Железный Лорд

Острая часть двуручного и наточенного чуть ли не до белизны топора с лёгкостью прошила человеческую плоть, отделяя голову от остального тела. Отделённая часть неудачно покатилась в сторону собранной толпы, а тело, дёргаясь и хлестая кровью, опало на деревянный помост, сооружённый за несколько дней. Грязный и в оборванных одеждах мужчина, будучи следующим, начал молится, но его громкие молитвы заглушил рев радостной толпы. Сегодня, на площади Хлебной Улицы, над которой возвышались семь хрустальных башен Великой септы Бейлора, казнили людей, посмевших обмануть короля и всю королевскую семью. Так говорили герольды, так говорили в портовых кабаках и борделях. И многие верили. “В чём-то они, несомненно, правы” – устало подумал Эйгон, восседая на другом помосте, огороженном от толпы перегородками, тремя Белыми Плащами и воинами с гербами Таргариенов. Помимо Золотых Плащей, коих число с каждым годом стало расти, король держал в замке гарнизон из лично верных ему воинов цифрой четыреста бойцов. Король был единственным представителем королевской семьи на этой казни. Дейнерис предпочла не смотреть на убийство людей, покрывавших глупого и как оказалось, любящего сунуть руку в королевскую казну Велариона. Впрочем, жена и вовсе не любила казни и кровавые мероприятия, предпочитая раздавать милостыни беднякам от своего имени в столице. “Только вот, казнь для людей не менее слаще, чем раздача денег или пищи. Особенно, если есть прекрасный повод для публичного посмертного наказания”. Облачённый в чёрные шелка с красными прошитыми нитями, с вставшим на дыбы трёхглавым драконом на груди, Эйгон вглядывался в лицо Бороса Лаунта, человека, будучи из мелкого рыцарского дома, служившего королю давно, практически с начала царствования. Неприятно осознавать об ошибочной уверенности в верности подобного слуги. Золото Велариона оказалось сильнее любви к королевскому дому. “Сам Веларион ещё легко отделался… потеря поста и необходимость покинуть столицу от королевского гнева вместе со своей супругой не такая и большая потеря на фоне его преступлений”. Предсмертный страх на лице Бороса прилип маской к нему даже после быстрого взмаха топора Лукаса Кодда, железнорождённого, коего Эйгон нашёл совершенно случайно с помощью мастера над шептунами. Скорее всего, бывший сторонник Эурона Изгнанника, умудрившегося выжить после драконьего огня в Миерине. Эйгону было плевать на происхождение и истории подданных, единственное, что он от них требовал – верность и исполнительность. Лукас Кодд был прекрасным палачом, по мнению Таргариена. Верный, молчаливый и привязанный к нему крепко-намертво. Находясь на службе короля, Кодду не стоило бояться убийц Колдуна из Пайка. Стоящий недалеко от короля поседевший за последнее время Коннигтон посмотрел на своего владыку. Лорду Штормовых Земель не нравилось здесь находиться. Как только кончилась зима, и растаял снег, скверные и нечистые запахи вновь захватили огромный город, заставляя морщить носы и желать скорейше покинуть столицу иностранным купцам и путешественникам. Да и здоровье стало подводить Старого Гриффа. Эйгон вгляделся в мёртвую голову Бороса Лаунта. Многое изменилось за последние месяцы, и немало дурных знаков увидел король. Всё началось со смерти Барристана Селми. В тот же день как тихо, в своей постели умер старик, мейстеры объявили о конце долгой и голодной Зимы, обрадовав не то, что Эйгона, а весь королевский двор. Позже герольды разносили эту весть в Гавани, приободряя народ. К неудовольствию Дейнерис лордом-командующим был назначен Дакфилд, второй человек по старшинству в гвардии и прекрасно знающий королевские войска и знаменосцев. Верный Эйгону, а не жене-супруге, чья власть в последнее время подозрительно стала расти… Пожевав губами, король приказал заканчивать представление. Толпу разогнать, помосты разобрать, а трупы… отправить их родственникам с полными списками их преступлений. Пусть родственники казнённых знают, в чём провинились их семьи перед королём. Он осторожным, медленным движением провёл рукой по коротким волосам, за