Железный Лорд

- Милорд, - мейстер Лотар в своей любимой одежде из светлой шерсти и отороченным по краям чёрным мехом осторожным тоном обратился к лорду Пайка. - Я догадываюсь о той причине, что заставила тебя придти ко мне, - Грейджой быстрым и лёгким движением левой руки оттолкнул от себя закрытую книгу, - неужели, в Лордпорте опять случилась кабацкая драка, привёдшая к смерти одного из горожан? Лотару оставалось только согласно кивнуть, мысленно удивляясь невероятной осведомлённости своего повелителя о своих землях. Сам Теон просто угадал, слушая об этих драках уже вторую неделю, каждый день, бывая и по два раза. Впрочем, мейстер был действительно в чём-то прав – за своей вотчиной (не только Пайком) он внимательно следил. А своей вотчиной Теон считал все Железные Острова. - Зачинщиком оказался один из горожан, если верить страже Лордпорта, а жертвой – торговец из Староместа, - дополнил мейстер, а Грейджой цыкнул. Какой раз он слышал это словосочетание: “Торговец из Староместа” за последнее время? Ему казалось, что второй десяток. И каждый раз, произнесение этого словосочетания связывалось с дракой или огромной закупкой экзотических товаров из Летних Островов. Может Хайтауэры и продолжали держать свой город закрытым от железнорождённых торговцев, сами купцы из Старого Города держали нос по ветру. И самое вероятное, что подвигло их устроить массовый заплыв в Лордпорт, это те драгоценные камни, меха необычной раскраски и долгодержащиеся от порчи фрукты из Летних Островов, случайным образом оказавшиеся в Староместе. “Долго до них добирались эти товары, раз только сейчас активизировались”. Пусть люди из Староместа удивляются такому обилию товаров из Вечнозелёного Архипелага, что имеется в Лордпорте. Теону точно было известно, что лорд Ботли немало разбогател на перепродаже янтарного вина втридорога, но всё равно дешевле для просторских купцов. Но придёт время и, то, что сделали Хайтауэры, повторит и он через несколько недель. Как раз уйдёт первая партия товаров в Старомест и местные торговые гильдии сильно этим заинтересуются. Конечно, торговля со Старым Городом выгодна, но играть в одни ворота Теон не собирался. Если уж ваши купцы гуляют спокойно по Лордпорту, то почему этого не могут сделать наши в Староместе? “Особенно, это остро будет стоять на фоне боязни купцов Староместа заплывать в Ланниспорт после червячной чумы. Интересно, это поколеблет уверенность и чванливость лорда Старого Города или нет?”. - Что же предпринял лорд Ботли? – невзначай спросил Теон. - Лорд Ботли приказал отрубить одному из главных зачинщиков палец, а торговцам из Староместа заплатить большую виру за убитого. - Известно, кого убили? - Это был один из молодых налётчиков, милорд. Я не могу сказать его имени, но как мне рассказал один из ваших… людей, парень уже успел сходить в пару набегов на Запад. - Горячая кровь, - покачал головой Грейджой, - иногда мне хочется, чтобы железнорождённым железо действительно заменило плоть и кровь. Мейстер Лотар промолчал. Всё что происходило в Лордпорте – быстро становится известно лорду Грейджою. Служащий уже не первый год в Пайке мейстер давно это понял, а с тех пор, как он начал общаться с определёнными людьми из свиты Грейджоя, то окончательно осознал тот поток информации, который поступает в замок лорда-жнеца. Мысль, что самый могущественный человек на Островах доверяет Лотару, грела ему сердце, душу и огонёк тщеславного огня внутри. - Раз ты пришёл, Лотар, - фамильярным тоном сказал ему лорд Пайка, - то хочу задать тебе ещё несколько вопросов. - Милорд, - покорно склонил голову он. - Мой сын, Рогнар. Как он в последнее время учится? - Ваш сын, милорд, быстро схватывает на лету, но его вниманием тяжёло завладеть, - честно ответил Лотар, - несколько раз он даже убегал во внутренний двор, к Мастеру над Оружием… Лоду. Грейджой позволил себе