Железный Лорд

Шелест пергамента. Тихий шёпот на краю огромного стола. Зал Морского Суда спокойно вместил в себя с десяток лордов и королевских чиновников и сейчас все эти люди решали судьбу одного из капитанов Королевского Флота — Бенниса Рогвея. Зал оказался обустроен недалеко от палат Малого Совета. Просторное помещение, чьи стены украшены геральдикой известных «морских» домов вроде Редвинов или Мандерли. Каждый мастер над Кораблями оставлял здесь предмет, связанный с его домом. Здесь находились статуэтки морского конька, висящие декоративные грузди виноградов или даже картина грозно вскинувшегося льва на краю скалы. Единственное чего не заметил Теон, так это вещь, связанную с Баратеонами. Причуда Станниса Баратеона или же желание Эйгона вымарать со всех страниц оленью династию — неизвестно. - Беннис Рогвей, — тяжёлым тоном произнёс Дикон Тарли, читая всё, что наговорил названный при допросе, — он отказывается признавать свою вину, хотя немало матросов и даже его старпом всё подтвердили. Лорд Грейджой, вы уверены, что этот человек виновен? - Вне всяких сомнений, лорд Дикон, — сидящий во главе полукруглого дубового стола, Теон посмотрел на Тарли. Суровые карие глаза впились в него в ответ, а тонкий шрам на переносице перестал быть ровным — настолько напряжённым стал владыка Рогова Холма. Волевой подбородок, каштановые волосы, приятное овальное лицо — даже шрам не портил его мужскую красоту. Мозолистыми руками он продолжал перебирать пергаменты со списками обвинений и признаний невольных сообщников сира Бенниса Рогвея. Мелкий рыцарь, назначенный капитаном ещё при Веларионе. Он пережил первую чистку устроенную королём ещё при громком скандале с лордом Дритфмарка. Пережил он и чистку, которую осторожно начал Грейджой после первых месяцев своего пребывания в должности. Человек небывалой хитрости и непомерной глупости. Теон даже подумывал оставить удивительно красноречивого и изворотливого Рогвея, завербовав к себе, ведь звезда Велариона уже точно не поднимется в столице в ближайшие десятилетие. Но Беннис Рогвей оказался непонятым даже Грейджоем — он не хотел… работать? Он довольствовался нынешним положением дел — его собственный корабль последним остался в особенно отвратительном состоянии, несмотря на благостный внешний вид, а от всех проверок или попыток подставить рыцарь ловко уворачивался и избегал. Но исправляться и улавливать ветер перемен он не стремился. Теон не стал ждать, когда Рогвей что-то поймёт — он просто натравил хранителей на корабль Рогвея «Венценосный», а сам не дал рыцарю извернуться, прибыв вместе с ними. Грехов у него хватало — воровство, вечные отлучки во время важных собраний капитанов, постоянные приводы шлюх на корабль, кража королевских припасов поставляемых на судно, отчего матросам приходилось довольствоваться меньшим. Рогвея посадили под стражу, а Теон инициировал очередной морской суд, в коем участие должны принять хранители кораблей как обвиняющая сторона и Мастер над Законом, Дикон Тарли, как судья. О такой вещи как презумпция невиновности в Вестеросе никогда не слышали. О нет, на этом континенте, как и в мире в целом царствует принцип изначальной вины. Не доросли ещё жители этого мира до такого — и дорастут ли? - Хранитель Осберт, вы обследовали корабль на предмет нарушений — что вы скажете? — Обратился Тарли к одному из обвинителей. - Милорд, — важно и без любимого крестьянами заглатывания буквы «И» ответил бывший сын купца, — прошу простить за дерзость, но всё изложено в тех пергаментах, что лежат перед вами. Лорд Тарли не смог скрыть своего раздражения на лице, отчего оба хранителя на мгновение напряглись. Теон попытался расслабляющее улыбнуться двум королевским чиновникам, но от этого они