Пока просто морф

POV Руслан       Сапёр в этот раз подводил. Цифры совершенно не помогали вычислять безопасные поля, а словно целенаправленно подводили меня к краху. Но это не единственное, чем напрягал меня этот замечательный понедельник. Невезуха— моё всё на сегодня. Утром Собака (да — да, так зовут моего пса) не хотел срать в биолоток, и пришлось морозить жопу на улице на утреннем, хуй с ним, что летнем, ветру. Затем авто заклинило на перекрёстке и отказалось везти меня на работу. В своё время наши великие учёные обосрались с летающими легковухами, до сих пор страдаем на этих сухопутных санях. Теперь она — бомба в сапёре раз за разом попадала первым же ходом.       Я был младшим лейтенантом полиции нашего небольшого беспроблемного города Белгорода. И мне это нравилось. Дел было мало, работа не тянула из меня соки, но давала сносный доход. Плюс новый отдельный кабинет, доставшийся от уволившегося недавно опера, радовал своим одиночеством. Часы близились к обеду, и я уже планировал свой поход в кафе. Но я говорил, что мне сегодня не везло? Да, видимо, преследование невезухи продолжалось. На датчике загорелось новое дело, а в кабинет зашёл надоедливый напарник с желанием рассказать все детали задания.       — Нет, ну ты прикинь! Средь бела дня композиты из Центра сбегают! — Кир (он же надоедливый напарник) слямзил с моего стола конфету и тут же её зажевал, ни секунды не сомневаясь, что её предназначение — быть у него в желудке, — Охранник из центра пытался догнать этого обезумевшего чертёнка, но размороженный его укусил за яйца (хрен знает, как ему это удалось) и свалил в далёкие дали! А система распознавания лиц путается, ибо пацан этот долбанный в системе не числится.       — Чего? — Я поднял глаза на напарника, пытаясь понять вообще о чём он.       У меня возникла куча вопросов. Например: почему парень не числится в системе, и что сегодня за день такой паршивый?       Дела композитов — искусственно выведенных людей — появлялись на столах правоохранительных органов ежедневно: куклы сбегали от своих хозяев, участвовали в разбоях и нападениях, числились в списках вещей в спорах о наследстве. Кажется, когда наш великий народ создавал этих идеальных существ, он совершенно не подумал о последствиях. Их лепили для эскорт услуг, на органы, поехавшие люди клонировали своих погибших родственников, словно это тело что-то будет знать и помнить о твоих предпочтениях в постели или любимых напитках на завтрак. В 2102 году, как в фильмах про восстание машин, некоторые искусственные необразованные «личности» напали на здание мэрии, и верхушка наконец ввела ограничительные меры по сдерживанию своего биоматериала. Так что сейчас, в 2115том наконец все стало спокойно: композиты возросли в цене, а на хозяев повесили туеву хучу уголовных статей в качестве ответственности «за того, кого они приручили». А мне, блять, разгребать.       Я выругался про себя и прокрутил в голове информацию о деле, пытаясь вычленить важное.       — Он что, лёг под него, чтобы за яйца укусить? Или сел и прицелился?       Бесцеремонно усевшись на угол моего стола, напарник заглянул в мой сапёр, и следующий мой клик стал роковым, я ёбнул по клаве. Кир равнодушно продолжил.       — Знаешь, я не спрашивал насчёт яичницы, но вот по поводу того, что этот композит в системе не значится, знаю. Он — морф — бракованная игрушка! — Кир по-идиотски заржал, но быстро взял себя в руки и пояснил, — Его изначально создавали по типовому шаблону чисто на органы, но что-то пошло не так, или наоборот так… короче, его заморозили. А как только он понадобился, выкинул вот такой вот фортель. В систему шаблон не заносили, так как вообще не думали, что придётся таких ловить — их же сразу на мясо пускают, смысл ресурсы тратить?! Теперь, наверно, занесут, только вот на это куча разрешений и согласований нужна — минимум неделя. Поэтому нас, как цепных пёсиков, выпускают в погоню.       — Бляяя! — дела с морфами я особо не любил.       Сошедшие с ума композиты, они же — морфы, были настолько непредсказуемые, что с ними просто никто обычно не связывался, пристреливая на месте. А тут он ещё и шляется по неизвестным никому локациям.       Я закрыл игру, усыпил комп и в надежде поинтересовался:       — Хоть какие-то зацепки есть? Куда бежал, на какую кличку откликается, что жрёт. Как этого придурка ловить? На кровь что ли?       — На яйца! — Кир опять заржал, — Нет у него клички, мясо же обычное, а ориентировки есть. Поступило несколько звонков о том, что какой-то пацан в одном медицинском халате по городу бежит, будто за ним гонится кто. Это в пяти кварталах отсюда.       Я встал и поправил форму.       — Ну едем тогда, что. Только я с тобой на машине. Моя сегодня хуй мне показала на перекрёстке.       Мы ехали на место, где последний раз видели парня. Но и здесь нам «повезло». Бабка — одна из обратившихся очевидцев, так истерила про какого-то сумасшедшего в мусорке, что мы точно знали, какая грязная работка предстоит. Мы подъехали к переулку и остановились.       — А какая у нас установка? Стрелять можно в него?       — Ему не успели медобследование провести после разморозки. Что с органами — не известно. Так что стрелять нежелательно.       — Что, руками брать что ли? А если он буйный? Слушай, у тебя сеть рыболовная должна быть в багажнике с прошлой субботы. Не успел выложить?       — Ты что?! А если порвёт?! Она знаешь, какая дорогая! — Кир залип на приборку, обдумывая варианты, — О, вспомнил, у меня Миша электрошокер забыл. Он в бардачке лежит.       Я кивнул. Его «Миша» звучало при каждой нашей встрече, мой напарник был абсолютно помешенным на своем композите и напрягал этим до чёртиков.       — Давай. Только пацана надо из мусора вытащить. Если бомбанем по баку шокером, он может усилить ток, и будет бифштекс, — поржал я, — а нам это «нежелательно».       Я огляделся и взял с асфальта железный прутик.       — Идём, я по баку буду палкой бить, а ты херачь его, как вылетит. POV морф Бежать… Бежать без оглядки. Бежать, потому что остановиться нельзя. Стоит дать себе хоть на секунду замешкаться… это верная смерть. Я слышал их голоса. Они сопровождали меня с самого начала — и тогда, когда я двигаться мог, и тогда, когда даже глаз открыть не способен был. Лёгкие горели, глаза уже не видели препятствий, ноги были не в силах избегать мелкие кочки, а мозг… А мозг превратился в одну тонкую извилину страха и боли, складывающуюся в одно слово: бежать! Голоса в голове твердили, что жить мне осталось недолго, что мои органы уже давно поделены между жаждущими.       Я не знал, гонятся ли за мной, и слышал только ветер, забивающийся в уши, да собственные сердцебиение и дыхание. Тело просто кричало в безумной мольбе о помощи, в желании прекратить пытку, но мозг давал лишь одно указание, и оно должно было спасти мою жизнь.       Я забежал в какой-то тёмный переулок, сбив по дороге пожилую женщину, начавшую громко ругаться, промямлил извинения и помчался дальше.       Едва не воткнувшись в тупик, я остановился. Постепенно приходило осознание, что бежать некуда. Да я и не смогу больше. Тело стало таким слабым, сердце изнутри ломало рёбра, виски пульсировали болью вместе с ним, а изматывающий кашель создавал угрозу прощания с лёгкими. Выходить из переулка нельзя, оставаться тут — опасно.       На инстинктах загнанного зверя я забрался в мусорный контейнер, стараясь как можно глубже зарыться в отходы… Лишь бы не нашли.       