Две любви

      В медицинском кабинете царила кромешная тишина, начавшая после громкого хлопка дверью от Олеси. Все, что смог Юра — бессильно упасть на кресло. В голове копошился рой мыслей, и они, будто пчелы, путались одна с другой, как-то взаимодействовали, но в итоге складывались в один почти полный строй. Картинки в голове становились одним целым, словно кадры фильма, но не всем бы эта история пришлась по вкусу.       Значит, всю эту канитель с поцелуем Олеся придумала и продумала специально для Ксюши, чтобы встать на ее тепленькое место Юриной девушки. В этом поцелуе и причина очень быстрого отъезда Ксюши, выключенного телефона… А ещё всех этим многочисленных слишком романтичных моментов с участием Олеси, всё ее подкаты и внезапное появление этой дуры в отеле.       Трудно передать, что Юра чувствует по отношению к Олесе. Сильная смесь отвращения и ненависти — что-то почти близкое к этому чувству, но оно агрессивнее и… Юра не может сам себе ответить на вопрос. Это чувство словно большая бомба, бочка с порохом, коктейль Молотова. То, что может в любой момент рвануть.       Злость к Олесе просыпается ровно тогда, когда Симонов вспоминает о любых гадостях, которые говорили красные губки Олеси о Ксюше. Ложь. Наглая и гнусная ложь. И Олеся никогда не отличалась честностью. Как он мог об этом забыть, как он мог повестись на ее слова? Они были как сладкий сироп на мороженном с ядом, почти незаметным, но чем-то явно отличающимся.       И лишь в последнюю очередь Юра понял то, что из-за Олеси его уволили. Просто так вышвырнули из отеля, как пробку из бутылки дорогого шампанского, как ненужного котенка, ранее дарившему любовь и надежду. Собственная клиника теперь без Ксюши даже не нужна.       Юра прерывисто вздохнул, проведя руками по голове и копоша и без того неуложенные волосы. Хотелось кричать, но от крика была бы велика вероятность того, что какие-нибудь гости вызовут психбольницу…       Тишину резко нарушила быстро и с грохотом открывшая дверь. Юра уже подумал, что снова явился Лев, снова кричать, ругаться, увольнять, но перед врачом, теперь уже бывшим, стояла горничная, чуть запыхавшаяся.       — Врача, срочно, — доложила она, глубоко дыша.       — Меня уволили, — безразлично оповестил Юра девушку, беспомощно пожимая плечами. Но совесть и обещание спасать всех, кого можно спасти, словно колокольчиком прозвенели в голове.— Что случилось?       — Там Лев Глебыч, — горничная перевела дыхание. — Что-то с сердцем.       Юра бросил на пол бумаги, которые только что взял, схватил чемоданчик и выбежал из кабинета, чуть не сбив с ног бедную девушку с плохой дыхалкой.       Зная кардиограмму, больничную карту и диагнозы Льва, всё, что у него может быть с сердцем — серьезно, тем более на фоне недавней истерики и видео.       Коридор, дверь управляющей, Рита, чуть ли не плачущая возле отца, Ирина Ренатовна, сидящая так же с другой стороны, много другого персонала и Олеся, стоящая поодаль, — все они, что они могли сделать, и было ли им всем, кроме первых двух действительно важно здоровье Федотова?       — Отойдите, — Юра чуть ли не подлетел к Льву, тут же открывая медицинский чемоданчик.       — Что с ним? Он без сознания? — Рита дрожала в истерике, держа отца за руку.       — Да. На фоне стресса и стрессовых ситуаций, — Юра краем глаза посмотрел на бывшую медсестру. ***       Была привезена каталка из кабинета, поставлен укол, капельница и ничего особо не угрожало жизни Льва, кроме нового стресса и медсестер.       Юра глянул на Ирину Ренатовну, так мило сидящую около спящего Федотова. Женщина проявляла заметную заботу и тревожность за владельца отеля, это, конечно, не скрылось от большенства персонала. Возможно, она именно тот человек, который нужен холостяку-Льву.       