Золотая клетка.

      Утром я проснулась разбитая, ибо после поцелуя с Нильсеном сон не шёл от слова совсем, и я просидела в телефоне почти до трёх утра. Шведа, на мою радость, дома уже не было, поэтому Рейчел, выпив со мной кофе, вызвала для моей скромной персоны такси.       Тётушка пыталась расспросить, как прошла ночёвка в доме Александра, но моё каменное выражение лица, думаю, дало ей всё понять, и она резко замолчала.       Время работало против меня, приготовления к свадьбе заканчивались. Благо, что всем этим занимались отдельные люди, я же об этом думать даже не хотела.       Александра я почти не видела. Он пару раз приезжал подписать какие-то бумаги, и мы лишь встречались в коридоре, бросая колкости друг другу, а после удалялись восвояси.       Глядя на него у, меня перед глазами стоял только наш поцелуй, и это сильно раздражало.       Накануне торжества, меня уже начинало потряхивать. Я категорически была не готова прощаться со свободной жизнью, тётушкиным домом и своей невинностью.       Весь день я ходила из угла в угол, периодически поглядывая на висящее свадебное платье, как на врага народа.       – Мисс Харрис, вам посылка от мистера Нильсена, – послышался стук, а после раздался голос Марты.       – Лёгок на помине, можете заносить, – женщина зашла с красивой светло-розовой коробкой в руках, украшенной бантом в тон. – Спасибо, – кивнула я.       Дождавшись пока служанка скроется в коридоре, я аккуратно потянула за бантик, развязывая ткань и приподнимая крышку, а после чего и упаковочную бумагу. Внутри лежал невероятной красоты набор нижнего белья. Кружевной, с чулками и поясом в комплекте. Он не скрывал почти ничего, но своей красотой пленил до безумия.       И всё бы ничего, но, собственно, какого чёрта Нильсен шлёт мне такие подарки за день до свадьбы? Намёк на то, что ему не терпится увидеть меня без одежды? Так я это и сама знаю.       Сбоку лежала маленькая записка: «Пусть оно украшает твоё прекрасное тело в нашу первую брачную ночь»       Ах, вот оно что. А я уж надеялась проскользнуть в старых панталонах. Бурча, я всё же решаюсь его примерить. Оно и правда красивое. Пусть и отправитель жуткий засранец.       Ну что же, село бельё как влитое. Я сама себя захотела. И почему я раньше избегала подобных фасонов?       Я долго крутилась возле зеркала, но моё самолюбование нарушил звонок мобильного. Когда я увидела имя абонента, стало смешно.       – Слушаю.       – Надеюсь ещё не собираешь вещи, чтобы сбежать от меня на другой континент? – раздался голос Нильсена в трубке.       – Раскусил, – хмыкнула я. – Вот примеряю твой занятный подарок, – проговорила я и услышала, как на другом конце провода Нильсен прочистил горло.       – Понравилось?       – Скорее да, чем нет.       – Может, включишь видео-связь? – а вот это уже между прочим наглость.       – Мечтай, мистер Нильсен. Раньше завтрашней ночи тебе не грозит это увидеть, – на минуту я забыла о том, что должно произойти с нами наедине и начала бросать колкости. – Пока тебе остаётся только представлять, как эта ткань облегает на моём теле, кружево почти ничего не прикрывает, а чулки делают мои ноги ещё более стройными, – мой голос стал куда более томным.       – Маленькая кошечка вздумала заделаться в обольстительницы? – промурлыкал швед. – Если так, то я обязательно отыграюсь, когда сорву с неё это нежнейшее кружево, а те самые ножки окажутся на моих плечах, – от его фраз у меня перехватило дыхание, а воображение нарисовало обозначенное действие. – Если вздумала играть со мной в эту игру, Агата, так знай, тебе меня не переиграть, так что будь хорошей девочкой. Сейчас мне нужно идти, завтра жду тебя возле алтаря.       Я отключилась, а от слов Нильсена по-прежнему было немного не по себе. Я словно чувствовала его руки на своём теле.       ***       Утро началось с тётушки, которая разбудила меня вперёд прислуги, буквально спящую отправляя в душ и на завтрак. Ровно в назначенное время в поле моего зрения нарисовался парикмахер-визажист, с которой я уже на днях имела возможность познакомиться на отработке свадебного макияжа.       