Железный Лорд

Смотря на приближающиеся лебединые корабли летнийцев, Саурон зябко поёжился. Не от страха, нет. Привыкший к более тёплой погоде, лорд-капитан с неким удивлением отметил, что сегодня было довольно прохладно, от чего многие уже успевшие загореть от пекущего солнца железнорождённые дрожали от холодных ветров. “Глядишь, через несколько лет и сами превратимся в чернокожих демонов от местного пекла”. Его корабль, боевая галея “Мёртворождённый” с довольно забавной историей создания, находилась в центре боевого построения. Впереди, тараном шли корабли Железного Флота, словно хищники, целясь своими носами в сторону юрких и быстрых лебединых парусников. Несколько дней им понадобилось, чтобы соединиться с ними и найти подходящее место для засады. Сначала, лорд-капитан Готланд собирался перехватить вражеский флот у берегов Омбору, но неожиданно попугай обнаружил, что летнийцы резко свернули в западном направление, в сторону Поющих Скал. Стало понятно, что противник решил сделать немалый крюк, чтобы атаковать остров Любви с противоположной стороны. “Или они догадывались о нашей засаде?” – думал тогда он, отдавая команды на смену курса. Впрочем, у Саурона было даже больше времени, чтобы подготовить засаду и дать людям отдых перед битвой. И когда они выскочили, летнийцам оставалось лишь судорожно поворачивать свои боевые корабли в их сторону, дабы принять бой. Без страха они вывесили свои знамёна – чёрные с золотым кракеном. Арбалетчики прицепляли к рукам квадратные щиты, и проверял свои смертоносные орудия, рубаки готовили свои топоры и мечи перед битвой. Те несколько сотен облачённых в латы и сюрко со странными гербами в виде шлема со щупальцами находились на суднах, идущих впереди. Лорд Грейджой пожелал проверить боеготовность своей Железной Гвардии, послав половину из отряда на Летние Острова. - Дуй в третий рог, - приказал лорд-капитан сигнальщику. Воин, на поясе которого висело шесть рогов, взяв в руки один из них, приложился и дунул из всех сил. Воздух пронзил утробный звук, призывающий к атаке. Корабли Железного Флота выдвинулись вперёд, в то время как плывущие по сторонам более мелкие ладьи замедлились. Когда они приблизились достаточно близко, летнийцы стали пробовать их на зуб своими луками из златосерда. Будучи умелыми лучниками, жители Вечнозелёного Архипелага стреляли довольно быстро и метко, но лишь немногие из выпущенных стрел достигли своей цели. Железнорождённые закрывались за своими большими щитами, чувствуя себя за ними неуязвимыми. - Викон, пусть наши арбалетчики не молчат, - приказал Саурон. Дистанция теперь не такая запредельная и даже арбалетные болты уже могут долетать до врагов. Арбалетчики Железных Островов, все ещё прячась за своими квадратными щитами, стали медленно, но верно набирать темп стрельбы. С каждой минутой арбалетные болты стали летать всё чаще и чаще, заставляя прятаться уже иджских лучников. Раздался треск. Лебединый корабль треснул под напором тарана. В корпус стала заплывать вода, медленно, но верно погружая боевое судно на морское дно. Начались первые абордажи. С помощью крючьев, багров и кошек воины оказывались на поверхностях лебединых парусников, перелезая через невысокий фальшборт. Облачённые в железо, они вступали в жёсткое противостояние с рослыми и сильными матросами – летнийцами, кои могут похвастаться немалыми мышцами, что уравнивало их с железными людьми. Саурон видел как “Морской Волк” и “Тень Хаммерхорна” вступили в жёсткое противостояние на фланге, захватив внимание целых пяти вражеских кораблей с их командами. Видел, как корабль лорда Нута Клауна берут на абордаж с двух сторон. Раздался мощный треск. Это “Железный Молот” лорда Грейджоя взял свою жатву второй раз за бой. Командующий в данный момент на корабле Лорик Трехпалый был опытным и старым воякой, прошедший десятки морских сражений. Прошло всего жалкие полчаса, а море было заполнено обломками кораблей и трупами летнийцев. Погибшие же железнорождённые отправились на дно благодаря своим доспехам, выиграв себе