Точка пересечения

— Повтори? Кевин повторял одно и тоже, почти слово в слово уже раз двадцать. Сначала он тихонько отвел Эндрю в сторону и рассказал ему о звонке Рико, потом к ним присоединился Ваймак, потом Ники и Аарон. Сейчас Эндрю со своей менее злобной копией сидят на креслах-мешках и смотрят на бету в упор. — Еще раз, Рико хочет, чтобы мы?.... — Эндрю слишком меланхоличен даже для себя. Он теребит в руках зажигалку (а не нож, что уже хорошо — мысленно хвалит он). — Рико хочет, чтобы мы спрятали на какое-то время человека. Здесь. Ненадолго, — Кевин упорно не хочет называть других имен, но, видимо, к этому все идет. — То есть: он избил тебя почти до смерти и наверняка делал так не раз, он тебя бросил практически в логове врагов, а теперь Рико звонит и как ни в чем не бывало просит об услуге. Я правильно понял? — Эндрю не понимает. С чего бы Рико вообще обращаться к Кевину за помощью? Он не может сам замести следы? — Я что, открыл приют для беженцев? — Нет. — И почему ты решил помочь этому выблядку? — Аарон со злостью сжимает в руке телефон, как будто готовится запустить прямо в Кевина. — Он… Рико… Я не хочу помогать Рико, но… — Кевин лжет. — Ты лжешь, — Эндрю закрывает глаза и слегка потягивается. Окей, он слишком устал от этого разговора. Разговоров, на самом деле, которые ведутся уже сутки. Он не ждал от Кевина откровений — всего лишь честности. Было бы в разы проще, если бы бета признался, что до сих пор не отпустил мысли о Рико, не смог его не простить, не думает о нем каждую ночь. Эндрю не понимал этого. Концепт отношений и влюбленностей был далек от него, примерно как Юпитер. Он мог оправдать все привязанностью, нездоровой зависимостью, банальным расчетом — но не какими-то там чувствами, о которых Кевин заикнулся еще на больничной койке. Был бы Кевин омегой, Эндрю бы постарался понять. Омеги в нем самом не вызывали привычного умиления или восторга, как это бывает у альф. Омеги вызывали в нем жалость. Он видел, во что они превращаются в течку — в безвольных, обреченных животных, которые готовы спать с любым, кто предложит им член. Или не предложит, а возьмет силой, и после течки сделает вид, что ничего особого не произошло. Это вызывало в нем отвращение. Такие альфы и беты, готовые воспользоваться невменяемым телом, просто, как куклой, как бесплатной подстилкой, заставляли его хотеть взять нож и оставить на их коже пару красивых линий. Эндрю не понимал, как секс может настолько сводить с ума. Ему хватало пары встреч в неделю с Роландом, и то, без чего-то лишнего. Пара минетов, пара дрочек — и все, он вполне удовлетворен. Ники подшучивал над ним, что просто еще не нашелся тот омега, который сведет Эндрю с ума, но тот обязательно появится. И тем более, если это будет истинный — Эндрю перестанет дышать. Эндрю ему не верил. Его жалость к другому полу сводила на нет любой интерес к омегам: Роланд был бетой, и его это вполне устраивало. Даже из любопытства он никогда не горел идеей кого-то повязать, тем более поставить метку. Ники носил метку Эрика с какой-то запредельной гордостью, словно выиграл главный приз во всей вселенной. Они не виделись уже пару месяцев: Эндрю не хотел отпускать его далеко, зная, что с его образом жизни и Ники, и Аарон под угрозой. Их знакомство с братом нельзя было назвать особо приятным: в полицейском участке, куда Аарона доставили после избиения матерью, а Эндрю — за умышленное причинение особого тяжкого вреда. Какой-то урод “перепутал” его с омегой и плотно приложил к стене за баром. Копы с пониманием и сочувствием смотрели на обоих: Эндрю был слишком субтилен даже для беты, а урод слишком сильно истекал кровью. Все могло закончится тюрьмой, но Тильда сыграла свою роль: когда на следующий день она приехала за Аароном, довела почти до слез всех альф в участке своим рассказом о счастливом воссоединении близнецов. Как ее вообще отпустили, Эндрю так и не понял, да и это было