Strangers in the night.

      Пальцы беспорядочно барабанят по столу, зубы терзают покрасневшую губу, а глаза бегают по комнате, постоянно возвращаясь к бумажке с номером. Гудки кажутся бесконечными, тянутся безумно долго как назло. В попытках успокоиться, он выдыхает, разваливаясь на диване. — Алло? — голос по ту сторону трубки недовольный, грубый. — Дин-о, — губы растягиваются в улыбке, уголки глаз пускают лучики морщинок. — Давно не болтали, правда?       Винчестер на другом конце провода недовольно выдыхает. — Что тебе нужно, Габриэль? Каса рядом нет, мог бы сразу позвонить ему, я на работе.       Новак закатывает глаза. — Именно. Если бы мне нужен был Кас, я бы позвонил Касу, гений. Мне нужен ты. — С фига ли? — Дин звучит недовольным и немного сбитым с толку, и Габриэль готов рассмеяться в голос, представляя себе его лицо. — Твой брат, Дин-о, твой брат. И наше совместное Рождество, — парень на автомате берет со стола ручку и начинает обводить уже написанные на белом листке цифры. — Впервые слышу. Можно как-нибудь содержательнее? — Какой же ты бука, Дин-о, — Гейб цокает языком, выводя на листке конфету. — Если очень коротко и содержательно, то я без ума от твоего брата и хочу признаться ему в этом в Рождество, но мне нужна ваша с Касом помощь и твоё благословение, — мужчина говорит это на одном дыхании, чуть прикрывая глаза, готовясь к ответном удару праведного винчестерского гнева.       Дин молчит какое-то время, после чего тяжело вздыхает. — Ладно, хорошо, благословляю Вас, но только чтобы я никаких пошлостей не видел. Сэмми все-таки мой младший братишка.       Габриэль в удивлении откладывает ручку. — Винчестер, тебя мой брат за жопу укусил или это благоприятное влияние семейной жизни и возраста? — Заткнись, Новак, или я перестану быть добрым, — Дин огрызается, сам немного удивлённый. — Так что ты хочешь сделать, противный лис? ***       Дин кладет трубку и потирает переносицу. — Ну вот почему ты всегда прав? — мужчина поворачивается к своему смеющемуся парню, постукивая пальцем по телефону. — Ведь все как ты говорил. Это типа, у дебилов мысли сходятся?       Кас отвечает на это взглядом синих глаз, полных веселья и пожимает плечами. — Это любовь, Дин. — Ага, с ней рядом Амур, — тихо бурчит себе под нос, стараясь подавить рвущуюся наружу улыбку. ***       Сэм всегда был дотошным до деталей. Он правда не умел выбирать подарки, но упаковывал их всегда по высшему классу, находя в этом что-то схожее с медитацией.       Винчестер расположился на полу, усевшись на старом ковре в позе лотоса, медленно отрезая ножницами кусок упаковочной бумаги, расчерченной по линейке. Бумага приятно шуршала, поддаваясь лезвиям, в комнате глухо играла музыка, которой Сэм тихо подпевал, покачивая головой, постоянно поправляя мешающие длинные волосы. В его душе и мыслях творился удивительный покой. Габриэль его не забыл, поцеловал и даже предложил после этого отпраздновать Рождество всей семьёй. «Семья», — это слово постоянно крутилось у него в голове, обволакивало, разливалось теплом в сердце, согревало и убаюкивало, заставляя поминутно глупо улыбаться.       Габриэль вообще разбудил в Сэме того безумного романтика, которого Винчестер всеми правдами и неправдами старался запереть глубоко внутри себя.       Парень снова словил себя на улыбке и тихо цыкнул, укладывая книгу для Каса на середину отрезанного куска бумаги. Подарок для Дина уже был упакован, а подарок для Гейба лежал в сторонке, отложенный на конец, как самая вкусная конфета. На удивление, Сэм не долго думал на тем, что подарить Габриэлю.       Совместное Рождество — страшно, волнительно и неопределённо, Габриэль — удивительно просто и притягательно. А в голове у Винчестера творится бардак из желаний, сомнений и мечт, который не приводится в порядок и никак не рационализируется, а только гудит, движется, заполняет, путает мысли. Сэм откладывает ножницы, задумчиво поворачивая взгляд к задернутому тюлем окну, хранящему в себе беспросветную тьму ночи и лёгкой дымкой вырисовывающиеся смутный образ комнаты. Парень не видит, но там, за стеклом, за пределами тёплого света квартиры, пляшет снег, играется, отражается в глазах вышедшего покурить на балкон Габриэля, где-то далеко, в другой части захваченного снегом и конусами фонарного света города. Снег метет, ударяет по покрасневшим щекам, путается в волосах, в свитере, но не достаёт игривым холодом до сердца, не убирает мечтательной улыбки с губ.       