честь попасть в залы Утонувшего Бога в первых рядах! Наконец, Саурон решил действовать. - Дуй в четвёртый рог! Пусть ладьи заходят с двух сторон и зажимают летнийцев! Воздух огласил очередной утробный звук с хрипящими нотками. До этого остановившиеся ладьи железнорождённых резко выдвинулись вперёд. Длинные вёсла разогнали немалую скорость сходу у драккаров, несмотря на неблагоприятный ветер. Манёвренные корабли быстро достигли места битвы и стали брать вражеский флот в клещи, беря абордажем те корабли, что либо не были связаны боем, либо сами пытались выйти из того беспорядка, что образовался в центре. Сам лорд-капитан участвовать в бою не собирался до последнего момента. Слава ему была не нужна, а терять контроль за ситуацией было верхом глупости. Его старпом, Викон, нетерпеливо смотрел на сражение, ожидая команды. Но Саурон молчал. Облачённый в свой шипастый доспех (он уже начинал жалеть, что надел его перед битвой), он наблюдал, как стреломёты пускают свои смертоносные длинные и массивные стрелы, сметающие ряды вражеских матросов. Видел, как крича кличи, железные гвардейцы обрушивались на своих врагов, наводя ужас своими доспехами и неустрашимостью перед численным преимуществом. Словно обитый сталью таран, Железная Гвардия захватила уже несколько судов, без жалости перебив экипажи. - Промахнёшься по своим, я отрублю тебе правую руку и выколю глаз, как ненужные для тебя вещи, - подошёл к небольшой катапульте, установленной на его галее. Поставленный ею управлять железнорождённый кивнул и сразу приступил к натягиванию вместе со своими двумя подчинёнными. - Бей по тому, что в отдалении от остальных кораблей, - лорд-капитан не побоялся дать наводчику катапульты свой мирийский глаз. Матросы на летнийской галере, на чьих парусах был изображён герб Иджского Царства, высокое и толстое дерево, над которой висела корона из веток и лоз, изрядно напряглись, когда практически по носу их корабля не прилетел тяжёлый каменный снаряд. Они стали разворачивать судно, желая отдалиться, но было уже поздно – наводчик примерно прицелился и знал с какой точностью натягивать крепёжный механизм на катапульте. Второе попадание было более удачным. Снаряд упал прямо в центр галеи, ломая одну из высоких мачт. Третий и четвёртый снова мимо. И лишь пятый снёс один из стреломётов. Но дальше стрелять перестали – на обстреливаемый корабль шла одна из ладей с чётким желанием абордажа. - Пусть левый фланг отступит, там корабли не так сильно завязли, - приказал Саурон своему сигнальщику, - дуй в шестой рог и пусть машут белыми знамёнами! Двое специально подготовлённых матросов сразу стали размахивать знамёнами с высокими древками. А вместе с ними задул в рог и третий. Сначала чуть дёрнулись некоторые галеи в центре, но поняв, что сигнал не предназначался им, продолжили весёлую кровавую резню. А вот с левой стороны ладьи, одна за другой стали выходить из боя. Как лорд-капитан и предполагал, из зажатой ловушки сразу побежали крысы – парочка галей летнийцев вырвалась вперёд, но не в сторону врага, назад, откуда они и приплыли. Они просто-напросто бежали. Удачный манёвр. - Интересно, что сделают с капитанами этих кораблей? – высказал вслух быстро промелькнувшую мысль он. Сказал и быстро забыл, увлёкшись наблюдением и отдачей приказов. Увидев, что некоторые стали бежать, а левый фланг изрядно ослаб (ладьи вновь вернулись в бой по новому сигналу), враги стали сдавать позиции. Уже обескровленные и держащиеся на одном дыхании, летнийцы и сами изрядно проредили ряды железнорождённых. Что-то кричащие на своём языке жители Иджского царства и Коджа оказались более достойными противниками, чем их собратья с западной окраины Вечнозелёного Архипелага. “Но железо всегда сильнее дерева”. Как и многие народы, практикующие мореплавание, летнийцы боялись облачаться в стальные доспехи на кораблях и во время морских битв. Но, то ли это была местная традиция, то ли желание хоть что-нибудь противопоставить железнорождённым, немало матросов Коджи снаряжены деревянными доспехами, как