Железный Лорд

Когда-то эти земли назывались Пурпурными, в честь одноимённой династии Императоров. Степь, бесконечная и бескрайняя хозяйничала здесь, обрамлённая круглыми, низкими, вспаханными холмами. Множество тропинок и проложенных дорог, десятки маленьких городов и сотни деревень, вечная, бесперебойная торговля многочисленными товарами, простыми и редкими. А любой путник, поднявший взгляд против сильного сухого ветра, наверх, мог увидеть прекрасное синее небо и тёплое солнце. Куча диких гусей, ястребов и других птиц всегда летало в достатке в здешних краях. Здесь редко властвовала зима, слишком часто уступая тёплому лету. Когда тонкий слой снега выпадал, для жителей это казалось катастрофой и началом конца, становясь нередким поводом для волнений и даже бунтов против поставленных военачальников из Инь, столицы Империи. В Пурпурных землях жило множество народов — от диковатых стражей границ Джогос-Нхайцев, давших клятву верности императорам до коренных обитателей бывших западных царств. Сюда бежали амазонки из крепости Баябазад, жители восточной окраины, граничащей с Асшаем, мелковатые и молчаливые людишки из Великих Джунглей или высокие и красивые островитяне из Лэнга. Эту часть Империи не затронули ни гражданские войны, ни даже очередное вторжение кочевников с севера десятилетия назад. Тихий, мирный край, ставший плавильным котлом для множества народов. Когда-то… Теперь все степные поля превратились в мёрзлые, твёрдые и холодные земли, лишив людей возможности сеять и даже жить. Небо превратилось в разноцветно-серую, хмурую пастель, а солнце закрылось плотными, густыми тучами. Вся живность сгинула от внезапных холодов, либо бежало в более тёплые края. Через несколько месяцев после внезапного и рокового снежного поветрия с востока Империи, наступил голод. За голодом последовали недовольство, молитвы многочисленным пантеонам богов и могущественным духов природы. Когда божественные сущности проигнорировали зов и просьбы помощи смертных, люди обращались к колдунам и знахарям, накладывали вину произошедшей катастрофы на глупость императора и военачальников, роптали. Вспыхнули первые восстания, подавленные многочисленными гарнизонами. И пока, жители западных окраин Империи пытались выжить, её восточная часть умирала. Слухи о падении Пяти Крепостей распространились быстро — но не каждый поверил. Люди, бродяги и беженцы твердили об армии мертвецов, чьи трупы заваливали любую крепкую стену своими телами, огромных ледяных пауках, гигантских, высоких людей в пять человеческих ростов и ледяных чудовищ, что ведут всю эту орду. Пророки древних Итийских богов равнин и бесконечных лесов кричали, что наступил Иньдзян, время, когда мир из светлой стороны своего поворота уходит в тень, время ужасов, мрака и зла. Поклонники Льва Ночи вещали людям в городах и сёлах, что все, что происходит сейчас — это кара повелителя мёртвых за их бесконечные, нескончаемые грехи! Шли месяцы, даже годы. Эхо идущей войны отзывалось всё ближе и ближе — а дикие слухи всё полнились и полнились потоком. Пал Цзиньци, могучий торговый город на границе с Асшаем, Красное Море покрылось толстым льдом, весь северо-запад Империи превратились в безжизненные, пустые земли, заполненные мертвецами и разрушенными поселениями. Даже таинственный, пугающий любого знающего о нём итийца, город-крепость колдунов, стоящий у истока огромной священной реки Аньян, Мао-Инь пал. Владеющие тайным знанием, повелители волшебства, продержались несколько лун, чтобы зачарованные древние чёрные стены оказались пробиты ледяной магией. Ни Костяной Бог, ни Р’глор, ни Морские Божества из Тысячи Островов или Лев Ночи не помогли спасти город чудес и таинств. В час последней нужды маги начали молиться давно забытым древним духам. Тому Кто Утонул за Нас и Отцу Всех Чудовищ. Дезертиры, бандиты, убийцы и просто бегущие куда глаза глядят люди заполонили дороги. Гарнизоны снимались с крепостей, охранявших северные и западные рубежи, отправляясь на восток по приказу военачальников. Никто так и не вернулся. Приходили указы — имперские чиновники и рекрутёры сгребали все запасы, каждое зерно, каждый клинок, доспех, коня, каждый гвоздь и любого здорового, способного держать оружие в руках юношу. В Тицюи, славной столице западного края Империи, основанной при Пурпурных Императорах, после нескольких лет голода, обдирания, друг за другом возникли городские восстания. Лишь четвертый бунт стал успешным, когда гарнизон в городе обмельчал, состоя по большей части только из стариков, юных детей и лишь немного из обычных, здоровых новобранцев. Восставшие объявили о своей свободе, и отправили свои требования в столицу Инь, одновременно подзуживая крестьян и малочисленные гарнизоны присоединиться к ним. Никто не ответил. Никто не пришёл подавлять восстание. Лишь через пару месяцев после бунта громом явилось страшное известие о падении Инь и гибели Пол-Ко, Молоте Джогос-Нхая, Первого Императора Оранжевой Династии. Остатки Империи превратилась в лоскутное одеяло из десяток и сотен владений, где правил свой император, свой владыка, управитель или военачальник. Но вместо грызни и распрей, люди под общей угрозой оказались более сговорчивы и договороспособны. Самые могущественные из них заключили один союз, подмяв под себя более мелких правителей на руинах Ий-Ти. Альянс Четырёх Западных Владык — именно так прозвали себя четыре человека, от чьих решений зависела судьба этих земель. Мёртвые продолжали своё шествие. Они шли нескончаемым широким потоком, впрочем, концентрируя своё внимание на крупных городах. Решающее сражение произошло у бывших руин Си-Цо, старой и брошенной столице Империи, ныне превратившейся под усердными руками сотни тысяч солдат в огромную крепость. Здесь была одержана первая победа — благодаря огромному количеству оружия из драконьего стекла, широких, длинных рвов, заполненных огнём, горючему маслу и алхимикам. Здесь воссияла его звезда. Он прибился к одному из Императоров Запада в качестве командира одного из сотен отрядов, стекающих под знамена