короткую, быстро исчезнувшую усмешку. Та жирная полоса неприязни, что стоит меж мейстером замка и мастером над оружием была известна лорду Пайка. Дело было в одной симпатичной служанке, и Теон не торопился вмешиваться. Иногда бывает очень полезно, если твои подчинённые на голову лезут, лишь бы в чём-то превзойти своего соперника… А на наплевательское отношение мейстера в сторону определённых обетов Теон смотрел сквозь пальцы. Грейджой всегда считал глупым подобное ограничение в некоторых орденах. Если в том же Ночном Дозоре запрещено только жениться и иметь детей, но не совокупляться, то у мейстеров и Белых Плащей всё обстоит по – другому. Но в этом случае стоит вмешаться, ибо образование наследника имело важное значения для Грейджоя. Умение сражаться это хорошо, но ему не хотелось бы, чтобы после него правил второй Виктарион. Несмотря на всё то уважение, что Теон испытывал к своему дяде, иллюзий тот не питал. Старший Грейджой плохой управленец и неважный дипломат. - Я поговорю с сыном на этот счёт, - уверил Грейджой мейстера. Лотар благодарно кивнул своему повелителю, - но что насчёт моих оруженосцев? Дагон умный мальчик, но Рикон наверняка приносит немало проблем. - Милорд Драмм продолжает делать успехи в математике, и помогает в этом начинании маленькому волчонку. “Маленький волчонок”. Так называли Рикона Старка в стенах Пайка, в том числе и мейстер. Слишком он был буйным и ёршистым, а здоровенный чёрный лютоволк, несмотря на месяцы пребывания в замке, до сих пор пугает челядь одним своим видом. - Волчья кровь сильна в Риконе, как сказал бы лорд Эддард, - равнодушно бросил в пустоту Теон, вспоминая кислое выражение на лице Старка, когда Грейджой посадил его на маленькую лодку и заставил грести. Но под парусом мальчишке действительно понравилось, и теперь волчонок не раз канючил небольшое морское путешествие хотя бы в Сигард. “Пошлю его вместе с Куором, который должен скоро вернутся из Летних Островов и собирался навестить Сигард”. - Значит, Дагон и Рикон дружны меж собой? Это радует, - вздохнул Теон. - Милорд, лорд Драмм довольно дружен и с вашим сыном, - дополнил мейстер и так известную лорду Пайка информацию. - Да, маленькие засранцы попытались вместе выбраться в Лордпорт без сопровождения. Хорошо, что один из железных гвардейцев оказался внимательным человеком. “А теперь ещё и богатым на серебряный олень”. - Большая удача, милорд, большая удача. Лордпорт не самое безопасное место для детей, особенно если те без сопровождения и вашего вышитого герба на груди. - Что же, мейстер Лотар, мои вопросы иссякли. Но, - остановил дёрнувшегося уже уходить мужчину Теон, достав из под тумбочки недавно написанное письмо с гербом Грейджоев, - отправь это в Хаммерхорн, - после достал ещё два таких же письма, - а это в Вороний Шпиль и Тюлений Дом. Мейстер взял три письма с гербами повелителей Пайка и, заверив, что сразу отправится в воронятню, покинул солярий господина. Сам Теон устало поморщился и схватился за лоб от новой волны головной боли. Очередная проблема пришла, откуда не ждали – с Большого Вика. Видимо, Утонувший Бог был добр, раз до этого момента на Железных Островах не было ссор между вассалами. Но подобная идиллия не может длиться вечность. У Лорда Гудбразера, его тестя было много дочерей. Целых двенадцать, если Теон не ошибался. Самая старшая из них, Гвин, была обручена с ним, а вторая из дочерей недавно вышла замуж за одного из знатных людей Островов. Но с браком для остальных дочерей Горольд Гудбразер не торопился, что и стало роковой ошибкой. Несколько дней назад пришло известие о незаконном обручении двух дочерей лорда Гудбразер с представителями Фарвиндов из Тюленьего Дома и побочной ветви Гудбразеров из Вороньего Шпиля. Незаконной она считалась из-за отсутствия благословения отца и жреца Утонувшего, что является довольно важным аспектом в таких