Сэм в это время тушит сигарету и скрывается в квартире, разваливаясь на диване в обнимку с гитарой в попытке научиться быстро переставлять аккорды новой песни. ***       Рождество подкралось неожиданно, свалилось как снег на голову, выдергивая из привычной рутины. Все время до праздника Сэм посвятил себя учёбе и обдумыванию своей жизни, которая как-то совсем неожиданно изменилась. Винчестер никогда не был тем типом человека, который быстро привязывается или влюбляется до безумия с первого взгляда, распыляется и сгорает за быстрый срок. Сэм был медлительным в каком-то смысле. Чувства всегда приходили медленно, постепенно и были осознаны им заранее, он всегда был к ним готов. Габриэль ворвался снежным вихрем, взлохматил его сердце шальной улыбкой и блеском в глазах. Сэм не был готов к такому сильному, неожиданно появившемуся огню внутри. И огонь этот не обжигал, не сжирал его изнутри. Он ярким, умеренным пламенем освещал и согревал его, питаясь чужими улыбками, словами и смехом.       Сэм прятал подбородок в кольцо тёплого шарфа, пробираясь по заснеженным ещё не убранным дорожкам, ощущая приятную тяжесть рюкзака за спиной. Его сердце неугомонно билось в груди, а желудок крутило от волнения и предвкушения новой встречи с Гейбом и праздника в кругу семьи. Он шмыгал покрасневшим носом, слушал хруст недавно припорошившего снега, гул машин и тихие разговоры людей. Он шёл медленнее, чем мог бы, чтобы немного оттянуть долгожданный и в то же время пугающий момент. Над ним провисшей сеткой сплетались голые чёрные ветви деревьев, а над ними отражали огни городов низкие, тёмные, грязно-медные снежные тучи.       Парень медленно приближался к дому, поджимая губы и утирая сопли с носа. Он подходит к тёмному подъезду и озябшими пальцами вжимает холодные кнопки домофона.       В подъезде гораздо теплее и светлее, шаги ритмично плывут вверх по лестнице. Где-то наверху в ожидании открылась дверь. Габриэль на пороге довольный, в свитере, явно надетом недавно, с растрепанными электричеством от шерсти волосами и кофейными усами. Сэм готов колотить себя по груди в районе сердца, лишь бы выровнять ритм и понизить громкость биений. — Сэмми! — Габриэль распахивает дверь, запуская Винчестера в приятное тепло квартиры, моментально окутавшее парня и дурманящее своими запахами. — Ты вовремя, Кас разливает глинтвейн. — Это чуйка, — Сэм довольно улыбается, стягивая с себя куртку и ботинки, следя взглядом за удаляющимся в глубь квартиры Габриэлем, шаркающим мягкими тапочками. — Сэмми, как разденешься прись к нам! — голос Дина звучит весело и довольно. — А куда мне ещё идти, — ворчит себе под нос Сэм, идя на звук голоса. — И, Дин. Я Сэм, — оказавшись в комнате, Сэм сменяет брата деланно серьёзным взглядом. — А брату ты позволяешь говорить «Сэмми», — Кастиэль заходит в комнату с кухни с кружками в руках и ласково улыбается Сэму, спешно ставя горячий глинтвейн на столик рядом с диваном, парень обнимает густо покрасневшего от его замечания Винчестера.       Развалившийся на диване Дин качает головой, кося взглядом на довольно улыбающегося на пороге комнаты Габриэля тоже с кружками в руках, замеревшего на пол минуты, чтобы полюбоваться семейной идиллией.       Они разваливаются в уютной и светлой гостиной Габриэля, уставленной мелкими безделушками и укрытой большим розовым ковром с длинным ворсом. Сэм утопал в мякоти чёрного дивана, коленкой ощущая тепло ноги Габриэля, который задорно спорил с Дином, забавно кривляясь. Кас почти лежал на старшем Винчестере и тихо смеялся, откидывая голову назад, роняя её на сильное плечо. Медленно пился глинтвейн, медленно тянулись разговоры, так же медленно Габриэль оказывался все ближе рядом с Сэмом. Настолько медленно, что никто не заметил, как переместившийся Новак громко смеялся, задыхаясь, в изнеможении падая на колени Винчестера в попытке успокоиться.       