Голоса стихли. Даже пожилая женщина замолчала. Тело свела нервная судорога — результат длительного страха, плюс темнота и неподвижность. Пусть это и мало похоже на годы моей заморозки, но ассоциация сохранялась устойчивая.       Внезапно по баку прокатился раскат грома. Он затрясся, и звук волной прошёлся, словно сквозь тело, сотрясая пространство. Ещё один удар. Я сжался в маленький комочек, обхватив голову руками, прижав ноги к груди. Бак резонировал, и, казалось, даже костям было больно, хотя естественная подушка отходов слегка сглаживала удары.       Меня нашли, — пронеслось в голове, — мне не выжить.       — Слышь, может хватит, — взмолился высокий мужской голос, — мне самому так по зубам даёт от этих железяк, что сбежать хочется.       — А что ты предлагаешь? — ответил ему голос пониже.       Гром прекратился.       — Руслик, может ты залезешь к нему и долбанёшь током?       — Ага, сейчас, полез уже. Раскапывать надо.       Тот, у кого голос был более высоким, со вздохом, полным скорби открыл мусорку, тут же застонав от ароматов, сунул руку в отходы. Я вцепился в протянутую конечность зубами, и её хозяин тут же заорал, пытаясь вытянуть руку из бака. То, что он держал во второй руке, судя по звукам, выпало и откатилось на несколько метров.       — Ааааа! Тащи шокер! Блять, быстрее!       Второй мужчина — брюнет (в отличие от своего блондина напарника), кинулся на помощь, помогая ему вытащить руку, а за ней вцепившегося, подобно пиранье, меня. Зубы болели… я бы не удивился, если бы вся челюсть была выдрана с корнем вместе с этой проклятой конечностью, желающей только моего убийства, но я не отпускал. Струйка крови побежала по подбородку, во рту был солёный привкус, и я едва подавил рвотные позывы.       Меня схватили за уши, заставляя не то вылезти, не то отпустить руку, всё ещё крепко сжимаемую моими челюстями, и они начали поддаваться. Едва это произошло, блондин отскочил от бака и прижал конечность к груди, здоровой рукой схватил шокер и выставил его вперёд, боясь близко подходить, словно к «опасному зверю». Ко мне?       Обладатель низкого голоса схватил меня за шею, передавливая. Я извивался, пытаясь вырваться, старался оторвать руки от моего горла, но он был силён, а моё тело начало меня подводить. Почувствовав мою слабину, противник дёрнул на себя царапающую его руку, и я с грохотом вывалился из бака.       — Шокер! — крикнул брюнет.       Тело пронзило болью и судорогой. Причём источник этих ощущений был где-то в боку. Боль прекратилась, а мышцы так и не захотели меня слушаться. Я обмяк. Теперь это точно было похоже на заморозку — сознание меня не покинуло, но даже веки не желали подчиняться мозгу.       — Фууух! Давай скорую вызовем, мало ли, что он тебе там перекусил на руке?       — Засранец! — в сердцах высказался пострадавший, — Теперь ещё и уколы от бешенства колоть!       — А что, у них бешенство может быть? Я думал они просто ненормальные, его ж на органы вроде порежут…       Я почувствовал приближение, мою голову повернули в другую сторону.       — О, ничего такой!       — Хрен знает, что у них может быть, а чего нет. Я не спец по этим Маугли. Короч, вези меня в больничку, а этого сдавай, куда надо, и дело с концом!       — А может себе оставим? Подрессируем немного, развлечёмся. Другим скажем, что сбежал. Ты же знаешь, эти дела закрывают пачками, всем похрен на них. Одним больше, одним меньше.       — Мне такое чудо нафиг не сдалось! Оставляй, если тебе конечностей не жалко. Только меня в больницу отвези уже! POV Руслан       Мы повязали парнишку. Рот, руки и ноги заклеили изолентой. Бедра и локти связали верёвками. Вариантов сбежать, кажется, не было. Повалив его на заднее сиденье, я сел за руль и повёз Кира в больницу.       — Тогда общая легенда, что он укусил тебя и сбежал, ок? А я с обеда в отгул.       