делах. Неизвестно, была ли тут замешана любовь или чей-то расчёт, но лорд Гудбразер без ведома которого дочери выскочили замуж, был в гневе, грозя и требуя их возвращения, одновременно с расторжением брака. Лорды Вороньего Шпиля и Тюленьего Дома тоже были не рады от такого, судя по всему, но и прогибаться не хотели, даже под своего законного сюзерена. Грейджой недолго размышлял – вмешаться или подождать, когда дело дойдёт до крови. Кровь на Большом Вике ему была сейчас не нужна. “Вассал моего вассал тоже мой вассал” – хмыкнул Теон на одну из особенностей местного средневековья. С централизацией власти в Вестеросе не всё так было плохо, чем кажется на первый взгляд. Сам Грейджой не мог отправиться на Большой Вик, разнимать своих подданных. Вместо него поплывёт жрец Урригон Светлый, на которого у Теона были далеко идущие планы. Жрец имеет особый статус на Островах, и это поможет прояснить ситуацию лучше и урегулировать конфликт. Но что-то не давало ему покоя в этом моменте. Возможно, за этим стоит что-то большее, но он даже не пытался угадать что именно. Слишком мало сведений. “Завтра Урригон Светлый отправиться на Большой Вик, уже предупреждённый мной”. Стоял разгар дня, а дел у Теона ничуть не уменьшилось. Стоило написать письмо Меррику Зелёному, человеку, поставленному править Старым Виком в отсутствие законного лорда и невозможности регента (Теона) уделить внимание этому острову. А ещё подумать, как разобраться с Хото Горбуном, лордом, обладающим огромной возможностью стать вторым по влиятельности на Островах после смерти Родрика Чтеца. План с Эрихом стал невозможен из-за нежелания мальчишки взять в жёны дочь Горбуна. Грейджой видел девчонку, которой недавно исполнилось шестнадцать лет. Её нельзя назвать красивой, но отсутствие горба и точёный носик, придающей ей некую симпатичность делали её привлекательной девушкой. Вкупе с возможностью стать наследником Десяти Башен. Бывшему оруженосцу Теона по душе были мотания по неизвестным далям, городам и местам, чем огромный замок с верными людьми и красавицей-женой под боком. В чём-то он понимал Харлоу, но планы-то Грейджоя всё равно расстроились из-за упёртости мальчишки. Эрих в своём морском путешествии по Северу Эссоса смог разбогатеть, найдя несколько заброшенных кораблей морошцев в море Битв с немалыми богатствами, брошенные своими хозяевами. “Будь это Куор, у меня бы точно не было сомнений, каким образом ему так повезло. Но сомнительно, что Эрих будет грабить торговые суда”. И именно Харлоу первым принёс новость о падение Лоратийской колонии от натиска Джогос-Нхайских завоевателей. Держась от вековых набегов дотракийцев, Морош пал через несколько лет, как новый кочевой народ появился на Дотракийских Равнинах. “Если мои догадки верны, этот народ слишком похож на определённых кочевников из прошлого мира. И храни нас все боги этого мира, чтобы у них не появился авторитетный и искусный полководец-джаттар, способный грамотно использовать находящиеся у него под рукой огромные людские ресурсы”. Но дела востока касались пока только самого востока. Грейджою оставалось быть зрителем в дальнем ряду, наблюдая, как Вольные Города грызутся за клочки земли и чужие богатства, пока недалеко от них растёт новая, намного более страшная угроза вторжения. А сам Эрих, используя свои деньги, заказал у самого славного корабельщика более новый и лучший корабль. Морскую Башню он без затей вернул отцу, так как принадлежала в первую очередь лорду Боремунду, а не его старшему сыну. Мальчишке, отчего - то взбрело в голову плыть на далёкий запад. Откуда такие мысли появились у Харлоу, Теон не знал, но категорически запретил тому отправляться в том направлении. “Если верить девице практически погибшего рода Фарман, Закатное Море за Одиноким Светочом – место, наполненное морскими чудовищами и ужасающими штормами. Поплывя туда, он