Desire of u

      11 октября.

Понедельник.

      — Мы с тобой никогда не были на колесе обозрения!       — Как не были? Разве ты не помнишь?       — Но… это было так давно, я хочу побывать там вновь, с тобой. Высоко и далеко от всех! Прошу!       — Какой же ты у меня все-таки… Он не успел договорить, потому что Антон вобрал его губы так ласково, что тот не стал противиться, а наоборот, поддался звериному соблазну. Поцелуй такой властный, до исступления. Казалось, что каждый из них пытается доказать что-то другому. Длится, правда, он не долго, и момент разрыва сладостного поцелуя наступает неожиданно, застав врасплох влюбленных. — Давай, нам пора.       Антон закрывает глаза, будто показывая своему партнеру, насколько сильно он ему доверяет. Склейка. В долю секунд молодые люди оказываются наверху, в кабинке белого цвета, которая судорожно покачивается. Бесконечный подъем не так уж и бесконечен рядом с любимым человеком. Солнце уже около получаса как пошло на попятную, спрятавшись за недосягаемым горизонтом. — Смотри! Смотри же! Да не на меня!, - Антон звонко засмеялся. - Там горы, вершины которых покрыты снегом, словно свадебная фата. Там красные тюльпаны, старательно тянутся вверх, пытаясь быть ближе к небу. Там снежный барс, гордо хвастается своей светло-серой шубкой. Гляди, любовь моя! Он вдыхает полной грудью, толи от волнения, толи от счастья. — Почему же ты улыбаешься так по странному, словно смеясь надо мной?, - непонятная реакция мужчины сбивает с толку Шастуна. — Разве этого не было? Ведь было, глянь же! Мне показалось? Нет! Это точно было, любовь моя! Движение. Движение вниз. Кабинка приземлилась, двери распахнулись и они оба ступили на бетонную дорожку. — Давай убежим туда? Здесь нас ничего не держит! Там что-то происходит, может именно в том месте мы обретем покой? Разве ты не желаешь умиротворения?, - Антон говорит четко и уверенно, будто и вправду однажды бывал в только что увиденном, но на самом деле неизведанном месте. Антон не глядя, пытается нащупать теплую ладонь Арсения, и сжать ее так крепко, насколько хватит сил. Вот лишь, он промазал на пару сантиметров, и коснулся бедра своего мужчины, на что тот резко отпрянул, как от удара электрическим током силой 100мА, впоследствии отходя от Шастуна на расстояние вытянутой руки. — Ха, - холодный смех разрядил минутную тишину. — Ты серьезно повелся? — Ты… Ты о чем?, - Шастун вытаращил глаза, стоя в полном ступоре. — Не хочу рушить твои воздушные замки, но ты и я… Пффф, я к тебе ничего не испытываю, Шаст, - ответил Попов. — Никакой искры, не говоря уже о более высоких чувствах. Антон затрясся не столько от пробирающего до костей холода, сколько от услышанных слов, которые как тысяча острых кинжалов вонзилось в сердце. — То есть, все что между… между нами было ничего для тебя не значит?, - голос предательски дрогнул, а вокруг все двоилось, стремительно уползая вперед. — А что между нами было?, - фыркнул мужчина. — Я проводил с тобой время, а ты нафантазировал себе невесть что. — Я… не понимаю, - Антону хотелось кричать так громко, чтобы весь чертов мир услышал его, переживая нестерпимую боль вместе с ним. — Ты слишком глуп, чтобы понять, но я объясню. Любовь - это всего лишь бонус. Бонус к чему-то приятному, к чему-то что у тебя всегда было. Пойми же ты, нельзя делать другого человека смыслом своей жизни. Выбрав этот путь, ты не вернешься назад. Ты будешь стараться для кого-то, но рано или поздно его не станет, и причина ухода совсем не будет имеет значения. Соответственно, все твои никчемные достижения сойдут на ноль, вместе с тем бонусом, дополнением и неким стимулом. Тебя засосет в болото. А если выражаться точнее, то тебя уже засосало, - слова Арсения действовали на Антона как выжигание каленым железом. Попов говорил так безразлично, будто он повествует о своем обыденном дне. — Не будь ты таким глупым, как я тебе объяснил, ты бы не пошел этой кривой дорожкой. Арсений в последний раз оглядывает Антона сверху донизу, высокомерно цыкает, и уходит. Шастун пытается его догнать, но десять шагов Попова равны одному шагу Антона. Он продолжает непрерывно шагать за человеком, которому Шастун был готов посвятить всю свою ничтожную жизнь. Да, посвятить, а не отдать, ведь второе до жути легко. Однако все тщетно. Арсений постепенно растворяется в проклятой мгле. Все сливается, и Шастун не понимает, продолжает ли он идти. Он шел так долго за человеком, от которого ему сносило крышу всякий раз, как только тот его замечал, что ему показалось, словно Шастун сам сейчас превратится в шаги. Он больше не идет? Он стоит на месте, и его засасывает на вязкое дно? Такого быть не