не важно. Только увидев избитого брата, он все решил. Сейчас концепция их отношений складывалась достаточно просто: Аарон и Ники занимаются бумажными вопросами, пока Эндрю решает вопросы на улице. К ним постоянно приставлена охрана, и это главное условие сделки — Эндрю их защитит. Сделки — это просто. Ты предлагаешь что-то, тебе предлагают что-то взамен. Все честно, достаточно следовать правилам. Эту концепцию Эндрю понимал отлично. Как люди руководствуются чувствами, вместо рациональных размышлений — не понимал. Именно поэтому сейчас, слушая в миллионный раз Кевина, он не понимает. Рико просит его — формально Кевина — спрятать человека. Человека, за которого Рико готов отдать часть территорий — не самых прибыльных, но все же. Отдать часть бизнеса, чтобы кого-то спрятать. Это слишком. Навряд ли, это часть семьи — их Эндрю знал. Голос Кевина вырывает его из размышлений. — Я не люблю Рико. Больше не люблю, — Кевин, скорее, убеждает сам себя. — Ага, именно поэтому стонешь во сне его имя и слишком часто вздыхаешь, — Аарон слишком наблюдателен. Но не так, как Эндрю. Кевин с Аароном ругаются пару раз на дню, раза три за это время они пытались подраться, и только благодаря Ваймаку, еще целы. Это сложно: Эндрю обещал Аарону защитить его, но он также обещал Ваймаку защитить Кевина. Треугольник не складывается. Поэтому он решил, что если беты хотят поубивать друг друга — он не будет им мешать. Так он пытается убедить себя, но слишком часто на периферии зрения он замечает робкие случайные прикосновения, взгляды и показательную дистанцию. Ники тоже слишком внимателен, уникальный талант омег сразу видеть романтические отношения, даже когда сами участники отношений этого не поняли. Кевина и Аарона тянет друг к другу, но они ничего не могут поделать — поэтому просто пиздятся. — Ты что следишь за мной, маленький уебок? — Кевин сразу срывается в агрессию, злобно щурится и сжимает руки в кулаки. — Как будто ты пытаешься скрыть, что течешь при одном упоминании его имени, — Аарон слишком явно демонстрирует презрение, но Эндрю считывает ревность. — С чего бы ему отдавать мне часть территорий ради какого-то пацана? — это логичный вопрос. — Это не просто пацан. Это омега, — Кевин всеми силами оттягивает момент, когда ему придется произнести “истинный” вслух. — И? Рико влюбился? — Можно сказать и так, — еще одна попытка не проговориться. — Омеги и так вешаются на него, даже если этого убьют — найдет другого. Слишком много усилий для простого омеги, — Эндрю уже понимает, что последует дальше. Кевин делает глубокий вдох и…: — Это его истинный. Бадамс! Что и следовало доказать. Эндрю может отдать должное Кевину, тот продержался почти сутки. Аарон поднимает на него взгляд и морщится. Истинные — запредельное понятие для бет, у них нет такого истеричного выброса гормонов при встрече пары, да и пар у них нет. За очень-очень-очень редким исключением. Навряд ли Аарон попадет в их число. — Оу, то есть мы должны помочь этому гондону спрятать его котеночка, пока он будет пиздиться с Ичиро, чтобы потом взяться за нас? — Аарон все еще не может скрыть раздражения даже от мысли о Рико. — Скорее, лисеночка, — это вырывается непроизвольно, но Кевин не замечает, что сказал это вслух. — Рико сделал ему еще одни документы, он готов к дружескому сотрудничеству, если Нат останется целым и невредимым, пока альфа разбирается с семьей. За-е-бись. Дружеское сотрудничество. По-честному, Эндрю уже год переводит весь бизнес в статус легального и очень надеется, что когда “Рико разберется с семьей” они не будут иметь ничего общего. Если бы он знал, насколько сильно он ошибается. — То есть вместо того, чтобы прибить этого омегу и вернуть себе своего любимого, ты хочешь ему помочь? — Аарон, видимо, все еще не понимает, как работает истинность. Эндрю знал только одну такую пару и не мог решить, завидовать им или посочувствовать. Их связь была не просто