Alone in the darkness

— А вот и мы, — Эрик прошел за кулисы и оказался на плохо освещенной сцене. В это время тут никого не было, и поэтому было совершенно тихо, тепло и тускло освещено несколькими лампами. Кристина остановилась, когда Эрик направился к призрачному свету, протянул руку и нежно коснулся его. Она услышала, как он глубоко вздохнул. — Я давно не был на этой сцене, — тихо прошептал он. — Маэстро? — осторожно спросила Кристина. Он повернулся к ней. Она увидела как его ярко-зеленые глаза светились в тусклом свете, и снова вздрогнула. — Кристина, не хотите ли вы согреть свой голос? Кристина нерешительно кивнула, чувствуя себя глупо. Хоть зрителей и не было, она все еще чувствовала нарастающее волнение. Она приоткрыла рот, сделав глубокий вдох, но не смогла выдавить из себя ни звука. Она попыталась еще раз, но ей удалось лишь смущенно хмыкнуть. — Что-то не так? — спросил ее Эрик, все еще стоя рядом с призрачным светом. Кристина тяжело вздохнула. — Мне очень жаль, месье. Я так нервничаю… Не могу заставить себя петь на этой сцене. Эрик на мгновение замер. Казалось, он задумался. Он убрал руку от света и хрустнул суставами на костяшках пальцев. Кристина выжидающе моргнула. — Ты нервничаешь, — спокойно сказал он, будто бы подтверждая сказанное самому себе. Он отошел от тусклого свечения ламп, делая медленные, рассчитанные шаги. — Перед тем как начать танец… Прежде чем выйти на сцену… Чем вы занимаетесь? Кристина нахмурилась. Она ненавидела то неприятное ощущение, которое возникало в ее животе перед выходом на сцену. — Когда я танцую… Мне тяжело. Я чувствую себя напряженной и больной. Но если я разминаю ноги и тело, это помогает мне успокоиться. — Тогда разминайся, — сказал он. — Прежде чем вы разогреете голос, разогрейте свое тело. — Но… Месье, — запинаясь, проговорила она, чувствуя, как ее лицо заливается краской. — Простите, но я не думаю, что смогу размяться, если вы будете смотреть на меня. Сначала Эрик казался удивленным. Он моргнул и слегка ухмыльнулся: — Вы бы предпочли, чтобы я ушел? — О… Нет-нет! Не уходите! Но… Если вы не возражаете… Это ужасно невежливо с моей стороны… Но не могли бы вы отвернуться от меня? Улыбка исчезла, и за маской невозможно было разглядеть выражение его лица. Кристина почувствовала себя неловко: — Простите, месье, не берите в голову… — Нет. Я не буду смотреть на вас. Он медленно отвернулся от нее и отвел свой взгляд в сторону. Кристина медленно кивнула. Осторожно опустившись на колени, она закрыла глаза. Девушка глубоко вдохнула, наполняя легкие затхлым воздухом и выдыхая его через нос. Она подняла руки над головой и сцепила ладони, затем снова опустила их вниз, положив их по бокам. Согнув шею и медленно повернув ее по кругу, она снова вздохнула. Чья-то рука коснулась ее плеча. У нее перехватило дыхание, но она продолжала дышать. Вторая рука легла на ее другое плечо. Она чувствовала их вес. Они мягко и медленно потянулись вверх, чтобы провести по лицу, запрокинув его вверх, обнажая ее тонкую, бледную шею. Теплое дыхание прикоснулось к ее уху Кристина тут же открыла глаза. На ее лице не было рук. У ее уха не чувствовалось дыхание. Она резко повернула голову и увидела, что Эрик все еще послушно стоит в стороне отвернувшись. Она вдруг почувствовала, что задыхается и довольно шумно вдыхает. Эрик повернул к ней голову:  — Все в порядке? Она ощупала свое лицо, покрасневшее от волнения.  — Да… Да, месье. Мне вдруг стало немного не хорошо… Можно я отдохну сегодня, и, быть может, попробую завтра? Эрик развернулся к ней.  — Да, вы можете отдохнуть, мадемуазель. — Благодарю вас, месье. Она встала и быстро вышла из зала. Когда она обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на учителя, его уже не было. В ту ночь Кристина лежала в постели и слушала, как другие девушки сплетничают, словно старухи. Судя по возгласам одной из старших танцовщиц, у нее был довольно захватывающий опыт с рабочим сцены, и она описывала его в ярких деталях, в то время как другие девушки ахали и хихикали. Кристина взглянула на них из-под одеяла и увидела, как они шутливо хлопают друг друга по заду. Кристина не могла сдержаться от легкого смеха, наблюдая за этой сценой. Она перевернулась и вздохнула, ее улыбка исчезла. Она часто болезненно осознавала свою любовную неопытность, когда девушки говорили о своих парах. У них было много мужчин, по крайней мере, они так говорили. Но у Кристины никогда не было партнера. Она часто ловила себя на том, что молит бога послать ей хорошего мужчину, который ее полюбит и попросит руки. Еще маленькой девочкой, Кристина мечтала стать невестой с длинным шлейфом и букетом белых роз. Кристина вздрогнула, вспомнив руки на своем лице. На мгновение, ей показалось, что это руки Эрика… Руки ее доброго учителя, которые касались ее. Но когда она обернулась, он все еще стоял к ней спиной… Это было лишь ее воображение. Лучше бы это были его руки… — Нет, Кристина! — твердо упрекнула она себя, ущипнув за бедро. — Ты рассуждаешь как куртизанка… Как и девочки… Нет. Она уткнулась лицом в подушку и попыталась заснуть