бы это не звучало для многих. Сделанные мастерами Коджи из деревянных планок, соединённых сухожилиями и кусками кожи, они являлись неплохим подспорьем в морском сражении. Шлемы, изукрашенные лицами разных чудовищ, и божеств Архипелага пугали и вносили сумятицы не меньше на редкость крепких деревянных доспехов. Время шло медленно. Минуты казались часами, а часы целой вечностью. Но когда один из последних кораблей летнийцев пал под натиском Железной Гвардии, а остатки удирали, Саурон вздохнул с облегчением. Он всегда был простым вольным капитаном, и получить под своё командование столько кораблей и людей являлось ступенькой вверх и новым опытом. Ему оставалось лишь приказать собирать трофеи, более - менее уцелевшие корабли летнийцев и пленных. Одним из которых оказался довольно важным человеком из островного государства Коджа. Он был облачён в пластинчатые доспехи, что уже вызывало уважение к такому врагу. Сильно помятые, прикрытые рваным сюрко-знаменем в виде сотканного лебединого корабля летнийцев с белыми парусами и синим фоном. Темнокожий, как и все летнийцы, с редкими курчавыми волосами и толстыми губами, он смотрел спокойно на своего пленителя. - Позовите моего толмача – переводчика, - приказал Саурон одному из воинов, когда к нему привели человека, от которого явственно пахло аристократией. За такого могут дать немалый выкуп. - Не нужно толмача, - неожиданно коряво, но вполне понятно произнёс пленный летниец, - я знаю общий язык вестеросси. - Тогда ты сможешь назвать мне своё имя. И кем ты являешься, - сказал Саурон, смотря на безоружного воина. - Я Джитуку Кодж! Из королевского рода Кодж и адмирал! – с гордостью в голосе ответил, как оказалось, представитель царского рода! Лорд-Капитан впился глазами в стоящего перед ним человека, отчего тот сглотнул и посмурнел взглядом. - Значит, из рода Кодж, - с насмешкой произнёс он, продолжая осматривать пленника, - возможно, твои родственники смогут дать за тебя немалый выкуп. Если у них хватит денег. - Кодж – богатый род. - Да, очень богатый, - важно кивнул Саурон, - но… зачем людям богатство, если они не могут его защитить, верно? Джитуку Кодж, адмирал разгромленного флота объединённого флота Иджского царства и Коджи непонимающе нахмурился. Царственного пленника увели в трюм, а лорд-капитан Готланда принялся подсчитывать потери. “Восемь ладей потонули, семь галей серьёзно поцапаны, две и вовсе потеряны навсегда. Больше половины летнийских судов оказались либо на дне, либо в наших руках”. Это тяжёлая победа. Но, несомненно, теперь налётчики с Железных Островов будут чувствовать себя на Вечнозеленом Архипелаге более вольготно, чем ранее. И пока сильно поредевший флот Саурона, коего за глаза зовут Совой, возвращался обратно, флотилия Виктариона Грейджоя количеством в шестьдесят галей гребли в сторону одного из самых богатейших мест Летних Островов. Кодж. «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»» Смотря с одного из балконов Красного Замка на вид зимнего города, известного Вестеросу и остальному миру под названием Королевской Гавани, Эйгона захватывали противоречивые чувства. Иногда ему хотелось, чтобы проклятая зима продлилась дольше, чтобы эта столица хоть на чуточку не воняла так, как это она делает в летнее время. Эйгону хватило лишь несколько месяцев, чтобы возненавидеть этот город – огромный и блистающий, с Септой Бейлора и Семибашенным Красным Замком, сотней лордов и придворных, каждый из которых алчал его внимания, титулов и власти. Именно в эти моменты его посещали повторяющиеся мысль – “А стоило ли ему становится королём? Может, бытие наёмником в Золотых Мечах была бы более лучшей для него ролью?» И именно в эти моменты к нему любил подходить Мастер над Шептунами, сир Юстас, коего за глаза все зовут Странным. За его странные манеры, неподобающие рыцарю и за свою странную речь, пышущей афоризмами, загадками и насмешливыми нотками. - Интересные новости? – спросил Эйгон, услышав еле слышимые, тихие шаги рыцаря-шпиона. - Из Долины Аррен, Ваше Величество, - уточнил