Хрусталь

Горизонт горел чистым и голубым. Прижавшийся носом к оконному стеклу Нечаев всматривался в прорехи между старыми деревьями и находящимися вдалеке домами. Всматривался, словно хотел увидеть на небосклоне что-то важное. Иногда он со вздохом обводил взглядом пустой и скучный дворик, прилегающий к зданию детского дома. Завтрак уже давно закончился, и впереди был целый день. Внеплановые каникулы на десять дней — как было бы хорошо, просто замечательно бы было, появись Кирилл. Но того не было, и поднимающая трубку женщина — видимо, мать — недовольно отвечала, что Флоренского нет дома. Андрей был близок к тому, чтобы сорваться, и поехать к парню. Знал же, что не надо, что тот будет злиться, а всё равно тянуло. — Ты чего тут сидишь? Давай, на задний двор дуй. Надо скамейки красить, помогай ребятам! — весомо заявил проходящий мимо учитель труда, заставив Нечаева оторваться от окна и посмотреть на себя. Делать нечего. Пришлось спуститься и выйти на задний двор, и, получив банку с синей краской и кисть от старосты, взяться за покраску облезлой скамьи. Погружённый в мысли о Флоренском, Андрей не заметил, как дворик опустел. Да и не услышал тихий шелест шагов за спиной. — Ты в курсе, что твой дебил сегодня улетает? Это стало для Нечаева подобно выстрелу. Вздрогнув от неожиданности, он дёрнул рукой, оставляя кривую синюю линию на серой спинке лавки. Обернувшись, Нечаев увидел Фирсова. Тот странно блестел глазами, будто бы немного настороженно и вместе с тем страстно. — Куда улетает? — тихо спросил Андрей, исподлобья взирая на бандита. — В Швецию. Вылет через час. А ты даже не знаешь об этом, блять. Я хуею, — ухмылялся тот. Нечаев, так и не выпуская капающую синим кисть, ринулся в сторону дороги. Сердце бешено колотилось в груди. Надо скорее догнать их! Остановить! В ушах шумело… Шум становился громче и медленно сводил с ума. — Стой, придурок! — Фирс схватил парня за локоть и грубо развернул к себе лицом. — Куда помчался? Не нужен ты ему! Не понял ещё? — Отстань от меня! — выкрикнул Нечаев, дёргая рукой, но проклятый бандит держал крепко. — Ты ему не нужен, но ты нужен мне, дурак… Прости за тот раз… — голос Алексея будто бы надтреснул, он сжал и второй локоть Андрея; встряхнул его. — Будь со мной, забудь об этом идиоте. Ты мне нужен таким, какой ты есть! — Это враньё! — заорал Нечаев. Это был крик бессилия и ужаса. Что именно враньё: что Кирилл улетает с Эриком? С чёртовым иностранцем? Или что он, Андрей, нужен этому грубому быдлу? Он сам не знал. Но внутренне весь пылал и протестовал. — Это правда. Я тебя люблю… И дам тебе всё, — хрипловато проговорил Фирс, пристально глядя своими шальными глазами в лицо парня. Кажется, не врал. Такой взгляд не врёт. Нечаев медленно разжал пальцы, и кисть упала на землю, рассыпая синие капли краски возле себя. — Отвези меня в аэропорт. Я хочу с ним поговорить, — пробормотал. Он вдруг стал отстраненным, с потухшим голубым взглядом. И такому Андрею Алексей не мог перечить. Почему-то казалось важным послушаться его. Кивнув, бандит быстро повёл его к машине, брошенной неподалёку. — Ты же знаешь, что у меня своя большая хата? У меня и золота много, и дело бабки приносит. Ты будешь жить безбедно. Ты это, соглашайся. Чё скажешь? — нервно жуя жвачку, Фирс глянул на сидящего рядом парня. Тот молча посмотрел на него ничего не выражающим взглядом. — Так ничё и не скажешь? Ладно, я готов ждать. Ты того стоишь. А этот дурак так и не понял… Я остановлюсь тут, куплю сигареты, лады? Не дожидаясь ответа, Фирсов притормозил и вышел из машины. Андрей открыл бардачок, и вздрогнул, увидев пистолет. Решение пришло само, как по щелчку. Дрожащей рукой взяв оружие, Нечаев сунул его в карман куртки и захлопнул бардачок, затем перебрался на водительское сидение, и дал газу. Водить он не умел, но имел представление, как это делать — Флоренский давал потренироваться ему на старом «Москвиче» отца. И смог доехать, никого не сбив и не врезавшись в столб - всё делал на адреналине. Бросив авто возле здания аэропорта, Нечаев, протискиваясь между потоком людей, вошёл в просторное здание. Обведя взглядом зал ожидания, он почти сразу увидел в дальнем угла компанию: несколько друзей Кирилла, включая девицу, что была на вечеринке в красном платье, Семёна, ещё кого-то; Эрик, родители Флоренского, и он сам. Чёрные волосы прожгли в глазах Нечаева дыры. Так показалось Андрею, когда он, с упавшим сердцем подходил к ним. Первым его заметил Эрик, и дёрнул Кирилла за рукав. Тот обернулся. В карих глазах мелькнуло что-то… Нечаев не понял, что именно. И вот уже все смотрели на него. — Пошли… Пошли