Пожалуйста, не уходи

      — Пап, — малышка тихо приоткрывает дверь комнаты, проскальзывая внутрь. Сейчас, в этой розовой пижамке и с растрепавшейся косичкой, она выглядит донельзя трогательно, но серьезный и обеспокоенный взгляд голубых глаз заставляет сердце Арсения совершить кульбит. Очевидно, девочка уже укладывалась спать, но тут услышала странные звуки и решила проведать отца. Вот только Арсу от этого беспокойства дочки легче не становится.       Она все видела.       Попов тут же собирается в кучу и старается успокоить сбившееся дыхание, игнорируя саднящие костяшки. Губы предательски дрожат, а глаза опасно покраснели, поэтому мужчина старается как можно быстрее привести себя в относительно нормальное состояние. Поправляет волосы, одергивает сбившуюся футболку и делает вид, что ничего, собственно, и не было. Соня не должна видеть его слабым. Мало того, что ей достался отец, у которого совершенно нет времени на нужное девочке внимание, так еще, оказывается, и срывается по любому поводу, что может негативно оказаться на её психике. Ладно, не любому поводу, но он же мог держать себя в руках. Про психику ребенка он читал в какой-то новомодной книге, когда только узнал о своей отцовской перспективе. И из этой книги Попов понял несколько правил для счастливого (как он думал) будущего своей дочери.       1. Надо отгородить ребенка от негатива.       2. С детства надо помочь ей определиться со своим местом в обществе.       3. Постоянно контролировать состояние дочери.       Конечно, он не понимал, что все три суждения в корне не верны, но известить его об этом было некому, потому что даже у бывших друзей тогда ветер в голове летал. Хотя был один паренек, который в этой квартире уже бывал чаще, чем в своей, заряжая её хозяев энергией и теплом. Но Антон то не знал, что в голове у голубоглазого, поэтому и помочь, к сожалению, не мог. Да и Арсению пора бы уже понять, что его дочь взрослая не по годам и все видит. Если бы кто-то помог ему посмотреть на воспитание собственного ребёнка под реальным углом... Не так как написано в популярных книгах, а так как оно есть в настоящей жизни. Арсению нужно понять, что ребенок тоже должен знать все суровые реалии, иначе он совершенно не будет готов к самостоятельности.       — Пап, ты устал, да? — девочка опускается на пол рядом с отцом, кладя маленькую теплую ладошку ему на слегка колючую щеку. — Зачем ты работаешь на нелюбимой работе?.. Посмотри на Тошу, он счастлив быть няней, и при этом ни на что не жалуется. Занимайся, чем нравится, пап. Я знаю, что зарплата, — голос ребенка спокойный и тихий, заставляющий глаза закрываться, расслаблять скованные мышцы. — Но нельзя же всю жизнь делать что-то не родное. Я могу пожить и без нового лего или куклы. Мне не важно самое красивое у меня платье в группе или нет. Неважно как часто ты покупаешь мне новую курточку и водишь в парк аттракционов. Мне это правда не важно. Просто хочу, чтобы ты был счастлив, — Попова осторожно берёт маленькой ладошкой палец отца и смотрит такими чистыми голубыми глазами прямо в такие же, но занавешенные усталостью и опустошенностью отцовские океаны, а это безграничное открытое доверие заставляет мужчину вздрогнуть. — Ты плачешь все чаще, приходишь уставший... Так же нельзя, пап. С Антоном ты улыбаешься. Я специально тогда заболела, чтобы он пришёл снова. Потому что, когда он рядом, у тебя глаза горят. И ты не плачешь. Он мне тоже нравится, но я вижу как он и тебе нужен. Пап, пожалуйста, перестань страдать только потому, что ты хочешь сделать для меня идеальную жизнь. Для меня это не важно. Мне важно только твоё счастье. Твои улыбки по вечерам. Я хочу их видеть как можно чаще.       У Арсения впервые за долгие месяцы слезы жгут щеки от счастья. Его девочка уже такая взрослая. И добрая. Мужчине не описать всей той любви, которую он испытывает к этому солнечному лучику. Кажется, она стала его единственным поводом держаться от окончательной сломленности. Она живой показатель того, что все не зря. Да, Арс не смог её достойно воспитать, но он может гордиться тем, что не убил в ней эту безграничную любовь и доброту, не убил тот внутренний свет, который согревал окружающих.       Соня стала его единственной причиной жить.       — Я тебя очень люблю, малыш, — отец притягивает девочку к себе, горячо дыша куда-то в затылок. Волосы малышки пахнут лавандой. И этот запах так напоминает что-то родное и близкое, что остаться в моменте навсегда хочется. Будто напоминает самые тёплые моменты из детства, когда можно было ни о чем не волноваться, радостно читая сказки перед сном. — Прости меня, пожалуйста.       — За что мне тебя прощать? — Соня выглядит как удивленный воробушек с этими поднятыми бровями и полным непониманием на лице. — Ты же у меня самый лучший, пап. Я тебя очень люблю.       Возможно, Арсений не знает, как надо воспитывать детей, но точно делает все правильно. Просто доверяет сердцу.