может. Нет, он шел. В этом Антон уверен. Единственная подлая подстава — окончание на букву Л, которое сотворило грязную миссию. Антон проснулся от собственного крика. По лбу и спине стекал холодный пот, подушка была вся мокрая. Он сел в кровати. За окном виднелись темные облака и свет из нескольких квартир из здания напротив, а значит утро наступит не скоро. Еще ни один сон не был настолько приятным и отвратительным, одновременно. Парня трясет, точь в точь как в первую ночь в квартире Арсения Сергеевича. А может, даже сильнее. Шастун усиленно потирает глаза, чтобы прийти в себя и направляется в ванную. Одной рукой он держится за бортик ванны, другой открывает кран, чтобы умыться холодной водой. Хочется окунуться целиком в ледяную воду, смыть остатки кошмарного сна. Вместо этого подросток плетется за бутылкой прохладной газировки, и возвращается к себе, бормоча что-то вроде • Не хватало его еще и во снах видеть. • Лучший момент из снов - это первые 15 секунд, когда ты волнуешься после увиденного, пытаясь разобраться в чем дело. Ты еще не до конца осознаешь, что с тобой стало, что тебе снилось, кто был, а кто отсутствовал. Позже, ты возвращаешься в реальность, и думаешь «лучше бы этот сон был единственной настоящей проблемой на сегодня». Окей, сны на подобии «летающих дельфинов в желто-лимонных облаках, за которыми я наблюдал из дирижабля», как минимум можно насилу трактовать, прочесть в соннике, спросить у знакомых, вдруг кому-то такое снилось. А что делать с таким сном, как только что приснившийся Антону?       3.43 ночи или утра, называйте как хотите, но желание вернуться в кровать и отсыпаться оставшиеся 3 с лишним часа, напрочь пропало у Шастуна. Парню казалось, что даже монстр под его кроватью потешается над ним, считая последним лохом.        Антон потратил 25 минут на открытие больше 30 вкладок в гугле, чтобы понять, что он только что увидел, но подросток так и не смог собрать мысли воедино и вбить адекватный запрос в поисковике. Последняя капля терпения иссякла, и он закрыл браузер, отключая ноутбук.       • Мой ноут наверное плачет от счастья и боли, благодаря за освобождение от издевательств. •       Чувства удивления и легкого страха не хотели покидать Шастуна. Он взял телефон, по памяти набрал номер Арсения Сергеевича, и смотрел на контакт. Смотрел в течении 5 минут, но понятное дело, не набрал.       • Что я ему скажу? Я к Вам определенно что-то испытываю, а Вы по отношению ко мне что-то чувствуете? Симпатию, привязанность, или может какие-нибудь другие ванильные чувства, которые Вы сами же породили во мне? Поможете разобраться с моими демонами, которых Вы заставили плясать под Вашу дудку? И что? Он назовет меня конченным ебланом, а потом я буду послан? Пусть и заслуженно, но буду послан! •       Шастун безнадежно вздохнул.       • Неужели я... гей? Твою мать! Так, спокойно. Я не могу быть геем. В голове не укладывается. Как я могу вообще что-то знать, если никогда не испытывал даже симпатии к кому-либо? А с ним... точнее, от него внутри разрастается тепло, кровь кипит стоит мне вспомнить его очертания. Никогда ни на кого не торкало, а тут снесло голову со скорость света. А можно ввести новую ориентацию - падкий на Арсения Сергеевича? •       Шастун делает глоток воды, а хотелось бы чего покрепче. Мысли бежали одна впереди другой, поэтому думать спокойно так и не получалось.       • Правильно говорят, никогда не говори никогда. Да, блять! К чему мне приснился этот гребанный сон, который так реалистичен... Если думать по порядку и начать с истоков, то меня тянет к нему, как к личности. Такую персону невозможно упустить из вида. Я же могу быть всего-навсего быть заинтересованным в нем? Мне хочется слушать его рассказы из жизни, даже если порой в них будет проскальзывать нотки поучительности, хочется лежать на рассвете в его уютных руках, наблюдая за качающимися ветками стройных елочек и слушая мелодичные звуки ласточек, которые ютятся, обсуждать теорию эмоций или квантовое излучение, тема ведь не имеет значения, хочется объездить с ним мир, подкалывая его, если перед самым выходом он забудет положить паспорт в рюкзак. Хотя нет, из нас двоих, забуду точно я. А он, наоборот, все будет помнить. Именно поэтому меня тянет к нему, как железную шпильку для волос к кусочку магнита. Офигенное сравнение, но это ведь не суть, правда? •       В теле не было клетки, которая бы не жаждала его. Не объяснить это чувство, не определить.       — Ути бозе, глупый мальчишка мучается от кошмаров по ночам, вдобавок видя своего тренера. Может тебя еще по голове погладить, такого трусливого?, - передразнивая себя, бормотал Антон.