Лан Ксу, прозванного Снежным Князем, что прежде был могущественным военачальником Пол-Ко, а теперь претендовал на власть во всём Ий-Ти. Эурон сдержал растущую ухмылку, единственным глазом смотря на бесконечно тянущиеся сооружённые земляные крепости с глубокими рвами, утыканные кольями с обсидиановыми наконечниками. Сотни тысяч солдат, бывшие крестьяне, дезертиры, бандиты и горожане, безостановочно копали и рыли, устанавливали укрепления, обставляли землю горшками с маслом и перевозили провиант с запасами оружия. Мертвецы отступили от Си-Цо, попытавшись пойти по береговой дороге, в сторону Манцю-Кью, крупного торгового города, прозванного Голубым за любовь его жителей к крышам из одноимённого цвета. Когда Генерал-Император Абазада Гунг отбил десятки волн мертвецов с суши и с моря, Иные отступили. Древние чудовища не торопились заваливать людей мясом, не стремились терять своё мёртвое воинство. Ещё долгие месяцы шли бои в заснеженных джунглях, пока всё внезапно не прекратилось — Владыки Хлада и Ночи отступили. Чтобы вскоре узнать новое направление их удара. Орды тварей ринулись на Тицюи, один из немногих оставшихся крупных городов Империи. Он подозревал, что Иные желают пополнить свои орды, став осторожнее в своих наступлениях. Немалую роль сыграл и он в этом. Красный амулет на его груди был горячим, словно после кузнечной плавки, но он не чувствовал боль. Алый глаз смотрел на всё со скрытым довольством и наслаждением. Во всём этом ужасе, отчаянии и опустошённости на лицах людей было что-то прекрасное. Притягивающий аромат конца времён, эпохи, когда все ваши труды, мысли, идеи, жизнь — всё не имеет значения. Он расхохотался, с блаженством на лице выпив редкого в эти времена Ий-Тийского вина, красного и по вкусу напоминающий дорнийское пойло. Стоящие за его спиной его верные командиры переглянулись, но не смели прерывать созерцания своего владыки. Это ему нравилось в здешнем народце — они были покорны. Хитры, изворотливы — да. Но стоит показать оскал, убить самых глупых и растерзать самых непокорных, как они мгновенно преклонят колени. Лучше воинственных и вечно грезящих о былой славе выродков с Железных Островов. Худые, обессиленные дети, женщины и старики неотрывно насыпали горстки земли на очередную крепость под неусыпным контролем таких же уставших солдат. Тысячи пустых, мёртвых глаз устремляли свой взгляд в небо и не находили ничего, кроме тишины и равнодушия Небес. Тех, кто не выдержал и опадал на землю, без сознания и сил, хватали и выносили к повозкам, наполненных мертвецами, чтобы позже, как можно быстрее, сжечь. Нередко, проснувшиеся неожиданно находили себя в сгораемой куче мертвечины, крича и умоляя, но получая в ответ бездействие и молчание. Находились и те, кто сам бросался в кучи мертвецов или горящие костры, лишь бы избавить себя от телесной и душевной боли. Многие искали утешения в женских объятьях. Кто-то безбожно пил и пожирал чудодейственные травы, лишь бы уйти от осознания положения. Каждый день люди находили, утром и вечером, тех, кто предпочёл уйти из жизни сам, повесившись на ближайшей балке или перерезав себе горло. Никто больше не молился старым божествам. Льва Ночи старались не упоминать в разговорах, а его храм в Тицюи разобрали первым для постройки укреплений. Эурон увидел конвой тележек, везущих новые трупы. Его обострившиеся зрение видело, как некоторые из них подавали признаки жизни. Возможно, несколько десятков глупцов в очередной раз пожелают отрезать пару конечностей, чтобы насытить себя «свежим» мясом. Таких, если поймают, не казнят, а отправляют в первые ряды. Мертвечина стала рассадником болезней и если бы не множество знахарей, лекарей и колдунов, всё итийское воинство давно бы уже лежало в земле в куче кровавого поноса и собственных выделений. -Разведчики докладывают, что они приближаются, уважаемый Эу-Ран, — склонился в поклоне один из раболепно преклонивший колени Ий-Тийцев, — Наш благочестивый и доблестный владыка Бао Юн просит вас быть наготове. «Бао Юн, обычный старый чиновник, поднявшийся в хаосе и неразберихе ещё гражданской войны». Самый слабый и самый хитрый Император из Альянса. Старик надеялся на пару дней сражений, думая, что Иные и тут отступят, но Эурон знал что это ошибочное суждение. Р’глор шептал, показывал в огне, что твари Хлада намерены идти до конца, желая, наконец, покончить с остатками могущественного государства. Чтобы пойти дальше, на запад и на юг. Высокий, плечистый воин рядом с ним впервые подал признаки движения. Бай Ли, один из его доверенных командиров, облачённый в доспехи, дикими и ожидающими глазами смотрел на всё вокруг сквозь прорези своего шлема. Давно подсевший на эликсир безумия, драчливый и бесстрашный итийец недавно заслужил благословение огненного бога из Асшая. -Сообщи Бао Юну, что я помню Императорский план, — на языке Империи произнёс Эурон. Итийский давно стал для него словно родным — даже ближе, чем общее наречие Вестероса, на котором он не разговаривал уже годами. Слуга старой лисы ушёл, а Грейджой повернулся к своим командирам. Вирослав, старый моссовейский дружинник с лопатообразной седой бородой, прибившийся к нему после очередной битвы у Инь. Эурон держал опытного бойца всегда рядом с собой в качестве телохранителя, не забыв вырвать язык и обратить в веру Р’глора. Чан из Яньдзи, умелый солдат и командир его арбалетчиков, невысокий, с вечно поджатыми губами и бесстрастным, некрасивым лицом. Смуглая, с бронзовым отливом амазонка из Баябазада, чьё обсидиановое копьё разило мертвецов с поразительной точностью днём, а женское нутро ублажало своего командира ночами. Ещё с десяток остальных тысячников, что молчаливой скалой стояли позади остальных. И тринадцать тысяч отборных ветеранов, прошедших многочисленные сражения с мертвецами под его командованием. Всё это воинство Эурон собирал по кусочкам, нередко теряя тысячи и сотни бойцов в бесконечных сражениях в джунглях Империи, но вновь и вновь восстанавливая. Его слава и репутация шла впереди него, и люди тянулись к нему как мотыльки