Не похожи на других

***

Антон вяло смотрел на часы, находясь у табуретки. Он устало вздохнул и, поднявшись со стула, потянулся к костылю. Крепко схватив его, он потыкал палкой в пол, чтоб опробовать. Костыль не скользил и не съезжал по паркету, и Антон, медленно переступив с ним, постарался выйти из комнаты. С проверки уже прошло несколько дней, и его переселили обратно в корпус команды. Он спокойно мог передвигаться и ходить, это было не запрещено теперь. Главное, не совершать резких движений. И Антон мог бы обойтись даже без костыля, будь он намного удачливее. Но так получилось, что в том падении на поле он опасно приземлился на правое колено, которое нещадно раскалывалось уже который день. Это был то ли вывих, то ли ушиб. Костыль — это перебор в такой ситуации. Но она осложнялась тем, что от банальных движений и ходьбы наступает напряг, который очень противопоказан сейчас ему, с его непонятным сердцем. Поэтому Антону вручили костыль с улыбкой одолжения и предоставили шанс попозориться перед всей командой и, в первую очередь, перед самим собой. С горем пополам он спустился по лестнице, успевая обматерить инженеров этого корпуса, которые даже лифт не продумали сделать. И столько усилий — только для того чтобы спуститься на завтрак. Одно обнадеживало — это ненадолго. Ну, Антон по крайней мере верил в это. Впрочем, спускаться на нижний этаж ему и не особо хотелось. С раздражением он оглянулся вокруг и, кинув взгляд в дальний угол холла, закатил глаза. Опять. Его братец и Головин. За последнее время это картина его начинала изрядно так бесить. После того случая, когда Саша поговорил с тренерским штабом и попросил передвинуться на поле на позицию ниже, в опорную зону (и тем самым практически подарив место в старте Леше), и когда Антон по глупости растрезвонил про это своему брату, все стало еще хуже. Его благодарный братец теперь постоянно был в обществе Саши. Они сидели в гостиной вместе, тренировались вместе, Леша теперь садился с ним на обедах. Они все время общались, что-то обсуждали, смеялись, смотрели какие-то тупые видео, и даже когда Леша по какой-то причине был отдельно от него, они все равно переписывались. Антон не знает, что это все означало. Но он нечасто видел Лешу таким. Леша теперь даже с ним стал меньше общаться, и Антону это не нравилось. Хотя он никак не ревновал. Напротив, если бы вместо Саши был какой-то другой человек, он бы был даже рад тому, что Леша нашел себе близкого по духу человека. Но им не должен был становится Саша, который совершенно точно никогда не станет частью их совместного круга общения. Саша, который с самого начала был высокомерным придурком. И даже, похоже, не скрывал того, что он здесь считает себя выше других. Вечно наглый, самодовольный парень без башки. Да еще и армеец до мозга костей. Не человек, а один сплошной недостаток. Он же всегда с пренебрежением относился ко всем парням из других команд, тем более к «Локо». А тут его вдруг будто по голове огрело, и он решил к Лешке руки распустить. Антон видел, как тот смотрит на Лешу, а этот олух будто бы ничего не замечал. Поразительно! Антон возмущался, и этому возмущению не было предела. Он видел, как Леша, когда он зашел в столовую, помахал ему. И, какая жалость, он опять разместился рядом с Саней. И Антон, конечно, не хотел портить такую идиллию. Он недвусмысленно взглянул на Лешу и, кивнув головой на Диму (будто ему есть что-то обсудить с ним), сообщил так, что сядет к нему. О тренировках и говорить нечего. Антону было скучно одному в огромном корпусе, и он теперь выходил на улицу и смотрел за игровым процессом. Леша с Саней бесконечно что-то обсуждал, и вместе они что-то нарабатывали. Они и раньше были максимально погружены в игровой процесс, но теперь стали намного больше доверять друг другу. Было видно, что они получают удовольствие от работы вместе. Каждый спорный и неудавшийся момент они обсуждали