коими внимательно следил. Лицо его за последние года будто очерствело, стало слишком… старым? Сколько он уже восседает на Железном Троне? Восемь лет? Девять? Красивый, гнедой жеребец, на котором восседал Эйгон, вёл того через улицы города. Вокруг столпилась свита, рыцари и воины, а разогнанная по сторонам толпа провожала короля поклонами и приветствиями. Иногда Эйгон любил ходить по утренней Гавани, в сопровождение парочки облачённых в фальшиво простые дуплеты и куртки телохранителей из Белых Плащей и узнавать мнение людей о событиях. Или цены на простые продукты, а может быть и интересные слухи. Эти похождения происходили довольно редко, и народ уже привыкший к подобному, сразу узнавал короля по его волосам. Королевская Гавань сильно изменилась. Ранее многие дома, опустелые и безжизненные, заполнились новыми горожанами, подпаленные стены и крыши исчезли, уступив ярким красочным черепицам и декоративными украшениями. Хлебная улица всегда была населена достаточно богатыми людьми – владетельными рыцарями, мелкими аристократами, купцами и просто обычными горожанами, чьи карманы были полны злата и достатка. Таргариен вспоминал… как через несколько дней после смерти сира Барристана в Великой Септе Бейлора произошёл дурной знак. Один из колоколов неизвестным и таинственным образом свалился с хрустальной башни и придавил Верховного Септона, имевшего неудачу выходить из септы через один из дополнительных входов. Через месяц коллегия Праведных выбрала нового Верховного Септона. И эта кандидатура категорически не понравилась Эйгону. Невысокий и худой в отличие от прошлого, он имел слишком явные связи с Тиреллами и Хайтауэрам. Если прошлый Верховный Септон закрывал глаза на шашни королевы с рглорианцами, то теперь он начал упоминать в своих проповедях о связи королевы с иностранными жрецами, пока только попрекая Дейнерис в этом. Неявно, но люди Эйгона, слушавшие, поняли сразу, что речь идёт о супруге короля. Жрецы Владыки Света, будто чуя нарастающее недовольство септонов, начали наоборот – наглеть. Их уже можно встретить практически в каждой улице Королевской Гавани, с их попытками проповеди. Некоторые священники Красного Бога, прибывшие из Волантиса и Асшая, показывали удивительные вещи, чем и завлекали нищих и глупых в свои сети. И ничего с этим Эйгон поделать не мог. Попытка выгнать жрецов Рглора могла окончательно сломать отношения не только с женой, но и с Пентосом, который был очень необходим Семи Королевствам как союзник в будущем столкновении. А оно было слишком очевидным. “Браавос набрал слишком, слишком большую силу, от которой даже в Волантисе и Кварте заговорили с опасениями”. Сейчас Пентос и Браавос ведут вялотекущую войну наёмниками меж своими границами. Подобная война продлится несколько лет, возможно больше. Всё было бы иначе, не появись новая угроза с востока – орды Джогос-Нхайцев, продолжают свои опустошительные набеги в Заливе Работорговцев и землях Волантиса. “Возможно, Вольным Городам придётся помочь против орд новых кочевников с востока. Джогос-Нхайцы в отличие от дотракийцев более умелые в воинском искусстве и богатые, уступчивые дары не принимают”. - Ваше Величество, - поклонился главный конюх, принимая королевского скакуна. Мейфри Кресси, конопатый мужчина с вечно моргающим одним глазом. Эйгон молча слез со своего коня и в сопровождение людей отправился в свои покои, желая немного отдохнуть и развеяться. Вечером короля ждала работа с медяками с мастером над монетами и разговор с Юстасом о делах в Просторе, который стал сильно беспокоить короля своей активной деятельностью в Гавани. Следующим ударом для короля стало неожиданное предательство Велариона, чей нейтралитет резко окончился по неизвестным причинам. Те грязные слухи о связях королевы и лорда Аурана он публично игнорировал, иногда вырывая языки тем, кто их распространял. В верности Дейнерис у него сомнений не было, ведь шпионы Юстаса не зря следили за ней каждый день. Примкнув к фракции Дейнерис, бывший бастард Дрифтмарка серьёзно поколебал баланс в Малом Совете, заставив короля