к сияющему свету. Все кто присоединялся, мгновенно принимали веру в Р’глора, огненного бога из Асшая, что ранее не был популярен у жителей Империи. Но сейчас, когда единственное что можно противостоять Льду, это Огонь? После сражения у Си-Цо к нему стали присоединяться колдуны и жрецы из Асшая и разрушенного города Колдунов. Десятки алхимиков и инженеров, коих Грейджой заманивал в свой отряд в первую очередь. День сменялся ночью, и зажглись могучие костры из мертвецов и редкой в здешних краях древесины. Огромными колоннами всё ввозилось из тех частей Великих Джунглей, куда не дошла орда мертвецов. Как и вся провизия. Последнюю с каждым новым месяцем и годом приходилось экономить всё больше и больше, ведь Императорские Хранилища Зерна уже практически опустели. Вверх полетели первые стрелы с сигнальными огнями. Предупреждение о том, что вдалеке замечены мертвецы и огромный лагерь из вечно шевелящего и живого улья превратился в бешеный круговорот мельтешащих людей. Грейджой и его воинство заняло позицию на третьем рубеже на подступах к Тицюи. Его отряд решили оставить в резерве, как один из самых боеспособных. -Разве не завораживающее зрелище? — Обратился Эурон к стоящему рядом другому полевому командиру. Невысокий Итийец посмотрел на него задумчивым и вопросительным взглядом. Небольшие мешки под глазами, круглое, осунувшееся лицо с тоненькой бородкой. Несколько шрамов на довольно молодом лице, хотя уже и не блещущее здоровыми красками. Танзин, сын кузнеца и швеи, один из известных героев этой войны. Именно благодаря ему, победа у Голубого Города досталась Императору Абазада, а не Иным. Последний не преминул все достижения прибрать себе, отчего Эурон давал руку на отсечение, что «Мастер Войны» остался недовольным и затаил обиду. -В войне нет ничего прекрасного, — отозвался он тихим, спокойным голосом, — только обман. У этого человека было своё понимание на многие вещи. Странное, иногда непонятное. Но стоит задуматься и всё встаёт на свои места. Грейджою это понравилось. Но больше ему понравились необычные таланты и способности этого человека. -Разве? — стараясь унять боевой азарт, усомнился Эурон. Красный, алый глаз смотрел на Танзина с ненормальным любопытством и последний это заметил. Но в глазах командира не было ни страха, ни преклонения. Лишь оценка и холодный расчёт, — разве война это не добыча трофеев, завоевания территорий? Война даёт величие, она даёт тебе золота, женщин и славу. -Всё это можно добыть и без войны, — заметил Танзин. Его обычные, ничем не примечательные доспехи из железа и шерсти поблёскивали чистотой, — всё это перечёркивается одним недостатком. На войне властвует смерть. А она всегда непредсказуема и неожиданна. «Мне ли бояться смерти» — хотелось рассмеяться ему, но он вновь сдержался, сохраняя на лице заинтересованный вид. Может он прав, но Грейджой уже давно не заморачивался подобными вещами. -А что ты скажешь об этой войне, — фальшиво яростно взмахнул рукой Эурон в сторону первых рубежей из земляных крепостей и бесконечно тянущихся рвов, — ведь это война с самой Смертью. Не за золото, не за власть — за выживание. Танзин помрачнел ещё сильнее, хотя казалось что некуда. -Это испытание, — ответил он через минуту молчания, — испытание прочности и духа народа Золотой Империи. -Не слишком ли жестокое испытание, — усмехнулся он. -Великому народу — великое испытание. Пройдя его и победив Смерть, мы возвысимся, взмыв так высоко, куда не поднимались даже драконы. -Возвысятся те, кто воспользуется трудами победителей, — серьёзно сказал Эурон, вглядываясь в лицо Танзина, — они заберут себе все достижения, все победы и будут сладко спать в своих новых дворцах в окружении кучи девиц и рек вина. Танзин горько улыбнулся, прекрасно понимая, на что намекает иностранец из далёких западных земель. -Такова воля Небес. -Воля Небес, или воля… людей? Танзин не ответил, отвернувшись и вперив свой взгляд вперёд, вглядываясь в освещаемые сотнями кострами земляные крепости. Дым заполонил всё вокруг и въелся в кожу. Всё здесь пропахло гарью, мертвецами и дерьмом. -Идут! — сигнальными знаками дали понять остальным. Издалека донеслось нечеловеческое хрипение, крики людей, звук стали. Полетели первые огненные снаряды из катапульт в сторону орды мертвецов, уже штурмующих первый рубеж. Десятки, сотни — всё ночное небо заполнилось огнём и стрелами. На первом рубеже сражались простые ополченцы, бывшие крестьяне, пойманные и введенные в строй бандиты — все те, кого не жалко и кто замедлит первый, мощный напор. Вихты заполняли собою рвы, создавая своеобразные мосты, но итийцы мгновенно кидали в те места бочки и амфоры с чёрным маслом, поджигая и сжигая проходы. Они лезли по земляным пятиметровым стенам, утыканные мелкими и большими драконьими острыми кусками. Первые часы людям удавалось держать мертвецов за пределами сооружений, но ближе к рассвету, твари прорвались, и завязалось сражение на земляных стенах. Командиры не посылали ни подкреплений, ни дополнительной провизии, решив пожертвовать защитниками. Когда окончательно наступил мрачный, серый рассвет, первый рубеж пал. Расчёты стреломётов точечным, но массированным ударами отправили в подарок туда огромное количество огненных снарядов, ровно в те места, где были спрятаны и замаскированы склады с… диким огнём. Зелёное пожарище полыхнуло мощной волной, опаляя даже тех людей, что стояли на втором и даже третьем рубеже. Эурон, уже успевший развлечься со своей любимой амазонкой, вздремнуть и ещё немного понаблюдать за ходом сражения, почувствовал на груди, как красный рубин нагрелся ещё сильнее. Дикий огонь горел полдня, давая людям короткую передышку, пока Иные не сделали свой ход. Мощные, ледяные и рассеянные снаряды полетели в зелёное пожарище. Час, второй — и воины могли видеть, как магический огонь стал затухать под влиянием магии демонов с Востока. Широкой и крупномасштабной волной мертвецы побежали по обугленной земле, как только последний зелёный огонёк потух. Эурон мог ближе рассмотреть тварей и в очередной раз