твой азарт

— Что ж, мисс Стоун. С вами приятно иметь дело. Доброй ночи, — говорит Джонни, целуя мне руку. — Мистер Со, вы так любезны, — делаю легкий реверанс, — и Вам всего доброго, — и мы снова смеёмся. Зайдя в квартиру, я замечаю, что уже 2:20. Через четыре часа нужно быть на работе. Когда уже у меня заберут смены Санву? Мне хочется спокойно провести хотя бы день дома. Я даже генеральную уборку делала больше месяца назад, а учитывая моё помешательство на чистоте — это сущий ужас. Я быстро раздеваюсь, смываю макияж и собираюсь лечь спать. Так и закончился день с обладателем изумительного голоса, вводящий меня в транс. Ох, если бы не его девушка, я бы тоже смогла его поразить своими умениями. Но я следую своему «своду правил», поэтому это табу. Впрочем, я не против быть друзьями. Мне всё равно с ним было хорошо. Да, определенно друзьями. Друзьями? Марк. Я о нём забыла. Стоит ли ему сейчас звонить? Мне так лень что-либо делать и уж точно не хочется объяснять прикол. Я ещё пьяна и очень рассчитываю, что к утру я буду огурцом. Со своим тремором рук я справлюсь прекрасно, а вот пациенты это определенно не оценят. Просто напишу сообщение и пойду. Я: «Решила, что тебе стоит напомнить, что у Джонни есть девушка. Доброй ночи хх»