Сэм улыбался в стенки кружки, удерживая её двумя руками, чтобы случайно не закрыться пятерней в чужие маячащие перед носом волосы. От Габриэля пахло чем-то очень сладким, пряным и домашним. Скорее всего он что-то готовил и запах окутал его, впитался в кожу, одежду и волосы. — Кстати, — Габриэль хлопает Сэма по коленке, привлекая к себе внимание парней. — Есть имбирное печенье. Я пол дня его готовил.       Гости одобрительно заулюлюкали и заулыбались, следя за подскочившим с дивана и удаляющимся Гейбом. Кас медленно перевёл взгляд сначала на Дина, как будто безмолвно с ним что-то обсуждая, а после на Сэма. — Я думаю, нам надо поговорить, — Кастиэль мягко улыбнулся и чуть наклонил голову вперёд смотря немного из-под бровей. — Пока мой брат очень занят.       Сэм, с самого начала ощущавший обязательность этого разговора, кивнул и поднялся с дивана вслед за Касом.       Они ушли в небольшую комнату, оказавшуюся спальней, обставленную в темно-синих цветах. Кастиэль подошёл к окну и аккуратно раскрыл его, позволяя морозному воздуху ворваться внутрь. — Я постоянно прошу его проветривать дома, — Новак мягко улыбается. — А он или забывает, или специально меня игнорирует, я уж не знаю, — парень задумчиво смотрит в окно, из которого виднеется небольшой лоскут заснеженного парка.       Винчестер стоял молча, изучая комнату, огромное количество фотографий, висящих на стенах, толстые корешки книг на полках, оделанные позолотой, и маленькие фигурки, видимо, приведённые из разных стран. — Что ты о нем думаешь? — Кас смотрит на Сэма добрыми синими омутами. — Ты же ему очень нравишься, ты это понимаешь?       Винчестер благодарит полумрак, царящий в комнате, скрывающий жар его щёк и ушей. Парень нервно покашливает. — Не знаю… Наверное… — Сэм внимательно изучает позолоченные корешки книг и нервно сглатывает, возвращаясь взглядом к Касу. — Я не знаю. — Понимаю, — Кас коротко кивает. — Но, знаешь, обычно в таких ситуациях слушают сердце.       Кастиэль мягко касается плеча Сэма, уходя, оставляя Винчестера одного.       Парень прикрывает глаза и старается сосредоточиться на своих ощущениях: сердце, которое нужно слушать, грохочет в ушах, глухо ударяется о грудную клетку, заходясь в волненит, предвкушении. Сэм стоит так какое-то время, прислушиваясь, впитывая, насыщаясь сердечным ритмом, темнотой и прохладным ветерком, тянущим из окна.       Он медленно выходит к парням, немного щурясь от света и мягко улыбается, смотря на Дина с Касом, сидящих в обнимку и на надутого Габриэля, уплетающего печенье. В теплом воздухе пахнет пряностями и какао. — Сэмми, где ты был? — Гейб недовольно шмыгает носом, закидывает ноги в вязаных полосатых носках на чайный столик. — Мне смотреть на них тошно, поэтому я буду смотреть на тебя.       Сэм приподнимает бровь, усаживаясь рядом. — А что? На меня не противно? — Была бы возможность, Сэмми я бы смотрел на тебя целые сутки напролёт, — Габриэль тянет губы в улыбке, но по глазам видно: он серьёзен. — Play it all night lo-o-ong, — Дин довольно тянет, немного фальшивя, впитывая в себя нежный взгляд Каса и игнорируя осуждающий Габриэля и Сэма. — Отвратительная песня, — Гэйб морщит нос.       Старший Винчестер пожимает плечами. — Она про жизнь.       А сердце Сэма сходит с ума, тарабанит нещадно по ребрам, качает, качает кровь, выталкивает её ближе к щекам, шее, потому что Гейб готов смотреть на него все сутки напролёт, и потому рука Габриэля лежит на спинке дивана, прикасаясь к горящей шее, потому что сам Новак безумно близко, близко настолько, что бедра почти соприкасаются. Кас сказал слушать сердце. Что значит тудум-тудум? ***       Они обмениваются подарками, Кас густо краснеет, когда разворачивает сверток с костюмами, поджимает губы, стараясь сдержать улыбку, распаковывая дурацкий свитер, и светится, рассматривая рисунки Доре. Дин хмурится на пластинки, а потом громко кричит, увидев проигрыватель, обнимает Сэма с Гейбом, восторженно тараторя. Гейб громко смеётся на дурацкий фартук «best man-wife», рассыпается благодарностями на книгу о прерафаэлитах, и широко открывает глаза на подарок Сэма.       