***

      Антон проснулся разбитым, в подвешенном состоянии, с болью в голове. Складывалось ощущение, что утро не задастся. Что, в принципе, и случилось. Яичница, про которую Шастун забыл, отвлекаясь на заварку кофе, сгорела, от чего в квартире появился противный запах. Да и кофе, в последствии он пить не стал, мало ли, с таким везением прольет его на себя. Отличное начало недели, что еще сказать.

***

      — Кто сдает мой предмет?, - листая журнал, спросила Елена Викторовна, учительница по литературе.       Из присутствующих 3-ое подняли 3 руки, включая Шастуна.       — Антон?, - с пренебрежением заявила та, — И куда ты собрался? Разве ты не подался в спортсмены? Глупая затея что та, что эта.       Шастун сидел с незначительным недоумением, выраженным бестактным поведением педагога. Тоже не с той ноги встала сегодня?       — Я вроде как вопрос задала, Антон, - гнула свою линию женщина.              — Я рассматриваю направление живопись и изящные искусства. А спорт, это так, - Антон махнул рукой, — хобби.       — Превосходное время для поиска хобби!, - с сарказмом ответила учительница. — Все пашут, учатся, а ты лоботрясничаешь.              Шастуну на миг показалось, что еще немного, и пар из ушей начнет идти и оглушительно свистеть. Становиться на один уровень с ней подростку не хотелось, поэтому пришлось молча проглотить упреки.

***

      Антону хватило 3-х недель, чтобы заметить значительные изменения в себе после того, как он начал заниматься спортом. Конечно, ярких изменений в теле пока не наблюдалось, но с моральной точки зрения... стало легче, что ли? Все плохое настроение Шастун выплескивал в тренировочном процессе, от чего работать над собой хотелось еще больше. Парень находил в этом утешение, спокойствие и чувство собственной нужности. Однако было единственное но, которое рушило практически все. Арсений Сергеевич. Антон пытался как-то проявлять "внимание", что-то спрашивать, в каком-то смысле подражать Оксане и ее шуткам, но этим все заканчивалось. Мужчина тоже "кидал" неоднозначные взгляды, интересовался каковы успехи в школе, 11 класс как никак. Только этого чертовски мало. Такое "общение" по ощущениям напоминало Шастуну корку от понемногу заживающей раны, которую ты по итогу отковыриваешь и кровь сочится снова, и так по кругу. Вся картина угнетала парня, отчего он все чаще ходил с кислым выражением лица, хотя не очень любил демонстрировать свои переживания.

***

      — Тох!, - позвала Суркова Антона, пока Алексей с Сергеем расставляли барьеры для разминки.       Шастун подошел к девушке, нахмурившись, мол, "чего звала?"       — У тебя что-то стряслось?, - она подошла к нему поближе, чтобы парень не мог избежать зрительного контакта. — Будешь врать, скажу Арсению Сергеевичу, что ты смухлевал на последнем подходе, да еще и нас подговаривал.       — Ты так не сделаешь, - тихо засмеявшись, выдал Шастун.       — Аррррс-е, - начала было девушка, как Антон вновь изменился в лице, и осуждающе покачал головой.       — Тогда говори!, - не отставала Оксана.       — Ничего не случилось, просто как будто на эмоциональных качелях в последнее время, не более того.       — Кто-то раскачивает или ты сам себя посадил на качели?       — Походу, я сам..., - задумчиво отозвался парень.       — Может тебе прописать профилактирующий подзатыльник, что скажешь? Отличное средство, многим помогает.       — Зная себя, меня даже это не спасет, - с ухмылкой ответил Антон.       — Можем выйти как-нибудь и развеяться, если желаешь, - предложила Суркова.       — Как-нибудь... Да, обязательно, - безучастно выдает спортсмен, наблюдая за Арсением Сергеевичем, который подходил к ним, при этом разговаривая со Станиславом Вячеславовичем.