любовью, влечением или страстью — это было всепоглощающее чувство, как будто они зеркалили друг друга, переживали боли и радости как один. Как одно целое. Как альфа, он хорошо ощущал чужие запахи, мог сказать, когда у Ники течка или когда тот испытывает очень сильный стресс, но не различал оттенки. Истинные могут понять друг друга без слов и даже без взглядов — они просто понимают. — Нат… Не виноват, что так случилось, — Кевин осторожно сглатывает и вздыхает. — Я знал его еще ребенком, мы втроем проводили много времени вместе. А потом его мама забрала его, несколько миллионов Морияма и сбежала. — Зачем? — омега становится все интереснее. — Потому что его отец… не очень любил омег и рассматривал Ната скорее как выгодный инструмент для развития бизнеса. — Бизнеса, которым был... ? — Эндрю начинает злиться, достает сигарету и закуривает. Почему из Кевина все нужно вытягивать. — Он был Мясником Морияма. — Балтиморский мясник? Рико хочет, чтобы мы спрятали сына Балтиморского мясника? — Эндрю почти смеется. Это вызов. — За которым, помимо его отца, теперь гоняется вся семья Морияма? — Угу. — Это уже интереснее. Кевин вытирает рукой внезапно мокрые глаза. — Эндрю, Нат правда не виноват. Ни в истинности, ни в отце. И потом.. ты же знаешь, что истинные без друг друга долго не живут. Аарон резко встает и с громким ударом по двери выбегает из комнаты. — Эндрю… — Мне надо подумать.

***

На самом деле, не надо. Эндрю уверен, что сможет выторговать другие условия — легальные, и больше чем уверен, что сможет спрятать омегу и обеспечить ему безопасность на пару… недель? месяцев? Если это будет значить, что о наркоте и разборках можно будет забыть, он согласен. Может быть, стоит вообще продать все дела Рико, а на вырученные деньги купить еще пару строительных компаний — после такой услуги Рико не тронет никакой его бизнес. Эндрю вдавливает педали Маз в пол и пытается представить, как выглядит омега. Что в нем такого, что у Рико так поехала крыша? Хотя дело не во внешности, одергивает он себя. Дело в дурацких инстинктах: раз природа решила, что омега — идеальная пара Рико, значит, так оно и есть. И они будут счастливы. Счастливы. Счастье — слишком далекий концепт. Большую часть времени Эндрю может с уверенностью сказать, что он не несчастлив. Ему просто никак. Все ровно, обыденно и привычно. Сейчас он получит свою дозу временной радости, обусловленной оргазмом и гормонами, а завтра все опять будет серым. Би говорит, что ему стоит попробовать дать эмоциям выход. Выплеснуть их безопасным способом. Найти хобби. Он доезжает до Эденс, паркует машину на личном месте и сразу идет к бару. Роланд как всегда слишком занят, но он словно чувствует его заранее: приветственно поднимает руку и ставит на стойку бокал с виски. — Планы на вечер? — Роланд слишком широко улыбается, когда видит Эндрю. Эндрю молча берет стакан, пробуя напиток на вкус. Нет, ничего не изменилось. Тот же виски, та же тупая музыка, тот же Роланд, тот же клуб. Даже наряд примерно тот же — тяжелые черные ботинки, слишком узкие джинсы с цепями и черная мантия с капюшоном. Еще бы глаза подвести, и можно идти на готический бал. Эндрю молча кивает в сторону подсобки, залпом осушает бокал и медленно пробирается сквозь толпу к заветной двери. Какой-то пьяный омега бросается ему наперерез, повисая на шее: — Кто это у нас такой миленький? Омега все еще чуть меньше Эндрю, но его цепкие лапки не собираются отпускать. Эндрю перехватывает того за руки и пытается оттащить от себя, но омега ловко прилипает губами шее. Эндрю словно бьет током — ему одновременно щекотно, приятно и противно. Он не успевает принять решение, стоит ли бить пьяного омегу, к счастью, из-за спины возникает Роланд с каким-то парнем и выхватывает Эндрю из просящих рук. — Прости, крошка, он сегодня занят. Роланд слегка поворачивается, его рука тянется к Эндрю, но он вовремя одергивает себя и лишь жестом зовет к