скорее больше устрашились, чем облегчили своё тяжёлое настроение. Второй хранитель кораблей нервно притронулся к краюшку своего синего кафтана и неловко поправил тонкую шапочку из тонкого льна. Брайан, такой же сын купца, как и его коллега, чувствовал атмосферу неприязни, что к ним испытывал знатный владыка из Простора. И чувствовал давящий, непонятный ужас при взгляде на человека, что держал его сердце и разум в постоянном страхе последние месяцы. Человек, знающий все его потайные секреты… и не преминувший этим воспользоваться в свою пользу. И чтобы Брайан не убежал, не испугался, не решил переметнуться — у него появилась любовница, а после и жена, северянка, признавшаяся ему, что она родом из Каменного Берега, самой западной части Севера. Но он прекрасно знал, что, несмотря на свои северные корни, его женушка служит Человеку со Страшными Глазами. Знал и молчал. Хранитель Осберт, в отличие от второго, был слишком честным — и оттого Грейджою не нужно было даже заставлять его участвовать в этом суде. Достаточно намекнуть или оттеснить в сторону, чтобы не лез. Король Эйгон, желая смешать среди чиновников мелких рыцарей, купцов, учёных — неважно из какого сословия, главное наличие грамотности, — совершил опасную ошибку. Сын купца или кузнеца никогда не сможет противостоять рыцарю или лорду без могущественного покровителя за спиной. Сын потомственного стюарда ничтожен перед Верховным Лордом и любым другим могучим лордом из любого королевства. Закон должен быть наполнен силой, чтобы действовать, но он всегда пасует перед большей властью. - Мне хочется узнать всё из ваших уст, — надавил Тарли и хранитель Осберт сразу рассказал обо всех мелких и крупных нарушениях на кораблях, даже пересказал всё, о чём жаловались матросы, почувствовавшие, что ветер перемен дотронулся и их. - Полностью подтверждаю все ранее сказанное хранителем Осбертом, — смиренно подал голос Брайан, вытирая потливый лоб то ли от жары, то ли от постоянного желания выбежать из комнаты, — но если вы сомневаетесь, м’лорд, мы, несомненно, можем привлечь к делу других хранителей кораблей или вы можете лично озаботиться вопросом. Лорд Тарли думал недолго — он был слишком занят сбором королевских отрядов для «похода» правосудия на Трезубец. И преступления слишком многочисленны и обширны, чтобы их как-то сфабриковать — проще убить. Не последним аргументом в этом деле для Дикона Тарли являлось то, что он прекрасно знал, чьим раньше был человеком Рогвей. - Нет, честность, и справедливость хранителей кораблей не должна быть подвергнута сомнениям. Король выбрал нужных и верных людей. - Лорд Тарли, есть проблема — Беннис Рогвей потребовал суда поединком, — вмешался Грейджой, — не в моих полномочиях дать ему разрешения или отказ — только в ваших или лично короля. Но беспокоить покой Его Величества я не желаю по такому мелкому пустяку. - Отказать! — Тарли поставил печать на пергамент приговором вдавленная в документ, — только лорды имеют право безоговорочно требовать подобного. Беннис всего лишь мелкий рыцарь без земли. - Лишение должности капитана и смертный приговор путём обезглавливания… кажется это уже… девятый указ. - Одиннадцатый, — любезно поправил Теон Мастера над Законом, — в Королевском Флоте развелось слишком много воров и негодяев. За последний год Грейджой инициировал двадцать четыре морских суда — огромное количество, новый рекорд! Даже при суровом Станнисе Баратеоне так много не карали за десять лет. Не все лишились головы, но каждый прошедший через суд более не капитан. - И кого вы ставите на их места? — с осторожным любопытством поинтересовался Тарли. - Опытных и верных короне людей. - Я верю что опытных, — фыркнул лорд Рогова Холма, — но верных ли? - Вы сомневаетесь