внутренне ужаснулся их количеству. Нескончаемая орда, доходящая до горизонта в сотни тысяч. Грейджой подозревал, что это даже не десятая часть армии Иных. Волна за волной полетели арбалетные болты, сбивая с ног сотни и тысячи алчущих человеческой плоти ходячих мертвецов. Когда все снаряды были израсходованы, в дело пошли бочки, наполненные «чёрным зерном». Мощные взрывы сотрясли землю. В нос ударил специфический запах, который Грейджой никогда ранее не чувствовал до тех пор, пока не увидел применение чёрного зерна. Он увидел вдалеке приближающийся рой мёртвых птиц, летящий в сторону защитников. -Сети, живо! — крикнул Эурон своим инженерам. Другие командиры тоже засуетились, отдавая команды. Солдаты быстро нацепили специальные гарпуны на стреломёты с крепкими сетями, чьи концы были обмазаны либо чёрным маслом, либо обмотаны проволокой с обсидиановыми остриями. Характерные щелчки и сети полетели в сторону волны летающих ублюдков. Вслед за ними понеслись зажженные стрелы. Как только крепкие сплетения собирали свою жатву, схватывая птиц, огненные стрелы впивались в ткань или в груду птичьих тел, зажигая и превращая их в один огромный клубок огня. Выжившие птицы пикировали на защитников, впиваясь гнилыми лапами и клювами в лица, особенно целясь в глаза и шеи. Один из ястребов так удачно впился мёртвой хваткой в щёку одному из итийцев, что тот беспорядочно заметался и опрокинулся прямо в чан с чёрным зерном. Случайность или нет, но через несколько мгновений часть земляной стены взорвалась, опрокидывая комья земли, грязи и людей во все стороны. -Командир Танзин, командир Эу-Ран! Командир Рой Кхи! Баю Юн приказывает немедленно отправить подкрепление на второй рубеж! — оповестил их через пару минут посыльный, прискакавший на взмыленном коне. «Приказывает!» — фыркнул Вороний Глаз, впившись взглядом в посыльного. Но что Танзин, что Рой Кхи безоговорочно отправили часть своих опытных ветеранов в качестве помощи. Грейджой отправил своего самого свирепого и беспощадного к самому себе командира. Когда мертвецы тонкой струйкой повалили сквозь созданный взрывом проход, их встретили яростные рычания берсеркеров Баю Ли, ровные ряды арбалетчиков Танзина и смертоносные копейщики Рой Кхи. К ним присоединились немногочисленные моссовейские дружинники и высокие мечники-лэнгийцы. Завязалась сеча — не успевали бойцы отбить волну, как за ней следовала другая. Ещё одна. И ещё одна. Пока сквозь широкую расселину не просунулись они. Гиганты, облачённые в заледеневшую сталь, с гнилыми головами и остатками непокрытых волос, утыканные железными прутьями, на чьих концах торчали живые головы, издающие жуткие звуки криков и воплей. Один из них надвое разрубил одного из берсеркера Баю Ли, что бездумно понёсся на него. Чтобы второй с криком со стены бросился на него сверху, став безумно колотить топором по голове, срывая прутья с головами и кромсая плоть, превращая её в мякоть. Эликсир безумия, созданный из яда василиска и многочисленных трав, делал любого человека бесстрашным перед любой опасностью и даже перед своей смертью. Гигант опал, громыхнув напоследок своими доспехами. Храброго берсерка, убившего одного из их сородичей, гигантские мертвецы разорвали на части, перекусывая кровью и плотью. Болты, смазанные алхимическим варевом, окончательно умертвляющаяся мертвецов, бессильно стучали об броню. Даже самые метко попавшие в головы снаряды не убивали гигантов окончательно, лишь на короткое мгновение ослабляя. Последние продолжали своё наступление, внося сумятице и хаос на поле боя, разрывая берсеркеров и раздавливая обычных солдат. Эурон, наблюдающий, как его лучших воинов убивает, почувствовал прилив злости. Взревев, Бай Ли ворвался вперёд с несколькими сотнями бойцов, опрокидывая выскочившую впереди гигантов небольшую волну вихтов. Взвыли песней резни топоры, мечи и клевцы кроша и разрубая человеческие тела, прорубая путь вперёд. Берсеркеры бездумно били по гигантам сталью, залезали на них и отрубали головы, отрывали прутья и втыкали в них, чтобы позже быть разорванными на части. В них кидали амфоры с диким огнём и подрывали чёрным зерном, и лишь после целого часа битвы, вихтов удалось загнать обратно, а всех гигантов сокрушить. Наступила ночь, а Иные продолжали насылать волну за волной. Второй рубеж имел все шансы пасть к рассвету следующего дня. Под вопли мертвецов и крики солдат, удалось засыпать и закрыть проход тем, что попалось под руку. -Второй рубеж должен продержаться как можно дольше, — сказал Танзин Эурону, — чётвёртый и пятый ещё только строятся, а третий не так крепок как первый и второй. -Если падёт второй рубеж, есть одно решение, — сказал Грейджой, прислушавшись к амулету, — оно и станет нашим спасением. Заинтересованный Рой Кхи наклонил голову вперёд, а командир лэнгийцев с закрытым шлемом, скрывающим лицо, с интересом посмотрел на него янтарными глазами. -Позже мы воспользуемся им, а пока нам остаётся только держать оборону, — с удовольствием разочаровала всех Злая Ворона. Всю ночь вихты ломились на стены второго рубежа. Все рвы уже давно были заполнены мертвецами, стрел стало не хватать, а люди уставать. Некоторые солдаты с обречёнными лицами бросались вниз, со стен прямо в тянущиеся вверх руки мертвецов. Не помогали ротации, обильная еда, которую стали давать в первый день сражения, ни алкоголь, ни женщины, ни чудодейственные травы. Но солдаты сдюжили и выстояли. Утром второго дня Иные преподнесли новый подарок. С огромными крыльями, ранее белоснежными, теперь в копоти и с гнилыми язвами. В полуразвалившихся бронзовых доспехах, с лицами, горящими голубым огнём, они напали в тот час перед рассветом, когда люди спали наиболее крепко. Мифические крылатые люди, жившие в далёких восточных землях и о которых рассказывали только сказки. Но, как и твари Хлада, они оказались реальными. Один из них залетел в палатку Эурона, пытаясь разорвать его когтями, минуя Вирослава. Он вовремя вырвался из объятий нескольких наложниц и разрубил тварь надвое, показав нечеловеческую силу. Зазвенели