повторит участь Брандона Корабельщика и многих других мореплавателей, дерзнувших исследовать те места”. Харлоу явно расстроился, но продолжал заполнять свой корабль огромным количеством припасов и, нанимая новых людей, уверив Грейджоя, что отправиться в таком случае на восток, дальше Волантиса, в Кварт и Ий-Ти. Теон сделал вид что поверил. Но так просто Харлоу на запад Закатного Моря он не отпустит. - Лод, - подозвал Мастера над оружием Теон, облокотившись на перила из железноствола. Находясь на крытом переходе, он мог прекрасно видеть весь внутренний двор, находящийся на части того каменистого острова, где расположился и Большой Замок, с главными и единственными воротами в твердыню. Нещадно тренирующий стражников, воин в меховом плаще и простой, утеплённой шерстью котте обернулся. Невысокий, но мускулистый, один из сыновей Лорика Трёхпалого быстрым шагом поднялся на крытый переход. - Милорд, - резким, зычным голосом поприветствовал он своего повелителя. - Я вижу лютоволка Рикона, но где сам мальчик? – спросил Теон, смотря, как зверь пристроился на краю внутреннего двора, прямо у одной из стоек с оружием. Любящие проверять свою храбрость, железнорождённые из числа стражников подходили именно к этой стойке, слишком близко к огромному волку. - Лорд Драмм случайно зашиб волчонка ударом тренировочного топора, - ответил мастер над оружием, - ничего слишком страшного, просто ушиб на голове. Дагон отвёл его к мейстеру. - Ты часто ставишь Рикона и Дагона в одном спарринге? – с интересом спросил лорд. - Нет, милорд, обычно Драмм предпочитает спарринговаться с вашим сыном. А Старк более здоровый жбан, отчего я ставлю его с молодыми сосунками из стражи. - Вижу, воины в Пайке храбрые, - заметил Теон, когда один из стражников не побоялся погладить лютоволка. Лохматый Пёсик лишь рыкнул, но за руку не цапнул. “Странно, что он не с хозяином, а тут”. -Скорее не особо умные, - с непроницаемым лицом сказал Лод, - гладить лютоволка, верный способ лишиться руки или даже жизни. - Люди, Лод, пока не научатся на горьком опыте, ничего не поймут, - усмехнулся Грейджой, проведя рукой по своему простому жилету серого цвета, с вышитым кракеном в центре, - продолжай гонять новичков. А лютоволка пусть трогают… до первого дурака лишённого руки. Не будь у Теона определённой цели посетить одно место, Мастер над Оружием сам поднимался бы сейчас по ступенькам Морской Башни. Двое доверенных гвардейцев отправились за ним, по крытому переходу, ведущему в одну из башен Большого Замка. Но гвардейцы остались наверху, у входа, а лорд Пайка, заранее прихватив один из факелов башни, спустился вниз. В подземелья своего замка. - Рад видеть вас, М’лорд, - поклонился высокий и нескладный мужчина в мешковатых одеждах. Худое лицо было обезображено несколькими уродливыми и жирными шрамами, а рот искривлён в любезно-мерзкой улыбке. От него пахло кровью, потом и человеческими отходами, но хозяин этого человека даже не поморщился. Главный палач Пайка был действительно рад видеть своего господина. Но одновременно немало удивлён приходом лорда в подземелья. Обычно самому Гиниру приходилось оповещать лорда Грейджоя об успехах в своей деятельности. Гинир по прозвищу Красноносый был человеком, прекрасно разбирающимся в людских душах. И особенно большим специалистом он был по тому, как эти души привести в чистый ужас. Теону он попался на глаза ещё давно, во время штурма Щитовых Островов. Мужчина жестоко выпытывал у одного из пленных рыцарей Простора знание о тайных ходах в Дубовом Щите. Как оказалось, ходы действительно оказались в замке, на случай если он падёт. А Гинир, быстро сломавший седого и старого рыцаря, после войны получил свою заветную должность. - Что с тем рыцарем? - Тот, которого принесли с гербом кольчужных понож? – уточнил палач, внимательно смотря на повелителя в полумраке. Свет факела заставлял его