***

— Я закончила, — говорю своему первому, в этом непростом дне, пациенту, — можете пройти к администратору. Старайтесь чаще следить за гигиеной. — Спасибо большое. Надеюсь, увидимся не скоро, доктор Стоун, — ласково произносит женщина и уходит. — Всего доброго. Снимаю перчатки, плюхаюсь на стоматологическое кресло и смотрю вверх. И почему же у меня в кабинете нет дивана. Ах, да, нормы СанПин. Ощущение, что я только что разгружала два здоровенных камаза, а на деле проработала около пятидесяти минут. Такими темпами мой день закончится в... Никогда, блин. — Джейн, Чо Ун пришёл, — говорит Сану, внезапно открыв дверь. — Очень рада. Мы теперь выходим кланяться ему при встрече? — строго отвечаю, не отрывая взгляда от потолка. — Ох, на меня-то не злись. Он хочет тебя видеть, — снисходительно произносит Сану, — и прямо сейчас. — А я не хочу. Придумай как обычно что-нибудь. — И почему я всё время ради тебя подставляюсь, — Хван бурчит и выходит. — Потому что твоя жизнь здесь будет слишком несчастной без меня! — кричу уже в почти закрытую дверь. Неужели нельзя было посильнее толкнуть дверь? Теперь я слышу не мертвую тишину, а гул из коридора. Я фыркаю, подхожу к выходу из кабинета и слышу шум: — Хван Сану, где Стоун? Я тебя полчаса назад предупредил. — Чо Ун, она сейчас не может. Она занята. — Ах, она занята? И что на этот раз? Роды? — чересчур сердито произносит мой «босс», — она меня в могилу сведёт. И я слышу приближающиеся шаги. Не успеваю придумать себе занятие, поэтому подбегаю к раковине и начинаю мыть руки. Самое тупое, что я могла придумать, когда за мной идёт разъярённый начальник и любовник по совместительству. Дверь открывается, и я вижу Чо. Я с ним не общалась с того самого сообщения, где я была «на высоте». Бр-рр. — Дженни Стоун, — он смотрит прямо на меня, — сроч... Ты что, моешь руки? — нагло высмеивает моё прикрытие, — ты же могла хотя бы сделать вид, что заполняешь истории болезни. — Я не успела дойти до стола, и это, блин, мой кабинет, так что прошу его покинуть. Он, не дослушав, разворачивается и заявляет: — Ко мне, живо! Иначе уволю. Вообще-то это не правда. Но времени рассуждать нет, поэтому мне приходится пойти к нему. Ну там хотя бы есть диван, удобство которого я проверяла лично. Я захожу вслед за Чо, и он закрывает дверь на ключ. — Это обязательно? — смотрю на него, но он нарочно игнорирует мой вопрос, — хорошо. Что хотел? — Хотели. — Мм? — не понимаю, что он несёт. — На Вы, Стоун. Я все ещё твой начальник, — он садится во главе своего рабочего стола. Его кабинет — обычное офисное помещение. Большой длинный стол на двенадцать персон, кожаный диван и пара тумбочек с некой аппаратурой. Это не стоматологический кабинет, он принимает в другом месте. Здесь же он отдыхает. Ой, точнее «работает». — И что же Вы, ваше величество, хотели? — Прекрати паясничать, Дженни. — Прекратите. — Что, прости? — Мы же соблюдаем формальное общение, мистер Чо, — я стою в противоположной стороне и опускаю руки на стол, смотря прямо в его глаза, — поэтому впредь будьте внимательны и не переходите на личности. — Стоун, как же ты меня бесишь, — произносит чуть ли не рыча. — Эта вся информация на сегодня? — возвращаюсь в обычное положение, — тогда я пойду. Решив больше не мешкать, я разворачиваюсь на 180 градусов и собираюсь открыть замок. Но грубые движения, которые поворачивают меня обратно и прижимают к двери, заставляют отложить мои планы. — По-моему, для моего начальника, Вы слишком близко стоите, — продолжаю ехидничать. — Чёрт, Стоун, — и он нагло впивается в мои губы. Если бы вы встретили его на улице, вы бы подумали, что перед вами корейский актёр или бизнесмен с самой востребованной компанией. У него высокий рост, загорелое накаченное тело и широкие плечи, способные переносить все трудности жизни. Его карие глаза всегда излучают задумчивость и тревогу, но это видно лишь тем, кому он открывается. Под его натиском практически невозможно устоять. Только это не мой мужчина. И дело даже не в том, что мы разные или наоборот, слишком похожи. Дело не в интересах, в занятиях или в удовольствиях. Он всё время хочет изменить меня, подогнать под рамку, загнать в комфортный для него график и перестроить мои планы. Если он не может принять мои худшие стороны, он не заслуживает лучших. Я не отрицаю, что Чо хороший человек, желающий мне добра, но только в своей особой извращённой форме. Мы чужие люди, которые случайно прошли вместе какой-то отрезок пути, так и не