Хрусталь

— А ты об учёбе не забыл? Шатаешься где-то вечерами. Нехорошо, недобро блестя глазами цвета хмурого сентябрьского неба, Фирсов начал наступать на Нечаева. Тот попятился назад. В следующую же секунду Алексей схватил Андрея за запястье и грубо дёрнул его на себя. — Этот домашний цветок поиграется с тобой и бросит, ты этого хочешь? — сквозь зубы злобно спросил бандит. Он вперил в парня суровый и почти бездонный взгляд. От него исходил запах сигарет и улицы. — Отстань, — Нечаев попытался вырвать руку из хватки, но тщетно. — Ты это будешь говорить своему уёбку, когда он в очередной раз полезет к тебе в штаны, дурак, — Фирс снова дёрнул парня. Встряхнул его, сжимая уже оба запястья. Лицо Андрея исказилось от боли. — Да что тебе надо? Отстань… — бормотал он, жмурясь. — Ты же потом в петлю полезешь, кретин. Когда он тебя бросит. А я… Я предлагаю тебе всё. Будешь жить, бед не зная, — всё больнее сжимая руки Нечаева, цедил Алексей. — Он меня не бросит… — Ты в этом так уверен? — ухмыльнулся Фирс. — Да. Отпусти… — Он тебя бросит. Это только вопрос времени. Идиот, пойми, от чего ты отказываешься! — загрохотал парень своим грубоватым голосом с хрипотцой. Нечаев поднял голову и внимательно посмотрел в его глаза. У Алексея сжалось сердце. Этот чистый голубой взгляд Андрея давно покорил его. Потеряв всяческий покой, он хотел добиться расположения так непохожего на всех, парня. Фирс прекрасно знал о диагнозе любимого, и был готов ко всем его тяготам. Он пытался забыться с другими, но у него ничего не получалось. Он просто пропал. И не знал, что с этим делать. — Он бросит тебя, ты понимаешь? Такие, как он, не бывают с такими, как ты, — медленно, с расстановкой произнёс Алексей, пристально глядя в любимые глаза. — Даже если он меня бросит, с тобой я не буду. Понятно? Этот тихий ответ был произнесён так уверенно и даже жёстко, что душу Фирсова сжали тиски боли. Его шея покраснела, глаза опасно загорелись, губы дрогнули. Андрей ощутил, что сейчас случится что-то страшное, но вот двери интерната открылись, и на крыльце возник директор, Александр Фёдорович. Он тепло относился к Нечаеву, и тот неожиданно ощутил себя в безопасности, хотя только что чувствовал, что Фирс что-то с ним сделает. — Что здесь происходит? Фирсов, опять ты? — поправив очки, немолодой мужчина приблизился к парням. Алексей нехотя отпустил Андрея, переводя взгляд на педагога. — Опять я, — нагло ухмыльнулся. — Я же запрещал тебе появляться поблизости и приставать к ребятам, — Александр Фёдорович положил ладонь на плечо Нечаева, который уставился в серый пол. В своё время он с трудом «избавился» от крайне трудного выпускника-второгодки, который после интерната чудом не попал в колонию, но крепко вошёл в местный криминалитет. — А я просто тут гуляю. Законом не запрещается, — нахально отозвался Фирс, доставая не пойми откуда золотой браслет и начиная перекидывать его в руке, как чётки. — Тебе бы получше следить за своими подопечными… — Ты это о чём? — слегка нахмурил седые брови Егоров. — Да ты ж знаешь, с кем он гуляет, — Алексей кивнул на Андрея. — Думаешь, мальчик из хорошей семьи всерьёз влюбится в аутиста и что-то сможет ему дать? Я хуею. Александр Фёдорович неодобрительно покачал головой. Несмотря на его антипатию к этому наглому бандиту, который попортил немало крови и ему, и педагогам, и воспитанникам — сейчас он был согласен с Алексеем. Он тоже видел, что в случае, если Флоренский откажется от Андрея, тот не сможет это пережить. Его сломает разлука. И тогда останется только гадать, что он выкинет. И его психика — тоже. — Мы без тебя во всём разберёмся, — Егоров похлопал Нечаева, кажущегося зашуганным волчонком, по плечу, и повёл его к двери. — Всё, хватит тут шастать, иди по своим делам. — Ещё увидимся, — кинул им вслед Фирсов. Андрей украдкой выдохнул. Он помнил их последнюю встречу, когда Алексей хватал его за руки и зажимал. Было даже больновато. Сейчас Александр Фёдорович стал в какой-то мере палочкой-выручалочкой. — Ты в порядке? Они остановились в обычном коридоре обычного казённого учреждения, стены которого были выкрашены в бело-голубой цвет. Справа находился гардероб, слева тянулась череда дверей, в самом конце была столовая, из которой тянулся запах котлет и каши. Прямо же — лестница, ведущая на второй этаж. Уже не в первый раз Андрей пропускал ужин, но это было последнее, о чём он жалел. Душу будоражила трепетная близость с Флоренским, как и то, что случилось после. — Не переживай, ладно? — утешал его Кирилл, обнимая в подъезде своего комфортабельного дома. — Им надо свыкнуться с мыслью, что мы вместе. — Я тебя никому не отдам, — шепнул Нечаев и, вдруг подняв голову, вперил чистый голубой взгляд в лицо возлюбленного. — Да… Я пойду… Спасибо, — пробормотал Андрей, затравленно глядя на Егорова. — Завтра после занятий зайди ко мне, хорошо? — вздохнул немолодой мужчина, опуская плечи. Он находился в той моральной внутренней борьбе, в которой могут находиться только порядочные люди. Он не знал, как ему уберечь Андрея. В будущее его отношений с Флоренским Егоров не верил так же, как и Фирсов. — Хорошо. Спасибо, — глядя в пол и скрестив на груди руки, парень направился в сторону лестницы. Зайдя в комнату, он прошёл к своей кровати, которая стояла в самом уютном, как ему казалось, углу, и лёг на неё, тут же отворачиваясь к стене. Гена, Боря и Саша отсутствовали, видимо, решив хорошенько развлечься в пятницу вечером. Можно было воспользоваться этим, и хорошо поспать, но сон, как назло, не шёл. И парень встал, подошёл к окну. Подпирая бедром свой письменный стол, он рассматривал грустный пейзаж: влажные от дождя деревья и земля казались ещё темнее; листья падали с веток, танцуя в воздухе вальс. Впереди, за территорией интерната, огороженной железной изгородью и воротами, виднелась дорога, а дальше тянулась вереница однотипных серых зданий. Вдруг захотелось тепла и солнца. Нечаев положил ладонь на прохладное стекло, и увидел одинокую фигуру. Подпирая дерево плечом, Фирсов стоял и смотрел прямо на него. В его губах двигалась сигарета — оранжевое мерцание огонька. Андрей вздрогнул, заметив хищный пристальный взгляд, и отшатнулся назад, тут же хватаясь за шторы и задёргивая их.