морщиться. Красноносый привык работать в полной темноте, зная все углы подземелья как свои четыре неполных пальца, а глаза главного палача давно привыкли к мраку и отвыкли от дневного солнца. - Он, - подтвердил лорд. - Не самый крепкий из людей, побывавших здесь, - ответил Гинир тихим, но вкрадчивым тоном, - но в некоторых вопросах он оказался на редкость упрямым. Но я уже исправил эту проблему, м’лорд. Бран готов говорить. - Его зовут Бран? Северянин? – нахмурился Теон. - Нет, м’лорд, самый настоящий южанин, из королевских земель. Но из тех мест, где втайне ещё молятся старым богам и чтят старые корни, из Расколотой Клешни. - Пусть твои помощники приведут этого Брана в комнату для допросов, - приказал Грейджой. Гинир удивился желанию лорда провести допрос в этих стенах, но подчинился. Слишком долго он откладывал разговор с этим Браном. Несколько месяцев он пребывал в темницах Пайка, пока Грейджой ездил сначала в Харлоу, а после и в Чёрную Волну, на свадьбу лорда Блэктайда. После Грейджою пришлось плыть в Сигард, на бракосочетание уже нового лорда Маллистера, и одновременно подтвердить старый договор о торговле. Несколько недель разгребания дел и вот, настало время заняться тем материалом, что ему привезли любимые ученики и бывшие оруженосцы. Пленного рыцаря привели в звенящих цепях и бесцветных лохмотьях. Комната для допросов представляла собой квадратное помещение, чьи стены были увешаны инструментами пыток, причём разного, довольно мерзкого вида. Но подобные предметы использовались редко в этой комнате. Рыцарь, увидав всё это многообразие, еле заметно задрожал. В его глазах зажёгся огонёк страха. От мужчины воняло застарелым потом и мочой, а один из пальцев не имел ногтя. - Сир Бран из Бурой Лощины, верно? - Риторически спросил Теон, когда пленника посадили с ним за один стол. Рыцарь неуверенно кивнул, не зная чего ожидать. Он не признал в человеке, сидящем перед ним лорда Пайка, из-за простоты одежды. А гербы Грейджоев на груди носило в замке немало народу. - Если я не ошибаюсь, вы служили под знамёнами лорда Утёса Кастерли, - задал новый, вежливый вопрос неизвестный рыцарю человек. На фоне прошлых пыток и оскорблений это сильно констатировало, удивляло и вводило в непонимание. - Всё верно, я служил лорду Тиреку Ланнистеру, - сипло сказал Бран, - а потом… - А потом вы попали в плен к нам, - оборвал его Теон, - но ваш настоящий покровитель ведь не Хранитель Запада, а сир Юстас Странный из Королевской Гавани. Мастер над Шептунами. - Я это уже говорил, - раздражённо заметил храбреющий на глазах рыцарь. Но вся его храбрость улетучилась, когда он почувствовал сильный тычок сзади от Гинира Красноносого. Грейджой предпочёл не выгонять того из помещения в отличие от его помощников. Своему палачу Теон доверял. - Какова была ваша цель на Западе? Что требовал от вас сир Юстас за своё покровительство? Это был неожиданный вопрос для рыцаря. Мучавший палач спрашивал лишь общую информацию, не заходя дальше. - Доносить разные подробности… о жизни в Утёсе Кастерли и Ланниспорте, - неопределённо ответил Бран. - И какие именно подробности, - уточнил неизвестный, прищурив свои холодные карие глаза. Сир Бран вроде успокоившийся, вновь задрожал. Говорить о таком очень не хотелось, но страх перед пытками был сильнее. - Любовницы лорда Тирека, - рыцарь сглотнул вязкую слюну, - интриги лорда Крейкхолла, шпионы от Марбрандов, влияние на лорда Ланнистера от этих самых любовниц, убийство Дженны Ланнистер путём… заражения. Грейджой впился глазами в королевского шпиона, и еле шевеля губами, спросил: - Заказчик? - Я не знаю, - повесил голову вниз он, - не знаю… Короткий, вкрадчивый взгляд на Гинира и спину шпиона опаляет короткая плётка. Рыцарь визгнул от боли и облокотился об стол. - Имя заказчика? – повторил Теон. - Не знаю… не знаю… - закричал Бран, - но это не