использовать всю свою власть и компрометирующие знания, чтобы Веларион покинул пост лично. Грязные слухи полились на мастера над кораблями, слухи, правдивые и ложные перемешались, став склизкой массой превращающей любой сияющий образ человека в одну большую чёрную червоточину. Репутация Аурана Велариона покачнулась вниз, но сам он с поста уходить не собирался, обильно получая поддержку от Дейнерис. Можно было, и выгнать наглого бастарда с поста, но Эйгон предпочёл действовать по - другому. О, Семеро, возможно это было ошибкой… или самой большой удачей за последний год. Король, с малой свитой самых приближённых людей и Белых Плащей, не уведомляя мастера над кораблями и людей, что обязаны были проверять работу Велариона, лично прибыл в порт и узнал состояние Королевского Флота. Увиденное заставило сжать руки, и приобрести сильное желание сесть на драконье седло и сжечь Дрифтмарк. -Что это? – тихо спросил Эйгон у пока ещё живого Бороса Лаунта, коего воины короля вытащили из собственного дома со Стальной Улицы, прямо недалеко от порта. Второй мужчина, также поставленный на должность хранителя кораблей, и точно также насильно приведённый, угрюмо молчал, не смея даже поднять голову перед монаршим гневом. Он осмотрел только три корабля – “Драконий Огонь”, “Королевский Меч”, “Дикий Хряк”, небольшие галеи, но этого оказалось достаточно, чтобы узнать в каком плачевном состоянии находится королевский Флот. Полугнилые тараны, корпуса и порванные паруса. Половины команд, существующие на бумаге, отсутствовали в реальности, а капитаны этих кораблей представляли собой пьянчуг, подхалимов Велариона и ничего не смыслящих в кораблях людей. Эйгон с неким раздражением узнал о том, что Флотилия за последние несколько лет ни разу не покидала море дальше Драконьего Камня. “А ведь издалека всё казалось так красиво… сколько раз я видел с высоты Красного Замка как из порта города выплывают Королевские судна… глупость… фатальная и ужасная глупость!”. -Ваше Величество, - дрожа, пролепетал Борос, - это… таран… немного гнилой, но видно капитан судна оказался слишком жадным. - Я вижу, что это таран. Разваливающийся таран! – рявкнул Эйгон, сменив равнодушие на гнев, - и почему же все корабли, которые я сегодня посетил, представляют собой рухляди? - Лорд Веларион…. – хотел было сказать Лаунт, но договорить Таргариен ему не дал. Всё было уже ясно – Юстас давно докладывал, что Веларион увлекается взятками, но Эйгон не имел возможности этим заняться. А ещё чётко не понимал, что даже кажущиеся самыми верными люди могут с лёгкостью пренебречь волей своего господина, помани кто-нибудь златом или сладкими обещаниями. Эйгон не был дураком, но… всего не предусмотреть. Хранителей кораблей увели Золотые Плащи в Королевские Темницы. Пусть Лукас Кодд займётся ими. Возможно, Веларион был не единственным человеком, платившим этим людям. - Ты не можешь так просто выгнать лорда Велариона с поста Мастера над Кораблями, - следующим днём, утром сказала ему Дейнерис прямо в их покоях. Бывали ночи, когда они спали отдельно, а бывали когда вместе. Сегодня относился к последнему. - И почему же? – спокойно спросил Таргариен. Слуги пока ещё не прибыли и королевской чете достался удивительный момент личного уединения. За исключением возможных ушей за каменными стенами. - Кто будет исполнять обязанности после него? Возможной замены нет, ведь его заместителя ты посадил в темницы, - заметила Мать Драконов, выгнув белоснежную бровь. Эйгон усмехнулся. За прошедшие годы Дейнерис стала только красивее. Груди окончательно налились, превратившись в аппетитные формы, тело стало более женственной и притягательной, волосы пышнее, а глаза… фиалковые, они манили, делая жену желанной. Несмотря на все трения, редкие ссоры и негласное противостояние, Эйгон любил Дейнерис. По-своему. Как драконицу, которую ему придётся приручать всю жизнь. - Это необходимая жертва. Месяц-другой не страшно на фоне того, что происходит с флотом сейчас. - Тебе так нужен этот флот? Мы собираемся воевать? - Тебе так нужен Веларион? – вопросом на вопрос