в верности капитанов Королевского Флота? — Теон посмотрел на Тарли и тот предпочёл отступить. - Нет, но как Мастер над Законом я должен был спросить. - Вы хороший и справедливый человек, лорд Тарли, — вкрадчивым тоном оповестил его Грейджой, — но верность короне капитанов оставьте под моим вопросом. Король смотрит каждый список кандидатов. Вопрос был исчерпан. - Дайте Рогвею возможность исповедоваться перед смертью, — дал наказ хранителям кораблей Тарли, — и пусть наш палач, Лукас Кодд хорошо наточит свой топор. Я думаю, если лорд Грейджой настолько щепетилен в вопросах опытности и верности королю, ему предстоит отрубить не одну тройку глупых голов. Хранители Кораблей поклонились напоследок своему начальнику в чиновничьей иерархии. А после поклонились и Грейджою, перед тем как покинуть Зал Морского Суда. Слуги и стража ушла по приказу лорда Пайка. Теон остался один в помещении. Откинувшись на спинку мягкого сиденья, он задумчивым и пустым взглядом уставился на одну из расписных колон. Красный Замок кипел страстями, а вся прислуга колыхалась от гнева короля. Посол чужого государства умер в личной резиденции короля! Причём, никто не сомневался, что он был убит. Только вот кем? С какой целью? Кому выгодно? Такими вопросами забил себе голову Эйгон, требуя от своего Мастера над Шептунами найти любую нить, ведущую к настоящему виновнику. Но пока всё было бестолку. Вся замковая стража встала на усиленный дозор, пропуская только проверенных людей, чиновников или важных гостей, вроде лорда Фоссовея. Волантийское Посольство быстро сообразило, что к чему и не стало выдвигать претензий. В такой тяжёлый для их города момент, ссориться ещё и с далёким Вестеросом им не с руки. Это будет катастрофой. Король выплатил виру за убийство по Волантийским законам, тем самым сгладив ситуацию. Переговоры продолжались — Эйгон дал официальное согласие и сейчас шёл обговаривающий процесс насчёт цены «благородной» помощи. Коннигтон оказался в чём-то прав — волантийцы начали торговаться ещё до того, как было собрано войско и флотилия. Несколько недель назад Теон отправил Цицерона на Летние Острова, дабы отозвать Железный Флот и призвать в Королевскую Гавань. И сейчас армада из почти ста боевых кораблей плыла сквозь бесконечные просторы Южного Моря. Король созвал с каждого королевского вассала определённое количество рыцарей и солдат. И запросил символический призыв от Верховных Лордов. Впрочем, Простор и Запад не получили созыв знамён — как и Трезубец. Роберт Аррен писал, что не может прислать большую помощь — его земли страдают от горцев. Джон Старк обещал отправить шесть сотен бойцов из Северных Гор. Дорн пришлёт чуть больше. Основной костяк помощи Волантису обещал состоять из людей королевского домена в четыре тысячи, штормовиков из трёх тысяч бойцов и железнорождённых в виде Железного Флота. Такой необычный боевой тандем Вестерос ещё на своей памяти не видел. Ещё пятёрка кораблей из Железного Флота вместо того, чтобы отправиться в Гавань — ринулась на Железные Острова. Чтобы отплыть в сторону Далёкого Запада. Грейджой моргнул, наткнувшись на отпечатанного морского конька на одной дальней колонне. Ещё одна головная боль короля — Веларион. Вот уже несколько месяцев он не отзывается на требование явится в столицу. Вопросов к нему копилось всё больше и больше и даже Дейнерис уже не спасёт своего сторонника. Королеве не понравились те баллисты, которых предоставил Грейджой. Мягко говоря, Мать Драконов ненавидела их со всей страстью матери к орудию, лишившее жизни её дитя — и не важно, что последний удар нанёс Григор Клиган валирийским клинком: Льдом. Послышался скрип обитой сталью двери. Тихие, осторожные шаги, шорохом отдающие в ушах. Грейджой напоследок