сотни колоколов по всему третьему рубежу, предупреждая и будя солдат. Быстро и самостоятельно облачившись, он выбежал наружу, чтобы встретить суровое и окровавленное лицо Баю Ли и виноватое, молчаливое лицо моссовея. -Ты жив, — глухим тоном сказал берсеркер, крепко держа в руках щелкающую зубами голову крылатого человека. -Жив, — с дикой улыбкой оповестил его Эурон. На небесах летали сотни, если не тысячи крылатых мертвецов, целенаправленно пикируя на выбегающих солдат и скидывая глыбы льда на головы неудачников. Итийцы выстреливали из арбалетов и луков летунов, теряя сотни бойцов. На Эурона налетело ещё несколько мертвецов, специально выцеливая таких командиров как он. Но не успели один из них подлететь, как был подловлен Бай Ли голыми руками. Изнывающий от желания устроить кровавую резню, здоровый итийец схватил своими руками череп мертвеца и сдавил. Хруст неприятно отозвался вокруг, но он не обратил внимания, окончательно умерщвляя второго мертвеца. Пока армия, стоящего на третьем рубеже, боролась с атаковавшими их внезапно крылатыми людьми, мертвецы усилили свой напор на втором рубеже. Когда Эурон и его отряд оказались там, стены уже практически пали и у него возникла мысль отступить. Но видя, как солдаты Танзина и других командиров спешат опрокинуть вихтов обратно, Грейджой передумал. Не стоило тратить свою репутацию на такие вещи. Она ему ещё пригодится в будущем. Мечом, чья острая кромка покрыта валирийской сталью, Эурон пронзил череп прыгнувшего со стены вихта, сжимая зубы от невыносимого и нечеловеческого крика, изданного мертвецом. Спешно выстроенные в ряд арбалетчики Чана успели пустить несколько арбалетных залпов в сторону стен. Вперед бросились солдаты Эурона, громыхая доспехами и подзуживаемые сержантами. -Стоять насмерть! — Закричал Грейджой, высоко взмахнув клинком, чтобы его все видели, — стоять насмерть! — Повторил он ещё громче, — Когда Ночь Темна! -Мы Стоим! — подхватили солдаты, щитами врезаясь в волну мертвецов. Мертвецы бросались на щиты, щёлкали полугнилыми челюстями, пытаясь дотянуться до свежего мяса, вопили и истошно бились об крепкий солдатский строй. Вместе с остальными Эурон бился, ничуть не страшась смерти. Нет, он чувствовал силу, власть, азарт. Амулет на его груди горел ярким красным светом и чем сильнее и ярче он был, тем быстрее и могущественнее ощущал себя Грейджой. Меч, Чёрная Мечта, рубил и кромсал, каждым взмахом окончательно возвращая мертвецов в небытие. Он застыл, увидев, как по стене вскарабкивается десятками лап, паук, огромный, покрытый льдом и щёлкающий своими длинными жвалами, поглядывая на всё вокруг многочисленными глазами. Тварь издала оглушающий и тонкий визг, а её наездник ласково прошёлся своими руками по голове, успокаивая и глядя на всех синими глазами. Иной. Люди ненадолго дрогнули обратно под усилившимся напором. Паук, ловко обходя залезающие и спрыгивающие трупы, бросился со стены на землю, а в строй полетели несколько волн холодного, мощного ветра, сминающие и выкидывающие воинов. Впервые Эурон почувствовал боль от амулета. Казалось, что сейчас рубин, скрытый под слоем ткани и железа загорится и превратит его в обугленную головёшку. Он встретился взглядом с Иным. Длинные, белые волосы, яркие, густые и нечеловеческие синие глаза и лицо, словно статуя, выдолбленная из-за льда, бледное как молоко. Высокое, тощее тело твари выпрямилось и наклонилось вперёд, впиваясь смертоносными очами в него. Тонкие губы начали бессвязно шевелиться, но из горла ледяного демона не донеслось ни единого звука. Эурон почувствовал лёд в своих жилах и неожиданную слабость. Мгновение, боль от амулета и проклятие ослабло, а Иной недовольно отозвался тресканьем льда из своих уст. Его ездовое чудовище приближалось к нему, а Иной изготовил копьё в своих руках. «Давай!» — мысленно закричал Грейджой, и Чёрная Мечта нагрелась, задымила. Чтобы через секунду стать одним большим пожарищем — языки яркого, отливающего краснотой огня вспыхнули, привлекая внимание всех вокруг. Волна огня понеслась на Иного, превращая попавшихся вихтов в пепел, но тварь лишь взмахнула рукой и огонь потух под влиянием ледяного вихря. Стремительно приблизившись, разметав всех солдат вокруг, Иной попытался проткнуть его, а паук схватить жвалами, вытянув свою короткую голову. Он отошёл назад, «пожертвовав» одним из солдат. Гудящий удар копья пришёлся в воздух, а паук, схватив жвалами бедного итийца, прокусил его пополам, игнорируя сталь и кости. Брызнула кровь, разметались органы. Брошенная половинка бедолаги, чьи разметавшиеся верёвки кишки превращались в лёд, ещё шевелилась, ощущая всю палитру боли и предсмертной агонии, пока одна из толстых лап паука не продырявила голову, попросту наступив на неё. Грейджой воспользовался моментом и алым росчерком клинка разрубил эту самую лапу. Чудовище заверещало, а тварь Хлада пустило в него ледяной снаряд, который Чёрная Мечта с лёгкостью отбила. -Чувствуешь? — Ненормально рассмеялся он, срывая повязку. Скрытый чёрной тканью, Иному открылся ледяной глаз, льдистый и глубокий. Глаз Иного, — скоро ты присоединишься к своим братьям! -Может я и умру, — пропел Иной на вестеросском наречии, — но ты уже мёртв, раб Ктхунха! В его руке образовался ледяной меч, и они скрестили клинки. С каждым ударом, Эурон лишал сил Иного, ослаблял его. Ледяной паук пытался помочь своему хозяину, но каждая попытка лишало его конечности, оставляла трещины на панцире и глубокие раны. От Чёрной Мечты выходили всполохи огня, лишавшие жизни и вихтов, отчего ход битвы резко изменился. Берсеркеры Бай Ли ворвались в бой, испив свой эликсир, а бойцы Танзина закрепились на некоторых участках павшего рубежа. Когда оторванная голова паука покатилась по обугленной и пустой земле, тело твари опало, уронив и наездника. Злая Ворона подскочила к нему, пытаясь быстро закончить дуэль, но Иной оказался быстрее и ловчее. Казалось, встав на обе ноги, он стал сильнее и искуснее. Земля под его ногами превратилась в лёд, а с его рук постоянно срывались неизвестные ему заклинания. Чёрная