ответил Эйгон. Дейнерис нахмурилась, её красивое личико стало даже краше. - Он влиятельный лорд Узкого Моря. Один из наших сыновей в будущем будет править в Драконьем Камне и нам понадобятся хорошие отношения с этим родом. Эйгон внутренне был с ней согласен, прекрасно понимая, что это просто повод для Дейнерис вмешаться. Веларион теперь считался её человеком и не защити его королева, что может подумать бывший бастард? - Верно, но, то, что сотворил Веларион, не заслуживает прощения. Что будут говорить люди о королевской семье, допустившей такую оплошность и простившей казнокрада. “Он ещё легко отделался”. Дейнерис не отступала. - Но кого ты назначишь на этот пост? Флотоводцев в королевских землях нет и Веларион остаётся самой удобной фигурой – родовитый, знающий морское дело, - Эйгон чуть не скривился при последнем словосочетании. Скорее, любитель сунуть руку в королевскую казну, а не флотоводец, - и человек, верный нашей семье. “Тебе, Дейнерис. Верный только тебе”. -Тогда мне придётся выбрать человека не из Королевских Земель, - ответил Эйгон. Супруга сдаваться была не намерена. Эйгону пришлось использовать последнее оружие, утолив утреннюю страсть. Днём она попыталась вновь напомнить об этом, но уже вечером Ауран Веларион под давлением и гневом короля оказался вынужден покинуть пост и столицу. Как и говорила Дейнерис, на этот пост был нужен родовитый муж – прекрасно знающий морское дело и славу успешного флотоводца. Таких в Вестеросе было немного. Поначалу он отправил письмо лорду Мандерли, желая получить нейтральную фигуру из северянина. Он был даже согласен на влияние Старков, лишь бы оно не соприкасалось с фракцией королевы. Но резкий отказ заставил Эйгона чуть ли не скрипнуть зубами. “Из Белой Гавани нет никаких известий о серьёзных проблемах или трагедий в семье Мандерли. Так почему лорд-русалка предпочёл остаться на родине, а не получить влиятельный пост в столице?”. С отказом пришлось смириться, но Таргариен подобное пренебрежение запомнил. Было ли это влиянием Джона Старка или решение самого лорда Мандерли, не имело смысла. Сама фигура Джона Старка с каждым годом становилось всё таинственнее для Таргариена. Казалось бы, некоторые совершённые им действия изначально сулили неудачу и крах, но из них лорд Винтерфелла взимал немалую выгоду для Севера и собственного рода. Как, например торговля драконьим стеклом Ий-Тийским торговцам, заполонивших Западный Эссос в поисках обсидиана или огромная закупка дешёвого зерна в Пентосе. Джон Старк смог подгадать слишком удачный момент и закупился максимально экономно, обеспечив свои земли запасами на года вперёд. Или ход с Фреями, усугубившим отношения с Талли, но давший северным торговцам беспошлинно проходить через Близнецы. Железнорождённые купцы заполонили восстановленный Барроутон, а жители Трёх Сестёр теперь побаиваются заманивать корабли Мандерли и путать ложными маяками. Король, даже втайне от себя, завидовал такой политической прозорливости и удачливости повелителя Севера. Следующим кандидатом оказался Пакстер Редвин, один из могущественных вассалов Тиреллов. Возвращение Арбора Редвинам казалась Эйгону хорошей идеей. Таргариен планировал таким образом привязать владетелей самых крупных виноградных плантаций в Вестеросе к себе. Через неделю Таргариен получил неутешительный ответ. Лорд Пакстер тяжёло захворал месяц назад какой-то болезнью из Летних Островов, и занять свой пост физически был не способен. Время поджимало – уже несколько лун флот оставался без присмотра, Дейнерис стала давить с желанием поставить своего ставленника из Берчей, мелких лордов Королевского Домена. Пришлось временно назначить новых Хранителей Кораблей, и именно они присматривали и проверяли те суда и команды, до которых люди Эйгона ещё не добрались. “Возможно, я совершаю ошибку” – думал Эйгон, отправляя ворона в Пайк. Но других подходящих кандидатов просто не было. Возможно, стоило попытаться призвать лорда Маллистера или Графтона, но первый не особо сведущ в море, а второй является одним из лордов, поддерживающих Петира Бейлиша. Сажать