Fix It

      Китри злилась. Ей буквально хотелось топать ногами и бить хрупкие тарелки, чтобы те, разбиваясь на осколки разных размеров и форм, забрали хотя бы малую часть её ярости. Но вместо этого она плакала. От бессилия. Притянув ноги к груди. Как можно тише, чтобы ни отец, ни сестра не услышали.       Но отцовское сердце чувствует боль своего ребенка.       Мистер Марш тихо вошел в гостиную и присел рядом с дочерью. Между ними никогда не было недопонимания, только безграничная любовь. Ради Китри мистер Марш был готов на всё.       Буквально.       — Что случилось, малышка? Кто тебя обидел?       Вместо ответа Китри уткнулась ему в грудь и сильнее зарыдала. Мистер Марш чуть приобнял ее, гладя рукой темные волосы. Он не торопил дочь, хотя его ждала срочная и важная работа. Из множества ролей, которые этот человек примерял на себя каждый день, сейчас он выбрал одну. Быть отцом. Мистер Марш был им много лет назад, был сейчас и будет годы спустя.       Отец. Такое простое слово. Тихое, по сравнению с тем, вторым, которое уже давно не упоминается в стенах его дома. Но не менее преданное. Кто бы что ни говорил.       В конце концов, то, что он делал — не совсем законное, — началось из-за того, что он был отцом. Как любой родитель мистер Марш просто защищал своё дитя.       Плач Китри наконец стал тише. Она оторвалась от груди отца и посмотрела ему в глаза.       — Он ужасный и противный. Папа, уничтожь его, — мистер Марш как будто не воспринял слова дочери всерьез. Отпустив смешок, он поинтересовался:       — Кого, милая?       — Тони Старка, — Китри отвернулась. Она чувствовала себя беспомощным ребенком, которому мог помочь только один человек. Именно он сейчас сидел рядом.       — Что же он такого натворил?       — Мы дружим с Питером, а он… лезет. Хочет всё испортить.       — Почему ты так решила. Ты с ним говорила? — Китри неоднозначно пожала плечами. То, как она поступила, шло вразрез тому, чему её учил отец. И сейчас Китри очень не хотела, чтобы тот узнал об этом. Но мистер Марш видел её насквозь.       — Китри, сколько раз я тебе говорил, нельзя шантажировать людей, — Китри насупилась.       — Я не шантажировала, — минуту мистер Марш смотрел на её напряженную спину. Потом Китри резко обернулась и выпалила: — он алкоголик, — было произнесено так, словно являлось величайшим преступлением.       — Тебе нужно извиниться перед ним, милая, — Китри несогласно покачала головой. — Я приглашу его на ужин.       — Я не буду извиняться, — Китри вскочила на ноги и обиженно посмотрела на отца. Разве что ногой не топнула.       — Китри, — было произнесено так, что стало понятно — спорить на эту тему мистер Марш не собирается. Разговор окончен.       — Не буду, — прошипела девушка. В эту минуту мистер Марш увидел отчетливей чем когда-либо раньше. Она всё ещё ребенок.       Китри выбежала из дома. Она тяжело дышала, чтобы не выпустить слезы, комом вставшие в горле. Мечты о том, что от Старк Индастриз останутся одни руины, а Тони будет глотать пыль, отец разрушил одним словом. Он не на её стороне.       Она не знала, куда идёт. Просто подальше. От отца, с его вечными нравоучениями и верой в то, что только добро побеждает. Но почему Китри видела лишь обратное? Тогда, много лет назад, разве добро восторжествовало? Сотни мертвых. Десятки покалеченных. Зло не было наказано, его успела спрятать за своей спиной равнодушная смерть. Никто не вынес урок. Сильные мира продолжают править этим миром так, как им вздумается. У скорбящих отнят голос, их никто и никогда не услышит. Их боль забыта.       Китри очнулась лишь когда услышала гудение клаксона. Она остановилась как вкопанная посередине дороги и с ужасом посмотрела на фуру, летящую на нее. Звук усиливался, бил по перепонкам, заблокировав инстинкт самосохранения. Китри не могла сдвинуться с места. По неясной причине её парализовало. Она смотрела в лицо смерти, но как будто не видела её костлявых, протянувшихся к ней рук.       Её толкнули. Чья-то рука защитила затылок от удара. Тепло чужого тела ощущалось через слои одежды. Китри выдохнула, не до конца осознавая, что все еще жива, и посмотрела на спасителя. Светлые волосы. Ясные голубые глаза. Мужественность в каждом движении. И детская боль в чертах лица. Он поднялся на ноги и протянул Китри руку. Из затормозившей в нескольких метрах фуры выскочил водитель. Он надвигался на них с одной ясной целью — накричать на Китри. Но увидев, кто спас девушку от смерти, а его от возможной тюрьмы, сдал назад.       — Ты цела? — Китри моргнула. Только не это. Нет. Почему её спасителем оказался Стив Роджерс? Чертов капитан Америка.       — Д-да, — Китри пыталась сообразить, что следует говорить в таких случаях. Голос отца напомнил, что неплохо было бы поблагодарить. — Спасибо.       Её память как будто закоротило. Китри не могла вспомнить, в какой момент стала испытывать к супергероям сильную неприязнь, переросшую в ненависть. Для нее они не были никакими спасителями. Лишь покорными слугами тех, кто узурпировал власть. Тех, для кого человеческие жертвы ничего не значат.       — Может тебя проводить до дома? Выглядишь неважно.       Стив выпустил ее руку, только убедившись, что Китри уверенно стоит на ногах. Та покачала головой. Она никак не могла избавиться от липкого, впитавшегося под кожу чувства. Какой-то сбой? Подумаешь, не дал ей оказаться под колесами грузовика, растянувшего бы её жизнь в короткую линию между датами. Это не оправдывает прошлого этого человека. Главного героя Америки.       Но ненавидеть его стало трудней.       — Точно? — его улыбка, казавшаяся такой искренней и заботливой, подкупала. Китри опустила взгляд, чтобы не купиться на неё.       — Я в порядке. Ещё раз спасибо, — она замялась, — До свидания.       Китри прошла несколько кварталов и только потом сбавила шаг. Дыхание ее сбилось, но лишь немного. И причиной тому точно не была усталость. Светофор перед ней моргнул красным и погас. Кое-где успевший зажечься свет погас. Китри тоже почувствовала, что отключается. Тело внезапно стало тяжелым, перед глазами потемнело. Ей казалось, она вот-вот потеряет сознание, но дурнота прошла также неожиданно быстро, как и наступила.       Люди вокруг перешептывались, поднимая глаза к темнеющему небу. Скоро наступят сумерки. Если свет к этому времени не вернут, станет опасно.       В кармане завибрировал телефон. Звонил отец. Неохотно, но трубку Китри всё-таки взяла.       — Ты в порядке? — было первым, что спросил отец.       — Да.       — Где ты? Я пришлю за тобой машину, — волнение в его голосе было неподдельным. Китри буквально осязала тонкие нити страха, проникающие в вибрацию воздуха, вырывающуюся из его горла.       — Не надо, я недалеко, — она соврала. На самом деле Китри понятия не имела, куда забрела. Но пугать отца еще больше не хотелось. — Светофоры не работают. Водитель застрянет в пробке.       — Ты права. Ладно. Возвращайся скорее домой.       Китри спрятала телефон обратно в карман и осмотрелась по сторонам. Мир, держащийся на электричестве, казался осиротевшим. Люди заторопились домой. Толкались машины. Даже серое небо с опустившимся до линии горизонта солнцем, казалось, затаило угрозу.       Китри захотелось позвонить Питеру, но она быстро откинула эту мысль. Да, вдвоем будет не так страшно, но сможет ли друг защитить её? Скорее наоборот. Может поэтому Питер и тянулся к Тони так отчаянно? В своем суперкостюме тот был похож на кого-то, способного оберегать. Не влюбился же он в него.       Любовь вообще, по мнению Китри, была ужасно противной и негигиеничной. Она воспринимала её только в мультфильмах — непорочную, почти платоническую, с едва заметными касаниями. Так что мистер Марш мог быть спокоен. Его дочь никогда не влюбится. Это она пообещала сама себе еще очень давно. И с тех пор ничего не изменилось.       Китри остановилась возле одного из офисов отца. Уходившее на много этажей вверх здание казалось спящим. Не мертвым, как остальные. В нем еще теплилась жизнь. Китри чувствовала это кончиками пальцев.       Отец ждал ее на крыльце. Он обнял Китри, и та прикрыла глаза. До этого момента она и не подозревала, как устала. Её клонило в сон. Эффи, сидевшая на скамейке, протянула ей сделанную из конструктора башенку. Китри дотронулась до ее крыши, безжизненный пластик казался приятным наощупь.       — Ты, наверное, устала, — как будто прочел ее мысли отец. Он не только звучал, но и выглядел взволнованным. Его взгляд был устремлен вдаль, на лишенный света город. Китри кивнула.       — Есть немного. Пойду к себе, — она поцеловала отца в щеку и вошла в дом.