и прорабатывали, все обговаривали. Они выглядели как родственные души или что-то вроде этого. И если Антон мог предположить, почему Саша себя так навязывает Леше (в понимании Антона было именно так), то относительно Леши он не мог понять ничего. С каких пор и с чего его братец так хочет общаться с птенчиком? Антон в своей голове называл Сашу только так, потому что этот образ неразрывно ассоциировался только с ним. Из мыслей Антона вывел голос их администратора. Он пришел в столовую и напомнил всем, что автобус будет отъезжать в полдень. Самолет до Питера в час. На игру они должны приехать раньше их соперников, хотя бы потому что приедет много прессы и придется отвечать на вопросы. В команде не было нервного настроения. В конце концов, игра с Финляндией не обещала жесткого противостояния. Должны были спокойно побеждать, думал Антон. Ему также разрешили поехать, но он будет находиться на трибунах. И все равно это лучше, чем оставаться одному на базе. Скука смертная, да и к тому же он же с ума сойдет оттого, что не сможет в живую посмотреть на игру. Ребята предлагали ему свою помощь, когда он, собрав нужные вещи, спускался по лестнице к автобусу. Но он сам кое-как допрыгал, потому что ненавидел, когда ему предлагали помощь и считали его слабым. В последнее время у него было слишком много травм, и единственным его желанием стало выздоровление и возвращение себе прошлой самостоятельности. Поездка до аэропорта, как и сам перелет, длились недолго. По приезде Антон старался не показываться журналистам, потому что знал, что на следующее же утро увидит на первой полосе свои фотки с костылем и комментарии, вроде: «Неужели Миранчук уже не сможет вернуться в футбол?». Он надел кепку и солнцезащитные очки. Конечно, ему разрешалось заходить в раздевалку к команде, но он решил сразу попасть в холл, чтобы не привлекать излишнего внимания. Здесь, рядом с раздевалками, была лавочка. Он удобно на ней расположился, подняв на нее ноги и свесив голову. Так он был скорее похож на бомжа, а не на известнейшего футболиста РПЛ. Леша вышел из раздевалки одним из первых, видимо как раз чтобы найти брата. Он, оглядевшись, подошел к нему, и Антон, заметив его, спустил вниз ноги и приподнялся, переходя в сидячее положение. Леша подсел к нему. — Ну, что? — спросил Антон, зевая. — Состав объявили? — Да, — Леша кивнул и посмотрел на брата, ухмыляясь. — Я в старте. Антон усмехнулся и свесил очки с лица. — Ну, по твоему довольному лицу сразу понятно, что к чему, — сказал он. — Поздравляю. — Спасибо, — Леша еще раз кивнул. — Саша тоже в старте. Антон вновь усмехнулся, но теперь как-то раздраженно. — Еще бы, — он вспомнил, как, зайдя в автобус, хотел сесть рядом с Лешей. Он рассчитывал, что они нормально обсудят их предстоящую поездку к родителям. Но его братец сел с Сашей. В принципе, ничего необычного. Но это было невыносимо раздражающе. — Леш. — Что? — Мне не нравится, что ты с ним общаешься, — сказал Антон. И, вероятно, это было очень глупо и неправильно, но Антон сейчас отключил мозг. Он чувствовал, что просто должен был это сказать. Хотя и понимал, что будет выглядеть как ребенок. — С Сашей? — удивленно спросил Леша, печально нахмурившись. — Почему? — Потому, — сказал Антон, содрав маску с лица, потому что она теперь изрядно мешала. — Разве ты не видишь, что он высокомерный и ведет себя как дитё? Да ему вообще нет дела до других, — Антон помотал головой, будто отгоняя что-то от себя. — Еще месяц назад ему было похуй на тебя, вспомни. Леша встал на ноги и посмотрел на Антона, возмущаясь его словам. — Какая разница вообще, что было раньше? — сказал он, хмурясь. — Ну, не сошлись. Теперь все отлично, и я очень благодарен ему за эти сборы. Он сильно помог мне. — Разница есть, — ответил Антон и злобно взглянул на Лешу. — С чего бы ему вдруг становиться таким добреньким, ты не задумывался? Леша устало вздохнул и поджал губы. Выискивать