***

      — Что у нас на сегодня?, - спросил Матвиенко.       — Нам нужно готовиться к смерти, или Вы нас пожалеете?, - поддержала Оксана.       — Сейчас все вам скажу, а готовиться или нет, решать вам, - ответил Арсений Сергеевич в своей манере.       Тренер озвучивал сегодняшний план тренировки, а Шастун не скрывая, ловил мух. Суркова легонько пихнула Антона, чтобы тот сконцентрировал свое внимание, и его, вроде как отпустило.       — Всем понятны ваши работы? Если да, то вперед с песней, да поживее, - мило улыбнулся тренер, хотя все понимали что значила эта улыбка.       — Антон, - продолжил мужчина, от чего у Шастуна внутри все сжалось, — а для тебя у меня кое-что есть. Эта фраза ввела подростка в такой ступор, что он не издал и звука. Арсений Сергеевич протянул черную сумку-мешок с надписью nike, и тогда Антон все понял. Он взял сумку, потянул за шнурок и нырнул рукой вытаскивая содержимое.       — Блин, такие классные!, - спортсмен сел на скамейку, держа в руке пару новых шиповок.       — Примеряй. Самое главное, чтобы сейчас с размером не прогадали, - ответил Арсений Сергеевич, замечая как сильно загорелись глаза его спортсмена.       Антон еще немного покрутил в руках новую обувь с шипами, разглядывая ее с разных ракурсов. Подошва игриво переливалась, что добавляло большую изюминку шиповкам. Налюбовавшись, Антон затянул шнурки, и встал с сидения.       — Ну как ощущения?, - спросил мужчина.       — Непривычно, если честно. Сидят, кстати, прям впритык, - в голосе были слышны нотки радости.       — Нога точно не ездит? Шиповки должны сесть прям по ноге, иначе если будет жать, то они принесут уйму дискомфорта. А если стопа будет ездить, то тут и так понятно.       — Нет, сели как свои!       — Они еще немного разносятся, там видно будет. Что ж... Поздравляю тебя с обновкой, Шаст. Ждем мощных результатов зимой.       — Спасибо большое. Думаю, эта красота будет мотивировать меня на успехи.       — Приятно слышать. Побегай сегодня с Сурковой спринт, не хочу сегодня с новыми шиповками нагружать. Ты же слышал ее работу?, - уточнил мужчина.       —Д-да, конечно, - ответил Антон, и отправился к Окс, которая по всей видимости отправлялась на отметку 80 метров.       Пройдя метров 30, Антон окликнул девушку, чтобы та его подождала.       — Ого! Что я вижу! Какие классные!, - воскликнула Суркова.       — Дяяя!, - так по-детски пролепетал Антон. — Не завидуй, - ответил он, высовывая язык.       Девушка наступила на нос шиповок Шастуна, не зашипованной частью своей обуви.       — Ай! А это еще за что? Ты все-таки завидуешь этим малышкам?       — Так делают, когда кто-то приобретает новые шиповки. Это как традиция, чтобы было много отличных результатов. Так что я тоже жду зимний разрыв, Антон!, - с воодушевлением говорила Окс.       — Я ваши традиции... Сама знаешь!, - ребята уже подходили к 80 метрам, поэтому решили постоять, переводя дыхание перед спринтерской работой.

***

       Антон шел по Батарейной дороге, раздумывая о всяких событиях из своей жизни. На душе скребли кошки, от чего хотелось лезть на стену. Нервы были натянуты как тетива лука. Шастун непроизвольно облизал пересохшие губы, как делает это голодный при виде ломтика черствого хлеба. Чертовски захотелось прикурить, но Антон вот как несколько дней собрал остатки воли в кулаке. А для курильщика пару дней, это еще какое достижение. Руки сами по себе лезли в карман куртки, в поисках пачки.       • Нужно перейти на электронки, и бросить станет легче. Нельзя вот так сразу. •       Звук из-за спины заставил обернуться, но не сразу, потому что Антон иногда так глубоко залезал в свое сознание, что ему казалось, что голос, который ему слышится - его собственный. Но сейчас его звал некто другой.       — Запрыгивай, - словно приказывая, начал мужчина.       — Вы меня сталкерите, Арсений Сергеевич?, - Шастун быстро оглядел мужчину, сидящего в машине, и опять отвернулся смотря вперед на тротуар.       — Пока что нет, - пошутил тот, чтобы якобы разрядить обстановку, но без толку.       — Езжайте домой, - продолжая смотреть под ноги, заявил парень.       — Садись, говорю. Не видишь грузные тучи, которые сгущаются?       — Я люблю дождь. Может я вообще заболеть хочу, какая Вам разница?       — Я тебя подвезу, залазь. Заодно и поговорим, - гнул свое тренер.       — Арсений Сергеевич, не лезьте не в свое дело, - огрызнулся подросток.       — Шаст, - чересчур строго произнес мужчина, — Я за тебя волнуюсь. Ты беспокоишь меня, когда заблагорассудится, а я, видишь ли, не могу поинтересоваться твоим состоянием?       — Купите себе растение. Камелию какую-нибудь. Оно такое же капризное, как и я. Вот и волнуйтесь о нем.              — Антон, я не хочу затаскивать тебя силой, потому что я не маньяк, как ты намекнул пару фраз тому назад. Поэтому садись сам.              — Твою мать, - тихо выругался Шастун, сходя с тротуара, и подходя к задней двери машины.       —Вперед, - донеслось до ушей подростка, и он обогнул машину, усаживаясь справа от мужчины.       Какое-то время они оба молчали. Антон открыл окно, высовывая голову и наблюдая за людьми прогуливающимися в парке. Воздух действительно пахло дождем.             — Арсений Сергеевич, я конечно не хочу умничать, но Вы так-то не знаете где я живу, и едете не в ту сторону.       — А кто сказал, что я тебя сразу же повезу домой?, - сосредоточенно следя за дорогой ответил мужчина.       — Значит, все-таки в лес?, - пошутил продросток.              — Именно, в лес. Тут не хватает фразы, "это будет нашей общей тайной, маме говорить не надо", - подхватил мужчина.       — Господи, Арсений Сергеевич..., покачал Шастун головой.       Проехав еще минут 5, мужчина остановился около какого-то кафе, и сказал, что сейчас вернется. Через какое-то время он вышел из заведения держа что-то в руках, чего Антон не мог разглядеть. Все равно тот сейчас сядет в машину, и все станет понятным.       — Держи, - Арсений Сергеевич протянул бумажный стаканчик подростку. — Надеюсь ты любишь раф. А тут, - отдавая второй пакет Шастуну, проговорил мужчина, — выпечка. Поешь.