Корона! Стойте! Стойте! Ещё один удар, осторожный, но приносящий новую порцию шипящей боли. - Это… лорд Тирек… я слышал слухи. - Слухи значит, - Теон остановил своего палача, - думаю, нам предстоит долгий разговор. “Вряд ли это скудоумный Тирек… возможно, это один из приближённых Ланнистера”. Не то, чтобы сведение об убийстве Дженны Ланнистер было полезным. Но хотелось бы знать имени человека, который косвенно нарушил планы Грейджоя и рассорил железнорождённых и западников. Самое очевидное имя могло носить королевскую фамилию. Шпион продолжил излагать всё новые и новые сведения, тайны и интриги. Бран из Бурой Лощины оказался человеком, обладающий немалыми знаниями о лордах Запада. Сейчас в Западном Королевстве шла борьба за место леди Утёса Кастерли, и в этом противостояние лидировали Марбранды, Крейхоллы и Серреты. Ланнистеры вновь стали давать большие кредиты своим вассалам, причём не потому что Тирек Ланнистер не мог отказать, а лишь по своей глупости. Как говорил Бран, лорда Ланнистера нужно лишь убедить неважными доводами, и он с радостью отдаст вам огромную сумму денег в долг. Неизвестно, собирались ли кредиторы возвращать деньги или нет, но учитывая те слухи об иссохших золотых шахтах, дела у Ланнистеров очень скоро пойдут плохо при такой денежной политике. - Как давно ты находишься на службе у Сира Юстаса? – с интересом спросил Теон. - Три года. - И все эти три года ты находился на службе у сира Юстаса? - Да, - согласился рыцарь, - до этого я был на службе у лорда Масси, но моя временная клятва закончилась, и лорд Камнепляса продлевать её не захотел. “За три года узнать столького... этот человек талантлив. Неудивительно, что Мастер над Шептунами отправил его именно к Ланнистерам. Любопытно, а сколько таких вот Бранов на службе у Хранителя Запада? Этот ничего не знает, но и сир Юстас не дилетант, чтобы давать такие знания всем шпионам”. -Как ты передавал сведения? - Через посыльного, в Ланниспорте, до чумы. После приходилось передавать в замке, но это было слишком рискованно, поэтому это делалось редко. - Посыльного знаешь? Это один и тот же человек? – спросил Грейджой, уже не стесняясь, записывая всё сказанное на пергамент, попросив чернила и свечу у Гинира. - Все разные, но иногда вижу одно и тоже лицо. Кто они, откуда - не знаю, даже их имени. - Как же ты их узнаёшь? – хмыкнул Грейджой, примерно догадывающегося как. И сир Бран подтвердил догадки лорда. - По определённой детали в одежде. Или встреча происходит в определённом месте. Сир Юстас заплатит за меня большой выкуп! – вдруг сказал он, - очень большой, что даже лорду Грейджою хватит на три ладьи! Сир Бран ещё не понял с кем разговаривал, а его собеседник не торопился просвещать рыцаря. Проигнорировав последние слова, лорд Пайка продолжил расспрос, а Бран получил ещё один тычок от Гинира. - Что насчёт твоего перстня. И тех слов, что выгравированы на нём. - Узнают по перстню, а само кольцо я прячу в потайном кармашке. Слова… они лишь служат подтверждением, что кольцо настоящее. Так мне рассказал сир Юстас. То, что поведал дальше рыцарь, заставило Теона немало зауважать этого Юстаса. Не дилетант, это ещё грубо сказано. Профессионал! И где король Эйгон смог отыскать такого высокоталантливого человека? Как оказалось, слова у всех разные – и каждая являлось фразой любого мелкого дома из каждого грандлордства. Рыцарь сказал наизусть с десяток фраз-ключей и в одной из них Грейджой узнал девиз Коддов, мелкого и почти угасшего рода на Железных Островах. Гинир вновь подозвал мнущихся недалеко от допросной помощников, Вика и Хабла, двух плечистых парней, и те выволокли рыцаря из помещения. - В пыточную его, - напоследок сказал Теон, заметив расширившиеся от ужаса глаза сира Брана. Когда крики шпиона стали отдалёнными и закончились бульканьем от удара под дых, Грейджой посмотрел на Красноносого. - Пару дней попытай