Принц с губами вкуса соли

Существо оказалось любопытным и самую малость предсказуемым. Сидя на берегу и раскуривая уже вторую по счёту сигарету, Олег мысленно прикидывал, как скоро на поверхности воды вновь мелькнёт золотистая вспышка. Лучи солнца, яркими бликами отражающиеся на ровной глади, немного сбивали, но Волков всегда был упёртым. Поэтому, просидев полчаса, он испытал удовлетворение, когда в очередной раз оказался прав. Волны расступились, в воздух взметнулись брызги солёной воды, и уже через мгновение Олега сверлили те самые глаза, которые снились ему всю ночь.       — Привет, — поздоровался Олег и неловко махнул рукой, чувствуя себя максимально странно. Как лепидоптеролог, который наткнулся на необыкновенную бабочку, но вместо того, чтобы сфотографировать её и внести в классификацию разнообразия видов, начал с ней разговаривать. Русалка… нет, русал — всё-таки это совершенно очевидно был парень. Он подплыл ближе, практически к самому берегу. Наполовину оставаясь в воде, прикрывающей длинный хвост, он бы даже мог сойти за человека, если не обращать внимания на детали. Только вот эти самые детали слишком выбивались из привычной картины. Олег прищурился, внимательно рассматривая своего нового знакомого. Кожа всё ещё бледная, но не такого холодного оттенка, как под лунным светом. Скорее тёплая, окрашенная солнечными лучами. Да и волосы при более тщательном осмотре оказались не красными, а скорее ярко-рыжими, но из-за мокрого состояния приобретающие карминовый оттенок. На голове у русала красовался тонкий золотистый ободок с хитрым плетением, смахивающий на странное подобие короны, но более изящной, не такой громоздкой, как обычно бывает у монархов. Он прищурился и хитро улыбнулся, а потом вдруг плавно потянулся и покрутился, словно желая лучше себя показать и продемонстрировать все свои достоинства. Стройный и гибкий, со жгутами мышц, проступающих под кожей, покрытой россыпью веснушек. Удивительно видеть маленькие отпечатки солнца у существа, которое преимущественно большую часть жизни проводит под водой. Олег залюбовался этой картиной и пришёл в себя, только когда дотлевшая сигарета обожгла пальцы. С громким шипением он затушил окурок в песке, не особо заботясь об экологии окружающей среды. Судя по тому, как возмущённо блеснули глаза русала, он подобные методы не разделял.       — Так и будем играть в молчанку? — спросил Волков, мечтая рассеять сомнения на предмет собственной адекватности. В самом деле, не могло же ему вчера всё померещиться из-за выпитого алкоголя? Да и волчий клык, болтающийся на шее, служил лучшим доказательством.       — Можем поговорить о том, какие вы, люди, варвары, — русал кивком головы указал на то место, где в песке покоилась сигарета. От звуков его голоса Олег вздрогнул. Хотел бы оставаться невозмутимым, но самоконтроль позорно дезертировал под влиянием этих обертонов, смутно напоминающих визги, которые обычно издают дельфины. Только не такие резкие и громкие, гораздо тише и деликатнее, похожие на шелест волн, разбивающихся о причал.       — Почему мы вообще пониманием друг друга?       — Потому что человеческий язык примитивен, мне не составило особого труда разобраться в нём, — русал вновь криво усмехнулся и одним плавным движением откинул назад длинные пряди волос. Выглядело всё так, словно божество оказывает большое снисхождение простому смертному одним фактом своего присутствия.       — Как тебя зовут? — вопросы сыпались из Олега как из рога изобилия. Он подвинулся ближе к воде, так, что теперь волны ласково касались обнажённых ступней и пропитывали солью штанины джинсов, но Волков не обратил на это внимания. Его взгляд продолжал скользить по русалу, а тот будто намеренно красовался перед ним, выкручиваясь то так, то этак, показывая человеку всю свою неземную красоту. Впервые эта фраза не звучала банально и клишировано, словно вырванная из контекста бульварного романа.       — Ты при всём желании не сможешь произнести моё имя, в вашей речи нет таких звуков, — он на мгновение нахмурился, видимо прикидывая, как бы понятнее объяснить всю бренность бытия такому недоразвитому существу, как человек разумный. — Можешь называть меня Сергей. У людей же есть такое имя? — дождавшись кивка, русал улыбнулся. — Это максимально приближенно.       — А я Олег, — представился Волков, всё ещё ощущая себя шизофреником, который окончательно слетел с катушек. Такое обычно испытывают люди, разговаривающие с собственным отражением. Понимают, что спятили, но и остановиться не могут.       — Знаю, я тебя помню. Ошарашив Олега внезапной информацией, Сергей подмигнул ему (совсем по-человечески, между прочим) и нырнул, на какое-то время скрываясь под водой. Пока русал резвился и охлаждался, Олег подпалил новую сигарету и закурил. Никотин не помогал избавиться от бардака, царящего в голове, но хотя бы немного расслаблял.       — Как ты можешь меня помнить? — терпеливо спросил Волков, когда над водой вновь замаячила красная макушка. Сергей подплыл ближе, едва ли полностью не высунувшись на берег, но в достаточном отдалении от Олега, чтобы, если что, иметь возможность удрать в любой момент. Такое недоверие не было удивительным, хоть и немного оскорбляло. Олег ведь не собирался бросаться на него с сетями, а потом требовать свои законные три желания.       — Ты раньше часто здесь бывал, я запомнил твой запах, — Сергей прикрыл глаза и с громким свистом втянул в себя морской воздух. Это выглядело сюрреалистично: видеть, как шевелятся ноздри вполне человеческого носа и вместе с тем приоткрываются жабры на бледной шее. — Тогда ты был меньше и… счастливее? Сергей распахнул глаза и посмотрел на Олега как-то по-новому. Волков прокашлялся и сделал затяжку, благодаря никотиновый дым за то, что тот дарует ему возможность чем-то занять рот и промолчать.       — Что случилось с маленьким мальчиком, который громко смеялся? — Сергей незаметно подвинулся ещё ближе и подпёр рукой голову, чуть склонившись, смотря на Олега под таким углом. — Он превратился в печального взрослого.       — Людям свойственно меняться, — Олег передёрнул плечами, избавляясь от липкого ощущения. На него самого будто сеть накинули, и та затягивалась всё туже.       — Жалкие оправдания, — русал фыркнул и взмахнул хвостом. Морские брызги разлетелись на несколько метров. Пара капель попала Олегу на лицо, и он облизнулся, стирая с губ солёный привкус. — Вы не умеете радоваться жизни и не цените её, считаете каждый день данностью. Олег усмехнулся. Он мог сейчас вступить в жаркие споры, пуститься в длинные рассуждения о том, что он-то как раз жизнь эту ценить научился давно, когда лежал с простреленным брюхом, смотря, как горячий песок пропитывается его собственной алой кровью и слыша, как над головой свистят пули. Когда тащил раненных сослуживцев, превозмогая боль, хотя сам едва мог переставлять ноги. Когда хоронил их — каждый раз в чужих странах. Стоял над безымянными могилами, которым суждено затеряться в этой пустынной бесконечности. Да, он мог начать говорить, делясь хреновыми подробностями своей хреновой жизни, но зачем? Олег сомневался, что существо, смотрящее на него своими горчичного цвета глазами, поймёт хотя бы половину его слов. Он не был человеком. Он понятия не имел, каково это — быть им. По правде говоря, Олег всё ещё сомневался, что Сергей вообще существует в реальности, а не является результатом его поехавшей крыши. ПТСР у всех проявляется по-разному.       — Почему ты так смотришь? — Сергей приподнял изящные тёмные брови.       — Честно? Не уверен, что ты не моя галлюцинация. Это было даже забавно — то, как он искренне возмутился. Словно для Сергея являлось большим оскорблением само допущение такой возможности, что он может быть выдумкой воспалённого сознания. Он поджал губы и фыркнул. Его щёки приобрели розоватый оттенок концентрированного недовольства, а глаза недобро засверкали.       — Хочешь проверить? — практически с вызовом спросил он и, не дожидаясь согласия, переместился так, что оказался к Олегу на расстоянии вытянутой руки. Тот никак не отреагировал, заворожённый плавностью чужих движений. В голове Волкова мелькала картинка, как выброшенная на берег рыбёшка бьётся, совсем не грациозно изгибаясь и шлёпаясь. Но Сергей напрочь снёс все сомнения, демонстрируя ему куда более красивую действительность. Волков ожидал от него каких-то действий, но Сергей совсем недвусмысленно посмотрел на сигарету и скривился. Олег тяжко вздохнул, но послушно затушил сигарету в песке рядом со своей предшественницей. Гринписовцы давно бы отмудохали его за такое поведение. И плевать, что рукоприкладство шло вразрез с их убеждениями. Зато Сергей остался доволен. Он вновь улыбнулся и медленно поднял руку, протягивая её Волкову. Только сейчас Олег обратил внимание на небольшие перепонки между длинными пальцами. Тонкие, практически прозрачные, позволяющие широко раскрыть ладонь. Олег медлил ровно две секунды, и то лишь потому, что старательно стряхивал руку, измазанную песком. Он невесомо коснулся пальцами чужой ладони. Она была вполне настоящая, не выдуманная, а материальная. Олег думал, что Сергей окажется холодным, как и все подводные обитатели, но он и тут умудрился удивить его. Горячий как песок, нагретый солнечными лучами. А кожа на руке мягкая и гладкая, будто шелковистая. Олег осмелел, подвинулся ближе и обхватил ладонь Сергея чуть крепче, сжимая её своими шершавыми пальцами. Тот не сопротивлялся, сам смотрел с плохо скрываемым любопытством.       — Ты горячий, — тихо сказал Олег, чтобы не спугнуть момент.       — Естественно, я ведь не склизкая медуза, — Сергей рассмеялся. От этого раскатистого смеха, ласкающего слух бархатными протяжными нотками, у Олега по спине пробежала предательская толпа мурашек. Он думал, что давно перестал реагировать на подобное, закалённый предсмертными криками и хрипами.       — Теперь веришь, что я настоящий? — с усмешкой спросил Сергей, склонив голову набок. Пара прядей уже успевших подсохнуть рыжих волос упали ему на лицо, очерчивая острые скулы.       — Ага, — тупо кивнул Олег, продолжая сжимать чужую руку. И лишь когда Сергей пошевелил пальцами, Волков смог разжать ладонь. Кожу моментально обдало прохладой морского бриза там, где ещё мгновение назад её согревало чужое тепло.       — Рад, что смог переубедить тебя. Не люблю, когда меня считают пустым местом, — Сергей снова фыркнул. Олег не успел и глазом моргнуть, как русал оттолкнулся от берега и нырнул в воду, скрываясь в ней. Только изящный хвост, покрытый золотистой чешуёй, взметнулся вверх.       — Постой! Мы ещё увидимся? — Олег сам не понимал, почему ему это так чертовски важно узнать. Ещё пару дней назад он ехал сюда с одним желанием — не видеться вообще ни с кем, однако теперь всё изменилось. Не каждый день узнаёшь, что сказки, которыми тебя пичкали с детства, на самом деле являются реальностью.       — Если ты захочешь, — Сергей вынырнул, чтобы лениво обронить эти слова, а затем снова скрылся. Олег смотрел, как стремительно от берега отдаляются вихры рыжих волос, из-за воды кажущихся алыми.