сунув руку в бокал с водой, оторвал свой взгляд от колонны и уставился на сира Юстаса. Вечно уставшие глаза, простой акетон не выдающегося цвета и короткий плащ. Иногда Мастер над Шептунами носил на своём простом поясе короткий клинок, показывая всем, из какого сословия этот невыразительный и странный человек. - Чем обязан такой честью, сир Юстас? - Случайно увидел покидающих Зал Морского Суда хранителей… но не увидел вас, лорд Грейджой. А вас я и искал, — признался он, садясь за один из свободных сидений напротив лорда. Их разделял круглый, дубовый стол, заполненный полупустыми чашами. - Зачем? -Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз. О, не бойтесь, милорд, здесь нет чужих ушей… только свои. Теон вгляделся в Мастера над Шептунами. В голове набатом, волнами загудело от неразрывной связи с Ним. Никакой боли, никакого неудобства… только странное, необъяснимое ощущение. На языке почувствовался вкус китового жира, свежей, пьянящей крови и нежного сырого мяса. Юстас сглотнул, почувствовав на себе взгляд Мастера над Кораблями. Но он не дрогнул, и не придал своему лицу выражение лёгкого страха. - Я слушаю, сир Юстас. - Кто вы, лорд Грейджой? — спросил он, наклонившись чуть ближе, — кто вы такой? Теон не ответил. - Знаете, я предполагал, что увижу хитрого и жестокого лорда. Головореза, с юных лет попробовавшего вкус первого убийства. Колдуна, что владеет неведомым простым людям знанием. Я был прав во всём… и в тоже время не прав одновременно. - И кто же я такой, по вашему мнению, сир Юстас? — спокойно спросил Теон. - Вы глубоко несчастный человек. Ваши глаза внушают ужас, но в тоже время они мертвы, как у рыбы. Ваши движения спокойны, выверены — в них никогда нет чувства жизни и желаний. Вы не пьёте, вы не страдаете ужасными привычками, и у вас нет извращений. Вы не питаете любви ни к кому — и даже к своим детям и жене. У вас нет любовниц и даже близких друзей. Он молчал, не желая прерывать монолог Юстаса. - Как такой человек мог появиться? Какие обстоятельства толкнули его на путь одиночества, бессердечия и жестокости? Вы воспитывались у самого благородного человека во времена вашей юности — Эддарда Старка. Я знаю, что вы были довольно дружны с его венценосным сыном, Роббом Старком. Но была ли эта дружба настоящей? - Осторожней, сир Юстас. Вы ступаете на ту почву, которая может вас засосать словно трясина. Мастер над Шептунами мгновенно сменил вектор разговора. - Кто вы, лорд Грейджой? Могучий лорд, воин, командир, колдун, интриган? А может это всё — просто роли, которые вы играете? Может быть, вы идёте по течению, живёте обстоятельствами? А потом меня осенило. Эта мысль так вбилась мне в голову, что я не мог от неё отказаться. Вы человек Идеи. Сломанный, уставший, отринувший её. Не знаю какой — но, несомненно, великой. Сир Юстас замолчал, выдохшись и покинул своё кресло, подойдя ближе к Теону. - Я не буду спрашивать у вас, что это за Идея. Не буду спрашивать, потому что знаю, что вы не ответите. Но знаете, я люблю загадки — и не против получить подсказку. - Слишком много откровений для вас, Мастер над Шептунами. - Вы умный человек, лорд Грейджой. Не вижу смысла с вами играть здесь и сейчас. - Вы хотите подсказку? — Грейджой несколько раз провёл указательным пальцем по краю чаши, вглядываясь в человека стоящего перед ним, — вы так одержимы, узнать кто я такой? А может, вы просто играете? - Меня называют Странным, — усмехнулся Юстас, — но странный тут только вы, милорд. И мне действительно интересно. - Я осколок. - Осколок? - Пережеванный, сломанный, отрыгнутый — осколок двух эпох. Остаток. - Я запомню ваш ответ, лорд Грейджой. - Но это не единственный вопрос, который вы хотите мне задать, верно? — Грейджой неотрывно