Мечта поглотила их всех. Но лишь чудо спасло его от того, чтобы поскользнуться. Отойдя в сторону, он воткнул меч в землю, и сталь с лёгкостью опустилась в заледеневшую землю, пуская огромную огненную волну. Иной смог выстоять, но значительно ослаб и посмотрел в его сторону. Не на Эурона, а за его спину. Грейджой почувствовал озноб и желание повернуться, но не стал. Он уже и так всё знал. Понимая, что умрёт, чудовище вступило в свой последний танец Смерти, ринувшись вперёд. Нечеловеческие удары, изогнутые повороты и ловкие финты не спасли его — Чёрная Мечта превратила ледяной меч в пар, а после вонзилась в грудь. Густая бледно-голубая кровь полилась и мгновенно испарилась под жаром огненного клинка. -Ты погибнешь, как и все до тебя, — прошептал напоследок Иной и взорвался осколками льда. Часть вихтов мгновенно упала замертво, что воодушевило солдат. Но больше всего они кричали имя Эурона, восхваляя убийцу ледяного демона. Сам он почувствовал, что сейчас упадёт. Обжигающее присутствие сзади исчезло, и он еле удержался на ногах, желая предстать перед всеми во всей красе своего очередного триумфа. Как назло, триумф оказался подвергнут очередному испытанию. Тень крыльев опустилась на землю, а в следующее мгновение десятки людей оказались раздавлены под давлением опустившихся на землю широких и трёхпалых лап. Из мёртвых глазниц смотрела пылающая синева. Челюсти схватили несколько попавшихся итийцев и одним глотком проглотили, пережёвывая заживо превращавшихся в месиво кричащих людей. Дракон взмахнул крыльями из костей и кусков заледеневшего мяса, опрокидывая отряд бросившихся на него берсеркеров. Игнорируя арбалетные болты и обычные стрелы, он целенаправленно двинулся на Грейджоя, а Иной, сидящий на нём, яростно кричал на своём языке льда и мороза. Он почувствовал смерть собрата и узнал его убийцу. Он понял, кем является этот человек и поспешил его убить. Чёрная Мечта, чей огонь уже потух, отбил несколько выпадов дракона, но на третий Эурон опрокинулся на землю. Р’глор молчал, и Грейджой ощущал, как хватка смерти на его шее усилилась. Ни сил, ни магии в его теле сейчас не было — амулет остыл, переваривая очередную душу. Когда пасть твари готовилась перекусить им, между ним и Иным встал третий. Выставив впереди округлый щит и ощетинившись длинным, тонким мечом, капитан лэнгийцев смог отбить бросок мёртвого дракона, и сделал выпад. Мощные искры вспыхнули и широкая скола осталась на черепе. Иной недоумённо уставился на смертного. Впервые Грейджой видел озадаченность у такого существа как твари Хлада. Но он знал. Обострившиеся шестое чувство подсказывало, что они здесь не одни — но это был не Р’глор. Глотка и нос почувствовала вкус солёной воды, пены и специфический запах тухлого молока. Что-то знакомое и одновременно чуждое. Тело мёртвой рептилии пыталось откинуть негодяя, посмевшего встать на его пути, но всё безрезультатно. Лэнгиец словно врос в землю со своим щитом и нанося неприятные раны. -Уходи, — сказал он, — уходи! Здесь только твоя погибель. Иной не понял или не послушал, и дракон ринулся вперёд тараном своим черепом. Лэнгиец впился ногами в землю, щитом закрывшись от него. Дракон отошёл назад и из его открытой пасти показался голубой огонёк, быстро превратившийся в концентрированную волну ледяного огня. Но округлый щит выдержал, лишь заледенев на краях. Град стрел и болтов на дракона усилился. Несколько огненных снарядов катапульт приземлились рядом, а сколы и оторванные костяные части на драконьем черепе умножились. Иной решил отступить. Взмахом крыльев, дракон покинул поле боя также быстро, как и прибыл на него. Тухлость пропала и лэнгиец помог встать беспомощному Эурону. -Ты спас мою жизнь, капитан, — хмуро бросил Грейджой. -Ты не доволен, человек из Островов Железа? Он напрягся. Никогда и никому Грейджой не говорил о своей родине, обобщая все вопросы к ответу: «Далёкие западные земли». -Рад, что ещё живой, — со злостью ответил он, смотря, как солдаты окончательно закрепились на стенах и стремительно стали восстанавливать рубеж. Вихты впервые за всё многодневное сражение отступили. -Тогда радуйся, чемпион Огня, тебе ещё предстоит свершить множество деяний. Вирослав, что всё время находился недалеко и был одним из тех, кого дракон задел своим крылом, подбежал и помог Грейджою добраться до третьего рубежа. Эурон дал зарок моссовею не вмешиваться, когда он вступал в очередную схватку с Иным. Не хотелось терять такого искусного и опасного бойца. Сняв латные и грязные доспехи, чей тёмный оттенок стал серым вперемешку с чёрной землёй, Эурон омыл себя с помощью нескольких девиц. Одна из них, с необычными серебряными глазами смотрела на него пугливыми глазами лани, но он только ободряюще улыбнулся. Мыслей не было. И эмоций. Последующие дни обещали быть тоскливыми и равнодушными. Он выжег себя на короткое время. Когда через несколько часов прискакал гонец, сообщивший, что всех командиров собирает Баю Юн у предместий Тицюи, он незамедлительно отправился туда, взяв с собою Вирослава и сотню верных берсеркеров Бай Ли. Предместья стали штабом всех командиров собранной армии четырёх Владык, где разместился старый пройдоха Юн и генерал-капитан Джу Ди из Торгового Городка, единственный кто не называл себя императором, но состоял в союзе как один из Владык Альянса. Старый пограничник остался верен мёртвому Императору Пол-Ко и приютил у себя нескольких его отпрысков, надеясь ещё утвердить Синюю Династии на троне давно рухнувшей Империи. Все дома здесь оказались заняты солдатами, инженерами, знахарями и колдунами. Здесь царило оживлённая обстановка, смешались кони, люди, повозки. Свои временные жилища самопровозглашённые императоры обустроили со вкусом. Маленькие дворцы, а не дома бывших зажиточных горожан. Эурон каждый раз улыбался, смотря на это — иногда люди не понимали, когда стоит показывать свой статус и богатство. Старый пройдоха принял их у себя, в своей роскошной вотчине. Люди владыки Тицюи впустили его и остальных командиров, даже не отняв оружия и не осмотрев, что