врагов в кругу общения Леши — это так похоже на Антона. — Нет, не задумывался, — Леша старался говорить спокойно. Сейчас, перед игрой, ему точно конфликты не нужны. — Ты не мог придумать более удачного времени, чтобы ебать мне мозг претензиями? — Блять, это не претензии, — чуть не переходя на крик, сказал Антон. Когда его брат говорил спокойным голосом, будто читал нотации, это выбешивало его еще большее. — Просто я не виноват, что ты такой наивный. Тебя всегда все юзают, как ты не понимаешь? Антон хочет долбануть себя по губам, но было уже слишком поздно. Слова вылетели сами, в порыве злости. Он знал, что не должен был этого говорить, но внутри него всегда сидели эти переживания. Антон тяжело вздохнул и закрыл глаза. Он знал, что теперь мысль о «легком» конфликте можно сразу откинуть. Зря он сказал все так обобщенно, приплетая сюда еще и прошлые неудачные отношения брата. Леша явно не ожидал таких слов. Он не стал ничего отвечать Антону, только сжал губы и нахмурился. Скорее не злобно или обиженно, а чувствуя боль и пытаясь ее скрыть. Он не стал продолжать этот конфликт и, нервно убрав волосы со лба, ушел от Антона. Антон закрыл глаза руками и потер лицо. Он почувствовал сильную укол вины не только за то, что сказал, но и за то, что испортил брату настроение перед важным матчем. Антон сам так хотел, чтобы этот матч уже случился, чтобы Леша уже дебютировал в старте. И сам так вывел его из равновесия. Будет ужасно, если эта ситуация отразиться еще и на его игре. До матча был еще минимум час. Антон не стал больше здесь сидеть и сразу пошел на свою трибуну. Место было внизу, ближе всего к скамейке сборной России. Он долго ждал начала и за это время успел многое передумать. Его волнение никак не сходило, и он, в итоге сдаваясь, достал телефон. Звонить он не стал, а лишь написал брату сообщение. «Прости меня, Леш» «Ты же знаешь, что я долбоеб» «Не повезло тебе с братом» «Пожалуйста, порви всех на поле» «Я в тебя очень верю» «<3» Антон долго пялился в экран телефона, дожидаясь, когда же Леша зайдет в сеть. Сообщения наконец были прочитаны. Антон замер, видя три точки, и ожидая ответ Леши. «Ты действительно придурок» Антон удивленно поднял брови. «Забыли» Леша, наверняка, злился, но свой гнев он всегда умел контролировать. Антон все-таки почувствовал, как ему стало поспокойнее. Он с совершенной искренностью отправил Леше еще несколько сердечек и каких-то банальных милых слов и отложил телефон. Теперь он будет смотреть только за игрой и надеяться на лучшее. Когда перед свистком все выходили на поле, Антон словил взгляд Леши, кивнул ему и поддерживающе показал ему кулачок. Игра началась, и Антон почувствовал небольшое волнение. Все-таки когда со стороны смотришь матч — это совсем другие чувства, потому что ты не на поле и ничем не можешь помочь в случае чего. Ну если ты конечно не Криштиану Роналду, который выиграл финал Евро в шестнадцатом году, стоя на кромке поля и показывая другим игрокам, что надо делать, будто тренер. Кстати, у него тогда тоже травма была. Антон, будем честны, не ожидал увидеть ничего интересного в первые минут тридцать игры. Но все изменилось, когда Финляндия чуть не запустила голешник в наши ворота. Слава богу, с офсайда. Гол отменили, но Антон уже чувствовал нервяк. И в таких условиях он никак не ожидал, что почти сразу придет ответка. Россия больше наступала, и в один из таких моментов атак Леша побежал к штрафной, разыграл мяч с Артемом и, обводя финна, закинул гол. Антон аж подскочил и, кажется, очень сильно заорал. Наверняка, кто-то перехватил его лицо крупным планом и заснял на камеру, но Антон сейчас вообще забыл про конспирацию. Он счастливо кричал и улыбался, как и все остальные болельщики радуясь голу. Это было невероятно. Гол Леши в дебютном матче — это самое лучшее, на что он мог надеяться. Он был рад тому, как брат воспользовался первым же шансом, и гордился за него.