***

      По итогу, Арсений Сергеевич доехал до какого-то незнакомого для Шастуна места, что вызывало некое покалывание в висках и странные ощущения внизу живота. Как выяснилось, мужчина привел их в свое любимое место, на крышу, но не общественную, а по всей видимости ту, на которой тренер часто проводил время в гордом одиночестве. А может и не в одиночестве.       Вид был потрясающий, живописная панорама родного города. Антон молчал, в ожидании. Он слабо понимал, почему мужчина решил провести с ним время, так еще и на крыше.       — Расскажи мне, что тебя гложет и беспокоит, Шаст, - начал Арсений Сергеевич, усаживаясь по удобнее.       — Зачем? Чтобы Вы меня поучали уму разуму?, - не смотря в его сторону пролепетал Антон.       — Нет. Я вижу, что тебе тяжело, и что тебе некому высказаться.       — И что с того? Вы мне не нянька, если Вы забыли.       — Я всего лишь хочу, чтобы ты скинул тяжелый камень с плеч, - отчеканил мужчина. — Иначе есть вероятность, что твой внутренний демон съест тебя с потрохами.       Антон бросил краткий взгляд на сидящего справа от него мужчину. Его вводило в заблуждение такое внимание со стороны тренера.       — Вы же никому не скажете?, - спросил подросток с надеждой.       — Конечно я не скажу, - заверил тот.       Шастун вздохнул. «Не буду я вещать о своих до сих пор непонятных чувствах к нему. Расскажу о том, что и вправду гложет. Если бы Арсений Сергеевич заранее знал, какая долгая история его ждет, то забил бы болт на меня».       — Отец нас бросил, - принялся рассказывать Антон. — У меня нет ни одного светлого воспоминания о нем. Он работал официантом, зарабатывал приличные деньги, чтобы мы летом ездили на отдых. В моем окружении были знакомые (друзьями их назвать нельзя), у которых не было возможности уехать хотя бы в Сочи, не говоря о выезде заграницу. Я говорю Вам это, чтобы по мере моего рассказа, Вы не подумали, что я неблагодарный ребенок, который только и делал, что сидел на шее родителей и болтал ногами.       Антон взял маленькую паузу, думая, что говорить дальше.       — Позже, он выкупил бар неподалеку от места, где он работал. Вот тут-то началось веселье. Он начал выпивать, причем по-черному. Он смешивал все, что можно и все, что нельзя. Были дни, когда его друзья привозили отца домой, а на нем не было лица... Отец часто терял вещи, деньги, как-то потерял телефон. Его работники, которых он, между прочим, знал много лет, стали дурить его. И знаете, на их месте я бы тоже его дурил. Ты не можешь пить на своем же объекте, пусть у тебя и есть работники, которые нальют клиенту пиво, и сами закроют кассу. Впоследствии отец уволил всех до единого, и остался следить за баром один.       Антон томно вздохнул. Арсений Сергеевич чувствовал себя неловко, думая, что насильно заставил Шастуна ковырять старые раны. Мужчина даже начал винить себя, но старался не подавать виду.       — Отец начал изменять, налево и направо. Я понимаю, он должен был привлекать клиентов, особенно девушек, своей открытостью, харизмой, добродушием. Только вот хорошие качества, он направлял не в то русло. А моя мама терпела его измены. Она считала, что пока он приносит деньги в дом и помогает поставить меня на ноги (хотя в моем воспитании он не принимал никакого участия), можно, и даже нужно закрывать глаза на его выходки. Позже отец начал зачастую угощать клиентов на баснословные цены. А после этого, он жаловался нам, что денег нет, мол, поставщикам и арендодателям нечем платить. Отец брал деньги в долг у своих смутных друзей, и мог месяцами не возвращать.       Шастун нервно запустил пальцы в светлые кудри, расправляя прическу, которую немного потрепал ветер, блуждающий на крыше.       — Я терпел его пьяные выходки, но больше всего я переживал за маму. Она всегда старалась ему помочь, когда у того были проблемы. Она хотела изменить график работы, чтобы помогать ему по бару. Но он был категорически против, потому что не смог бы спокойно выпивать за вечер 5 кружек пива, и трахаться с очередной девицей в туалете…, Вы уже меня извините. Но в один прекрасный день всё достигло пика. Отец нажрался в стекло. Пришел домой к 4-ом утра, разбудил меня и стал спрашивать, где мама. А мама, чтобы Вы понимали, была на ночной смене. В тот день она пахала 2 смены подряд. Отец рявкнул, сказав, что я ему напиздел, и тот покинул квартиру. Я не придал этому особого внимания, так как решил, что папаша отправился в очередной кабак. Как выяснилось, он приперся к маме на работу, и устроил там скандал. Орал на весь ресепшн, чтобы позвали его жену. Когда та пришла, он обругал ее при всем честном народе, обвинил в многократных изменах и назвал подворотней шлюхой, и сбросил обручальное кольцо ей в лицо. Вы можете представить себе, насколько моей маме было неприятно? Я лично, не могу. Когда она вернулась домой, было позднее утро. Отец сидел в гостиной, не протрезвевший, но с очередной бутылочкой темного пива перед телеком. Я же сидел в своей комнате, потому что не переносил трезвого отца, а пьяного - так тем более. Когда тот услышал звук входной двери, то вскочил и побежал в коридор…       Антон жадно глотал холодный воздух.       — Он ударил мою маму. Ударил так, что я услышал, как мама стукнулась о стенку. Я выбежал из своей комнаты, а дальше… Дальше все как в тумане. Я пропустил момент, когда сам успел заехать отцу по носу. Мне показалось, что удар пришелся мимо, а даже если по цели – то удар был какой-то бабский что ли… Но у отца кровь хлыстнула фонтаном, чему я был рад. В нашей прихожей стоял шкаф с зеркалом. Он толкнул меня со всей дури на зеркало. Стекло разбилось на куски с оглушающим треском. Мама вскрикнула, а я пытался сообразить, что произошло. Мысли не могли собраться в кучу, они путались, сбивали с толку. Я опустил голову, и увидел кровь на руках, на полу. Повернулся, чтобы посмотреть на своего ненавистного отца. Я хотел заглянуть в его глаза, чтобы понять, что он испытывает в данный момент. Не из-за волнения за него, а из любопытства. Есть ли в нем хоть капля уважения к себе и к окружающим? Но я ничего не нашел. Глаза его были стеклянные, пустые, ничего не выражающие. Я навсегда запомнил этот взгляд…       — Отец хлопнул дверью и ушел. Мама была вся в слезах, пыталась помочь мне встать. К тому времени футболка с левой стороны приобрела темно-красный оттенок. Только я не знал, что помимо левой стороны, задняя тоже запятналась. Мама потащила меня в ванную промывать рану, которая появилась на затылке. Стоять было тяжело, кровь все лилась и лилась, окрашивая ванную. В какой-то момент поток стал меньше, мама быстро перевязала место раны, и мы отправились в больницу. Хорошо, что стекло не застряло в ране. Мне обработали затылок и левый бок, где также были длинные и тонкие порезы от разбитого стекла. У меня даже остался шрам.       Антон приподнял низ зеленого худи и посветил фонариком. На левом боку красовался белый шрам, ориентировочно 7 см. Арсений Сергеевич глядел на мальчика с сожалением, грустью, сочувствием. Он хотел аккуратно провести пальцем, по рубцу, но передумал.       — Этот шрам напоминает мне о том, что я не сдался. Он для меня своего рода мотивация. Призыв, чтобы я двигался дальше, не оглядываясь назад. Он мне очень нравится, как бы странно это не звучало.       Антон выключил телефонный фонарик, и опустил худи.       — Случай с избиением повторялся не единожды. Сколько раз у нас летала посуда, картины, техника. Даже карнизы для ванной. Мама ходила с синяками. Она боялась ударять в ответ, думая, что однажды ударит так, что убьет его, и я останусь один.       Шастун замолчал, разглядывая свои кроссовки. Ему хотелось перебирать что-то в руках, чтобы успокоиться, будь это провод, шнурок или цепочка.       — Мама очень любила моего отца. Я уверен в этом. А он погубил, истерзал, унизил ее. Хуже всего – он разбил ее сердце. Отец не любил ее. Не любил меня. Меня он считал слабаком. Он любил лишь себя, и тешил свое эго. Откровенно говоря, я тоже его не любил. Для меня он всего лишь мясная оболочка, которая в свое время отдала У-хромосому. Он был как раковая клетка, после одного проступка, «образовал» сотню таких же и вытравил душу из мамы. Я несколько лет просил маму развестись и выставить алкоголика за дверь, но она считала, что развод плохо отложится на моей психике. Она не учла одну главную деталь, что отец уже оставил свое грязное пятно в моей жизни, и что развод лишь облегчил бы нашу с ней ситуацию… Знаете, я думаю, что моя психика была отговоркой. Она просто не могла без моего отца, вот и не разводилась. Благо, до недавнего времени… Но я ее не осуждаю.       «Особенно теперь, когда сам боюсь, что влюблен безответно», вихрем пронеслось в голове Шастуна. Зеленые глаза были полны влаги, подобно вешним тучам. Антон старался держаться, потому что не хотел, чтобы мужчина видел его слабость. Арсений Сергеевич впервые что-то сказал за это время.       — Антон, мне очень жаль, что тебе все это пришлось пережить. Никто не заслуживает такого. Ты…       — Это еще не все, - перебил его подросток. — У меня была старшая сестра, Злата. У меня были великолепные отношения с ней, я думаю все, кто нас знали, завидовали. Она устала от этого бардака, от пьяного отца с его похождениями, его долги, его недоделанные смутные друзья. Однажды, они выследили Злату, когда та возвращалась с работы. Пригрозили складным ножом, обещали перерезать ей горло, тогда они и будут с отцом квиты. Злата съехала от нас к своей подруге неподалеку. Ей пришлось сменить работу. Вторая работа была больше по душе. Там Злата познакомилась со своим женихом. Вы бы видели, как сияли ее глаза. Я был так рад за свою сестру, Вы представить себе не можете. Впервые я испытывал такое чувство, и мне даже, казалось, будто это не ее, а мой жених! Настолько я был счастлив, что Злата нашла человека, с которым чувствует себя как дома. Они обвенчались, взяли отпуск и решили отправиться отдохнуть в Италию. Только они так и не успели отдохнуть… Ее жених не справился с управлением в месте, под названием Стельвио. Они оба разбились прямо на месте. Антон больше не мог себя сдерживать. У него проступили слезы. Он будто вновь вернулся в тот день, когда услышал эту роковую новость.       — Мы даже не смогли попасть на похороны, понимаете? Моя любимая сестренка… Мне очень ее не хватает. Прошло 3 года, а я все еще вздрагиваю, когда вспоминаю ее, вижу где-то лицо с похожими очертаниями. Мне бы обнять ее на пару минут, услышать ее звонкий смех. Это я так мучаюсь, а мама так вообще… Горе-муж, сын-разгильдяй… Была красавица-дочь, а потом и ее не стало…       Голос предательски задрожал. Антон хотел сглотнуть ком, накатывающийся к горлу. Из глаз покатились горькие слезы. Парень отвернулся, боясь, что Арсений Сергеевич воспримет это как некую жалость или мольбу о помощи.       — Тш-ш-ш, Ша-аст, - Арсений Сергеевич аккуратно потянул Антона за локоть. Тот хотел начать сопротивляться, но вместо этого он окунулся в объятия мужчины. Антон тихо всхлипывал и шмыгал носом, уткнувшись в грудь тренера.       — Лапочка… Успокаивайся, мой хороший. Я уверен, ей там хорошо. Ее лишь огорчает, что ты так тоскуешь и грустишь. Ведь сестра желала тебе только лучшее.       Антон лишь кивнул головой, сильнее прижимаясь к Арсению Сергеевичу. От него веяло ноткой душистого меда и спелой вишни. Антон аж закрыл глаза от удовольствия. Запах… нечто личное. Такое же личное, как и мысли в 4 часа утра.       Шастун вдруг отпрянул от мужчины. Арсений Сергеевич сделал характерное движение головой, а на лице было изображено недоумение. «Может я сделал что-то не так?» подумал мужчина.       — Дальше стало только хуже. Я часто прогуливал уроки. Делал какие-то мелкие подлянки людям. Связался с непонятной компанией. Был там один пацан, встречался с преподавательницей из университета. Говорил, что прям любовная любовь. Как-то его застукала его же бывшая, когда тот шпилился со своей преподшей. Проблема была в том, что парень толком не объяснил своей бывшей причину расставания, он просто перепрыгнул с одной девушки на другую. Она, естественно, донесла на тех в деканат, а деканат ректору. Учительницу уволили, а парня отстранили на время. Он пытался выйти с ней на связь, наладить отношения, но та была ни в какую. По итогу он рассказал это нам, и в одну из ночей мы разбили ее окна. Кто битой, кто камнями… Я до сих пор не понимаю, зачем ввязался в это дело. Толи от отсутствия мозгов, толи бушевали гормоны, толи я хотел испытать того, чего не испытывал. Одним словом – долбоеб, Вы уж простите в 1000 раз. Арсений Сергеевич несколько раз хотел осадить своего спортсмена, за летящие слова из его уст, но перебивать не хотелось.       — Я этим не горжусь. На утро я дошел до участка, но так и не осмелился зайти. Инстинкт самосохранения остановил меня.       — Терпение мое лопнуло, когда эта компания пыталась меня напичкать наркотой в усмерть. Я подозревал своего отца не только в алкогольной, но и в тяжелой наркотической зависимости. Именно поэтому, я пообещал себе никогда не пробовать, даже под дулом пистолета. Я не буду опускаться на это дно. Услышав мой отказ, и желания отсоединиться от их компании априори – они коллективно меня избили. Я сломал руку, нос был поврежден. Что было в последующие дни я не помню. Тишина зазвенела в ушах, после такого длинного диалога. Арсений Сергеевич чувствовал себя максимально неловко в данной ситуации, виня себя за то, что заставил делиться нечто подобным. Антону лишь нужно было, чтобы сейчас кто-то был рядом. А это был не кто-то, а человек его сердца. Объятия рук вернули Шастуна домой.       — Мне очень больно видеть, как ты страдаешь. Ты можешь мне доверять. Шаст, я хочу тебе помочь.       — То, о чем я Вам рассказал… , - запнулся парень, – об этом никто не знал, кроме упомянутых личностей. Я не мог обсудить такое с кем-то. Меня могли не так понять, извратить ситуацию в другом ракурсе. Понимаете, мне было так больно, что я на определенное время забросил свое творчество. Я испугался, что потерял интерес к искусству, и написанию картин. И черт… Я так сильно привык к этой душевной ноше, она была прошита изнутри. А сейчас… Я опустошен, не зная, как реагировать и что делать дальше.       — Ты умеешь рисовать?, - удивился мужчина. – знаешь, не каждому дано найти утешение в искусстве… Это большой талант.       «Почему он продолжает со мной сидеть? Почему он до сих пор не убежал без оглядки? Какое ему дело до моих проблем? Разве ему больше не о ком волноваться?» Одни вопросы. И ни одного ответа.       — Я рядом с тобой. Плечом к плечу, мы справимся.       — Простите, что я так долго все рассказывал и забил Вашу голову ненужной информацией.       — Шаст, - хриплым голосом прошептал Арсений Сергеевич. Не говори всякую чушь, уши мои вянут.              Тренер аккуратно погладил своей рукой руку Антона. Подросток поднял свои красные глаза от слез на мужчину. Но тот смотрел вдаль, где виднелись огни северной столицы, посреди тьмы. Один взгляд на мужчина, и у Антона разгонялись чувства по венам.       Вечер был приятен и ласков. Где-то внизу была суета, толчея. А здесь, так высоко идалеко от всех, Шастун внезапно обрел внутреннюю свободу, только сейчас понимая, как сильно ее не хватало.       «Я должен убить все свои появляющиеся чувства к этому человеку. Иначе эти чувства убьют меня, и разрушат нашу космическую связь, которая не подается логике, законам и принципам.»       — Я хотел стать частью чего-то важного, но я подхожу к зеркалу, и уже не вижу того, чего хотелось бы. А если быть точнее, то я никогда не видел этого. Хочу выучиться на художника, но мама говорит нужно в начале нормальное образование, а не эти вот художники, дизайнеры, и даже актеры! Представляете?, - выдал Шастун.       — Нельзя позволять кому-то отнимать то, чего ты искренне жаждешь. Ни обстоятельствам, ни людям. У тебя все получится, я буду рядом, если позволишь, - заверил мужчина, и улыбнулся Антону. — А теперь, - поглядывая на часы, добавил тот, —думаю, нам пора. Начало 12-го. Мама будет твоя волноваться.