его, выведай все, что он недорассказал, - и, вспомнив, что палач умеет писать, дополнил, - всё записывай. Делай это лично, помощников своих не допускай. Гинир покорно склонил голову в полумраке. - А после? – уточнил палач. Лорд-жнец задумчиво побарабанил по столу. Было глупостью отдавать шпиона его господину обратно, особенно если сам сир Юстас ни сном, ни духом о поимке Бран железнорождёнными. Так зачем оповещать Мастера над Шептунами об этом? Чтобы он понимал, что Теон всё знает? Ну, а на три ладьи он как-нибудь наскребёт, благо сейчас казна Пайка до сих пор полна. - Избавься от него. Гинир кивнул. Скоро рыбы в Заливе Железных Людей насытятся новой порцией человеческой плоти. Здесь, среди тёмных, сырых стен, множества инструментов для пыток и человеческих мучений лорд Грейджой казался чем-то… естественным со своими холодными глазами, вечно равнодушным лицом и умением читать людские души. Но Гинир подобными мыслями делиться не располагал. Теон посмотрел на своего палача, и в полумраке выражение лица Гинира странно скривилось. - М’лорд, с вами всё хорошо? – со страхом спросил Гинир, продолжая беззастоновочно смотреть на лицо повелителя. - Странный вопрос, Гинир, - не понял Грейджой реакции палача. - Вы странно… моргнули. Наверное, мне показалось, м’лорд. Показалось, - повторил Красноносый будто себе в утешение, стараясь больше не глядеть на лорда Пайка. Сощурив глаза, Теон оглядев Гинира в последний раз, покинул подземелья. Двое воинов-телохранителей ожидавших у входа, последовали за ним, не проронив ни слова. Избранные Теоном из числа стражи, они всегда сопровождали своего господина в замке, куда бы тот не пошёл. “Стоит поискать отличного воина из своры вольных и пригреть у себя. Умеющий убивать и молчать. Пожалуй, последнее качество даже полезнее”. За те полтора часа, что он провёл среди холодных застенок, заставили глаза отвыкнуть от света и болезненно прищуриться при выходе. Разгар дня прошёл, и очень скоро начнёт темнеть. - Милорд, вновь голова? – спросил поздним вечером мейстер, когда Грейджой позвал того к себе в солярий. - Боли становятся сильнее, - признал он, - приготовь мне перед сном немного макового молока. Теон прекрасно знал, что маковое молоко это самый настоящий наркотик, могущий вызвать опасное привыкание. Но головные боли никуда не пропадают и мелкие дозы этого снадобья хоть как-то приглушают, вероятно, прогрессирующую болезнь. В том, что это именно болезнь, Грейджой убеждался с каждым прожитым месяцем и днём. Может, рак? Теону не хотелось об этом думать до последнего времени. Перед сном он выпил наперсником ту порцию макового молока, что для него приготовил Лотар. Его постель в последнюю неделю была холодна – Гвин уплыла на Чёрную Волну, навестить свою младшую сестру, при свадьбе которой Гудбразер не было. Сквозь окошко в своей спальне он видел странное, безоблачное небо и восходящую луну, полную и сияющею голубым цветом. Скоро кончится зима, и настанет время перемен. Грейджой чувствовал это всем своим нутром. Но доживёт ли он до этого времени? Он не знал. “Виктарион не подходит на роль того, кто сможет продолжить моё дело, а Рогнар слишком мал. Возможно, Гвин…”. Маковое молоко позволило ему заснуть быстро. Темнота заволокла сознание, и чувство нереальности завладело им. Он чётко ощущал себя, Теона Грейджоя, в вечном мраке. Мысли текли медленно, обычные, словно через вату. Что-то говорило ему о странности и новизне такого состояние, но… ему было плевать. А потом в голове безболезненно что-то треснуло, будто спелый орех от чужих усилий. Он взмыл, высоко, упал, прямо на дно и вновь взмыл, словно привязанный, все ещё ощущая чувство нереальности, невесомое и захватывающее. Ему хотелось что-то сказать, но он не мог издать ни звука. Километровая толща земли сдавила и заставила рефлекторно вздохнуть побольше воздуха, но воздуха Теон не