Чем ближе было бракосочетание, тем сильнее меня колыхало изнутри. Я старалась не подавать вида, но внутри царил тайфун из страха и обречённости.       – Какая ты красивая, Агата, – улыбнулась тётушка, стоя позади меня, когда Марта зашнуровывала на мне корсет. – Видели бы твои родители, какой ты выросла.       – Я бы не хотела, чтобы они видели этот позор, который вы с Александром называете свадьбой, – фыркнула я.       – Однажды ты скажешь мне спасибо, – кивнула тётя. Ага. Спасибо за то, что отдаёшь меня в рабство?       Я не знала, где именно будет проходить свадьба, но Нильсен сказал, что мне должно понравиться и что это сюрприз от него. Последнего я, почему-то, опасалась. Неизвестно, что можно ждать от этого человека.       Когда подъехала машина, моё сердце ухнуло и словно перестало биться на несколько секунд. Я больше не вернусь в этот дом в нынешнем статусе, я стану замужней дамой и буду посещать тётю только по праздникам и выходным.       Провозившись с моим огромным шлейфом, мы кое-как уселись в машину. Я не могла принять себя в этом платье. Пока Марта пыхтела над шнуровкой, я очень долго разглядывала себя и наряд этот пусть и был невероятно красив, но ощущала я себя в нём противно и мерзко.       К алтарю меня должен был вести Данте. Так уж получилось, что он единственный мужчина в нашей семье.       Тем временем машина, присланная за нами, уже заехала на трассу, ведущую за город, сворачивая на одном из поворотов.       Остановилась она только тогда, когда выехав с дороги, окружённой лесом, оказалась на огромной поляне, где был разбит шатёр. Там же была и арка для новобрачных, которая располагалась прямо возле обрыва, за которым расстилался… расстилался бездонный, бескрайний, своенравный и такой свободный океан.       Я вздохнула от удивления, выходя из машины, что осталось незамеченным тётушкой. Она слегка улыбнулась, наверняка думая, что Нильсен действительно постарался на славу. Большие деньги дают большие возможности.       О такой свадьбе мечтает, наверное, каждая девушка, но получаю её я, потерянная и сломленная тем, что обрушивается на мои плечи.       Гости уже занимали свои места, куда отправилась и тётушка. Ко мне подошёл Данте, облачённый в темный костюм, протягивающий руку и натянуто улыбающийся. Ему эта затея тоже не очень по душе, но он рад, что выбор не пал на Элизу.       – Готова? – тихо шепнул он, держа меня под руку и заглядывая в глаза.       – Ты думаешь к этому можно быть готовой? – вздохнула я. – Порой я хотела бы родиться в бедном районе, нежели племянницей Аннет.       – Но ты та, кто ты есть, – улыбнулся Данте, поправляя выбившуюся прядку из причёски. – Не потеряй себя в этом человеке.       Мы направились к белоснежной дорожке, выстланной до самого своеобразного алтаря, где меня уже ждал жених, ведь моё появление расписано по минутам. Это просто Нильсен и его желание все держать под контролем.       Заиграл живой оркестр, который я заметила только сейчас, гости обернулись в нашу сторону. Меня не покидала мысль, что в данный момент мне проще спрыгнуть с этого обрыва, чем сказать «согласна» совершенно чужому мне человеку. Губы Нильсена дёрнулись в лёгкой улыбке, когда он увидел меня.       Я буквально не чувствовала ног, и каждый шаг был для меня словно падение в пропасть. До побеления костяшек я сжала букет.       Передав меня в руки жениху, Данте провёл рукой по моему плечу, выражая поддержку. Приглашённый священник начал зачитывать клятвы, которые я пропускала мимо ушей. Смотря в глаза Нильсену, я видела безбрежный океан, как тот, что совсем неподалёку, только нет ему конца и края, как и бездне в душе этого мужчины. Он по-своему одинок и несчастен, и женится на той, что не любит, просто потому что так надо. Он не знает семейных ценностей и больших чувств. Внутри него льды.       – Согласен, – сорвалось с его губ, и я вырвалась из своих мыслей, но не отрывала взгляда от его лица.       – Согласна, – произнесла я, вычёркивая всё что было до него из своей жизни, прощаясь с фамилией моих горячо любимых, пусть и так рано покинувших нас, родителей, доверяя себя тому, кого месяц назад ещё не знала, а теперь буду называть мужем.       – Жених может поцеловать невесту, – его рука в нежном жесте накрыла мою щёку, целуя мягко, словно боясь спугнуть. Он чувствовал мою дрожь. Всегда дерзкая и невозмутимая рядом с ним Агата, сейчас выглядела загнанной в угол.       Я ответила на поцелуй, чувствуя, как вторая рука миллиардера обвила мою талию. Послышались аплодисменты, и мы оторвались друг от друга.       – Каттен, всё будет хорошо, не трясись так, – прошептал Нильсен, напоследок проводя ладонью по моей щеке. – Очень красивая.       Нескончаемый поток гостей подходил к нам, чтобы лично поздравить, высказать своё уважение. Среди них было много бизнесменов, звёзд, известных журналистов и фотографов. Прессу на мероприятие пустили лишь выборочно.       Последней подошла брюнетка среднего роста, облачённая в чёрное платье до колена и волосами, собранными в пучок. Весь её вид говорил о том, что у неё в жизни всё схвачено. Я сразу поняла кто это, ибо такие глаза, цвета норвежских озер, я видела только у одного человека.       – Здравствуй, мама, – кивнул Александр. Никаких объятий и улыбок. У них действительно натянутые отношения.       – Здравствуйте, миссис Нильсен, – кивнула я, неловко улыбаясь и чувствуя себя между этими двумя крайне неуютно.       – Здравствуйте, Агата, – кивнула женщина. – Добро пожаловать в семью. Хоть сын и не очень рад моему присутствию, но я хотела лично познакомиться с его избранницей, пусть и столь поздно. Прекрасное платье, – она оглядела меня с ног до головы.       – Благодарю, – ответила тем же жестом я.       – Надеюсь, вы сможете сделать моего сына счастливым, – она взяла бокал с подноса у мимо проходящего официанта. – Я пойду к гостям, уверена, вы хотите взять тайм-аут после всех этих поздравлений, – и, отсалютовав нам бокалом, женщина слилась с толпой.       – Она… милая, – не найдя слов выдала я, смотря в след свекрови.       – «Очень», – напряжённо произнес Нильсен.       – Ваши отношения…       – Не сейчас. Придёт время, и ты всё узнаешь. Давай не будем портить этот вечер разговорами о моей матери. Пойдём к гостям.       Вскоре объявили первый танец молодых. Нильсен обхватил мою тонкую талию своей крепкой рукой, пряча мою вторую ладошку в своих пальцах. Мы двигались под нежную мелодию, воспроизводимую небольшим оркестром, я старалась не думать о том, что на нас направлено больше сотни взглядов.       – Абстрагируйся и представь, что мы только вдвоём, – прошептал Нильсен, словно читая мои мысли.       – Лучше потерплю на себе эти взгляды, – буркнула я в ответ, чувствуя, как его ладонь чуть сильнее сжимает мою.       – Маленькая язва, – ответил в том же тоне теперь уж мой муж.       Муж. Я никогда не планировала выйти замуж рано, да и планировала ли вообще? Я всегда как-то спокойно относилась к отношениям с противоположным полом. В тот момент, когда девочки теряли голову от сверстников и парней постарше, я готовилась к выпускным экзаменам или читала в тётиной библиотеке, изредка прерываясь на прогулки с Элизой по выходным. Тётя всегда считала меня своей гордостью. Я хорошо училась, не связывалась с непонятными компаниями, как сестра в пятнадцать, и не кутила до утра, как Данте в самые свои бурные годы. А теперь я, уж чего скрывать, решила не скромничать и выхожу замуж в восемнадцать за чертовски сексуального миллиардера, который год назад, видите ли, решил, что я буду его.       Свадьба пролетела как-то слегка мимо меня. Я вроде и общалась с гостями, много фотографировалась, даже танцевала, но всё это происходило словно в тумане. Я просто должна была создавать вид счастливой невесты. Инструктаж со мной был произведён ещё днями ранее, и теперь моя персона только играла свою скромную роль в этом цирке.       Выбрав момент, когда все гости были заняты друг другом, я вышла из шатра, тихо направляясь к обрыву. Подойдя ближе, я стала наблюдать как внизу колышется свободолюбивый океан.       – Если решила прыгать, повремени, – раздался голос Нильсена, а на мои плечи лёг его пиджак. Я даже не заметила, что за пределами людного шатра куда более прохладно.       – Моя жизнь летит в пропасть и заканчивается в восемнадцать лет, мне нечего терять, – вздохнула я.       – Ты преувеличиваешь, – складывая руки на груди, произнёс швед. – Ты сможешь получить даже больше, если будешь себя нормально вести.       – А я не хочу нормально! – я заглянула в его глаза. – Мне восемнадцать, и я хочу жить на этот возраст, а не быть проданной взрослому дяде. Хочу ошибаться и жить каждым днем, а не рожать детей и сопровождать тебя на приёмах. Ты женишься на ребёнке, пойми же ты это наконец! – я видела, как Александр сжал зубы, как напряглись его скулы. Я понимала, что вновь не сдержалась, и, кажется, взбесила его.       – Ты привыкнешь, – спокойно сказал он, явно перебарывая себя, чтобы не наговорить мне грубостей. – И поймешь, что эта жизнь как раз для тебя, – отвернув голову обратно в сторону океана, я закусила губу. Спорить с ним бесполезно, он всё равно останется при своем мнении. – Ты устала от гостей, понимаю, скоро поедем домой, – на этом моменте он протянул мне руку, чтобы вернуться в шатёр, и мне ничего не оставалось, как повиноваться.       На салют Нильсен не поскупился. Яркая феерия красок вспыхнула над водными просторами, украшая небо россыпью красок. Но салют меня не радовал. Я уже просто хотела снять это тяжелое платье, распутать прическу, смыть эту тонну яркого макияжа. Когда Нильсен целовал меня на краю обрыва, я, наверное, думала, что словила куш, получив заботливого жениха и мешок с деньгами одновременно, но на самом деле я получила эксцентричного шведа с манией величия и не более.       Уже по дороге в особняк я тяжело прислонилась к стеклу, думая только о том, что уже произошло и о том, что должно произойти в ближайший час. Я просто надеялась, что Нильсен не будет грубым и хоть немного подумает о моем комфорте.       Выйдя из машины он подал мне руку, заводя в дом, в котором царила абсолютная тишина, лишь был включен приглушенный свет. Видимо, прислуга распущена на эту ночь.       – Поднимайся в спальню, я сейчас подойду, – Александр куда-то ушел, а я на негнущихся ногах отправилась на второй этаж. Зайдя в спальню, я опустила голову, чувствуя, как по лицу скатываются маленькие слезинки. Вытерев их и тяжело вздохнув, я всё же подумала о том, что этот мужчина не должен видеть моих слез.       Александр зашел практически следом. На нём уже не было ни пиджака, ни жилетки. Рукава рубашки были закатаны до локтей, придавая мужчине сексуальности. Пальцы держали бокал с виски. Похоже, не одна я волнуюсь.       – Выпей, это поможет расслабиться, – произнёс он, предлагая мне стакан. Я не стала отказываться. Моим нервам сейчас явно не помешает стаканчик успокоительного. – Невероятно красивая, – Нильсен отставил пустой стакан в сторону, разворачивая меня к себе спиной, извлекая из причёски гребень, которым были сцеплены мои волосы, и шпильки одну за другой. Его нос прошелся вдоль моей щеки, опускаясь к шее, зарываясь в россыпь волос. Пальцы поддели шнуровку платья, освобождая меня из этого плена, давая возможность нормально наполнить легкие воздухом. Когда ткань с шелестящим звуком опустилась к моим ногам, Нильсен тяжело вздохнул, проводя ладонью по ложбинке между грудей, поднимаясь к шее, еле-еле сжимая её в своих пальцах, заставляя меня откинуть голову на его плечо. И его можно было понять, его комплект невероятно сексуально сочетался со свадебными туфлями, а чулки лишь придавали образу ещё большего разврата. Он повернул мою голову в свою сторону, целуя сначала нежно, а потом с таким напором, что я потеряла связь с реальностью. Этот поцелуй был куда жарче того, что случился в библиотеке, хотя я думала, что такое невозможно. При всей своей нелюбви к Нильсену, я распалялась буквально за секунды. Его язык очертил контур моих губ, врываясь внутрь и изучая каждый сантиметр моего рта.       