поняв друг друга. — Чо, не надо, — я плавно отрываюсь от него и протягиваю руки на его грудь, сооружая своеобразный барьер. — Почему? — говорит он упавшим голосом. — Давай не будем рушить то, что и так не в лучшем виде, — делаю небольшую паузу, — мне стоит уйти если у тебя нет ко мне рабочих задач. Я поворачиваю ключ, все ещё находясь к нему лицом. — Пожалуйста. Прекрати за меня цепляться. Ты сам прекрасно понимаешь, что у нас ничего не получится. И даже если я рожу тебе троих детей, ты все равно уйдёшь, потому что не сможешь ужиться с тем, у кого нет той любви в глазах, которую ты во мне ищешь, — шепчу и аккуратно целую в щеку, — прости. Больше всего в жизни я ненавижу говорить человеку то, что может его сломать. Несмотря ощутимую силу в душе, я не могу причинить вред кому-то. Особенно тем, кто подарил мне своё время. Парадоксально, что о моих чувствах никто никогда не заботился. С самого детства мне пришлось карабкаться через болото, наполненное грязными сплетнями и несправедливыми суждениями. И я была готова в нём увязнуть. Я хотела опустить руки, признать безнадежный случай – безнадежным. В один момент становится настолько невыносимо, что ты устаешь бороться и сдаешься. В этот момент и начинается самое трудное… И тогда приходит понимание, что самое страшное — не вытерпеть всю боль, а дать ей волю над твоей жизнью. Выход есть всегда. Безвыходная ситуация лишь тогда, когда земля падает на твою крышку гроба. С того переломного и рокового дня я обещала себе, что не сломаюсь. Но как и любой порез, это не проходит бесследно. За всё нужно платить. Как русалочка обменяла свой чарующий голос ради ног. А в моём случае, чтобы приобрести уверенность в завтрашнем дне, я потеряла ту часть себя, которая была наполнена любовью и нежностью. Сплошные жертвы. Я задумчиво выхожу из его кабинета, смотря куда-то вдаль. — Господи, Стоун, он что, уволил тебя? — Сану внезапного выдергивает меня из соображений. — Что? Нет. С чего? — показываю улыбку, на что он смахивается невидимый пот с лица. Как жаль, что для того, чтобы понять, что все в порядке, достаточно улыбнуться. При этом неважно, что творится в твоей душе. Улыбка ничего не стоит, но много дает. Она обогащает тех, кто ее получает, не обедняя при этом тех, кто ее дарит. Сегодня я слишком загрузилась. Нужно срочно отвлечься, например, поработать. Точно. Работа. Чёрт. Джонни! — Хван, у меня завтра есть окошко? — Нет, конечно. Ты бы ещё день в день спросила. — Как нет? Утром же я видела пустое поле в расписание, не помню точное время. — Утром было, сейчас нет. — Совсем нет? — Джейн, даже если ты ещё раз сто спросишь, ничего не изменится, — он закатывает глаза и закрывает журнал. — Нет, стой, — забираю у него журнал и быстро прохожусь по завтрашнему дню, — так. Надо кого-нибудь передвинуть, напри... — Ты с дуба рухнула? Мы что, салон красоты, чтобы людей менять местами, — он захлопывает расписание и рукой показывает, что мне нужно свалить отсюда. Надо что-то делать. С Хваном бесполезно дальше спорить, он слишком правильный. Разворачиваюсь и иду в обратном направлении, откуда только что вышла. Только у меня хватит «совести», чтобы восполнить свою глупую и необдуманную идею именно после сегодняшнего, так скажем, расставания. Несколько раз стучу в дверь. — Войдите. — Чо... — он смотрит на меня с непонимающим видом. — Всё в порядке, Стоун, я больше тебя не побеспокою. Иди работай. — Я как раз хотела тебя попросить. У тебя же завтра пол смены... Ты можешь принять одного моего пациента? Там делов-то на тридцать минут. Он что, смеётся? Неожиданная реакция. — То есть ты пришла в кабинет главврача, которого ты пятью минутами ранее отшила, и просишь его выйти на работу в его свободное время? — По сути да, но из твоих уст это звучит не очень, — я странно хихикаю. На самом деле, я ведь ничего сверхъестественного не прошу. Одно маленькое одолжение. Хотя совсем не хочется быть у него в долгу. — Где же был я, когда Бог раздавал наглость? — Стоял в очереди за красивым личиком и добрым сердцем? — по-детски произношу, изображая провинившегося ребёнка. Это должно сработать. Всегда срабатывает. — Иди работать, Джейн. — Но... — Закрой дверь с той стороны, — сердито произносит, не оторвав взгляд от своих бумажек. Уже второй раз выхожу из его кабинета, только сейчас злая, как чёрт. Неужели ему сложно? Я вот брала его пациентов, когда он... болел. Да, это не одно и то же, но я же могла и отказаться. Даже меня смешат собственные мысли.