По дороге в больницу Киру позвонили. Он выдал ранее оговорённую легенду, выслушал собеседника, и после окончания разговора глубокомысленно изрек:       — Короч, старикан, планируемый хозяин нашего композита, вернее его органов, кони двинул. Если бы мы его «поймали», то он бы сразу в утиль. Сейчас его намеренно никто искать больше не будет — раздадут ориентировки как на преступника и успокоятся.       — А раньше не могли сказать? Нахер мы так парились?       Я покосился на мальчишку. С этой позиции было видно, в сознании он или нет, открыты ли глаза. Кажется, в себя он еще не пришёл.       — Капитан только что был поставлен в известность, сразу нам позвонил. Конечно за то, что морфа упустили, по головке не погладят, но вроде бури тоже не ожидается… Кста, на кой тебе этот долбанутый сдался?       — Да всегда хотел композита завести, а денег на это надо много, сам знаешь. А тут бесплатный никому не нужный экземпляр! — я был явно доволен, — Не понравится мне — грохнуть никогда не поздно.       Я отвёз Кира в больницу, а сам одолжил у него авто и приехал к своему дому. А вот как выгрузить беглеца в квартиру многоэтажки в обеденное время средь бела дня, я не подумал. Я повернулся к нему и ткнул телефоном в плечо.       — Живой?       Парнишка открыл глаза и внимательно посмотрел на меня.       — Давно слушаешь? — усмехнулся я.       Он отвёл глаза к полу. Я критично его оглядел: взъерошенный мальчуган в больничном халате, заляпанный какими-то объедками и кровью. Невольно задумался о его транспортировке: соседи явно не оценят кровавое пугало со мной за ручку. И как я пойду с ним за ручку? С морфом. За ручку. Обычно морфы не вели ни с кем разговоры, они вообще не понимали пространства, бросались на всех, кого видят. Но этот так смиренно опустил глазки в пол, что мой член даже заинтересовано приподнялся на такую покорность. Но мозг вовремя его затормозил и подкинул мыслю.       — Неужели понимаешь? Посмотри сначала на меня, потом на зеркало и на свои руки.       Мальчишка слегка замешкался, но затем послушно выполнил мои указания. Когда он опустил взгляд туда, где красовалось кровавое пятно, он застыл. Я увидел в его глазах ужас и что-то похожее на приступ.       — Эй, парень, смотри на меня!       Коснулся плеча, пытаясь вернуть мальца в реальность. Он испугано дёрнулся, но зацепился взглядом за мою руку, медленно и как-то неестественно следуя глазами по ней до моего лица. Его рваное дыхание и слишком громко бьющееся сердце не внушали доверие. Мне всё это не нравилось. Я уже засомневался, что мое «хочу поиграть» стоило всей этой херни. Возникла мысль повернуть назад и сдать морфа в Центр композитов. Но тупая жалость, кажется, уговаривала меня, что «играть» мне понравится. Обязательно понравится.       — Спокойно давай. Я не умею усмирять буйных.       Парень закрыл глаза и стал дышать ровнее. Открыв их, он уже осмысленно взглянул на меня.       — Я тебя развяжу. Только попробуй дёрнуться. Не я, так другой поймает и грохнет, ясно? — сразу предупредил я и продолжил, — Я тебя развяжу, а ты возьмёшь меня за руку и спокойно пойдёшь со мной, смотря перед собой. Будешь кричать или попытаешься сбежать — церемониться не буду, твоя живая тушка никому не нужна сейчас, защищать некому. Кивни если понял.       Мальчишка торопливо кивнул. Я медленно сорвал изоленту с его рта и развязал верёвки так, что связаны остались только запястья и лодыжки.       — Я не хочу умирать, — сказал парень севшим от долгого молчания голосом, — помогите мне.       Я вышел и открыл заднюю дверь.       — Сиди, пока не потяну из машины.       Снял повязку с ног и перешел к рукам. Он не шевелился, облегчая мне задачу.       — Кто Вы?       — Твой ангел-хранитель, — усмехнулся я, освобождая руки и крепко сжимая его освободившуюся ладонь.       