отсюда, Кирилл. Пусть он летит без тебя, — сказал Андрей, останавливаясь и протягивая возлюбленному руку. Лицо Флоренского исказила гримаса из смеси муки и злости: — Придурочный! Что ты ходишь за мной, больной?! Я улетаю, отвянь ты от меня! Не позорь! Нечаев дёрнулся и отчаянно замотал головой. Закрыл уши руками. — Нет, нет, нет… Не говори так… Нет… — шептал он. — Как же достал этот урод, — нервно выдала Флоренская, обнимая сына за плечи. — Хорошо, что ты закончил с ним. Дурной и больной мальчишка… — Хватит! Отвали! Без тебя знаю! — сорвался Кирилл, вырываясь из рук матери. — Андрей, вали отсюда! Слышишь?! Нечаев мотал головой, которая начала кружиться. Отец Флоренского тоже что-то сказал… Ладонь сама скользнула в карман, коснулась рукояти… Словно некая сила правила им, Андреем, когда он доставал пистолет и направлял его на любимого. — Ах! Это оружие! — в панике крикнула подруга Кирилла. Флоренский тут же рванул было к Андрею, широко распахнув глаза, как вдруг раздался выстрел. Это Нечаев, зажмурившись, выстрелил в парня. Раздался визг, люди бросились врассыпную. Родители Кирилла и Эрик и склонились над ним… Кричали... — Пошли быстрее! Уходим! — заорал кто-то, хватая Андрея за шкирку, вырывая пистолет и буквально выкидывая вместе с потоком людей на улицу. Это был Алексей. — Ключи от тачки! Живо! — приказал он. Нечаев отдал на автомате, не соображая, что происходит. В ушах стоял страшный лязгающий гул. И вот они в машине. — Во даёшь… Ты ж его убил, наверное, — нервно хохотнул Фирсов, выруливая на пригородное шоссе. — Заляжешь на дно… А там видно будет… Андрей обнял себя за плечи, глядя перед собой в одну точку ничего не выражающим взглядом. Спустя несколько минут до него донёсся голос из рупора. Требовали остановить машину. И тревожные звуки сирены… — Суки! Догоняют! Бляди… — ругался Фирсов с ненавистью. — Останови… — шепнул Андрей. — Что?! — Останови. — Тебя посадят, дурак! — Если вы не остановите автомашину, я открываю огонь! — донёсся с улицы искажённый рупором голос. — Останови! — прорычал Нечаев. Фирсов посмотрел в эти бездонные дикие глаза и остановил авто на обочине. — Я люблю тебя, — сказал он негромко. Отвернувшись, Андрей вылез из салона. *** В казённой комнате было зарешёченное окно. Сквозь его мутное стекло можно было увидеть обильный снегопад. Снежинки крупными хлопьями летали, сталкивались, вальсируя и играя. Нечаев лежал на койке, сложив руки на животе, и смотрел на снег. В голове было пусто. В душе — тоже. И когда с лязгом отворилась замок, и кто-то вошёл в помещение, Андрей даже не моргнул. — У меня для тебя хорошая новость. Голос Лидии Ивановны. «Она добрая», — проплыло в голове. Да, эта женщина всерьёз переживала за Нечаева. Постоянно пыталась помочь и разговорить. Говорила что-то о будущем, которое «может быть вовсе не в этой клинике». Но Андрей не особо слышал. Тут или нет — какая разница? То ли тюрьма, то ли дурдом — да и какая разница? — Андрей, ты слышишь? — Лидия Ивановна села на стул около койки парня и потрогала его пальцы. Нечаев перевёл на неё голубой, совершенно пустой взгляд. — У меня для тебя отличная новость. Флоренский жив, и он принял решение не возбуждать уголовное дело. Это значит, что ты будешь свободен. Буквально на днях. Дело осталось за малым — заполнить документы… — психолог опустила плечи. — Скажи мне, ты рад? Ты окажешься на свободе. Андрей сморгнул, не зная, что ответить. Радости он не чувствовал. Он вообще ничего не чувствовал больше. Кивнул, думая, что лучше согласиться. — Всё будет хорошо. Интернат предоставил тебе комнату в коммуналке, ты переедешь сразу туда. Правда, будешь наблюдать в районном ПНД, но и это малое из зол. Препараты тебе придётся принимать и дальше, и слушаться своего психиатра. Обещаешь мне? — Да, — прошептал Нечаев. — Тогда я пока оставлю тебя, — улыбнулась Лидия Ивановна. — Тебе есть, о чём подумать. Верно? Андрей сморгнул. Когда психолог уже встала со стула, он вдруг сказал: — Как быстро падает снег. Вы когда-нибудь видели такой снегопад? И, не дожидаясь ответа, парень с тихим стоном закрыл глаза. Его сны больше не нарушит Кирилл. Он в них больше не появится. Кирилл вообще больше ничего не сделает ему и никак на него не воздействует — всё было выжжено. И в этом была свобода. Белизна. Словно только что побеленный потолок. Да и имя это ничего не значило. Кирилл — пустота. Набор бессмысленных букв. Лидия Ивановна, опустив грустный взгляд, вышла из палаты. Лязгнул замок. Северный пролёт первого этажа Психиатрической больницы специализированного типа с интенсивным наблюдением погрузился в мягкую и холодную тишину.