Юра глянул на часы, стрелка которых приближалась к пяти. Парню удалось выяснить у любящего всякие слухи персонала, что Ксюша прилетает в шесть, а значит, совсем скоро они встретятся, поговорят, и им многое нужно обсудить.       Симонов вышел из кабинета, как только туда забежала Рита, дабы не мешать родственникам и друзьям…       Ноги и лифт привели Юрца на первый этаж, где он сразу заметил Олесю с чемоданом у ресепшена. Юра с некой ухмылкой, пряча злость и ненависть, подошёл к девушке. Та недовольно обернулась, тряхнув своими кудрями.       — Ещё раз увижу тебя на горизонте — прибью. Ты сломала мне жизнь однажды, уйдя к своему Ромочке, через две недели его бросила, а теперь пыталась отнять у меня самое лучшее — Ксюшу. Только попробуй еще раз появиться нашей жизни…       — Вашей? А есть ли эта «ваша»? — без всяких эмоции на лице ответила Олеся и задела плечом Юру, пройдя к выходу.       Весь отель наблюдал за красивой походкой прекрасной Олеси, как гром среди ясного неба появившейся в отеле, и так же исчезающей. Она дождалась такси, погрузила чемодан и даже не оборачиваясь, села в машину, которая увезла девушку прочь.       Любила ли она Юру? Бесспорно, да. Любила, когда они встречались. Когда он был для нее центром вселенной, причиной для улыбки, лучом солнца в холодном темном царстве ее души. Любила до тех пор, пока не закончилась учеба, и в его жизни кроме нее появился еще один немало значимый фактор — работа и перспектива карьерного роста. А когда человек, в силу занятости, начинает обращать на тебя на порядок меньше внимания, чем прежде, и чувствуется ярая нехватка любви и заботы, приходит осознание, что и ты можешь найти себе «новый центр вселенной». Бросая Юру два с половиной года назад практически накануне свадьбы и уходя в объятия красавчика бизнесмена на собственном Мерседесе, Олесе в сущности было наплевать на чувства и надежды врача, которые она разбивала с холодным безразличием, подобно самому жестокому палачу, который одним ударом решает дальнейшую судьбу человека. Ей до глубины души было безразлично, как он будет жить без нее, какой величины боль, которую она ему причинила своим предательством, какого размера кровоточащий шрам на сердце будет ассоциироваться у него с воспоминаниями о ней и насколько сильно он возненавидит ее в дальнейшем.       Любила ли она Симонова сейчас, или это все просто оказалось инерцией, вызванной яркой вспышкой воспоминаний, после очередной неудачи в личной жизни? Когда отношения с Ромой, тем самым красавчиком олигархом, развалились, Олеся неожиданно почувствовала себя в шкуре врача, ведь ее также использовали и выкинули, как и она когда-то, хотя всем она, конечно, без толики сомнения, очень правдоподобно заявляла, что бросила она снова, а ее впервые. Окрестив потерю Юры самой большой ошибкой в своей жизни, а самого Юру тем единственным и неповторимым мужчиной, который непременно являлся ее судьбой, Олеся задалась целью найти его и, во чтобы то ни стало, вернуть доверие врача.       Любила ли она его, когда так рьяно пыталась вернуть? Возможно, но скорей за маской любви в этот раз скрывалось чувство собственничества, которое не на шутку встревожились, стоило Олесе только увидеть довольного жизнью и счастливого Юру в объятьях какой-то малолетки. Скорее это было непреодолимое желание вернуть себе то, что по праву считаешь своим, чем нежели внезапно вспыхнувшие чувства.       Её любовь к нему, как дым, когда ей было тесно, скучно, она его дурманила, завлекала, соблазняла и каждый раз, когда сводила его с ума одной улыбкой, одним поцелуем, заставляла узнавать по неповторимому запаху французских духов, которые сливались с чем-то ещё, с какой-то её невероятной энергетикой, упивалась своей властью над ним. А когда он дал ей волю, когда доверился, вручая ей свое сердце, когда признал свою безоговорочную капитуляцию и принял правила её игры, ей резко стало скучно. Эта игра больше не вызывала того азарта, что раньше, и не приводила больше разум и тело в неописуемое удовольствие после каждой победы. И ее не стало… Любви не стало… «Быть, как дым, — но вечно молодым» невозможно, поэтому она уедет из отеля, навсегда убираясь из его жизни, вычеркивая его из памяти, и начнет новую жизнь в поисках той самой вечной любви… А он, кажется, её уже нашел…       — Юра, — врача окликнула Рита. — Давай быстрее сюда, папа в себя пришел, ждёт тебя.       