двери. Как только она закрывается, Роланд поднимает обе ладони вверх, показывая, что он безопасен. — Омеги говорят, ты необычно пахнешь. — Мне неинтересно, как я пахну, — Эндрю отвечает, не задумываясь, ему и правда неинтересно. Какая разница, если он не собирается никого клеить и даже знакомиться. — Ты так и будешь стоять? — С чего хочешь начать? Лишний вопрос, их встречи почти всегда проходят по одному и тому же сценарию: Эндрю отсасывает Роланду, говорит тому закрыть глаза, потом быстро дрочит себе. Скука. Он прислоняет бармена к стене, опускается на колени и слишком привычным жестом спускает штаны. Интересно, как выглядит Рико, когда его накрывает похотью? Самая странная мысль, когда-либо возникавшая в голове Эндрю. Судя по Кевину, ничего хорошего омеге не светит: Рико плохо контролирует себя, наверняка в присутствии истинного у него совсем отказывают тормоза. Может быть, не нужно будет возвращать ему омегу? Может быть, он окажет ему услугу? И это еще более странная мысль: он еще ничего не обещал и даже не решил до конца, но если Рико примет возможные условия, он не собирается нарушать свое слово. Роланд тихонько стонет и изо всех сил удерживается от того, чтобы положить руки на голову Эндрю. Это немного бесит, но то, что Роланд хоть как-то контролирует себя, немного успокаивает. Это заняло у него около месяца, чтобы привыкнуть к простому правилу — не трогать. Почему-то хочется закончить побыстрее, еще раз все обдумать или даже посоветоваться с Ваймаком. Он расстегивает собственные джинсы, отрывается от члена, чтобы сплюнуть на руку и обхватить себя. Дрочить на коленях слегка унизительно, он даже почти не возбужден, и где-то глубоко внутри понимает, что делает это скорее для галочки. Чтобы наверняка не увлечься каким-нибудь запахом, слишком сладким, слишком ванильным. Движения ускоряются, Роланд тихо произносит его имя, Эндрю отстраняется, и сперма выплескивается на пол. Он принимает решение согласиться за секунду до того, как кончает сам.

***

Когда Эндрю возвращается в дом Ваймака, то застает его и Кевина в гостиной. Они сидят напротив друг друга и Дэвид еле слышно что-то рассказывает, Кевин, не отрываясь, смотрит на него и ловит каждое слово. Эндрю не хочет прерывать момент близости отца с сыном, но ему приходится постучать об косяк. — Эндрю, — в голосе Кевина слышна мольба. — Ты подумал? — Да. Он должен передать нам не территории, а логистические центры в штате. Мне нужна земля. Кевин замирает. Он понимает, к чему это ведет. — Эндрю, Рико не пойдет на это. Ичиро просто не позволит. — Тогда он может отправить омегу куда-нибудь в Россию и молиться, что Ичиро не переносит холод. — Эндрю, пожалуйста… — Я уже говорил, чтобы ты не произносил этого слова. Кевин смотрит на него разочарованно и как-то безнадежно. Видимо, его чувства к Рико все еще перекрывают весь ужас последних лет (на самом деле, всех лет его жизни). Он переводит взгляд на отца, но тот лишь разводит руками. — Кевин, — Ваймак словно извиняется, — это слишком большой риск. Если у Рико не получится убрать брата, нам всем крышка. Кевин понимает, Эндрю видит это глубокое чувство страха в его глазах. Бета достает телефон и отправляет сообщение. Ответ приходит меньше чем через минуту. — Он согласен. Тупые чувства. Тупые инстинкты делают из Рико безвольную тряпку, и на секунду Эндрю даже его жаль. Это ужасно — быть настолько ведомым, настолько не контролировать себя. Нет, он готов рисковать собой — и делал это не раз — ради семьи, ради Ники, Аарона, даже Ваймака, но он всегда полностью отдавал себе отчет в каждом действии. Эндрю боится даже представить, что его собственные границы и убеждения могут пасть от одного запаха, одного взгляда, от одного знания о том, что у него есть пара. Лучше всю жизнь быть одному, никогда не впадая в отчаяние от страха потерять истинного, чем зависеть от кого-то, доверять кому-то больше, чем себе. — Когда и где?