смотрел на лицо Юстаса, в котором на мгновение промелькнуло смесь решимости и разочарования, — задавайте. Неспроста же вы начали с такой задушевной беседы здесь, в этом зале? - Я вижу в вас союзника, лорд Грейджой. Наши мысли во многом схожи, вы мыслите не категориями временной выгоды для семьи и собственного блага. Нет, нет, вы самый настоящий государственник. - Вы хотите союза? - Хочу. Король и Королева покинут Королевскую Гавань, отправившись в Волантис. Я, вы и Малый Совет останемся здесь одни, правя от имени королевского рода. И, несомненно, этим воспользуются многочисленные враги Эйгона. «Не Дейнерис». - Я владыка королевства, которое Таргариены издавна считают головной болью для своего государства, — заметил Теон, — и вы решили просить помощи у меня? Неужели вы не можете положиться на мудрость десницы или помощь многочисленных сторонников короля? - Десницы? — Юстас грустно покачал головой, — Лорд Коннингтон мудр, но он действует и думает как обычный вестеросец — для него кинжал и яд это недопустимо, хотя он спокойно перерубит человека надвое своим мечом. Всё что интересует владыку Штормовых Земель — это ложный идеал давно мёртвого человека и груз многочисленных обид. - Опасные слова. Не думаете, что я побегу после нашего разговора в горницу Десницы? - Вы человек неторопливый, — поддел Теона Юстас, — слишком спокойный для горячей крови Железных Островов и не побежите докладывать. Вы и сами должны понимать, что владыка Штормового Предела правит в качестве десницы свои последние годы. Теон вновь промолчал, продолжая наблюдать за эмоциями Мастера над Шептунами. А их практически не было… - После ухода Эйгона и Дейнерис, столицу наводнят шпионы, убийцы и отравители, милорд. Эйгон воссоединил Семь Королевств, но не успел ещё скрепить — а оттого, интересы многочисленных могущественных родов и амбициозных авантюристов могут всё это обрушить. - Бороться с такими личностями способны только вы, сир Юстас. - Да, но я уверен, ваша помощь будет неоценима в этой борьбе. Трактирщик Эд в «Солёной Рыбе», небольшая портовая таверна, шлюха Гида из Железных Островов, а точнее Лордпорта, что работает в одном публичном доме на Шёлковой Улице, простой рыбак Бриж, что сообщает вам о необычных движениях и разговорах на Рыбном Рынке. Я могу произнести ещё множество имён, но даже я уверен, что список неполный. Как и то, что вы можете назвать мне в лицо с десяток моих шпионов и соглядатаев. Верно. Теон мог назвать даже больше, но Юстасу об этом говорить не станет. Зачем, если им обоим и так всё очевидно? - Вам выгодно быть в составе Семи Королевств и вы прекрасно это понимаете. Ваша экспансия на Летних Островах, защита, которую вам обеспечивает Таргариены от мести Простора и Запада. Так ответьте взаимностью Железному Трону и он этого не забудет. Грейджой улыбнулся. Впервые у него получилось это сделать без натяжки — любезно, деловито и довольно. Он протянул руку в предложении совершить акт рукопожатия. Юстас юрким движением оказался рядом и с той же улыбкой завершил пожимание руками. Как только их ладони соприкоснулись, его улыбка стала натянутой и тревожной. Мокрые руки — первое, что подумал сир Юстас. И только после, смотря на лицо лорда Грейджоя, обычное, но навевающее жуть и ужас, в уме пронеслась мысль — не совершает ли он ошибку? Не заключает ли он сделку с Неведомым? «»»»»»»»»»»»» Тьма, пришедшая с севера покрыла собою весь великий город Высокодрев. Горели храмы, тонули могучие корабли, утопали в крови широкие улицы древней столицы Иджского Царства. В руинах догорал Царский Дворец Манкула, а головы всей династии высились на самой высокой, разрушенной башне. Река Панангаад заполнилась чудовищами в человеческой шкуре и коже. Щупальцы накрыли собою