сир Юстас, подходя к королю. - Долины Аррен, - нахмурился Эйгон, продолжая созерцать виды зимней Королевской Гавани, заваленные снегами крыши домов и слушая перезвон бьющихся колоколов Великой Септы, возвещающийся об обязательной для многих заутренней молитве, - Долина в последнее время не радует меня своими новостями. - В наше время все новости на редкость дурные, - согласился со своим господином сир Юстас. - Так что же случилось такого в Долине, что ты решил нарушить мой покой? – Король Семи Королевств поплотнее прижал к шее меховой воротник. - Скандал, Ваше Величество. Очень грязный и могущий привести к немалому кровопролитию в Восточном Королевстве. - Неужели лордам Долины стало известно обо всех грязных делах лорда-протектора? - Если бы это было так, боюсь, даже не боясь вашего гнева, лорд Ройс давно бы поднял свои знамёна против Орлиного Гнезда. Но к счастью для лорда Бейлиша, скандал играет против самого лорда Рунного Камня. - Ближе к делу. Сир Юстас немного помедлил, но всё же произнёс спокойным, даже елейным голосом, словно произносил незначительную вещь, не стоящую внимания: - Лорд Мортон Уэйнвуд заколол насмерть на дуэли Крейтона Рейдфорта, брата лорда Джаспера Редфорта. Как известно, лорд Уэйнвуд, таким образом, отомстил за обиду своей жены, нанесённой уже покойным сиром Крейтоном. Лорд Редфорт в гневе и грозится собрать свои знамёна для мести, лорд Ройс пытается образумить все стороны, а лорд Роберт Аррен молчит и не вмешивается. - Я был бы удивлён, если бы Аррены вмешались. Это ситуация расколет Хартию и теперь власть Бейлиша стала крепче, - вслух озвучил свои мысли Эйгон. Сир Юстас, стоящий сзади, согласно кивнул. - Боюсь, Ваше Величество, это ещё не всё. Эйгон Таргариен, к которому уже прикрепилась официальное прозвище Восстановитель (А неофициально – Завоеватель), пользуясь отсутствием практически всех своих придворных рядом, страдальчески поморщился. Проявлять эмоции перед своим Мастером над Шептунами он не боялся, считая того одним из вернейших сторонников. - Мои шпионы заметили огромную скупку земель в Долине Аррен. Как известно, Восточное Королевство – это место, где обедневших родов несчитано и бесконечно. Чем и пользуются перекупщики, предлагая огромную цену за, казалось бы, жалкие клочки – деревни и усадьбы, мельницы и таверны. - От чьего лица покупается земля? – уточнил король. - От лица Орлиного Гнезда, отчего обедневшие рыцари и лорды соглашаются быстрее, чем если бы у них землю попытались купить банкиры или торговцы. “Откуда у Бейлиша и Арренов столько денег?”. - И лорды Долины ничего не предпринимают? – раздражённо спросил Эйгон. В последнее время, он даже стал питать некую симпатию к королевствам, где вассалы были буйны и беспокойны, следя за каждым шагом своего сюзерена. Как, например, Трезубец или Простор… - Ройсы изгнали перекупщиков из своих земель. Посланные на Три Сестры земельные купцы внезапно пропали в местных водах. Лорд Аррен как обычно промолчал, ваше Величество, даже, несмотря на пропажу его людей. - Хорошо, - кивнул Эйгон, ещё не зная, что предпринять. Да и стоило ли предпринимать что - либо вообще? Возможно, хаос в Восточном Королевстве ему выгоден, но не хотелось бы, чтобы такие люди как Петир Бейлиш становились сильнее и влиятельнее, а их власть крепче. Печально, что старого интригана уже не достать с помощью убийц или яда, ведь после последнего покушения, Петир Бейлиш редко, очень редко покидает Орлиное Гнездо. Стоило усилить и помочь Ройсам, особенно после того, как Гарри Хардинг получил за свою верность немало титулов, земель и жену, некую бастардку Петира Бейлиша, Алейну Стоун. Но ненавязчиво и тихо. Сир Юстас покинул его, напоследок сообщив о некоторых новых грязных делишках Аурана Велариона, Мастера над Кораблями и новых попытках красных жрецов Р’глора проповедовать на площадях Королевской Гавани. При мысли о Владыке Света и его прислужниках-жрецов у Эйгона чуть ли не разболелась голова. Их попытки пристрастить как можно больше людей в свою веру вызывали скрежёт