***

      Вечер пролетел так быстро, что Антону казалось, словно он все еще в том ночном сне. Будто всего этого не было. Но ведь было, потому что Шастун стянул с себя худи, от которого доносился тонкий шлейф цветочного одеколона. Он поднес верхнюю одежду к носу, и вдохнул глубоко, словно ему не хватало воздуха. Хотел этого Антон или нет, но отныне этот человек прошит красной нитью сквозь мысли, а ее не разорвать. Разве что она разорвется сама, а об этом он думать не хотел.       Антон взял телефон, и решил написать своему тренеру, не обращая внимания на то, что они попрощались 20 минут назад.

Вы:

Text me when u get home

      Отправив, Шастун пошел проверять расписание уроков на завтра. Сидеть в 12 ночи делать домашнее задание, было не охота, поэтому он ограничился тем, что собрал свой рюкзак, чтобы на утро, сломя голову не бегать по комнате в поисках.       Буквально через пару минут, от Арсения Сергеевича пришло смс, в котором он заверил подростка, что спокойно добрался до дома.       

Вы:

Спасибо Вам

Вы в очередной раз мне помогли

Blue-eyed💙: Пожалуйста, Шаст Я с тобой. Только не унывай

Вы:

sweet dreams

Blue-eyed💙: good night ;)