весь Архипелаг, медленно присасываясь к земле и вытягивая из недр всё ценное. Новая тень возникла на далёком востоке, горящая ненавистью и безумием, с чёрным пылающим сердцем в груди. Звездой пролетела стрела над всем континентом, пугая и восхищая своим сиянием. Звери схлестнулись на другой земле, львы, грифоны, драконы, орлы и волки, кракены, зубастые рыбы и змеи. Все они переплелись в один огромный клубок, отрывая друг от друга куски плоти и шерсти, воя, зубоскаля и шевеля конечностями. Она вскрикнула, отбросив жаровню. Металл соприкоснулся с камнем и создал жуткий звон, привлекая внимание всех жриц вокруг неё. - Верховная Жрица, — с беспокойством в голосе к ней подбежали её дочери. Айя и Гайя, черноокие и высокие близняшки, в коротких церемониальных одеяниях цвета слоновой кости. Их нервные и потные лица всматривались в застывшую мать, кою не смели называть своим именем даже в личных апартаментах. Все они были жрицами Бокари — богини смерти, что высоко почиталась на Летних Островах, но никогда не могла сравниться с популярностью богини любви. Она проглотила ком в горле, чувствуя, как всё её тело промокло от пота и одновременно замёрзло от необъяснимого холода, чей отголосок жрица ощущала до сих пор. Амигдола, Верховная Жрица Бокари впервые за последние десятилетия ощутила страх, въедливый и невыносимый. - Нет причин для беспокойства! — стараясь сохранить жёсткий тон, без намёка на слабость, произнесла она, глядя в глаза дочерям, которых лично посвятила богине смерти, — передайте сёстрам, пусть оставят меня одну. Все жрицы через минуту покинули главный зал, оставив Амигдолу одну, среди ароматных дымов испускаемых свечами и могучей, возвышающей в два человеческих роста статуи Бокари. Грациозным движением она подняла жаровню, что таинственным образом потухла. Что это, случайность или знак её богини? Ловкими пальчиками женщина подцепила кувшин, наполненный жизнью — животной кровью смешанной с молоком и опрокинула на своё мускулистое и высокое тело, смывая пот и избавляясь от холода. А после в ход пошёл кувшин уже с обычной водой, делая её чистой от всех проклятий и ужасов, что она видела. - О, Смертоносная, что ты хотела мне сказать?! — воскликнула она, обращаясь к своей Госпоже. Статуя молчала. Величественная Бокари смотрела на неё глазами из чёрных камней, облачённая в доспехи и держа в руках раздвоенный меч с шипами. Тёмные своды храма давили на неё. Всё здесь было либо чёрным, либо белым — таковы цвета богини смерти. Здесь пахло кровавым «железом», неприятной гарью, смешавшись с приторным запахом ароматизирующих свечей. Любой неподготовленный человек, вошедший сюда, мгновенно выбежит обратно со слезами на глазах и судорожным кашлем в горле. Она прислушалась, застыв в коленопреклонённой позе. Ни холодный камень, ни странная вялость в теле не даст ей повода оскорбить ту, которой поклонялась всю жизнь. Секунды превратились в минуты, а они стали часами. Дым, вязкий и густой заполнил всё огромное помещение, и ей почудилось, что чёрные глаза блеснули. Почудилось ли? На мгновение она прилипла к полу, чтобы резко встать с осознанием. Видение, что она видела, было предупреждением! Сигнал. Зов. Летние Острова перестали жить в мире. Железные Люди, что ранее обращали свой взор только на западные острова, где жили дикари и варвары, что до сих пор поклоняются только Великому Волку, стали разорять богатые прибрежные города Уалано, Омбору и Джалу. Долгий мир не был на пользу её плодородной родине. Цари погрязли в дрязгах и ссорах, а жрецы и жрицы в интригах и подковёрных кознях меж собой. Её культ всегда стоял особняком от всего этого — Смерти не нужна власть. Смерти нужен только покой. И столетиями Культ Бокари хранил молчание, вмешиваясь