и раздражение не только у короля, но и огромной части лордов и простого люда. Вера тоже не стоит в стороне, несмотря на то, что Таргариен держит Верховного Септона на поводке (хотя, Эйгон начинал подозревать того в некой связи с Хранителем Севера, благо тот был из Фреев, ныне родственников Старков). Всё началось на Сапожной Площади, что находится в северо-западной части города, пять лет назад. Почувствовав себя вольготно в Красном Замке по попущении королевы, жрецы Владыки Света решили, что и в Королевской Гавани они смогут спокойно пытаться заниматься массовым обращением. Но первые несколько жрецов, что проповедовали на Площади Сапожника, были застрелены из арбалетных болтов неизвестными. Четыре года назад по всей Хлебной Улице, улюлюкая и кидаясь снегом, смешанным с дерьмом, жители города гоняли одного неудачливого красного жреца. Позже Эйгон узнал, что организатором гонения был один из септонов. Парочка не очень умных священников Р’глора из личной свиты жены-королевы попытались нести веру и в Блошиный Конец. Но в первый же день они пропали и больше о них вестей не было. Таргариен не строил иллюзий насчёт судьбы жрецов – скорее всего они, оказались в чьих-нибудь желудках, учитывая долгую зиму и недостаток еды. В последнее время Р’глорианцы затихли, но никуда не исчезли. Не все так негативно относились к иностранной религии из востока, некоторые даже тайно приняли чужую веру, отбросив Семерых. Эйгон оторвался от балкона. К сожалению, дольше находиться на нём было верхом роскоши, ведь Таргариена ждало немало новых дел и обязанностей. И принятие просителей в зале Железного Трона было одним из них. В разгар дня он воссел на Железный Трон, ради которого пролилось столько крови, что хватило бы заселить целое королевство. Воссел, чтобы принять просителей из числа знатных людей. В стороне от массивного переплетения плавленых мечей стоял трон поменьше, из камня с вырезанными треглавыми драконами на задней и верхней спинке. Трон был накрыт множеством покрывал из тёплых шёлков и мехов, а навершие спинку украшал выступившая вперёд небольшая каменная фигурка дракона, в чьи глаза были вставлены красные рубины. Сидящая на нём Дейнерис тоже участвовала в процессе принятий чужих прошений, но с каждым годом она всё меньше и меньше вмешивалась в такие моменты. Для многих причина подобного была неизвестна, но для её мужа-короля всё было очевидно. Их дети-близнецы, старший Бейлор, и младший Мейкар начинают взрослеть, и Дейнерис начинает всё больше и больше уделять им время. “Как и красные жрецы” – скрипнул зубами от ярости Эйгон. Понимая весь скверный и вздорный характер тёти, он всё же отстранил их от воспитания своих детей. И Дейнерис не подвела ожиданий, устроив немало хоть и не публичных, но скандалов, которые подтачивали, словно червячки-паразиты, его моральное состояние. Но красных жрецов в окружение детей он не вернул. Пусть Бейлор и Мейкар воспитываются в среде знатных дворян, септонов, рыцарей и мейстеров, а не верослужителей Владыки Света, иностранных наёмников и учителей. Сам Эйгон спокойно относился к выходцам с соседнего континента, ведь в каком-то смысле он и сам воспитывался и жил в Эссосе. Но нельзя повторять ошибок прошлого, иначе его сыновьям всю жизнь придётся подавлять восстания веры и региональной аристократии, вроде Простора, славящегося как религиозный центр Семерых. Третий Король Железного Трона Мейгор Жестокий даже благодаря драконам не смог утихомирить вечные восстания, и был убит в тронном зале. Чуть не запнувшись во время произнесение высокопарной речи перед одним из дворянинов с гербом шести белых пятиконечных звёзд, Эйгон постарался отрешиться от мыслей и вникнуть в ситуацию глубже. Двое рыцарей с белыми плащами стояли по обе стороны. Ролли Дакфилд, бородатый выходец из Простора, верный Эйгону и Джорах Мормонт, северянин и старобожец. Чьи чувства к Дейнерис не были секретом для Таргариена. Изгнанника, как называют Мормонта на Севере, Эйгон понимал. Даже после родов, тётя сохранила всю свою былую красоту, оставшись