марионетку Мизинца в Малый Совет было верхом глупости. “Остаётся ждать ответа Грейджоя… или очередной отказ”. Таргариен пожевал губами. Если и железнорождённые откажутся, у него возникнут сомнения в королевской власти над остальными гранд-лордствами. - Ваше Величество! – воскликнул слуга, по королевскому разрешению войдя в монаршьи покои, - ваш сын, Мейкар… Эйгон расширил глаза. Сказанное служкой заставило короля немедленно покинуть комнату, и в сопровождение Дакфилда и Мормонта прибыть в покои собственного сына. Подпаленный мирийский ковёр и стены были первыми деталями, замеченными королём и его телохранителями. Комната принца Мейкара находилась в беспорядке – испуганная септа Миона, отвечающая за воспитание принца жалась в углу, со страхом поглядывая на то, что сейчас нежилось в маленьких ручках сына Эйгона. Маленький дракон ярко-красного цвета, чья маленькая головка расположилась на одной ладони мальчика. Таргариен осторожно подошёл ближе, увидев у очага принца осколки драконьего яйца. “Свершилось”. Старший брат Мейкара, уже как год назад вылупил своего дракона благодаря постоянному нахождению яйца рядом с ним и огнём. Настало время и Мейкару получить собственного питомца и напарника до конца жизни. - Мейкар, - Эйгон мягко обратил на себя внимание сына, - как давно он вылупился? - Полчаса назад, - неуверенно ответил семилетний мальчик, - я положил яйцо у очага, как делаю каждый день и… скорлупа треснула. Свет будто стал ярче во много-много раз! И он стал плеваться огнём! В голосе сына все ещё звучал страх. Его дракончик оказался более буйным, чем собрат Бейлора. Король успокоительно обнял сына. Дракончик как оказалось, сонный, заворочался. - Как ты его назовёшь? - Я…. – он застыл… - я хочу назвать его “Несущим Свет”. «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»» Идя по каменной плитке лиссенийского порта, Торрон размышлял. Сегодня в городе было на редкость прохладно, несмотря на ясное небо и солнцепек сверху. Чайки, эти ленивые и самые свободные из птиц заполонили собой всё небо. Чаячий клёкот разносился по всему городу. Говорят, крик этих птиц может свести с ума. Возможно, в этом есть правда, но сейчас Торрон не обращал на них никакого внимания, сочтя их очередной декорацией. Привычной и приевшейся за десятки лет жизни. В душе было невероятно спокойно, и торговца из Лордпорта захватило меланхоличное, философское настроение. Когда-то Торрон был простым налётчиком – глупым и наглым, мечтающим о славе и богатствах, добытых Железной Ценой. Вспоминая старого себя, ему хотелось только смущённо улыбаться и даже стыдиться. Возможно, путь налётчика и есть верный способ стать чем-то большим, но он был не для него. Всё изменил случай – капитан, которому служил Торрон погиб по своей глупости в Просторе, во время Восстания Баратеонов и тогда ещё юноша оказался свободен. Он мог найти нового господина, возможно, податься на службу одному из лордов. Но несколько месяцев выживания в Лордпорте открыли молодому мужчине простую, но непреложную истину. Деньги это сила. И эту силу можно добыть иным путём, нежели налётами и грабежом. Более безопасным и даже приятным для Торрона. С тех пор он предпочитал вместо битв и войны путешествия и торговлю. Многие стали презирать тогда ещё юного купца, но родня Торрона не отвернулась от него. Чтобы ни думали об оркмонтцах остальные островитяне, но именно они правили Железными Островами большую часть их истории. Хоары и Грейайроны не дадут соврать всем глупцам, чтящих времена Вечевых Королей и даже те века, когда Архипелаг не был объединён в единое королевство. В единстве сила. Ещё одна истина, непреложная и неоспоримая в этом жестоком мире. Те, кто в открытую презирал Торрона наверняка сейчас кормят рыб у морей Простора и Запада, в то время как купец заимел могущественного покровителя и обогатился за последнее время торговлей драгоценных камней из Летних Островов. Люди, в лёгких, практически прозрачных шелках ходили по улицам. Купцы, браавосийские, лиссенийские или волантийские заполонили город, подзывая людей к своим