Hopeworld

Тело ощущается грязным. Оно снова не может встать с кровати. Прошла неделя, долгая и продуктивная. Юнги… нет, Август горел идеей, тысячью мыслей и рифм. Все было идеально настолько, что даже друзья забыли о его «саморазрушении». А по истечению все вернулось обратно: он снова ощущает себя ничтожеством, неправильной омегой, у которой даже течки через раз идут, кажется. А может он просто не замечал? В любом случае — это еще один повод почувствовать себя дерьмом. Погода снаружи только больше тоски навевает: началась неделя дождей, и помимо жары за окном отныне и невероятно влажно. Из-за постоянно открытого окна в комнате не лучше, и Юнги, вертясь на кровати, брезгливо морщится от того, как ткань простыни липнет к телу. Подобно коту, Мин переваливается набок и цепляется за их фотографию с Тэхеном. «Просто поверь мне, ладно?» — Чертов альфа…

***

Омеге кажется, что все взгляды устремлены на него. И миловидной медсестры, и провозящего какие-то лекарства медбрата, и даже обычных старушек-пациентов. Раз он пришел в это место с радужным названием «Hopeworld», то он несомненно псих? Нет, разум не готов смириться с этой мыслью. Совсем никак и никогда. Он не такой как они, он нормальный! — Мин Юнги? — дверь кабинета бесшумно открывается и из-за нее выглядывает молодой симпатичный парень, располагающий к себе одним своим видом и улыбкой. Он оглядывается, ищет взглядом того, кто собирается к нему. Омега застывает на месте. С одной стороны он может промолчать и уйти, забыть об этом месте навсегда. С другой зайти внутрь и убедиться, что Тэхен все себе придумал. Нет Юнги, нет. Мин же знает, что с ним все в порядке, а Ким слишком невозможно беспокоящийся о других, хотя омеге приятнее думать, что только о нем. — Еще нет? — улыбка постепенно сползает с лица доктора, он будто разочарован. Взгляд его цепляется за вытянутую, как в школе, руку вверх. — О, прошу прощения! Проходите-проходите! — лепечет омега с бейджиком «Чон Хосок» и залетает обратно в кабинет. Вот если спросите Мина, кто же по итогу из них странный: он или этот взбалмошный омега, то парень несомненно выберет врача. И на что он только согласился. В кабинет приходится зайти, случайно громко хлопнув дверью. — Чаю? Зеленый, красный, черный? — Мистер Чон двигает ближе к еще пустому месту Юнги тарелочку с печеньем. Ни одной крошки, наполненная полностью. — Нет… Парень поднимает на темноволосого взгляд. Нет в нем удивления, наверное уже привык ко всему здесь, а как же? Да и Мин уверен, что не возьмет, даже не попытается эти угощения. Гостеприимность такая напрягает. Он не привык. Несмотря на отказ, омега все равно наливает чаю, вот только себе, и наконец усаживается за стол. Взглядом указывает на стул напротив, брови вверх поднимает. И есть в этом жесте что-то необычное для Мина. Что-то странное. Доктор Чон сам по себе странный. — Усаживайтесь поудобнее, не бойтесь. Я здесь, чтобы помочь Вам и стать твердой опорой на время нашего лечения — Я не болен. — Правда? — омега совсем не удивляется, продолжает искренне мягко улыбаться. — Что Вас беспокоит, Юнги? Мин молчит. Ему не хочется отвечать. Да и нечего. Он не болен, его ничего не беспокоит. С ним все нормально, а пришел он сюда только затем, чтобы успокоить душеньку мертвого друга. — Хорошо, — омега не видит, что достает доктор Чон из одного из ящиков своего стола. Он и не кладет это на стол, никак не показывает ему. — Давайте тогда для начала познакомимся. Расскажите немного о себе. — Мне это не нужно. Мне просто нужно, чтоб Вы написали в справке, что все в порядке и отпустили меня. Мышцы лица того дергаются, совсем эмоции не скрывает. Вот что еще в нем странного. Ни один взрослый человек в окружении Мина на так не делает, ведь это неудобно для общества. Веди себя по эталону, чтобы нравится и удовлетворять всех. — Но Вы заплатили за время нашего разговора… Тогда может составите мне хотя бы компанию, чтобы деньги зря не пропадали — Не легче одному побыть? — Я общительный, — омега напротив откидывается на спинку стула. — Люблю слушать других людей, их истории. Они всегда говорят, что им стало легче от того, что наконец они смогли с кем-то поделиться этим. Мин хмурится. Что за бред? Кому захочется нести чужие проблемы на себе? Кому это надо? Ни выгоды, ни пользы. Один только вред, ведь теперь и ты думаешь об чьей-то проблеме, когда у тебя и своих по горло. — Вы странный. — какая разница, все равно больше не увидятся. — Правда? — парень подпирает голову руками, наклоняясь к столу и смотрит Юнги прямо в глаза. — А что Вы думаете? Почему я странный? Юнги честно, даже в агрессивной форме высказывает все, что думает о нем, о его поведении. В ответ встречает лишь задумчивость и никакой агрессии в ответ. — Странность… это то, что непривычно Вам — И эта вся напускная официальность… — он ведь, по сути, оскорбил его. Так что не так?! Почему он попросту не может выказать тоже в ответ? — Мы можем перейти на «ты»? — Да к черту! — омега собирает свои вещи и вылетает из кабинет, больницы. Несется по улице, не слыша сигналов машин и злых окриков людей. Быстрее в свою каморку, быстрее спрятаться от всех и просто тупо лежать. Вот видите? Он зол! И, значит, эта грусть есть грусть. Не более! Видишь Тэхен? Юнги просто пессимист по жизни, видишь?! Омега валится на свою кровать и вспоминает, как Ким требовал постоянно справок, заключений в письменной форме, что с Мином все в порядке, осматривал его разбитые коленки и заливал, чем только можно… — Блять… — он так и не взял справку.