всё такой же – с точёной фигурой, с острыми скулами и чарующими фиалковыми глазами с прекрасными волосами цвета серебра. Поэтому, Эйгон нередко просил Барристана Селми ставить Мормонта как можно чаще в охрану либо детям, либо к самому Эйгону, на что старик отвечал молчаливым исполнением. Неизвестно, сказал ли он об этом Дейнерис, и если сказал, почему она не решилась вмешаться? Иногда, в череде бесчисленных лиц попадались интересные люди и личности. Лорд Малифер Харди, чей герб красовался бегущей лошадью на белом фоне, и просивший разобраться с бандитами-соседями, лордами Боггс и Брюн. “Сожгите их к Семеликой Матушке и в Пекло, как ваш достославный предок Эйгон проклятых железнорождённых в Харренхолле” – заявил он тогда на весь тронный зал, вызвав немало шёпота и возмущений. Расколотая Клешня всегда кишела старобожцами, а кровь Первых Людей там густа не только в простых людях, но и в местных знатных семьях, которые с недоверием относятся к чужакам и редко женятся с кем-то за пределами полуострова. И подобные слова вроде “Семеликой Матушки” являлись ещё мягкими. Позабавила Эйгона и очередная перепалка между лордом Блэквудом и Бракеном, которых хитрый сенешаль записал в один приём к королю. Интрига лорда Коннингтона позабавила его, но сенешаля придётся лишать должности. Слишком стал зависим от десницы. Ещё свежим воспоминанием проносились растерянные лица послов одного из летнийских царств, когда Эйгон в категоричной форме отказал им в урегулировании их проблем. Чернокожие, в плащах, пышущих разноцветными перьями и драгоценными камнями, они явно либо вызывали зависть у придворных, либо тайный смех у рыцарей и латников. Ход железнорождённых сильно выбил из колеи короля, заставив того судорожно думать чем грозит основание поселений жителей Железных Островов на Вечнозелёном Архипелаге. Собирая слухи и точные сведения, Таргариен точно определил одно – Грейджои стали богатеть. Купцы из Лордпорта уже не редкость в Королевской Гавани и король прекрасно представлял, чем они торгуют. Необычные плащи и шапки из белой обезьяньей шерсти, коими некоторое время наряжались фрейлины королевы, янтарное вино, кубки и ларцы из редких пород древесины и даже экзотические фрукты! Пираты, не так уж давно лютовавшие на побережьях Простора и Запада и награбившие столько, что хватит на поколения вперёд, теперь торгуют, словно прожженные торгаши из Вольных Городов, что вводило в некоторый ступор. Пожалуй, настали действительно странные времена, раз железнорождённые так твёрдо хватавшие за свой Старый Закон, внезапно стали более тесно контактировать с соседями. “Как, например, Север или Дорн” – нахмурился Эйгон. Связи Севера и Железных Островов – ещё одна из проблем, которая в случае возникновения войны может обернуться немалыми проблемами. Бывшие короли-сепаратисты держатся крепким союзом, и это вызывало опасения. Можно было вмешаться, использовав грубую силу. Но драконы это мощь, которую нужно применять осторожно и редко, когда другого выхода уже нет. А Железные Острова были необходимы Таргариену, чтобы держать в страхе Запад и Простор. А при случае и Север. Эйгон выбрал деньги, которые ему крайне необходимы. Банк Браавоса хоть уже и не так усердно требует выплаты долгов, но всё же, не хотелось иметь над собой хоть какое-то влияние или её возможность от жителей этого Вольного Города. Особенно на фоне всё возрастающего конфликта с Пентосом, который с каждый годом получал немалые привилегия в торговле в Королевской Гавани и в остальном Вестеросе. “Пусть Колдун с Пайка выплачивает за налёты своих слуг на Летних Островах и дерёт бороду глупого львёнка. Пока островитяне не заходят слишком далеко, дракон будет лишь смотреть за тем, как ненавистные Ланнистеры падают всё ниже и ниже…”. При мысли о Западе у короля мелькнула злая мысль-ирония. Сдохшая от червячной чумы сестра Тайвина Ланнистера лишь отсрочила ту участь, что назначил Эйгон убийцам своей сестры и матери. Они сохранили за собой титулы и власть, но лишь по той причине, что падение Ланнистеров