Морф уставился на меня широко распахнутыми глазами, в которых друг за другом мелькали разные эмоции: надежда, недоверие, страх, снова надежда…       — Ой, кажется зря я представился, да? — заржал я и потянул пацана на улицу.       Быстрым шагом мы пересекли её. Успешно затянув парня в подъезд, а потом на 4 этаж, я подошел к двери и услышал Собаку. Он заливался лаем, а я крепче вцепился найдёнышу в руку, уже ожидая его реакцию. Тот шарахнулся от страшного, очевидно, незнакомого ему звука, но дверь лифта, в которую он влетел спиной, его остановила.       — Не буянь! Стоишь и никого не трогаешь, ясно? Будешь хорошим — дам еды.       Что там ещё им надо, нормальная мотивация? Мне бы, наверное, понравилось, будь я ненормальным типом в больничном халате. Я вставил ключ, повернул его и дверь распахнулась. Она однозначно снесла бы мальца, если бы я не загородил его собой. Из двери вылетел огромный пёс и поднялся на задние лапы, закинув передние мне на грудь.       — Собака! — бросил я раздражённо. POV морф       Я в полнейшем ступоре уставился на это огромное нечто, не зная, как реагировать. С одной стороны у него была невероятно милая мордочка, а с другой, этот милаш наверняка является машиной убийства, уничтожающей всех чужаков. Недаром он издавал такие страшные звуки.       — Пошел вон! — рыкнул на животное брюнет.       Чудище, названное Собакой, заскулило и скрылось в квартире, мгновенно исчезнув. Туда же хозяин квартиры потянул и меня. Я споткнулся, не заметив порог, но снова сильные руки меня удержали. Может и вправду, ангел-хранитель?       Он закрыл за мной дверь и повел по небольшой квартирке. Справа я сразу узнал кухню, где меня обещали покормить, но мы прошли мимо. Впереди было две двери и туалет. Я сразу начал прислушиваться к ощущениям, не надо ли мне туда, но мужчина меня подвел к дверце, которая была словно нелогично вставлена в планировку квартиры. Открыл её, впереди была чернота.       — Ты первый, иди, — скомандовал брюнет.       Я осторожно сделал шаг, затем ещё. Страшных звуков не было, только темнота. Я оглянулся прежде, чем сделать третий, совсем маленький шажочек. Мужчина толкнул меня внутрь, и дверь захлопнулась.       — Обживайся.       Мои голые ноги хорошо чувствовали под собой тёплый ковёр. Некоторое время я не двигался. В голову снова полезли голоса. Один, который я урывками понимал, был явно заинтересован и выражал их, казалось, коллективное мнение: пора перестать паниковать. Зла мне, очевидно, никто не желает, даже несмотря на то, что я напал на человека и сбежал из Центра.       Аккуратно и очень медленно я попытался обследовать предоставленное мне помещение. Даже закрыл глаза, чтобы сосредоточится на тактильных впечатлениях. Сделал несколько шагов в одном из направлений, и руки коснулись холодного железа. Прутья. Клетка. Накрытая плотной тканью. Закрыли, в клетку, как птичку.       По спине пробежал холодок. Я резко отшатнулся, не устоял на ногах и плюхнулся со всей грацией на пятую точку. Хорошо, что ковёр мягкий.       Внезапно, ткань сдернули извне и в глаза ударил яркий дневной свет. Я действительно был в клетке. Небольшая, с пристройкой, к которой у меня сейчас не было доступа. Там были миски, подушка и одеяло. В той комнате, где я был сейчас, не было ничего кроме синего ковра. Сама вся эта клетка находилась в спальне. Мужчина прошел мимо меня к кровати и прилег на спину, закинув руки за голову.       — Что, мягко?       Я нервно сглотнул. Даже Собака в этом доме бегает свободно, а меня посадили в клетку. Я обхватил колени руками и съёжился. Закрыл глаза и замер — голоса в голове снова зашептали. Я перебил их громким мысленным счётом, вроде отпустило. Интересно, меня будут выводить «погулять» или придётся делать свои дела в уголке?       — Это твой новый дом, — вновь заговорил тот, кто назвал себя моим ангелом-хранителем, — будешь хорошо себя вести — будешь выходить из него гулять. Но основные твои обязанности — ублажать меня. Знаешь, что это значит?       Я посмотрел на него, пытаясь вникнуть о чём речь, а затем отрицательно помотал головой. Я знал суть слова «ублажать», это значит задабривать, приносить удовольствие. В голове возникали образы древних правителей, которых ублажали едой, алкоголем, массажем, обмахивали опахалом, омывали в банях, но почему-то мне казалось, что разговор вовсе не про то.       — Твоему Ангелу должно быть хорошо. И тогда он будет за тобой ухаживать, кормить тебя.       — А что мне нужно будет делать? — На самом деле вопрос был несколько иной, но я почему-то не решился спросить, что я могу сделать, сидя в клетке.       — Спать со мной, — ответил мужчина, смотря мне в глаза, — Вижу, Морфом тебя только назвали, да? Всё понимаешь прекрасно.       — Спать? — я совершенно не мог понять, почему он будет меня кормить за то, что сплю рядом с ним, и для чего тогда понадобилась клетка, — А с чего Вы взяли, что я должен что-то не понимать? Я — разумный.       — А зачем напарника моего покусал?       — Пока я находился в заморозке, я слышал, что меня держат для органов… Я подумал вы меня вернёте в Центр, где меня убьют или убьёте сами. Я не хочу умирать. Не хочу!       Я весь сжался и едва слышно бормотал. В голове снова появился чужой шёпот. Бормотание его слегка перекрывало, но мужской голос меня отвлёк.        — Слушай, мне абсолютно наплевать на твои тараканы. Я верну тебя в Центр, если ты не будешь выполнять мои требования, понятно?       Я затих, но уставился в одну точку перед собой где-то на полу, и не отвечал. Мне казалось, вопрос был задан риторический. Между тем, брюнет подошёл к клетке и опустил между прутьями кожаный ошейник на поводке.       — Надевай!       Я послушался. Происходящее становилось всё более и более странным. Клетка… ошейник… дальше, я так полагаю, намордник и сладкая косточка? И точно, мужчина подошёл к столу и вытащил оттуда небольшой кожаный намордник и перчатки-лапки.       — А это чтобы никто никому не навредил.       Я отшатнулся от мужчины, нервно подумав, что он специально прочитал мои мысли и теперь издевается.       — Не бойся, это не больно, — он подошел к клетке, — дай ручку.       Я медленно, нерешительно подошёл, но руку не протянул. На мой взгляд это был уже перебор.       — Нужно слушаться своего Ангела, — прошептал брюнет, — смотри, какие лапки.       Я посмотрел на эти лапки и понял, что выбора у меня всё равно нет. Протянул руки, которые тут же были критически оценены:       — Ммм. Нет.       Мужчина вышел из комнаты и через минут 5 принес таз с водой и полотенце, поставил всё в «тамбур» моей конуры. Запер свою дверь и открыл мне проход к тазу.       — Умывайся, потом лапки.       К воде я помчался без всяких раздумий. Грязными руками не хотелось пачкать воду, поэтому я сначала отпил прямо из таза, заглушая жажду и привкус чужой крови и только затем стал мыть руки и умыл лицо. Вода после процедуры была бурая и страшная. POV Руслан       Я наблюдал за мальчишкой и думал, насколько оно мне было надо. Да, игрушку я хотел. Но игрушку можно вырубить и врубить в любой момент. А тут тоже можно, но сколько он тогда прослужит? Тут нужно ухаживать. Ухаживать? Надо пересмотреть свои взгляды на необходимость всего этого говна.       — Уйди назад, захлопни за собой дверь.       Он послушался. При этом очевидно старался не смотреть на оставшуюся в тамбуре воду. Я поменял её и, прежде чем дать умыться, налил в миску воды из бутылки.       — Не пей из таза. Глисты мне не нужны.       