Закончив поцелуй, он посадил меня на краешек кровати и, под мой непонимающий взгляд, взял мою правую ногу за щиколотку, аккуратно проводя по ней пальцами, расстёгивая ремешок моих туфелек, массируя затекшие от долгой носки каблуков стопы, то же самое проделывая и со второй ногой. Честно признаться, я еле сдерживалась, чтобы не застонать в голос, ибо эти прикосновения несли в себе куда больше эротического подтекста, нежели сам секс. Эта его нежность и забота казалась немного странной и непонятной мне, но я не решилась его остановить.       Александр поднял на меня голову, вглядываясь в мои глаза, после чего привстал с колен, целуя меня и укладывая на постель. Одна его рука нежно прошлась вдоль моего тела, вторая же зарылась в волосах. Губы опустились на шею, и я, честно, сама не поняла, в какой момент моя рука также запуталась в его немного жёсткой шевелюре, притягивая ещё ближе, чувствуя, как мужчина оставляет на нежной коже еле ощутимые укусы.       Его ловкие пальцы подцепили застежку лифчика, снимая с меня верхнюю часть белья. Руки на автомате потянулись к груди, но он ловко перехватил их, пригвождая к постели с двух сторон.       – Не прикрывайся, – шепнул он мне, обводя языком ушную раковину, а я начинала дуреть с этих прикосновений словно с наркотика. – У тебя прекрасное тело, – губы шведа обхватили сосок, а язык начал играть с ним в одни ему известные игры, тут я уже не выдержала. Как бы я ненавидела этого человека за то, что он вынудил стать его женой, но в любовных ласках он явно знает толк. Моя реакция явно подзадорила Нильсена, и его маневры стали настойчивее. Дальше язык прочертил линию вдоль подрагивающего животика, пальцы подцепили трусики, стягивая их, а губы оставили поцелуй на лобке.       – Что… что ты делаешь? – уже почти задыхаясь от нахлынувшего возбуждения, произнесла я, понимая к чему он клонит.       – Ты напряжена, и я это чувствую. Нужно помочь тебе расслабиться, – губы коснулись половых губ, после чего язык проскользнул внутрь, раздвигая их и уверенным движением проходя по клитору.       – Чёрт возьми, – вскрикнула я, выгибаясь дугой, и Нильсен, улыбнувшись моей реакции, начал активнее работать языком, время от времени привлекая к работе губы. Комната наполнилась моими стонами, руки зарылись в волосы теперь уже мужа, притягивая его ещё ближе, направляя в тот ритм, который мне более приятен. На удивление, Нильсен не противился и помогал мне познать желания собственного тела. Когда к низу живота стала подступать приятная нега, Александр остановился, и я разочарованно выдохнула.       На его губах от этого звука расцвела самодовольная усмешка.       – В любой другой раз я бы закончил начатое, но сегодня у меня на тебя немного другие планы, – он как-то по-блядски развязно облизал испачканные в смазке губы, и внутри я практически рассыпалась на кусочки от этого жеста.       Мужчина начал медленно снимать с себя рубашку, откидывая её куда-то на пол, а после принялся за брюки. Что же, а у него прекрасное тело, которое он почему-то любит прятать под строгими костюмами и рубашками с длинными рукавами. Чисто с эстетической точки зрения, я понимаю многих девушек по поводу сексуальности Нильсена. Сейчас мне кажется, что он может возбудить женщину одним взглядом своих небесных глаз.       Вместе со штанами он лишил и себя нижнего белья, оставаясь передо мной абсолютно обнажённым. К щекам моментально прилила кровь, и я попыталась отвести взгляд, но он резко навис надо мной, беря меня за подбородок и заглядывая в мои глаза.       – Твоё смущение просто сводит с ума, Агата, – прошептал он в мои губы, затягивая в тягучий поцелуй, пока сам пальцами правой руки опустился вновь к эпицентру моего желания. Нежно проводя по клитору, получая звонкий стон прямо в губы и проникая внутрь одним пальцем.       Вот на этом моменте я непроизвольно попыталась свести ноги, но тело Александра мешало мне.       – Тише, красавица, доверься мне, – он успокаивающе потерся носом о мой нос. – постарайся расслабиться, так нам обоим будет проще, – легко сказать, да трудно сделать.       Опускаясь губами к шее, он засасывал кожу, рисовал узоры языком, а тем временем количество пальцев увеличилось до двух. Он двигал ими плавно, лаская изнутри стенки влагалища, неспешно их растягивая. На третьем пальце я почувствовала легкий дискомфорт, но Александр успешно отвлёк меня, лаская грудь, особое внимание уделяя возбужденным соскам.       