***

— Спасибо за тушеное мясо, Надир. Ты хорошо справился. Надир поднял глаза. Его друг покончил с ужином и откинулся на спинку стула. — А… Не за что, Эрик. Эрик улыбался. Надиру стало не по себе от этого зрелища. — Да что с тобой такое? Ты кого-то убил? Эрик фыркнул и широко развел руками: — Я? Убил? Нет. Конечно, нет. С чего ты взял? Надир предпочел не отвечать и решил собрать со стола грязную посуду. Он взглянул на Эрика и увидел, как тот медленно проводит рукой по волосам. — Ради бога, Эрик. Ты что, пьян? — Нет! — рассмеялся он. — Если ты хочешь знать, у меня появился ученик. Точнее, ученица. Надир чуть не выронил пустую чашку. Его сердце пропустило несколько ударов, и он хлопнул себя ладонью по груди, чтобы успокоить его. — Ты учишь её пению? — Да, — ответил Эрик, радуясь от гордости. — Я собираюсь научить ее петь. — Она молода? — спросил Надир, и его шок медленно сменился подозрением. — Да. — И она согласна? — Кажется, да. — Она симпатичная? Эрик вздохнул. Его улыбка исчезла: — Я не знаю. — Ты не… — Надир заколебался. — Нет. Надир медленно кивнул и отнес посуду на кухню. Его рука слегка дрожала, когда он тер тарелку. У Эрика есть ученица… Новость сама по себе была не так уж плоха. Он был рад за Эрика, но в то же время боялся… Эрик не любил общаться с людьми, живущими наверху. Было рискованно подниматься туда так часто, и если его каким-то образом… Влекло… К этой молодой девушке… Он легко переступит черту. Закончив мыть посуду и расставлять ее по полкам в шкафу, он задул лампы и направился к кровати, но сначала задержался у двери спальни Эрика. Его друг стоял спиной к двери, опустив голову. — Спокойной ночи, Эрик. — Спокойной ночи, Надир. Стеклянные глаза в бархатной коробочке на тумбочке Эрика уставились на него. Надир похолодел и медленно закрыл дверь.