Он жадно накинулся на воду, но в какое-то время сам себя остановил, жалобно поглядывая на остатки. Наверно, переживал из-за других естественных надобностей. После водных процедур я всё-таки надел парню на руки лапки и застегнул их на запястье. Намордник оставил висеть на ручке двери, словно в предупреждении о том, что будет, если плохо себя вести. Тогда я открыл ему клетку и протянул руку.       — Идем. POV морф       В лапах было не очень удобно держаться за чью-то руку, но так идти гораздо комфортнее, чем когда тебя тащат за поводок, поэтому я подал мужчине руку в ответ и последовал за ним в ванную комнату. С меня стащили вонючую одежду, и, оставшись голым, я невольно сгорбился и смущённо опустил глаза. Я был рад, что снова стану чистым, но мне было не по себе.       Мой новый хозяин осмотрел меня снизу вверх. Он провел рукой по спинке, вызывая странные, непонятные ощущения — любая ласка для меня была в новинку — чуть подтолкнул к ванне.       — Залезай, твоему Ангелу ты нужен чистым. Я буду утром и вечером отправлять тебя на водные процедуры, понятно? — мужчина настроил воду и направил на меня тёплую струю, — Если будешь хорошо себя вести, то сможешь выходить из клетки.       Вода приятно гладила кожу и только когда по телу прокатилась судорожная волна, расслабляющая мышцы (как бывает во время засыпания), я понял, насколько был напряжён всё это время.       Тем временем брюнет помогал моему телу освобождаться от грязи. Сначала намыливал, потом смывал пену, гладил. Его тяжёлое дыхание выдавало какое-то нездоровое возбуждение. Мужчина снял с себя одежду и шагнул под воду.       Я смутился ещё больше, щёки запылали так, что я удивлялся, почему с них ещё не испаряется вода. Он развернул меня спиной к себе.       — Что, хочешь сказать, что не знаешь, как доставлять удовольствие?       — Я знаю, как делать массаж, но с лапками неудобно.       — Да? А ещё что ты умеешь? — его руки оплели моё тело, а его нос с наслаждением втянул запах мыла, покрывающий мою кожу.       Мозги основательно напряглись в попытке перетряхнуть всё сознательное и бессознательное. Какие-то знания были в моей голове — стандартный набор, загруженный в мозг композита, но умения…       — Меня не планировали… оставлять в живых, поэтому и не обучали ничему…       — Оформлю тебя в класс обучения эскорт мастерству, — прошептал мужчина мне на ухо, заставляя снова почувствовать себя странно, — будешь умным.       Я всё ещё не понимал, что ему от меня нужно, но то, как он говорил, как нежно прикасался, да и горячее дыхание возле уха — всё это заставляло тело покрыться гусиной кожей, несмотря на тёплую воду. Он гладил мою грудь, хотя мыла там уже не было. Очерчивал бедра и ягодицы, хотя мылить там даже не начинал. Я не двигался, сосредоточенный на новых ощущениях, а он не отрывал от меня своих рук. Причём его прикосновения можно было назвать… заинтересованными?       — Если никуда не сбежишь, могу снять лапки.       — Куда мне бежать? В центр реабилитации? — его фраза показалась мне бессмысленной, но ответил я совершенно серьёзно.       Брюнет снял лапки и напрягся, пристально следя за каждым моим движением. Я в ожидании смотрел на него. Кажется, он тоже чего-то от меня ждал.       — Мне намылить Вас?       Мужчина усмехнулся:       — Послушный морф? Поглядим.       Он взял со стены полотенце, обернулся и вышел за дверь, оставив меня одного. Я обалдел от такой резкой смены поведения. То не доверяют, связывают, в клетку сажают, то вдруг заботятся и верят словам, оставляют одного.       Водичка нравилась мне, но объективно я понимал: плескаться долго нельзя, и лучше быстрее закончить и выйти самому, чем меня потом отлучат от душа на веки вечные. В срочном порядке домылся, завернулся в оставленное хозяином полотенце и вышел, в нерешительности остановившись у двери.