товарам громкими кличами и привлекательными, по их мнению, ценами. Звучали молоты ремесленников, ювелиры закрылись в своих магазинчиках и подсобках, занимаясь своими делами, стражники капитана Лисания Мейгариса ходили по закоулкам и узким улочкам, иногда засматриваясь на манящие фигуры шлюх, выглядывающих с небольших окошек борделей. На Рыночной улице, недалеко от порта завязалась очередная драка меж иббенийцем и лоратийцем, а у храма Плачущей Госпожи, что недалеко от Великого Дворца Магистров, кто-то попытался украсть подношения старых матрон в главном холле. Наглеца поймали и публично, на улице сначала выпороли плетями, а после подвесили у ворот в казематы. За последние года Торрону начинал нравиться этот вечно суетящийся город. Но за вечной суетой пряталась старушечьей тело, коей двигаться куда-то вперёд было невмоготу и тяжёло. Многие владыки Лиса прошлого не отличались особыми амбициями или возможностями для их претворения. - Слишком жарко, - недовольно рыкнул Бранд Суровый, прозванный так за своё вечно холодное лицо и молчаливость. Многословным он был лишь в тех случаях, когда требовалось озвучить тяжёлую и неприятную правду. Именно такое впечатление сложилось об этом вольном капитане у Торрона. - В Лисе это обычная погода. Снег тут не выпадает даже в самые лютые морозы в Вестеросе. Купец и его свита из сыновей и верных помощников остановилась. Они возвращались с одного из рынков Лиса в сторону своего корабля и имели удачу столкнуться с Брандом Суровым, человеком посланным лордом Грейджоем на помощь Торрону… и магистру Мейгарису. Недалеко ходило несколько воинов Сурового, а в таверне Фальшивого Сира наверняка затесалась полусотня другая железнорождённых, вытеснивших остальных вестеросцев. За последние дни в Лис стало прибывать слишком много налётчиков с Железных Островов, и тому были свои причины. В шерсти, видно думавший, что тут будет холоднее, чем на Летних Островах, Суровый осмотрелся. - Сегодня утром прибыл Каменный Мешок и Злой Меч. В конце пристаней я видел парочку людей с гербами Саанов. Торрон кивнул. Возможно, именно этой ночью всё и начнётся. Магистр Моред Мейгарис обещал прислать одного из своих евнухов, как только он и его союзники из знатных семей Лиса будут готовы. Если уж даже осторожные Сааны встали на сторону Мейгариса, то у Ормолленов, Хейнов и Лохаров шансов было мало. В Лисе давно зрел конфликт меж определёнными фракциями, сформировавшиеся ещё лет десять или даже двадцать назад. Город-Бордель, как его с насмешкой называют мирийцы и тирошийцы, долгое время не являлся серьёзной силой, влияющей на многое не то, что в Южных Морях, но и на Ступенях и Спорных Землях. Редкие скачки во влиянии вновь уходили на убыль, и основное противостояние шло меж Миром и Тирошем. Не зря Лис называли самой младшей и сварливой сёстрой из всех трёх. Благодаря нескольким авантюрам Мейгариса это положение имеет возможность измениться. Город стал набирать силу и влияние, а его торговцы в последнее время преобладать над мирийцами и тирошийцами. Моред Мейгарис, чей род традиционно считался древним и одним из сильнейших в Лисе, получил огромную поддержку таких семей как Саанов и Драхаров. Но не всем понравилось усиление Мейгарисов и их союзников. И не всем нравилось резкое усиление Лиса, имеющего возможность это усиление закрепить. Резко возвысившиеся Ормоленны смогли собрать вокруг себя всех недовольных политикой Мейгарисов и других союзных им домов. И с каждым годом ситуация обостряется, что категорические не нравилось магистру Моредо, имевшего свои планы на будущее. Торрон давно живёт в Лисе, и нередко общался с лордом Грейджоем об этом городе. И его господин счёл возможность неудачи – поэтому три вольных капитана прибыли в Лис, одним из которых и был Бранд Суровый. Он встретился с двумя вольными капитанами, Куором, одним из учеников господина и Каменной Головой, которому Грейджой обещал многое за поддержку в Лисе в порту. Недолгие расшаркивания и вот, Торрон быстро объяснил им суть дела. Им оставалось только ждать и сильно не высвечивать перед людьми