Младший Винчестер тупит взгляд и неуверенно трёт шею. — Эти часы… Они… Они от нашего дедушки, и, я не думаю, что они очень старые, но…       Габриэль мягко улыбается, поглаживая крышку карманных часов большим пальцем. — Спасибо, Сэмми, — Новак улыбается тепло и искренне, пуская лучики морщин из уголков глаз. — Но это ещё не все, — Сэм кусает губы и встаёт с дивана, за ним поднимается Дин.       Гейб смотрит с интересом и удивлением, Кас мягко улыбается, грея руки о чашку с какао. Винчестеры скрываются в коридоре, а возвращаются с гитарой на перевес.       Сэм старается дышать, честно старается, нервно сжимает в руке лямку чехла, старается не смотреть на удивлённое лицо Габриэля. Дин стоит рядом. Дин знает, Дин в него верит, потому что последнюю неделю они провели вместе, разбирая песню, проигрывая её бесконечное количество раз, доводя до совершенства, но сердце все равно предательски сильно и громко бьётся в висках. Обжигающе громко звучит в умротворенной тишине вжиканье молнии чехла, струны дрожат, издавая тихий звук, Сэм усаживается в кресло прямо напротив Габриэля, делает глубокий вдох, зажимает на грифе первый аккорд и пару секунд сидит в тишине, собираясь с силами.       Габриэль, кажется, совсем не дышит, когда звучат первые аккорды. — Wise men say only fools rush in, — голос звучит немного сорвано и тихо, Сэм старается не смотреть Гейбу в глаза. But I can't help falling in love with you Shall I stay, — Сэм поднимает глаза на Новака, чьи глаза кажутся стеклянными из-за подступившей влаги. Would it be a sin, — встретившись взглядом с Габриэлем, он больше не отводил глаз. If I can't help falling in love with you Сэм аккуратно переставил аккорд, поменяв бой, стараясь голосом и глазами выразить Гейбу все, что чувствует. Like a river flows surely to the sea Darling so it goes Some things are meant to be Сэм не замечает, как Кас аккуратно тянет Дина за рукав, намекая, как они тихо уходят, оставляя их одних. Take my hand, take my whole life too For I can't help falling in love with you       Габриэль, светящийся, счастливый, недослушав, не дав закончить, подскакивает, наклоняется через гитару, аккуратно берет лицо Сэма в руки и ярко улыбается. — Я тоже, Сэмми.       Они не помнят, кто первый подался вперёд, но через секунду гитара с недовольным труньком была отложена в сторону, губы Габриэля мягко целовали губы Сэма. Рукава новогоднего свитера, который был на Новаке приятно кололи щеки, на языке вкус недавно съеденного имбирного печенья, на коленях приятно ощущается вес чужого тела. ***       Габриэль в большом новогоднем свитере и боксерах довольно жмурится и, пряча руки в рукавах, подходит к старенькому проигрывателю, пальцы мягко перебирают картонки пластинок. Сэм развалился на диване, внимательно наблюдая за каждым движением Новака, мягко улыбаясь, чуть прикрыв глаза. — Что ты ищешь?       Габриэль не отвечает, внимательно изучая обложку найденной пластинки, доставая чёрный виниловый диск, укладывает его на бархатную подложку. Иголка опускается, проигрыватель тихо шипит, Габриэль возвращается к дивану, укладываясь в объятия Сэма. — Эта песня, — Новак жмурится от тепла и счастья. — Очень мне нравится. Everybody loves somebody sometime Everybody falls in love somehow       Габриэль поднимает голову и мягко целует Сэма, тихо подпевая: Something in your kiss just told me My sometime is now       Сэм мягко улыбается и покачивает Новака в объятиях. За окном медленно идёт снег крупными хлопьями, мягкий свет падает на их лица, их губы движутся, повторяя текст. И удивительное тепло разливается у обоих на сердце. Everybody finds somebody someplace There's no telling where love may appear Something in my heart keeps saying My someplace is here If I had it in my power I'd arrange for every girl To have your charm Then every minure, every hour Every boy would find What I found in your arms — Люблю тебя, Сэмми. — И я тебя, Гейб. Everybody loves somebody sometime...