые глаза, на веки застывшие в немом непонимании. Все это исчезнет, но сейчас нужно стоять. Холодно, больно, страшно, но нужно. Их везли несколько дней без остановок и кормешки, только один раз из вагона вытащили пару человек и закрыли их снава. Злые люди в форме, такие страшные и злые... маленькой девочке было не понятно, чем она провенилась, что вынуждена стоять сдесь, в чем виновата ее добрая и заботливая тетя, так нежно ее обнимающая, как мама... Чем провенился ее друг? Заслужил ли он столь короткой жизни, заслужил ли стеклянных глаз и кровати под землёй? За что ему это? Или жить тебе иль умереть решает твое произзождение, как часто, со злостью говорили взрослые? Их вытолкнули из вагона. Как только все вышли послышалась стрельба и гул голосов .тетя схватив братьев и ее в обьятия, упала на землю. Ничего не понимая, девочка лежала спокойно. Через время уцелевшие стояли в куче и ждали распределения. Шарлотта ходила между людьми, такими страшными, с отвращением смотревшими на нее.везде было ожидание и напряжение.. Она нашла только один угол где было не так страшно, там стоял немец в белом халате и улыбался, не зло, а миролюбиво так, без агрессии. И девочка даже решилась подойти к нему и спросить, что происходит. Ее босые ножки натыкались на острые камни лагерных дорог, а голова с пушистыми каштановыми волосами была опущена. - извините, что тут происходит? Практически шепотом спросила человека в докторской халате девочка. Тот присел на корточки и заглянул ей в лицо тепло улыбаясь. - почему все такие злые? Зелёные глаза Шарлотты наполнились слезами, когда она вспомнила эти маниакальные улыбки и, то отвращение, которое появлялось у людей в форме, когда они смотрели на нее. - so ein kleines und tapferes Mädchen... ( такая маленькая и смелая девочка...) Его голос был не похож на тот лай, которым преговаривались остальные. Они ей не улыбались. Рука доктора потянулась вперёд слегка касаясь предплечья на что, девочка вздрогнула. - Du willst leben, aber kannst du? ( Ты хочешь жить, но сможешь ли?) Лукаво улыбнулся он девочке и погладил ее по голове.