по Ий-Тийским меркам неслыханное дело. Когда-то давно так и было. Сидя во главе огромного, длинного квадратного стола, Баю Юн не был высоким, не мог он похвастаться и силой, мастерством или талантами великого полководца. Каждый из присутствующих здесь командиров внешне возвышался над бывшим чиновником Империи, словно великаны над единственным карликом. Но хозяином здесь являлся Баю Юн. Его полу прикрытые, хищные глаза вглядывались в каждого. Хилое, скрюченное и старческое тело не обманывало Эурона — перед ними находился опасный игрок. Сидящий в центре стола, Грейджой столкнулся взглядом со старым итийцем. Он предпочёл не давить, а отвести глаза, сделав вид, что не выдержал давления. Он все ещё чувствовал сильную усталость и вялость, предпочтя в данный момент занять выжидающую позицию наблюдателя. Но искорку презрения в глазах Баю Юна он приметил. Итийцы, особенно высокопоставленные, в большинстве своём пренебрежительно относились ко всем иностранцам. От диковатых джогос-нхайцев до таинственных жителей Асшая. -Мои наблюдатели сообщили мне о ситуации на втором рубеже, — сладким голосом оповестил всех хозяин Тицюи. Позади него возвышалось несколько телохранителей с закрытыми шлемами, — судя по всему, всё складывается неблагожелательно. Тринадцать собравшихся командиров переглянулись меж собой, и за столом установилась затишье. Никто не торопился убеждать Баю Юна в обратном. Как и что-либо предлагать — большинство здесь являлись слугами иных Императоров, лишь на время «одолженных» в помощь. Облачённый в церемониальные императорские одеяния Баю Юн никак не показал своего недовольства. Бывший старый чиновник продолжил: -Как долго продержится второй рубеж, «мои» военачальники? — Он выделил слово «мои» еле заметным ироничным оттенком. «Ситуация для его владений прискорбная, а он спокоен и равнодушен» — внутренне удивился и восхитился Эурон. Ублюдок, сидящий во главе стола напоминал ему Теона — такой же безучастный и безразличный даже в тяжёлых ситуациях. Грейджой гадал, что даёт этому самопровозглашённому императору возможность быть таким спокойным при его раскладах. Как такие люди, как Баю Юн, и его племянник Теон вырываются из женского чрева? Ответить на вопрос Баю Юна вызвался сидящий ближе всех Танзин, что холодным голосом, безо лжи или красивых, удобных слов сказал как всё есть на самом деле. -День, лучший вариант — два дня, — заключил Мастер Войны, — пока люди могут прийти в себя, но Цзянши в любой момент возобновят свои непрерывные атаки. «Цзянши» — так называли вихтов и Иных в простонародье и как яркий его представитель, Танзин называл тварей Хлада именно так, в отличии от аристократов. -Мы не успеем достроить четвёртый рубеж за такой короткий промежуток времени. А пятый это предместья Тицюи, — заметил один из командиров Баю Юна, — мы должны отбить первый рубеж! -В словах моего полководца есть резон, — с улыбкой заметил Баю Юн, прикрыв лицо разноцветным веером. Грейджой встретился мрачным взглядом с Рой Кхи. Сидящий рядом с ним капитан лэнгийцев, все ещё с закрытым шлемом, неподвижно застыл, смотря на Императора Тицюи. -Небесная глупость, господин Баю Юн, — без всякого страха и словно не замечая сгустившуюся атмосферу в помещении, сказал Танзин, — если вы хотите погубить всю свою армию, то Отец вам свидетель, вы её погубите. -У тебя есть предложение, Мастер Войны? -Тицюи обречён, — признал Танзин после минутного молчания, — наш единственный вариант это как можно сильнее замедлить и опустошить армаду Цзянши, выведя всех жителей Тицюи прочь из города. -Каждый день в Тицюи куются тысячи мечей, изготавливаются десятки тысяч стрел и болтов, добывается чёрное зерно. Горожане, ремесленники, дети и женщины каждый день работают без продыху, Танзин. Если мы потеряем этот город, мы приблизим слуг Льва Ночи к победе. -Мы вывезем всё что можно и перенесём в Абазад, — возразил Танзин, не понимая, или возможно, прекрасно осознавая, что предлагает отдать всё Императору Гунгу, — нам нужно только время. -Ты Мастер Войны, Танзин. Но ты не правитель и тебе не понять, — Баю Юн сощурился, — мой ответ — нет. Мы будем стоять. -Тогда нам незачем губить здесь жизни своих солдат. Слова Танзина поддержало ещё пара командиров из Абазада. Военачальники Баю Юна возмутились. Началась перепалка. Молчали немногие — Эурон посматривал на Вирослава, намёком давая понять быть начеку и готовым окропить меч кровью. Затаились полководцы Джу-Ди, смотря, как словесная свара может перерасти в кровавый конфликт. Баю Юн молчаливо, не изменяя своей бесстрастности, сидел за своим маленьким троном во главе стола, не торопясь вмешиваться и успокаивать. Внезапно капитан лэнгийцев встал во весь рост. И стукнул стальным кулаком по дереву, привлекая к себе внимания. -Хватит. Вы мужчины или склочные старухи? -Кто ты такой, чтобы оскорблять нас? — рявкнул один из слуг Баю Юна. Капитан вышел вперёд, подойдя к императору Тицюи. -Я имею такой же статус, как и ваш владыка, — осторожно, ловкими движениями капитан снял с себя шлем, обнажая угловатое красивое лицо, длинные волосы цвета ночи и пронзительные янтарные глаза яркого оттенка. На них глядела женщина, заставив всех поражённо замолчать. В могильной тишине, она назвалась своим полным именем: -Кира Цдянзэ, из рода Киары Великой, дочь императрицы Лэнга Короэй Четвёртой, владычицы Чёрного Острова! Баю Юн не показывая своих эмоций, вгляделся в лэнгийскую принцессу крови. -Когда Лэнг обещал прислать свою помощь, он не сообщал что пришлёт одну из своих принцесс. Голос молодой женщины изменился. Если под шлемом он казался глухим, хриплым и мужским, то теперь открыл всем бархатный, приятный ушам голосок. «Магия» — понял Эурон, застыв. Мысль, что его спасла от неминуемой гибели женщина, сначала неприятно кольнуло. А после… принесло интерес и извращённое любопытство. -Я вызвалась сама, и моя мать одобрила моё решение. -Самоотверженно! — признал Баю Юн. -Со мной говорили Древние! — оповестила всех принцесса. Её лицо приняло ненормальное, одухотворенное лицо и каждый итийец