***

Уже вечером, прогуливаясь вдоль берега, Олег размышлял, нужно ли ему подавать какие-то знаки или иным способом показывать своё желание увидеться с обладателем хвоста, рыжих волос и гадкого характера. Почему-то насчёт последнего пункта сомнений не возникало, нескольких минут странного общения вполне хватило, чтобы сделать определённые выводы. Что ж, Сергей был догадливым. Понял, наверное, что Волков не зря наматывает круги возле причала, как старый дед. Не хватало только кресло-качалку поставить на веранде и усесться в неё с какой-нибудь занудной книгой, укутавшись в клетчатый плед. Порой Олег именно так себя и чувствовал — лет на семьдесят.       — И что ты тут шатаешься, как планктон во время прилива? — Сергей тактом явно не обладал, как и банальными нормами вежливости. Он ловко вылез на берег, оставив в воде только конец хвоста. Кажется, на суше русал чувствовал себя вполне сносно. Повернувшись на бок, подпёр рукой голову, глазея на Олега снизу вверх. На шее у него красовалось ожерелье из маленьких ракушек и подводных минералов, которых ещё утром не было.       — А здороваться у вас не принято? — беззлобно спросил Олег, плюхаясь на песок. На расстоянии метра, чтобы не влезать в личное пространство этого подводного сноба. — И что это за штука у тебя на голове? Сергей посмотрел на него как на безмозглого морского ежа. Его губы изогнулись в подобии снисходительной улыбки. Олегу некстати вспомнилось, что так же на него смотрели воспитательницы в детском доме. Впрочем, они на всех так смотрели — как на безмозглых придурков.       — Отличительный признак королевского происхождения, — снисходительным тоном преподавателя философии пояснил Сергей. — Я же принц, — добавил он, исподлобья наблюдая за Олегом.       — Принц чего? — Волков особо не удивился. Понял уже по этим царским замашкам, что субъект перед ним не простой смертный. А может и вовсе не смертный — тут хрен разберёшься без подводной энциклопедии. Не стоило ему в школе прогуливать уроки географии и биологии, может, сейчас не казался бы таким тупым.       — Долго объяснять, — русал лениво махнул рукой в сторону моря, как бы очерчивая границы своих владений.       — И мне типа надо присесть перед тобой в реверансе или что? — Волков говорил абсолютно серьёзно, хотя со стороны могло показаться, что он издевается. Задумчиво пожёвывая нижнюю губу, он вытащил из свободного кармана пляжных штанов зелёное яблоко, которое прихватил с собой.       — Ты не мой поданный, так что не обязан мне прислуживать, — Сергей пожал плечами.       — Какое облегчение. Жёлтые глаза посмотрели на него со скепсисом, но в этот раз принц решил промолчать. Его внимание вскоре переключилось на зелёный предмет в руке Олега. Тот неспешно вытер яблоко краем своей белой льняной рубашки.       — Хочешь? — предложил он, протягивая ладонь с лежащим на ней спелым фруктом.       — По-твоему, я яблок никогда не видел?       — Сомневаюсь, что они растут у вас под водой, — Олег настаивать не стал, с хрустом откусил большой кусок и начал не спеша пережёвывать сочную мякоть. Принц смерил его очередным снисходительным взглядом и, не проронив ни слова, скользнул в воду. Наверное, ему становилось неприятно, когда чешуя подсыхала. Олег не разбирался во всех тонкостях, помнил только, что в старом мультике девица с русалочьим хвостом, алыми волосами, большими амбициями и совсем скудными мозгами полезла на сушу, в надежде получить руку и сердце принца. Всё закончилось хэппи-эндом, хотя старая злобная кальмариха настырно совала ей палки в колёса, то бишь в новообретённые человеческие ноги. Пока Олег вспоминал сюжет диснеевского мультфильма и жевал яблоко, Сергей как следует накувыркался и снова вылез неподалёку. Его бледная кожа, окрашенная холодным лунным светом, поблёскивала из-за капель воды.       — А ты раньше говорил с кем-то из людей? Или я у тебя первый? — от двусмысленности последней фразы Олег сам же усмехнулся, но принц, благо, ничего не заметил. Как та самая русалка из мультика, он уселся на берегу и начал перебирать свои волосы, перекинув их на одно плечо. Тонкие пальцы зарылись в мягкие рыжие пряди, разглаживая их. Для полноты картины ему не хватало только бегающего рядом говорящего краба, но тогда была велика вероятность, что Олег и сам начнёт бегать по пляжу с громкими криками и окончательно уверует в своё сумасшествие.       — Нечасто, большинство из вас странные. Даже если видят меня, не хотят верить своим глазам. Зачем мне тратить своё время на тех, кто считает меня выдумкой? — в словах Сергея была своя доля правды, Олег ведь и сам до последнего сомневался, что парень с рыбьим хвостом ему не привиделся. — Был тут однажды мужчина. Садился вон там, — Сергей указал рукой на пирс. — Он приносил холст и краски, они вкусно пахли, — русал едва не замурчал, как огромный кот.       — Море рисовал, наверное, — сделал очевидный вывод Олег. Пейзажи здесь были красивые, особенно на закате. Неудивительно, что кого-то они привлекли до такой степени, что он захотел изобразить их на холсте.       — Он умный был, не такой примитивный, как остальные. Рассказывал мне про ваших художников, — лицо Сергея приобрело мечтательное выражение. Острые черты смягчились, делая его ещё моложе. Олег даже жевать перестал, увлечённо разглядывая своего собеседника. — Говорил, что да Винчи и Боттичелли создавали настоящие произведения искусства. Вот, что действительно интересно, а не эти твои яблоки. Олег пожал плечами и откусил последний кусок. Огрызок ради приличия он решил не закапывать в песок, поэтому положил его в карман, чтобы выбросить дома. Вытянул ноги, пятками зарываясь во влажный песок, и сам откинулся назад, укладывая голову на сложенные руки. Ровный диск луны на тёмном небосводе напоминал большой перламутровый блин, чуть подгоревший по краям.       — Могу завтра показать тебе их картины, если хочешь. Мне несложно, — тихо сказал Олег, очень кстати вспомнив, что, поспешно собирая сумку, он в последний момент сунул в неё планшет. Связь в этих краях, конечно, была хреновая, но на загрузку картинок должно хватить.       — А взамен? Олег вздрогнул, когда над ним внезапно нависло красивое скуластое лицо. Сергей смотрел с любопытством, как смотрят обычно дети, которым взрослые пообещали большой мешок подарков. Он перекрыл собой вид на звёздное небо, но Олег не особо возмутился. Только едва сдержался, чтобы не чихнуть, когда мокрая длинная прядь рыжих волос пощекотала его по щеке. В отличие от Волкова, принц о понятии личного пространства явно не слышал. Впрочем, Олега такой расклад вещей ничуть не смущал.       — Просто так, мне ничего от тебя не нужно. Еврейская жилка, пробудившаяся в последний момент, возмущённо пнула Олега изнутри. Стоило, наверное, попросить хотя бы свежую форель или лосося. Или вообще какую-нибудь экзотику, Олег давно хотел попрактиковаться в приготовлении блюд с морепродуктами. Но Волков справедливо решил, что у него ещё будет возможность выменять у Сергея подводные дары взамен на что-то другое.       — Странный ты, Оле-е-ег. Русал покачал головой, намеренно растягивая букву «е» в его имени. Прозвучало красиво, как-то по-новому. Сергей отодвинулся и устроился на песке совсем рядом, последовав примеру Волкова. Уставился янтарными глазами на диск луны и задумался о чём-то своём русалочьем. Олегу нравилось вот так просто лежать, разглядывая звёздное небо и слушая тихое дыхание рядом. Возможно, последние недели его бестолковой жизни не будут такими пресными и скучными, как он думал изначально. Смеющийся мальчик превратился в печального взрослого, и менять это было поздно, но провести несколько дней без желания выстрелить себе в голову не казалось такой уж плохой перспективой.