***

Рабочий день подходит к концу, мне осталось заполнить пару бумаг и можно ехать домой. Джонни я решила предупредить позже, когда стемнеет. Ночью люди добрее, впрочем, он будет всеми руками за, лишь бы не идти. Стук в дверь. — Сану, мне ещё нужно буквально пять минут, подожди, — быстро тараторю, дописывая бланки, пока не распахивается дверь. — Во сколько? — чуть ли не лепетом спрашивает Чо. — Мм? — смотрю на своего собеседника. Не ожидала его увидеть снова после всего. — Во сколько мне ждать твоего пациента? Я же говорила, что нет безвыходных ситуаций? Так вот. Их действительно нет. — В 17:00? — зачем-то спрашиваю я. — Хорошо, — он разворачивается и уходит. Первым же делом я строчу Джонни время, и только потом понимаю, что не поблагодарила Чо. Быстро снимаю халат, закрываю компьютер, беру сумку и выбегаю в коридор. Как назло именно сегодня я решила обуть высоченные каблуки. Сану уже стоит в своей шляпе, которая ему очень идёт, и ждёт, пока я уйду отсюда, чтобы закрыть клинику. У самой двери я вижу Чо, необдуманно целую его в щеку и говорю спасибо. Он расплывается, как кот в сказке Керролла. — Не проспи, Стоун. Доброй ночи. Не услышав ничего в ответ, он быстрым шагом отправляется к своей машине. Я надеюсь, в его дурной голове мой поцелуй не послужил надеждой на восстановление наших недоотношений, потому что сделала я этого неосознанно.

***

— Прошу, обещай, что будет не больно, — мямлит Джонни. — Я сдел... — И обещай, что постараешься как можно меньше жужжать этой штукой. — Эт... — И можно мне воды сначала? — Джонни, твою судьбу, заткнись и открой рот! — Воу! Можно мне другого врача? — эта фраза немного меня ободряет, так что теперь я буду причинять ему, как он говорит, несусветную боль, смеясь.

***

— Я закончила. Можешь уже открыть глаза, — надменно произношу, — и ты переигрываешь. — Только если чуть-чуть, — ласково усмехается. — Чем расплачиваться будешь? Натурой? — Почти, я у тебя последний? Двусмысленная фраза. Моим последним человеком был тот, кто сейчас за дверью вместо меня лечит кариес у миссис Сонни. Почему именно сейчас меня начали окружать роскошные мужчины, когда у меня нет на них сил, но есть дикое желание. Если я не сдержусь, то надеюсь, что когда-нибудь у меня будет возможность искупить этот грех. — Да. — Отлично, тогда я жду тебя на выходе. Точнее мы. — Мы? — Да, мы. Собирайся без лишних вопросов, — он встаёт и крепко меня обнимает, — спасибо, доктор Стоун. — Я... Не... Могу... Дышать. — Ты переигрываешь, — передразнивает мой акцент. — Только если чуть-чуть, — шутливо пародирую в ответ и собираю вещи, — выходи давай.