***

— Кажется, у тебя стальные нервы. Как ты так настраиваешься? После финального свистка команда зашла в раздевалку. Все были окрылены важной победой и всей душой поздравляли Лешу. В особенности за него был рад Дима Баринов. Он искренне восхищался способностью Леши так хорошо пользоваться предоставленными шансами. — Иной человек, наоборот, когда на него падает ответственность, все может похерить. Но ты красавчик. Доказал свой талант, — говорил Дима и, еще раз обнимая Лешу, потрепал его по волосам. — Да, чуваки, это мой братик! Антон чуть не залетел в раздевалку и тут же бросился к Леше. Крепко обнимая его, он не мог перестать улыбаться. — Блять, Леша, я тебя обожаю, — сказал он и поцеловал его в лицо. Леша засмеялся и несильно ударил его. — Ты чего без костылей, дурачок? — спросил он и погладил его по голове. — Да я их в коридоре оставил, не бойсь, заберу потом, — отмахнулся Антон. Сейчас для него не существовало никаких других проблем, да даже той ссоры с братом. Была только радость от победы своей команды и триумфа Леши. — Голешник ты крутой закинул, нечего сказать. — Слава богу, — ответил Леша. Он сел на скамейку, счастливо и устало улыбаясь. Его поздравили все в команде — и ребята, и тренерский штаб, и медицинский. Но главное — все радовались таким нужным сейчас трем очкам. Второе место в группе — это отлично. Значит, они претендуют на выход в плей-офф. И постараются сделать все, чтобы так и произошло. Важную победу команда решила отпраздновать. Тренерский штаб, вроде как, не запретил этого и решил выделить команде северный корпус базы, который все равно полностью свободен и был еще не совсем заполнен. Его строили под бассейн и комнаты с инвентарем. Команда приехала на базу из Санкт-Петербурга через пару часов. Поначалу все задумывалось максимально безобидно — просто посидеть, отметить победу. Но потом в дело вступили опытные «алкаши» команды и стали настаивать на своих правилах игры. Непонятно, каким образом, непонятно, как — но факт оставался фактом. Дима Баринов и Рома Зобнин умудрились притащить алкоголь. Откуда они его достали, были ли у них все время бутылки (возможно, они прятали его под кроватью, кто знает), или тут, в Новогорске, у них есть свои связи с нужными людьми, на это все Рома и Дима не стали отвечать. Леша встретил их на первом этаже этого корпуса, который выглядел зловеще. Темно, холодно и никого из персонала здесь не было. И там он увидел их двух, подошел и, найдя глазами с пару десятков бутылок, чуть не обалдел от их наглости и скрытности. — Вы спрячьте это. Аккуратненько, — говорил он им. Он огляделся и проверил, есть ли здесь камеры или что-то в этом роде. Но именно в этом корпусе, в отличие от других, ничего не было — не успели выставить. Поэтому Дима и Рома спокойно несли алкоголь (а Леша помогал им) на второй этаж, где было и светлее, и приятнее. Там и мебель была, и сами комнаты просторнее. Многие обрадовались тому, что теперь можно будет «нормально» отметить. А Леше было все равно, по факту. Он всегда был равнодушен к алкоголю и мог запросто обойтись и без него. Поэтому сильного восторга он не чувствовал. Пока остальные собирались на втором этаже, ждали заказанной еды и что-то подготавливали, Леша лег на диван и проверял свой телефон. Бесконечно сыпались сообщения, его все поздравляли. Тогда же и позвонила мама. Этот разговор прошел намного лучше и радостней, чем прошлый. Мать писала Антону каждый день и спрашивала, как он. Поэтому сейчас про него слов вообще не было. Все внимание теперь собрал на себя Леша. Проверяя сообщения в вотсапе, Леша вдруг увидел пропущенные от Сони. Мгновенно он помрачнел. Чувствуя внутреннюю борьбу, он все-таки написал ей спасибо на поздравление. Хотя внутренний голос увещевал: «Не пиши ей ничего. Игнорь, только игнорь». Она