чувствовал. Словно нехотя, он начал ощущать себя чем-то большим, чем маленькой фигуркой человека. Сознание, попавшее в неизвестное ему тело начало получать те объёмы информации, которые были привычны для этого существа. И осознав весь масштаб того потока, мозг Грейджоя взорвался разноцветным букетом боли и ужаса. Разгорячённые иглы впивались ему под ноготь, обжигая нежно-мягкую плоть, инстинктивно заставляя дёргаться, но двигаться он не мог. Невыносимое жжение всего тела, будто его кинули в кипящий котёл, радостно пузырившийся от мучений. Он ощущал руки, приколоченные гвоздями, разодранные до красного мяса ноги и выедающие глаза личинки. Но ощущения пропали лишь через бесконечную вечность, чтобы смениться новыми, более ужасными, невыносимыми и тягучими. Гниющие зубы с режущей болью, впивающиеся в последнюю корочку мозга, чувство нарастающей давилки, превращающей еле ощущаемое тело в месиво. Теона резали, били и разрывали, ломали, распинали, жгли и душили. Время тянулось долго, абсолютно долго. Ему казалось, что прошло не день или месяц, а века и тысячелетия в этой вечной агонии. Он не был человеком, а чем-то большим, чем-то, что скрыто за пониманием человека и это понимание, оглушающее, приводящее в иступляющую ярость и отчаяние одновременно. Давящее на сознание понимание и те бесконечные, далёкие от возможности хоть как-то осознать ощущения сводили с ума. Грейджой был Всем и одновременно Ничем. Существом, древнее любой цивилизации. Существом, чья жизнь исчисляется бесконечными миллиардами. Километры земли и тысячу тварей спящей на его безмерно огромном теле. Толщу океанических вод и невероятно тонкую твердь континентов. Он дёрнулся от Понимания, но это стоило огромных титанических усилий в сонном, спящем гиганте. Существо спало и ждало своего часа. На его фоне Теон казался маленькой пылинкой, которая медленно, но верно под давлением невероятной боли и впивающегося в сознание Понимания, превращалась в Ничто. Ещё больший ужас захватил его. Самосознание заволокло нитью чужого восприятия, слишком чуждого и нечеловеческого. Существо мыслило другими категориями, желаниями и пониманием мира. Сквозь боль, какофонию и осколки погибающего сознания он ощутил близкую яркую звёзду, оказавшимся ещё одним спящим существом, но маленьким Существом, по сравнению с тем, в ком пребывал. Инстинктивно он сделал толчок вперёд, словно ребёнок покидающий утробу матери. Выход сопровождался мерзким хрустом и болью. Сознание маленького Существа оказалось легче в восприятии и понимании мира. Выбравшись, человек почувствовал исчезновения того Понимания и следующего за ним уничтожающего самосознание Давления. Слуги и воины ночного Пайка вздрогнули, проснувшись от ужасного крика, настолько громкого, что леденящий душу рёв боли пронёсся по всей твердыне, будя каждого. Люди, вздрагивающие и непонимающие, откуда исходит звук, могли только расширять в ещё большем ужасе глаза, узнавая в голосе - своего господина. Где-то на Севере за сердце схватился резко проснувшийся новый Трёхглазый Ворон, ощутив несущие отчаяние изменения и перемены. Взметнулись огни в величайших из храмов Владыки Света, приведя обычных последователей в религиозный экстаз. Искуснейшие и мудрейшие из жрецов наоборот приняли это за дурной знак и началу тёмных времён. Необычайно активно беспокоились в своём логове драконы, ревущие на всю округу, приводя жителей Королевской Гавани в испуг и страх. Ужасное цунами обрушилось на побережье Соториоса, а сильное землетрясение сотрясло Асшай, заставив сломаться даже чёрный камень. В окружение красивых девиц проснулся одноглазый мужчина, чувствуя, как жжёт грудь амулет. Лишь слегка дёрнувшееся древнее существо и расползшее своим телом под всеми океанами и морями вновь уснуло, ожидая своего часа пробуждения. Шёл триста восьмой год от Завоевания Эйгона. Мир больше не будет прежним.