может ввести в Западном Королевстве беспорядки и вассальные дрязги, что выгодно уже тем, кто живёт с ними по соседству. Что не очень хорошо уже для Таргариенов. Но постепенно, шаг за шагом, Эйгон будет опускать львов любыми способами. Даже самыми грязными. И чуть ли не морская война с Грейджоями и потеря Светлого Острова лишь начало. После толпы просителей, настал черед пышного королевского обеда – Эйгон восседающий в центре огромного, длинного стола, покрашенного и покрытого шёлками чёрно-серебряного цвета, его жена-королева, занявшая своё место рядом, десница и мастер над законом севшие рядом с королём, друг напротив друга. Лорд Дикон Тарли и Джон Коннингтон пересеклись неприятельскими взглядами. Несмотря на один лагерь и верность одному господину, между верховным лордом Штормовых Земель и лордом Рогового Холма пробежала немало чёрных кошек. “Шпагоглотатели вызывают немало презрения у некоторых лордов Простора, все ещё помня покойного Лораса Тирелла, про которого шло немало грязных слухов” – равнодушно подумал Эйгон, немигающим взглядом пройдясь по целой своре придворных, занимающие свои столы согласно этикету и своему положению в обществе. В любой ситуации король должен держать лицо, даже за казалось бы, обычной трапезой – ведь любой может принять дрогнувшую мимику повелителя либо за фаворитизм, либо за опалу. Стучали посеребрённые вилки об тонкие тарелки из позолочённой и изысканно украшенной бронзы, произносились тосты в честь короля и королевы. Придворные барды по команде стали напевать незатейливые песенки, а клоуны и циркачи развлекать своих господ. Всё это мероприятие шло не менее часа, а то и двух. Что тоже отнимало немало сил, но подобное было необходимо для поддержания престижа восстановленной династии. “Очень скоро дети смогут иметь право сидеть за подобными местами. Стоит узнать, как продвигается их обучение”. Таргариен уже представлял, как сильно изменяться близнецы под влиянием двора. Более активный Бейлор возможно будет блистать, а спокойный и вдумчивый Мейкар находиться в тени старшего брата. В некоторой степени, это даже хорошо, ведь наследником был как раз Бейлор. После пира его ждало церемониальное посещение… клозета. Ближе к вечеру Таргариен переговорил с лордом Сванном насчёт тех новых налогов, что начали поступать от Железных Островов. Новые средства нужно было немедленно куда-то применять и, учитывая, отгремевшую не так давно войну – было куда. Эйгон предпочёл потратиться на закупку новых припасов из Волантиса и Пентоса, а также восстановлением нескольких деревушек по дороге Росби, разграбленные чуть ли не во время войны северян Мрачного Волка. Остатки ушли на застройку ещё парочки кораблей, что пополнят ряды Королевского Флота. “Хотя… как бы эти остатки не оказались в кармане алчного Аурана Велариона”. В предшествующее и нынешнее время Мастер над Кораблями вызывал у Эйгона всё большее неудовольствие. И лишь нейтралитет подобной фигуры между королём и королевой держал его на своей должности. Одним из последних публичных действий короля под конец дня было принятия очередных послов. Из Тироша. Любящие красить свои бороды и волосы в яркие цвета, тирошийцы говорили несколько странно на общем языке. Стоит отметить, что ранее короли Таргариенов благосклонно относились к тому, чтобы посланники из Вольных Городов при принятии передавали сообщения от своих господ на своём языке, высоком валирийском. Но желающий показать свою “андальность”, король Эйгон Шестой своего имени, теперь требовал от чужестранных послов понимания общего языка. Те же из Вольных Городов, кто смеет показывать своё презрение к западным варварам и игнорировать требования короля при его Дворе, может постигнуть Гнев Дракона. Тирошийцы явственно хотели чего-то большего, но ограничились простым прощупыванием почвы, если Таргариен всё правильно понял. Возможно, позорное поражение Мира и Тироша от Лиса было причиной их приезда. Или помощь железнорождённых и их масштабный набег на континентальные владения синебородых? Всё свелось к