***

Они договорились, что омегу привезет Жан. Как раз дорогу знает. Встреча на границе города, естественно, ночью, естественно, без лишних глаз. Эндрю решил отправить омегу на одну из квартир, где периодически отсиживался между делами, в моменты, когда ему нужно было побыть одному, о которой знал только Аарон. Теперь узнает еще один человек. Кевин, Аарон и Ники едут с ним, Кевин скорее из чувства долга, Аарону просто любопытно (или он хочет еще чуть больше времени, чтобы побесить Кевина), а Ники заявил, что он непременно должен присутствовать, подбодрить омегу, которого разлучили с истинным. Когда он озвучивает свои намерения в Мазерати, Кевин давится водой. — Эм, Ники, тебе нужно попридержать свое дружелюбие. Нат не знает про истинность. Эндрю в секунде от того, чтобы ударить по тормозам. — Что значит, он не знает? — Я не знаю, но он не чувствует Рико, не понимает, что они пара. — Значит, они не пара, — Ники в ярости. Теперь они все участвуют в похищении свободного омеги, что существенно меняет дело. — У него не было нормальных течек. Он слабо различает запахи. Но Рико делал анализ крови, и точно уверен, что они пара. Эндрю матерится сквозь зубы. Проблемный омега. Проблемный омега, за которым охотится Мясник, Ичиро и, отчасти, сам Рико. Надо было просить больше. Когда они спустя всего двадцать минут доезжают до точки, Жан уже ждет. Он выглядит хуево, темные круги под глазами, сильно похудел, одна рука перебинтована. Ну, и пара свежих порезов. — Привет, сладкая французская булочка, — Эндрю привычно не вкладывает в голос никаких эмоций, но тело странным образом не слушается и замирает. Он словно каменеет, не понимая, в чем причина. Жан не реагирует, в упор смотрит на Кевина, который явно выглядит лучше. Эбби откармливает его за все года, проведенные у Морияма, а Ваймак старается не нагружать делами. Теперь он занимается только недвижимостью, что явно помогает успокоению нервов и совести. Жан молча протягивает папку с новыми документами. Эндрю приходится подойти ближе, и все его тело, все его инстинкты кричат об опасности. Ему кажется, что сделать сейчас просто вздох — равносильно самоубийству. Он на автомате задерживает дыхание. Жан все также молча обходит машину, открывает багажник и достает небольшую дорожную сумку через плечо. Негусто для омеги: где же гора шмоток, украшений, косметики и духов. Эндрю почти догадывается, что будет дальше, но не хочет себе признаваться. Никто наверняка не заметил его оцепенения, и есть последний шанс уйти. Уйти прямо сейчас, просто развернуться и уехать, лучше сразу из штата, потом можно будет написать остальным, что появились неотложные дела. Никто не обращает на него внимания. Жан подходит к задней двери и открывает ее. Худой невысокий парнишка, с нелепо торчащими рыжими волосами, чуть выше самого Эндрю нехотя вылезает наружу, перехватывает сумку и поворачивается к ним. У него слишком синие глаза, слишком потерянный взгляд. Эндрю почти кожей ощущает его страх, давящее чувство в груди разрастается, инстинкты кричат подойти как можно ближе, но он не двигается. Слова Ники про истинность отбойным молотком бьют где-то по вискам. Ники был прав. Эндрю перестает дышать.