Симонов быстрым шагом рванул к лифту, пока Рита усиленно зажимала кнопку не закрывания дверей.       В лифте Юра встал справа от Риты и явно замечал, как ей неуютно рядом с ним. Сам же парень начинал чувствовать некую усталость в теле от суматошного дня, в голове от большого роя мыслей и в душе от боли и нервничания за Ксюшу.       — Прости, если что, — внезапно сказала Рита, помявшись на месте.       — Мне это говорит Маргарита Львовна? — с усмешкой спросил Юра, глянув ей прямо в глаза.       — Какой бы я не была сучкой, работа у Ксюши сложная, да и вы смотритесь хорошо, — девушка улыбнулась.       Лифт пискнул и Юра быстрым шагом достиг двери своего кабинета. Рита еле заметно кивнула и Юра зашёл. Лев приподнялся на кушетке, в этом ему помогла Ирина, подправив что-то вроде подушки.       — Ну, Юрец, говорят, ты мне жизнь спас, — немного хрипловатым голосом сказал Лев и улыбнулся.       — Спас, — кивнул Юра. — Вам нельзя нервничать, я уже говорил…       — Возвращаю на должность, — перебил его Федотов. — И с Симпапулькой помирись. Ты не виноват.       Юра утвердительно кивнул и улыбнулся. Это в стиле Льва — он не скажет спасибо, а подтвердит действиями. Наверное, он прав — словами рану не залечишь и за труд не заплатишь…       — Кстати, она скоро приедет, — Федотов указал на часы. — Если что, я готов подтвердить твои слова, — он поднял руки в жесте «сдаюсь» и посмеялся.       — Отдыхайте. Скоро вас перевезут в наш номер, — Юра вышел из кабинета, прикрыв дверь.       — Он хороший парень. Я всегда это знал, — послышалось за деревянной дверью. ***       Бар в столь ранний час пустовал и лишь один посетитель сидел на его стульях — отельный врач, циничный, самовлюбленный Юрий Сергеевич. Слова Ксюши, почти все, эхом раздавались в мозгу и в сердце, приятно согревая изнутри, но ее присутствие согревало бы сильнее. Зелёный чай, обжигая, спустился в пустой желудок, согревая резким жаром. У дверей начал собираться персонал отеля — в основном начальники разных отделов работы «GRAND» — и все ждали лучшую управляющую Ксению Борисовну. Она задерживалась в пробках Москвы на час, но по всем подсчетам уже должна приехать. Зуев также явился на встречу в обнимку с Региной — у той уже заметно округлился животик, но это перестало всех смущать, даже горничных, любивших потрепать языком: Игорь Палыч приструнил.       Наконец к отелю подъехала машина, оттуда быстро вышел водитель и достал чемодан, а позже вышла и Ксюша, обойдя машину, и, вцепившись в ручку своего багажа.       Персонал отеля встретил управляющую бурными аплодисментами, поразившими Ксению, и она, широко улыбаясь, поздоровались со всеми.       — Ну, какое место? — поинтересовался Зуев, обнимая Завгороднюю.       — Второе, — ответила Ксения. — Солидный денежный приз на улучшение отеля причитается, — тут же добавила она.       К Ксюше подошла Рита, протянув ключ-карту от кабинета управляющей вперёд.       — Привет, — начала Рита и Ксюша кивнула, поджав губы. — Знаешь, твоя работа достаточно… сложная. Ты молодец, — персонал начал переглядываться. Неужели Ритку подменили?       — Ну-ка пропустите лучшую управляющую! — Зуев руками пригласил девушку к лифту. — Она устала с дороги!       Ксюша, улыбаясь, взяла чемодан за ручку и пошла к лифту, оглядывая всех — не убила ли кого-нибудь Рита, не спалила ли ничего…       Среди всего персонала стоял Юра. Пустые глаза, полные надежды, мятая небрежная рубашка, такой же халат, неуложенные волосы, щетина… Его внешний вид оставлял желать лучшего и Ксюша заметно потускнела. Она увидела в его глазах мольбу. Он будто чего-то просил у нее. Прощения? Шанса? Разговора?       