Выскользнув из меня пальцами, он аккуратно приставил головку своего отнюдь не скромного по размерам мужского достоинства ко входу, и я распахнула глаза прямо во время поцелуя, на автомате пытаясь отодвинуть таз от него в противоположную сторону.       – Чшш, – прерывая на секунду поцелуй проговорил швед. – Я буду аккуратным, – мне было страшно. Я слышала много рассказов от сверстниц, и это совсем не радужные рассказы про небывалый оргазм в первую ночь любви и дикую страсть. Поцеловав меня особенно глубоко, Нильсен вошел буквально на несколько сантиметров и, удостоверившись, что мне не больно, проник ещё глубже, шипя и сжимая в кулак руку, которой опирался на кровать. – Господи, как узко, – он посмотрел в мои глаза, словно пытаясь что-то найти в них. – Сейчас нужно будет немного потерпеть, – на этих словах он толкнулся глубоко в меня, и низ живота пронзила острая боль. Мой громкий вскрик он поймал губами, стирая большими пальцами слёзы, что потекли из моих глаз неосознанно. – Тише-тише, это скоро пройдёт, обещаю, – он оставил на моей щеке поцелуй, пытаясь плавно двигаться, наблюдая за моей реакцией. Спустя несколько движений боль притупилась, на смену ей пришло тянущее чувство, но это было уже вполне терпимо. Он двигался медленно, боялся причинить мне боль, и за это я была в некой степени благодарна ему. Если это вообще уместно в данной ситуации. Я видела, как ему хотелось ускориться, погрузиться максимально глубоко. Конечно, мы оба понимали, что никаким моим оргазмом здесь пахнуть не будет. Я слишком напряжена, и низ живота ещё немного тянет, поэтому я просто обвила одной ногой его бедро, прижимая ближе и давая зеленый свет к действиям. Александр понял меня без слов, лаская мою шею губами и немного увеличивая темп, увеличивая амплитуду проникновения, время от времени шипя от узости. В один прекрасный момент его дыхание участилось в разы, а одна рука мужчины сжала мое бедро. Ещё пара движений, и он с довольно громким полустоном-полурыком кончил глубоко в меня, несколько раз войдя ещё чисто на автомате, и опустил голову на мое плечо, продолжая нависать.       Вот и всё, теперь я настоящая женщина. Моим первым мужчиной пусть и стал муж, но по сути это человек, которого я практически не знаю. Все сказки про принцесс, которые тетя рассказывала мне в детстве, теперь казались сущим бредом. Нас, девочек, обманывают ещё с детства, заставляя верить и мечтать о красивой картинке. А нужно быть реалистами.       – Иди первой в душ, – тихо прошептал Александр, выходя из меня и ложась рядом. – Я поменяю постельное.       – Хорошо, – только и оставалось сказать мне. Никаких сентиментальностей. Спасибо, что хоть не был груб в мой первый раз. Я подорвалась с места и тут же села обратно, хватаясь за поясницу.       – Аккуратно, – Нильсен помог мне встать с кровати. – Не делай резких движений, – я заметила на белоснежной простыни небольшое пятно. Я думала будет больше крови.       – Спасибо, – как-то отрешённо ответила я, шагая в сторону ванной комнаты, включая свет и открывая воду, ступая внутрь душевой кабины. Можно было воспользоваться большой ванной, но не было желания даже поднимать ноги, чтобы в неё залезть.       Честно, я пыталась держаться, но в результате сорвалась на рыдания, просто соскальзывая по стене на пол. Мои рыдания заглушались звуками воды. Не было сил даже встать на ноги.       Александр, справившийся с постелью, осознал, что меня слишком долго нет, и зашёл в ванну, заставая данную картину. Я в позе эмбриона возле стены, размазанная косметика по всему лицу и полное бессилие. Я думала, что он оставит меня или разозлится на моё поведение, но он лишь подошёл ко мне, поднимая на ноги и беря с полки мочалку. Выдавливает на неё немного геля, вспенивает. Честно, я плохо помню, как он меня помыл, помню только себя, завернутую в полотенце и опущенную на кровать. Вот он укрывает меня одеялом и скрывается в ванной комнате. А дальше темнота. Веки слипаются, и Морфей забирает меня в свои объятия, чему я несказанно рада.