прочитала, и вдруг на экране высветился входящий звонок. От нее, конечно же. Леша нарочно отключил его. Но не тут то было. Она позвонила во второй раз. И Леша, тяжело вздохнув и нахмурившись, взял трубку и включил громкую связь. — Да? Она опять его поздравила. И Леша опять поблагодарил ее, рассчитывая внутри себя, что на этой разговор закончиться. Он молчал, хмуро смотря на экран и держа телефон в руке рядом с губами. — Это все, что ты можешь мне сказать? Леша сдержанно вздохнул, ощущая, как громко бьется его сердце. — Сонь, — он сделал паузу. — Зачем ты звонишь? — Хотела поговорить, — сказала она. У нее был невинный тон, будто она действительно была уверена в правильности своих поступков. Возможно, так оно и есть. — Не думаю, — Леша помотал головой и усмехнулся. — Ты точно хотела чего-то другого. — Леш, — он услышал, как что-то зашуршало. Возможно, она поменяла местоположение. — Ты не соскучился по мне? — Сонь. Перестань, — он замолчал на секунду. — Все давно в прошлом, — он приложил телефон ближе к лицу. — Если ты звонишь, чтобы обсудить наши отношения, то ты неправильно выбрала время. — Мы могли бы встретиться? Когда ты приедешь в Москву. Леша ощутил, как тяжело ему пришлось вдыхать воздух. Будто на сердце лежал камень. Как бы он хотел просто бросить трубку, но, кажется, она до сих пор владела какой-то силой над ним. — Возможно, я не приеду. Я уезжаю к родителям сразу после Европы, — все сразу показалось тоскливым. — К родителям? Передавай им привет, они замечательные люди. Леша чувствовал, как напрягаются его плечи. Ему было тяжело говорить с ней. — Сонь. Мне кажется, мы давно поставили точку. Ты была той, кто поставил крест на наших отношениях. И теперь ты звонишь, чтобы все возобновить? Это глупо. — Прости меня, я была идиоткой, — Леша услышал, как ее голос задрожал. — Но я же знаю, что я тебе небезразлична. Я знаю, что ты не хотел нашего расставания. Ты до сих пор один. Так почему бы?.. — Знаешь что? — прервал он ее, несмотря на то что почувствовал к ней жалость. — Мне неважно, как ты видишь эту ситуацию. Но правда состоит в том, что я не хочу больше ничего о тебе слышать, — сказал он, чувствуя, как сжимается горло. — И ничего ты обо мне не знаешь. Он бросил трубку и кинул телефон на кровать, когда встал с места и вышел из комнаты, чтобы хоть чуть-чуть проветрить свои мозги.

***

На праздновании он сидел без настроения рядом с барной стойкой. Он взял себе какую-то бутылку и немного выпивал из нее. Голова держалась на руке. Он листал фотки в своем телефоне и пытался удались все, которые были сделаны за этот год. Даже те, на которых не было ее. «Это в библиотеке — я брал там книгу, которую мне советовала прочитать Соня» «Это я выхожу из кафе, в котором Соня так любила сидеть по вечерам» «Эта сделана в ночном клубе. Как раз после празднования дня рождения Сони» Ассоциации с его бывшей девушкой были буквально везде. И он ненавидел свою проклятую память. И надеялся, что хотя бы если сотрет все эти воспоминания, ему станет хоть чуть-чуть лучше. Изредка он прикладывался к горлышку бутылки и, морщась от напитка, клал ее рядом с собой. Глаза мутнели. Кликать по клавишам было все труднее. Но он старался не упустить ни одной фотки. Но до сих пор он не знал, сможет ли удалить ее номер телефона. Это был страшный, неизвестный шаг. Он не хотел удалять ее номер. Вновь и вновь он стирал переписку с ней в мессенджере, но контакт оставался в списке. Он держал телефон в руке и, чувствуя дрожь, пробежавшую по пальцам, положил телефон на стойку, выключая его. Глаза слипались, и он почувствовал, как хочет отдохнуть от яркого экрана. Потерев глаза о рукав толстовки, он так и оставил голову на руках и закрыл глаза. Шум музыки казался далеким и незаметным теперь — когда он проваливался в сон, прерывисто вздыхая.