в комнате скривился. Для них Лэнг и их Боги, таинственные владыки подземных чёрных городов всегда были чужды, а религиозные традиции отвратительны, — Они сказали мне прибыть в Золотую Империю, дабы помочь повергнуть Тварей Хлада. Одухотворённое, застывшее лицо Киры впилось в Эурона. Грейджой посмотрел в ответ и вновь почувствовал за спиной еле ощущаемое присутствие. Которое исчезло так же быстро, как и возникло. «Красива!» — признал он. Скрытое доспехами тело наверняка обладала всеми изгибами тренированной и сильной женщины, вполне возможно ничуть не уступая его личной амазонке. Экзотичное лицо — узкие янтарные глаза, алебастровая кожа, необычайно алые, тонкие губы, веерообразные ресницы — не женщина, а тигрица. Они смотрели друг на друга несколько мгновений, и он почувствовал давно позабытое чувство желания… обладать. Никто из командиров Ий-Ти, кроме Эурона не воспринял слова принцессы всерьёз. Но спор утих и Баю Юн начал выпрашивать помощи у принцессы крови от Лэнга, который в отличие от его родины, не страдал от орд мертвецов. Говорят, на Чёрном Острове даже климат не изменился сильно, и его жители чувствовали себя вольготно в отличие от своих континентальных соседей. Она ответила неоднозначно, признав, что её мать не торопится прислать новую помощь в виде людей и провизии. Баю Юн явственно расстроился. Тема перешла вновь к обороне Тицюи. -Есть решение нашей проблемы, — впервые подал голос Эурон, соревнуясь взглядом с сидящей напротив него принцессой. -Если говорит Злая Ворона, значит, у него действительно есть козырь в рукаве, — сказал Баю Юн и все замолчали, прислушиваясь к словам Грейджоя. Сказанное их поразило. Кто-то не поверил, кто-то безмолвствовал. Но Баю Юн всячески одобрил это, цепляясь за последнюю соломинку спасения собственной столицы и владений от превращения в бесплодные пустоши. Прошёл день. Мертвецы вновь начали своё неумолимое шествие. Как и сказал Танзин, второй рубеж продержался день-полтора, прежде чем пасть — люди, несмотря на короткую передышку, не выдержали и отступили на третий. Стоя на очищенной от снега поляне на одном из холмов, Эурон чертил огромный знак. Крови было достаточно, и он делал последние штрихи. На важных участках знака установили высокие и толстые столбы, к которым сейчас солдаты Грейджоя привязывали мужчин, женщин, стариков и детей. Но это были не простые люди. В каждом из них текла кровь правителей, могущественных императоров прошлого. Королевская кровь, как бы сказали в Вестеросе. Жрецы Р’глора выполнили неплохую работу по поиску императорских бастардов. Кровь Лазурных Императора, непризнанные сыновья покойного Бу-Гая, потомки Бордовых Императоров и даже единственная и возможно, последняя представительница Жемчужно-Белой Династии. -Не плачь, — улыбнулся Эурон, нежно вытирая слёзы с глаз сереброглазой девушки, что ранее была его служанкой и наложницей, — смотри на это с хорошей стороны. Ты умрёшь за благое дело. Она заплакала сильнее, но не сопротивлялась, когда воины привязывали её к столбу. -Всё готово, господин Эу-Ран! — сказал Бай Ли. Вирослав сзади на короткое мгновение шевельнулся, словно тень. Танзин и десятки командиров пожелали узреть таинство ритуала и Грейджой им не препятствовал. Здесь присутствовала и принцесса Кира, которой он улыбнулся азартной, возбуждающей улыбкой. Прислушавшись к себе, Эурон понял — пора! Амулет нагрелся, показывая, что готов к совершению древнего магического действа. -Взываю к тебе, — чётким, выверенным тоном начал он, — взываю к тебе, Владыка Огня, Теней и Крови! Валирийский кинжал прошёлся по горлу одного из детей, и кровь обильно потекло по всему его телу, впитываясь в ткань, кожу и дерево. -Взываем к тебе, Владыка Огня, Теней и Крови! — мощным хором повторили за ним асшайские жрецы, вознеся руки к небу. -Прошу, дай мне победу во Тьме. Драконья сталь пропиталась кровью старика, что молчаливо молился древним Ий-Тийским богам. Но они молчали. А старик стал питательным веществом для другого божества. -За Ночью следует Рассвет. А Рассвет — это ты, Владыка! Огонь, яркий, отливающий краснотой возник на кровяных линиях и стремительно расползся вокруг, впиваясь своими язычками в столбы. Заголосили те, до кого не успела добраться рука Эурона. Огонь не торопился превращать их в пепел, словно наслаждаясь мучениями агонизирующих людей. -Не плачь, — повторил Эурон, нежно улыбаясь своей бывшей служанке. Огонь ещё не добрался до неё и ему требовалось как можно быстрее сделать последний штрих, — думай о хорошем. Обо мне, ведь я лучшее, что случалось в твоей жалкой жизни. С нескрываемым удовольствием он резанул по горлу, и алая кровь брызнула вокруг. Серебряные глаза затухли, и Грейджой с извращённым наслаждением наблюдал, как огонь пожирает тело девушки. Огромное пожарище неровным треугольником вспыхнуло и достигло высоты в десятки метров, не торопясь тухнуть. Нет, ему нужно было кое-что ещё. Подошёл Вирослав, держа в руках завёрнутое тельце младенца. Грейджой принял его и вгляделся в красивые индиговые глаза малыша. -Так ты возможный потомок Гиркуна, — пощекотал малыша за щёку Эурон. Малыш захихикал и потянулся ручками к нему, ожидая тепла и ласки. Эурон её дал. Визгливые крики брошенного в огромный костёр младенца взбудоражили всех вокруг. Командиры, потрясённые, сделали шаг назад, один лишь Танзин безучастно смотрел на всё это с холодным любопытством. Жрецы продолжали воспевать имя своего бога, прося силу и мощь. Мгновение и вспыхнув ярким огнём на слишком высокое расстояние, огонь за секунду потух. Все затихли. Наступила гробовая тишина, прерываемая лишь далёким воем мертвецов. Серое небо озарилось лучами света. Чтобы превратиться в огненные столбы, впившиеся в землю. Там где находились орды вихтов. Какофония впивающихся в уши звуков, горящее зарево, распространившиеся на множество километров. Вихты, мёртвые животные, гиганты, летающие крылатые люди и даже Иные — всё это превратилось в пепел. Десять минут — именно столько понадобилось Р’глору. Эурон расхохотался в оглушающей тишине поля боя.