лишь тогда, когда событие затрагивало и их. Но теперь? Амигдола прекрасно видела, к чему всё идут. На Летние Острова стали прибывать не только Люди-В-Железе. Вслед за ними пришли и беловолосые люди, с холодными сердцами и красивыми глазами. Сколько, за последние года, летнийцев стали рабами, сколько попало в бархатные дома и дворцы их магистров? А сколько мужчин пропало в тёмных шахтах далёких островов, наполненных железом? Железные Люди осмелели и стали строить форты на окраинах Архипелага, обложив данью многие западные племена. Попытка нескольких царей дать отпор ни к чему не привела — Кодж разграблен и более не представляет собой значительную силу, Иджское Царство ослаблено и втянулось в войну с Абжиским Царством, чей царь лелеет древние обиды и амбиции своих предков больше, чем кто-либо ещё на белом свете. Но появилась ещё одна напасть — людоеды с востока волнами стали накатывать на Джалу и Западные Острова, вырезая целые племена и деревни. Нужно было что-то решать. Амигдала уже знала что. - Райгунид! На громкий зов немедленно отворились небольшие железные двери, и в зал вошёл облачённый в сталь командор Храмовой Стражи. - Пошли гонцов к царю Иджа. Пошли гонцов в царю Фуду и Абжа. Пошли гонцов в Омбору и Джалу. - Верховная Жрица, — удивился командор, не забыв преклонить колено, — это… - Пусть сообщат о том, что Верховная Жрица Бокари требует установить Мир на всех Вечнозеленых Островах и созывает Великий Ритуал Смерти! - Как прикажете, Верховная Жрица, — покорно склонил голову Райгунид. Великий Совет сорвался из-за одного из царей и Улаано не смог отбиться от Людей-В-Железе. Джалу разобщён и сейчас там плетут свои интриги цари и вожди. Восходящая звезда принца Джалабхара Ксо пугает всех вокруг него и там начнётся новая война. Омбору молчит, вяло отбиваясь от нападок и разорений пиратов. Западные Острова всегда были слабы, но сейчас не представляют из себя ничего серьёзного. Великий Ритуал Смерти заставит всех наконец проснуться и обратить внимание. К Культу Смерти всегда относились насторожено, несмотря на его нейтралитет. Они единственные обладали немалой силой — каждый храм имел храмовую стражу, а каждая жрица Бокари с лёгкостью сменить тунику и платье на доспехи с копьём и луком. Командор отправился снаряжать гонцов, в то время как Верховная Жрица покинула храм в сопровождение своих дочерей и ещё нескольких младших жриц. Храм Бокари расположился на самом высоком холме, вдалеке от древних и великих деревьев, чьи тени покрывали собою весь город. Построенный из песка и глины, дерева и камня, здание в масштабности уступало лишь Царскому Дворцу Манкула и Храму Мейбры. - Верховная Жрица, Тафари из Коджа предупреждена о вашем визите и с нетерпением ждёт вас, — сообщила ей одна из младших жриц Мейбры. «С нетерпением» — Амигдале стоило больших усилий, чтобы презрительно не усмехнуться. Жрицы Любви проповедовали свободу в сладострастии, и сами готовы были отдаться любому. Возможно, такая любвеобильность стала причиной их возвышения. Но именно их возвышение стало причиной сегодняшней слабости и того ужаса, что творится вокруг них. Тафари из Коджа вне всяких сомнений сейчас гадает, что понадобилось Верховной Жрицы Бокари от неё. И с большой вероятностью, уже установила цену на каждое предложение. Амигдала не постоит за ценой. Если понадобится, она готова осквернить и своё тело — о страстности и похотливости Тафари всем известно. Не зря она взяла с собою младших жриц — самых красивых, сильных и высоких. В том числе и собственных дочерей. Внутри она чувствовала огонь решимости. Огонь страсти. И что-то ещё — необъяснимое, необузданное. Силу, что веяла холодом и смертью. Утерянное людьми тысячелетия назад, потерянное наследство. Магия.