враждебных Мейгарису магистров и семей. Торрон с сыновьями и верными воинами переждал день в одном из портовых домов, купленных ещё несколько лет назад. - Отец, - тихо вошёл в его личные покои Урр, уже облачившийся в кольчугу и заточивший свой меч. Купец с досадой посмотрел на сына, отвлёкшего от тяжёлых дум. Ещё один потомок, решивший, что мечём злато и славу достичь легче, чем путём торговли. “Возможно, самый младшенький порадует меня своим выбором, благо Утонувшему, вместо репы у него настоящая голова”. -Что случилось? – недовольно крякнул оркмонтский торговец. - Там странный человек в шёлковом халате. Говорит, что от магистра. Словно не было тех слоёв жира, спрятанных под лёгкими дуплетами из бархата и широким поясом с серебряной пряжкой. Так быстро вскочил Торрон, что Урр отшатнулся от удивления и купец прошмыгнул на выход, спустившись по лестнице на первый этаж. Слуга-евнух ожидал того в окружение нескольких бородатых железнорождённых. Торрон взглядом отогнал их от него и вежливым тоном спросил: -Евнух Ескладор из Волантиса? Слуга-евнух, а это был именно он, коротко наметил поклон. - Я прибыл от своего господина, уважаемый Торрон из Оркмонта, - последнее он произнёс с трудом. Названия и имена Железных Островов, как и всего Вестероского, вызывало затруднения в высоком-валирийском языке, - и мой господин желает через меня оповестить о яркой луне в порту сегодня. Торрон осклабился. Время пришло. Евнух ушёл тайными тропами к дворцу своего господина, а купец послал нескольких доверенных людей в таверну Фальшивого Сира и в один из притонов, сообщить вольным капитанам о начале того предприятия, что задумал Моред Мейгарис и его союзники. - Урр и Ральф, готовьте людей. Ночью мы выходим. Полтора десятка воинов – столько было у Торрона. Вполне достаточно, чтобы чувствовать себя безопасно в местных водах. Сам купец останется дома этой ночью. Он не был воином, так зачем ему идти в первых рядах? Бойцов поведёт один из его сыновей, самый старший, Ральф. Ровно в полночь четыре сотни вооружённых до зубов железнорождённых вышли в порт, захватывая корабли противников Мейгарисов, блокируя вход и выход из пристани, а также врываясь в здания, занимающиеся приёмов иностранцев, учётом прибывших кораблей и хранилища со складами с припасами и оружием. Железнорождённые не были одиноки – несколько сотен наёмных бойцов Саанов под командование одного из сыновей покойного Салладора Саана (известного пирата и одного из представителей этого семейства) смешались с ними. Люди Хейнов пытались дать отпор, но поднялась сталь, тренькнули тетивы луков, сверкнули в темноте болты. В Лисе пролилась кровь. - Слишком легко, - буркнул Бранд Суровый, доставая булаву с проломленного черепа не успевшего облачиться в доспехи наёмника Ормоленнов, - не спроста это всё. - Всё нормально, - хмыкнул Куор, с улыбкой вытирая свой окровавленный клинок об подобранную тряпицу, - нас не ждали. Да и лиссенийцы хоть и хорошие моряки, и ловкачи, но всё же уступают истинным сынам железа. Захват порта продолжался. Иностранные капитаны, не понимающие, что происходит, предпочли закрыться на своих суднах и не выходить со своими экипажами. Многие из людей Хейнов и Лохаров предпочитали сдаться, чем драться до смерти. С Великого Дворца Лиса доносился шум сражения. Звенела сталь, и умирали люди. Пять сотен безупречных купленных в Заливе Работорговцев Моредой убивали людей с гербами Ормоленнов. Набравший огромную власть и противостоящий Трегаро Ормоленно был убит в зале Магистров, в Великом Дворце, вызванный туда, как и все остальные магистры по особому случаю, когда городу угрожает большая опасность. Моред Мейгарис использовал свои полномочия, чтобы беспрепятственно убить собственных конкурентов. Поступок, который мало кто оценит, и ещё меньше кто публично осудит. Когда люди Злого Меча и Каменного Мешка подошли к одной из последних не захваченных пристаней, им выпало неудача столкнуться с большим, в несколько сотен, отрядом вооружённых хорошей сталью и бронёй без гербов и знаков опознавания. Но в том, что это были вестеросцы, сомнений