***

— Привет! — оживлённо встречаю Марка, стоящего неподалёку от выхода. Джонни стоит в другой стороне и с кем-то разговаривает по телефону. — Привет, — излишне сдержанно, как будто не рад меня видеть. — Ты не ответил на моё сообщение. Только не говори, что ты обиделся. Что за детский сад. Я не могу удержаться, чтобы не закатить глаза. — Всё в порядке. Я не звонил, потому что писал новую песню, — похоже, что он сам до чёртиков рад этой новости, — ты представляешь, я впервые написал песню полностью, и она всем понравилась, — Марк смотрит на меня таким нежным взглядом, что мне хочется разделить с ним его маленькое счастье. Он планирует что-то добавить, но его остановил Джонни. — Ребят, я дико извиняюсь, но мне нужно бежать, — он уже который раз целует меня в щёку, хотя мы не так близки, но это меня не беспокоит. Он продолжает и обращается к Марку, — мне Ли Суман позвонил. Там какие-то проблемы с папарацци и моей персоной. Сказал быть в офисе через десять минут. — Ладно, чувак, надеюсь, он не слишком зол, как в прошлый раз. — Оо, даже не напоминай, — они жмут друг другу руки, — всё, до скорой встречи, — и быстро направляется к своей машине. Как только Енхо отходит я тут же спрашиваю Марка, — Кто такой Ли Суман?, — пытаясь не смотреть в его глаза, — что то типо продюсера, — отвечает он, и я киваю, делая вид что поняла. Что ж, я всё равно хотела поболтать с Марком. Я не признаюсь, но я соскучилась. Поэтому рада, что он сегодня приехал. — И ещё раз спасибо, доктор Стоун! — кричит Джонни на всю улицу и машет мне рукой. — Пока, — отвечаю, и он уезжает. — Так что, — беру Марка под бок и толкаю вперёд, чтобы он наконец-то сдвинулся с места и пошёл, — значит, ты написал песню? — Ах, да, — сразу же переключается, смотря на меня, — знаешь, это так... Необычно. — Почему? Ты раньше не писал? — Нет, я писал много песен, но как правило ребята всегда, без каких-либо исключений, добавляли свои элементы в части, которые исполняют. У нас не было ни одной песни, которая зашла всем. И я не думал, что именно моя песня останется без единой поправки. Хотя нет, Юта написал одну, и мы в ней переделали только две строчки, потому что иногда, — он начинает смеяться, —иногда он увлекается, и подбирает слишком пошлые фразы, — продолжает странно хохотать, — не в меру пошлые. Это бывает супер крутым ходом, но у нас некоторым фанатам и двенадцати нет, поэтому приходится держаться в рамках приличия. — Сложно быть хорошими мальчиками? — наигранно говорю и смотрю прямо в бездонные глаза. Внезапно обнаруживаю, что не в силах отвести взгляд от его глаз. Почему я раньше не обращала на это внимание? Сколько недосказанных желаний и мыслей выражается в его одном случайном взгляде. Как будто он всем видом пытается что-то сказать, но не может издать ни звука. Нас резко прерывает сообщение на моем телефоне. Джи: «Ты решила, в чем завтра пойдёшь?» Я: «Куда?» Джи: «Блять, Джейн, если ты прикалываешься, то не смешно» Куда я должна завтра идти? Выходной же, суббота. — Суббота... Показ! — я резко кричу чуть ли не на всю улицу. — Господи, ты чего так орёшь? — Ли наигранно трёт виски. — Так. Мне срочно нужно домой. — Хорошо, я тебя провожу, — размеренно комментирует. — Нет, я уже вызываю такси, спасибо, — быстро обнимаю его и иду в сторону ближайшей парковки, — хорошего вечера. Пока я бежала до парковки, такси уже подъехало. Чёрт. Что я надену? Я же хотела сходить в магазин. Почему у меня совсем вылетело это из головы. Смотрю в телефон и вижу входящий от Лоры. Я не хочу брать, но все же. — Алло. — Стоун, скажи, что это очередная твоя шутка, — она как-то агрессивно настроена. Я лучше промолчу. — Где ты сейчас? — Еду домой. — И что тебя так отвлекло от самого важного мероприятия твоих лучших подруг? Ты же знаешь, как это важно для нас. Я снова решаю промолчать. Иногда это выгодное решение. Особенно, если у тебя скверный характер и ты можешь сделать так, что виноват будет человек, обвиняющий тебя во всех смертных грехах мира. — Если ты не заметила, то мы ведь толком и не списывались в это время, потому что репетировали. Но тебя, судя по всему, мало волнует. Может начать считать? Кому-то же это помогает. Вдруг и у меня получится. Сколько нужно считать-то? Вроде до десяти. Ну, поехали. Раз. Два. — Ты так и не сказала, где тебя носит? Три. Четыре. — Так и будешь молчать? Пять. Шесть. — Ах, да, прости. — семь, восемь, —загруженный рабочий день и постоянные гулянки с Марком намного важнее, чем судьба твоих подруг, — с сарказмом фыркает. Девять. — Спасибо, подруга, ты лучшая. Десять. Всё, больше не могу. — Завтра в три я буду с первого ряда наблюдать за вашим успехом. И да, я буду восхитительно одета, можешь не переживать. Целую. Кладу трубку и выхожу из машины. Можно ли сказать, что счёт хоть каплю сберёг мою нервную систему? Без понятия. Я просто сейчас лягу спать, чтобы как можно раньше проснуться и начать собираться. Думаю, в моём гардеробе найдётся что-нибудь секси-скромное. Если нет, то магазины с утра работают. И это «что-нибудь» должно быть бомбой. Стараюсь расслабиться и погрузиться в сон, но новое сообщение меня отвлекает. Марк: «ты забыла кое-что спросить» Я: «что же?» Марк: «о чём моя песня»