Юра заглянул в глаза Ксюши. Такие же прекрасно-карие, как темный шоколад, она такая же великолепная, как всегда. Но что-то в ней было не так. Что-то выдавало в ней бессонные ночи и слезы — Юра сразу понял все, что было у нее на душе.       Под сопровождение его взгляда Ксюша зашла в лифт и как только двери закрылись, выдохнула.       Она скучала по нему… ***       Первым же пунктом, который посетила Ксюша после того, как оставила чемодан в своей комнате, оказался номер Федотова. Узнав, что Льву было плохо, а ухаживает за ним сейчас ни кто иной, как ее собственная мать, ни на шутку перепуганная девушка не смогла усидеть на месте и секунды, немедленно рванув в номер начальника, да так что за ней не поспевал даже Зуев, который плелся, словно черепаха, где-то позади девушки. Неизвестно, что больше в тот момент напугало Ксению, сердечный приступ Льва или внезапный приезд ее матери, о котором она даже не сообщила ей. И Завгороднюю вовсе не смущал возможный факт нахождения у койки больного Льва Глебовича отельного врача, с которым видеться сейчас хотелось бы меньше всего. Но, к счастью, или, к сожалению, Симонова в номере не оказалось.       — Сейчас уже все хорошо, мне стало гораздо лучше с таким то уходом, — Лев заверительно покачал головой, отвечая на все вопросы волнующейся девушки, лукаво переводя взгляд, на стоящую поодаль Ирину. — Ну, Симпапулька, рассказывай, как съездила? Какое место занял наш шикарный во всех отношениях отель?       — А-а, — растерянно протянула Ксюша, беспомощно глядя то на Зуева, то на маму, ища в их лице ответ на немой вопрос, и, получив еле заметный кивок головы в ответ от Зуева, виновато вполголоса, словно обречённая на казнь, проговорила. — Второе…       — Ну, и замечательно, — довольно улыбаясь, Федотов похлопал сидящую к нему в пол оборота Ксюшу по плечу. — Если бы мы заняли первое место, то от остальных отелей и мокрого места не осталось бы с такой то супер-управляющей, у них просто не было бы шанса выжить.       Ксюша смущённо улыбаясь, переглянулась с начальником. Удивительно, и как у него всегда получается найти слова поддержки даже в самой, казалось, безвыходной ситуации, когда девушка уже ждет неминуемой кары, он раз за разом ее удивляет. Всё-таки, конечно, родного отца никто не заменит, да и своего папу Ксения безмерно любила, несмотря на все его закидоны, но отрицать того факта, что и со Львом Глебовичем у них складываются почти что отношения отца и дочери нельзя было.       Пока Зуев и Федотов рассуждали на чтобы им потратить призовой фонд, врученный отелю за второе место, Ирина Ренатовна, воспользовавшись ситуацией, отозвала дочь в сторону для разговора.       — Устала? — по матерински ласково погладив дочь по голове, Ирина вглядывалась в лицо дочери, вспоминая, как давно они не виделись, что она не заметила момента, когда ее дочь так повзрослела.       — Очень, — протяжно вздыхая, ответила Ксюша и, поддавшись какому-то неизвестному порыву души, зарылась в маминых объятьях, словно маленький ребенок, который хочет таким образом спрятаться от всех злых дяденек и тетенек. Кажется, под «устала» она имела ввиду не только командировку. — Мам, я хочу уволиться… Что там насчет должности управляющей одного из салонов красоты?       — Дочь, — слегка отстранившись, Ирина обхватывает лицо Ксюши руками и смотрит проницательным взглядом прямо ей в глаза, в которых читается всё: усталость, боль, разочарование. — Я познакомилась с твоим Юрой, и он произвел на меня впечатление очень хорошего, порядочного, а главное думающего человека. Мне в первый раз к твоему удивлению понравился твой выбор.       — Он больше не мой, — с детской обидой, присущей только маленьким наивным детям, по слогам проговариваем Ксюша, отворачивая голову, вырываясь из маминых рук, пытаясь сдержать подступающие слезы.       — Твой, — женщина, ухватившись одними пальцами за подбородок дочери, заставляет снова повернуть голову в ее сторону и еще более уверенно добавляет. — Твой! И вот пока он твой, дай ему шанс хотя бы выговориться, не руби с плеча, чтобы потом не жалеть.       — Симпапулька, — голос Льва неожиданно разрезает на доли секунды повисшую тишину в люксе, заставляя старшую и младшую Завгородних обернуться на мужчин, которые, кажется, последние несколько минут отложили свой спор в долгий ящик и прислушивались только к разговору мамы и дочери. — Юрец хороший парень. Эта Олеся подстроила все так, чтобы избавиться от тебя, как от ненужной соперницы. Не было у них ничего, это я тебе готов чем угодно поклясться, а дальше разбирайтесь сами.       Возникшую на мгновение паузу прервала Регина Марковна, которая доставила заказ в номер специально для Льва Глебовича, которому нужно было поправляться. Федотов не удержался и, представляя Ирину и Регину друг другу, ляпнул про скорую свадьбу Игоря Павловича и Регины Марковны, чем поверг задумавшуюся и потерявшую на несколько минут связь с реальностью Ксению в шок. Под всеобщий гул обсуждения сие события, Ксения подшумок предпочла удалиться, не погружаясь в обсуждение предстоящего торжества. Она, конечно, была рада за Регину и Зуева, но поздравить их она еще успеет на свадьбе, а сейчас ей было не до этого. ***       Добравшись без приключения до своей комнаты с единственным желанием, уснуть и проспать до самого утра, не тревожась ни о чем, Ксюша закрыла дверь и остановилась в узеньком проеме, обводя взглядом помещение. Её не было всего две недели, а, казалось, прошла целая вечность с момента ее отъезда.       В комнате все было по старому, вещи стояли на своих местах, плотные шторы были закрыты не до конца, пропуская в комнату яркий свет фонарей. А в воздухе витал аромат… Его духов? Нет, точно его, спутать этот до глубины души любимый и родной запах своего человека, Ксения не могла ни с чем. Значит, он здесь был, а судя по стойкости витающего в комнате аромата дорогого парфюма, он посещал ее комнату с завидной регулярностью. Может, даже оставался здесь ночевать.       Но почему здесь? Почему не у себя или своей Олеси, неужели она его к себе не пустила? Что там говорил Лев? Его подставили? Ну, да, а он такой бедненький и несчастный ни в чём не виноват, а коварная медсестра просто чуть не изнасиловала его в коридоре отеля. Его никто не заставлял ее целовать, не захотел бы, оттолкнул!       И вот о чем им разговаривать? Любой разговор неизбежно привел бы к ссоре, а выяснять отношение это самое меньшее, чем сейчас бы пожелала заняться Ксения.       Усталость брала свое, но терзающие душу мысли никак не хотели отступать на второй план, повторяя в воспоминаниях совет мамы, дать ему шанс выговориться. А он ему вообще нужен был, этот шанс? Если бы Симонов хотел объясниться, то давно бы уже нашел повод остаться с управляющей один на один, а так его нет, ни его, ни его желания помириться. Сидит себе сейчас, наверняка, в баре в компании крепкого напитка, выбирая очередную жертву своего обаяния и чертовски голубых глаз, которые умеют очаровывать похлеще всяких красноречивых фраз, а она убивается по нему, в который раз проклиная день, час, минуту и даже секунду их знакомства.       Тяжёлые раздумья девушки прерывает тихий и в какой-то мере даже нерешительный стук в дверь. Устало потирая глаза, Ксения направляется к источнику шума и, не задавая лишних вопросов, открывает дверь незваному гостю.       Натыкаясь на взгляд бездонно голубых глаз, в которых хотелось тонуть, не моля о помощи, Ксюша пытается ухватиться за остатки трезво мыслящего разума, как за спасательный круг, но все без толку…       Видимо, планам девушки на здоровый и крепкий сон в эту ночь так и не суждено будет сбыться…