***

      На следующий день Антон, как и обещал, в обговоренное время жмет в звонок около двери Поповых. Парнишке уже кажется, что этот светлый и, что странно, чистый подъезд, с периодически сидящими в нём кошками, он знает лучше своего. Даже некоторых соседок снизу уже выучил, когда своих то, видимо, и не видел в лицо ни разу. Даже помнит, сколько ступенек между пролётами. Ровно 12. Они с Сонькой как-то считали пока поднимались на свой этаж. Ну, вернее это Соня поднималась на свой, а Шастун просто оказывал помощь. К сожалению. Парень действительно быстро принял своё желание быть постоянно рядом с этой семьёй. Хотелось просыпаться там, готовить завтрак на троих, помогать Арсению собираться на работу, после отводить Соньку в садик. Теплые, уютные совместные вечера тоже рисовались в его воображении. Да, зеленоглазый уже не отрицал, что искренне полюбил семью Поповых. Обожал эти небесные безоблачные глаза, заразительный смех, их тепло и заботу. Их любовь друг к другу он готов был наблюдать вечно. Умиляться с того, как девочка идет на все, только бы увидеть улыбку на лице папы, в то время как Арсений делает все, чтобы обеспечить дочери спокойную и радостную жизнь.       Парень любил обоих Поповых.       Спустя буквально минуту ожидания с той стороны двери доносится шорох и звук открывающегося замка. Светловолосый неосознанно поправляет кудрявую челку, надеясь, что выглядит неплохо. Он же не знает, что для Арсения идеален всегда.       — Привет, Тош, — Попов нервно сглатывает ком в горле, улыбаясь так широко и ярко, словно только что забрал самый главный приз в лотерее. Хотя лично для него присутствие рядом Антона это уже огромный выигрыш. — Проходи.       — Привет, — кто такой Антон, чтобы не улыбнуться этим небесам в ответ. Он проходит внутрь, тут же снимая кроссовки и борясь с желанием обнять Арса. Прижать к груди, зарыться рукой в его тёмные, словно крыло ворона, волосы и просто дышать им. Вдыхать слегка пряный запах мужчины, понимая: рядом с ним он дома. — А где Соня?       — Спит еще, — тихо усмехается голубоглазый, потирая глаза. — Знала бы, что ты придешь, с пяти утра была бы на ногах. Но ладно, это будет ей сюрприз.       — Понял, — понятливо улыбается Шаст, окончательно сняв уличную одежду. Он сам прекрасно знал как любит и ждёт его эта девочка каждый день. Особенно по выходным. Но сегодня она даже не надеялась, что солнечный парнишка придёт в их дом. Папа же дома. — Ты завтракал?       — Ну, кофе попил, — старший пожимает плечами, краснея от подобной заботы. Раньше всем было плевать на него и его состояние, поел ли сегодня Арсений, как он себя чувствует, а тут на голову свалился Шастун. И Арс был этому слишком сильно счастлив. Он стал ощущать себя... Нужным.       — Это не еда, Арсений, — Шастун хмурит брови, уже по-хозяйски идя на кухню. — Омлет с помидорками тебя устроит?       — Да. Спасибо. Мне бы и кофе вполне хватило.. — Попов уже не знает, куда деть смущенный взгляд от такого строгого, но одновременно заботливого парня. Но тут на помощь приходит очень кстати...       — Тоша? — девочка стоит в проходе, сжимая в руках любимого динозаврика и словно не верит своим глазам. Но нет, двухметровый русый парень действительно стоит на кухне, держа в руках два томата. — Тоша! — маленькое чудо бросается парню на шею, счастливо улыбаясь. Но вскоре улыбка спадает с лица, и девочка отлипает, поворачиваясь к отцу. — Ты что, сегодня тоже уедешь на работу? — вполне логичный вывод возник в голове Сони с учётом всей происходящей ситуации.       — Что? — если бы в реальной жизни существовали маски Инстаграм, то Арсению в данный момент точно достался значок загрузки на весь лоб. Но потом до мужчины дошло, и он только выдохнул, мягко улыбаясь. — Нет, лучик, просто пригласил Антона к нам. Сегодня я полностью твой. И Антон тоже в твоём распоряжении.       Ребенок заметно расслабляется, а голубые глаза блестят от счастья. Антон явно замечает какое-то изменение в отношениях семейки, но пока что не может понять его причину. Хотя, не особо и хочется искать какие-то поводы, когда вся кухня наполняется их любовью так, что мурашки по коже. От их любви где-то на душе тепло. Так зачем пытаться узнать причину, если всё хорошо.       — Куда хочешь сегодня сходить, солнышко? — решает уточнить мнение дочки Арсений, желая сегодня исполнить все мечты и хотелки своей принцессы.       — Я?.. — Соня слегка дует губы, раздумывая. Но за секунду происходит быстрое изменение с задумчивости на восторг. — На колесо обозрения!       — Но там же высоко, — темноволосый неуверенно качает головой и тянет эти слова, будто находится в замешательстве, сводя брови к переносице.       — Боятся не высоты, Арс, боятся упасть, — Шастун отрывается от нарезания помидоров, кидая взгляд на девочку. — Не знаю, как твой папа, но я точно схожу. Мне не страшно падать, я высокий. А теперь бегом умываться, скоро завтракать будем.       Довольная Попова убегает к ванной, а её отец переводит взгляд на другой источник счастья в этой квартире. Сейчас, в утренних лучах солнца, играющих в его русых волосах, широкой футболке и с этой улыбкой на лице Антон выглядит превосходно. И почему-то в груди Арсения начинает громко скрести желание признаться. Да, прямо сейчас. Прямо тут. Просто сказать три слова, которые не дают покоя. Но страх гораздо сильнее сковывает тело, пока мужчина задумывается о сказанных шатеном словах.       Человек не боится любви.       Он боится, что его не полюбят в ответ.