никаких не было. А просторский говор сразу обозначил неприязнь. Завязалась схватка – неизвестные налетели на железнорождённых первыми, копьями и мечами пронзая первые ряды неудачников. Зазвенело железо, и на каменную плитку потекла кровь. - Арбалетчики, стреляйте в лучников! – заорал Куор, отбивая дикий напад одного из просторцев. Противник дрался люто, словно обезумевший хряк и Куору впервые за ночь было тяжко в сражении. Пятёрка болтов немного охладила пыл неизвестных, но бой продолжался. На помощь Злому Мечу присоединились люди Саанов и Бранда Сурового. Сам вольный капитан вломился первым, неся своей булавой смерть каждому, кто предстанет на его пути. Звук падающего в воду тяжёловооружённого латника, опрокинутого двумя налётчиками. Стрела пронзила Бранда Сурового в ногу, выводя того из боя. Просторец рвущийся на Куора был им благополучно убит. На широкой каменной пристани, среди каменных столбцов и неизвестных кораблей столкнулись старые враги под чужими гербами и знамёнами. - Мы освещаем путь, – прошептал один из воинов-просторцев, в ладной броне и в слишком вычурном шлеме, прячась за чужими спинами. А после один из слишком метких арбалетчиков Куора пустил болт прямо в прорезь, убив того. Падение трупа вызвало уж слишком громкий звук, и обернувшиеся латники упали духом и начали отступать к своему кораблю. - Не дайте им перелезть на тот огромный корабль! – закричал Куор, указывая на четырёхпалубный корабль, огромный и выделяющийся средь остальных словно левиафан и мелкие рыбёшки. Это судно Злой Меч давно заприметил. Гербы на парусах отсутствовали, но всё было слишком очевидно. Такие корабли могут позволить себе лишь несколько родов в Вестеросе. Люди бежали по спущенным деревянным трапам, получая в спины болты и стрелы. Один из копьеносцев ловко пустил своё копьё и неудачный просторец перевернулся и упал в воду, громко булькнув на последок. - А, Утонувший, моё копьё! – заорал раздосадованный железнорождённый. Куор мог только ухмыльнуться тупости одного из своих рубак. Пока люди Злого Меча и Бранда Сурового брали тот четырёхпалубный корабль, обирали трупы и заканчивали захват порта, банковские картели Хейнов и Лохаров посетили вооружённый до зубов люди Мейгарисов. Но битвы не произошло. Глава дома Хейнов, Марреолио Хейн предпочёл сдаться, чем проливать кровь своих родичей и слуг понапрасну. Никто не ожидал от Мейгарисов такого резкого шага в виде наглого захвата власти и убийства многих конкурентов. Им оставалось только склониться перед победителем и ожидать своей участи. “О, Плачущая Госпожа, дай моему роду возможность выжить… и отомстить!”. Ласарио Лохар, глава одноимённого дома был убит в своём особняке людьми Саанов. Вражда меж этими родами в Лисе зрела слишком давно, чтобы нынешняя ночь прошлась без кровопролития. К утру город был полностью под контролем Мейгарисов, Саанов и Драхаров. Переждавший эту кровавую ночь в одном из домов, Торрон медленно брёл по порту через неделю после того злополучного события. Кровь торговец не любил. Но его господин имел иной счёт на это мнение. “Если не можешь остановить, возглавь… или займи самую выгодную позицию”. -Мне не кажется, или эти корабли с гербами Грейджоев? – усомнился в собственном зрении оркмонтец, заметив приближающиеся к Лису два корабля. Урр, сильно изменившийся после той ночи, пригляделся. - Да, отец, это корабли м'лорда Пайка. Может, Железный Флот? Помнишь, мы видели м'лорда Виктариона несколько лет назад тут с целой флотилией?! В голосе сына слышалось восхищение. Тогда сотня боевых галей впечатлило и самого Торрона, но вид трёх сотен смешанных меж собой ладей и галей во время войны Пяти Королей всё равно вызывал большую оторопь. Силища! И этой силой являлись железнорождённые. Когда корабли приблизились достаточно близко, чтобы Торрон мог чётко увидеть их очертания и форму, он обомлел. Один из кораблей был ему неизвестен, но вот второй… таран в виде молота, достаточно огромный корпус, здоровенные стреломёты, могущие подстрелить и драконов Таргариенов… сомнений быть не может. “Железный Молот”.