обоюдному проявления уважения, неприкрытая лесть, предложение о дружбе между магистрами Тироша и королём Семи Королевств (формальной дружбе) и на этом разговор окончился. Дальше Эйгона ждал ужин, без орд придворных и лордов, желающих обратить королевское внимание на себя. Король осторожно пробовал свежо приготовленное мясо из кабана или лососевую рыбу, коей считалось не зазорным ставить на царские столы. Дейнерис пила арборское золотое, поглядывая на уверенно сидящего за столом Дакфилда. Как и во время вечерних трапез, королевских особ охраняли Белые Плащи, нередко сменяясь. Сегодня их охранял его верный друг Дакфилд, всё тот же Джорах Мормонт и сир Джоффри Стонтон, младший брат лорда Стонтона из Грачиного Приюта. Эйгон любил подсаживать за столы одного из белоплащников, и сегодня эта роль досталась верному соратнику. Таргариен ел лишь из тех блюд, что успел попробовать гвардеец. Простая предосторожность, учитывая, что врагов у королевского рода хватало. - Папа, папа, - воскликнул Бейлор, заслужив неодобрительный взгляд отца. - Не папа, а ваше величество папа, - поправил король своего наследника, получив раздражённой взгляд жены. Тётя считала, что некоторые традиции и манеры стоит игнорировать. Эйгон имел совершенно противоположное мнение на этот счёт. Он не чурался простых слов, вроде “Отец”, но желание вбить сыновьям как можно скорее придворный этикет пересиливало. - Ваше величество отец, - поправился пятилетний мальчик, - можно ли завтра пропустить занятия с мейстером Амброзом? За таким складным предложением, которого не ожидаешь от малышей его возраста, скрывалась жалостливая и просящая нотка. - Думаю, один день не приведёт ни к чему страшного, - заметила Дейнерис, - но возможно, ты желаешь заняться чем-то другим, подобающим члену королевского рода? - Я хочу научиться ездить на лошади! – заявил его наследник. Эйгон хмуро посмотрел на него. - Ты ещё слишком юн даже для пони. Через год-два, как ты подрастёшь, я прикажу главному конюшего найти для тебя пони. - А… мейстер Эброз… - Нет, - ответил отказом Эйгон. - Он ребёнок, - заступилась жена за старшего, - он не обязан вечно… - Он наследник Железного Трона! – припечатал Таргариен, не моргая, уставившись на королеву, - и он не сможет вечно оставаться ребёнком. - Если перегружать детей, они могут сломаться. - Бейлор не сломается, иначе он не от крови Эйгона Завоевателя, - на этом их спор не закончился. Неловко сидящий справа от короля Дакфилд, еле заметно переглядывающеюся меж собой Белые Плащи, затупившие свои взгляды дети. После испортившегося последнее настроение ужина, король верхом на коне и в сопровождение верных телохранителей – рыцарей Белого Плаща, отправился в Великую Септу Бейлора. Часто, обычно ближе к глубоким вечерам, перед сном, король уделял время поездке в Септу, дабы помолиться и отдохнуть от тех, невзгод, что ему пришлось испытать за последние дни. Замковому септону Таргариен не доверял, прекрасно зная о том, что тот находится на поводке Джона Коннингтона, будучи и самим родом из Штормовых Земель. Войдя в септу через один из второстепенных входов и закрывшись в тайной комнате для молитв (которых в огромном здании было в изобилии), Таргариен мог, наконец, хоть немного отдохнуть и восстановить духовное равновесие. Размышляя среди маленьких, молчаливых статуэток, Эйгон медленно, но верно погружался в воспоминания о былых днях. Вспоминал он и о старых соратников, которые сопровождали его в начале становления чем-то большим, чем скрывающий свою внешность принц. Септа Лемора, женщина с тайным прошлым. После победы Таргариена, она благословила его правление и вернулась на родину – Дорн. Вспомнил Эйгон и Халдона Полумейстера, вернувшегося себе возможность выковать себе звенья и закончить своё обучение до конца. Возможно, в будущем его умный друг сможет высоко подняться по карьерной ступеньке Цитадели, и король несомненно уделит этому внимание… - Верной ли дорогой иду, или всё, что я создам, обратиться в прах? – вопросил король у богов. Но боги молчали. Как и всегда.