звезды в его глазах...

Подросток смотрит на своего друга, который старше его на целых четыре года. Разница не сильно большая, но чувствуется остро: они знакомы с того момента, как родился Антон, и почти совершеннолетнему Данилу неинтересно с ним возиться. У них разные интересы, разный круг общения, даже в любимых играх их мнения расходятся. Антон смотрит на свою ладонь и сжимает ее в кулак, смотря как белеют костяшки, и тяжело вздыхает. Данил выглядит незаинтересованным в происходящем и залипает в недавно купленный телефон, листая ленту новостей. Антон прикусывает губу и вздыхает чуть громче, надеясь, что друг детства все-таки обратит на него внимание, но тот лишь показушно фыркает и подпирает голову рукой, всем своим видом показывая: в обществе Антона он не нуждается и был бы не против отказаться от него. — У меня скоро день рождения, — неуверенно начинает он, засовывая руку в карман и нащупывая там смятую бумажку. Черемисин вынимает ее и вертит в руке, разворачивая. Это пригласительное письмо — единственное, которое он делал до глубокой ночи. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы оно выглядело, как ему казалось, достаточно хорошо. Антон протягивает его Данилу, Данил молча принимает. — Я хотел бы увидеть тебя, — едва слышно говорит подросток, опуская голову. Гадкое разочарование в своей беспомощности перед старшим оседает у него на душе. С другими он смелее, с другими ему договориться не составляет труда. Даже учителя соглашаются помочь ему, но не лучший друг. А лучший ли? Похоже, что так считал только Антон. Для Данила он — надоедливая мелюзга, неспособная понять, что пора отвязаться и перестать трепать ему нервы. — Я постараюсь, — вежливость всегда была у него в крови. Он еще ни разу не назвал его придурком в оскорбительном ключе, ни разу не поднял руку всерьез, ни разу не позволил себе сделать Антону больно словами. Но порой слова ранят не так сильно, как поступки. Антон предпочел бы услышать прямой отказ, ругательства в свой адрес, получить фингал под глазом, но никогда — он готов поклясться — никогда не хотел бы увидеть свое пригласительное письмо в первой попавшейся мусорке. Антону горько, досада пожирает его изнутри, но он все еще надеется, что Данил придет завтра к нему на день рождения. Ночью Антон плохо спит, ворочаясь с одного бока на другой. Его кровать неприятно скрипит, напоминая о чудесной поре, когда Данилу было десять лет, а Антону — шесть, и они играли у него на кровати в дурака. Антон все время проигрывал, но ему было весело. Сейчас ему совершенно не весело играть в дурака на скрипящей кровати с самим собой. Теперь он все время выигрывает, и это удручает. Он предпочел бы проигрывать, но играть с Данилом. Утром уже тринадцатилетний подросток очень взбудоражен предстоящими событиями: он тщательно выбирает себе одежду (ну или не совсем), старательно укладывает свои волосы — получиться-то не получилось, но он старался, еще раз напоминает своим друзьям место встречи и во сколько нужно приходить. Вместо завтрака Антон выпивает стакан воды и принимает решение немного поиграть в свою любимую игру. Спустя время он тяжело вздыхает и сворачивает ее: странная тоска не дает ему сосредоточиться на игре, из-за чего та вызывает у него лишь раздражение и ни намека на какое-либо наслаждение от процесса. В кафе, где он собрался праздновать, все уже ждут его. Черемисин, как и ожидалось, опаздывает, но не считает это чем-то очень страшным: все так или иначе опаздывают, и он не исключение. Однако по прибытию его праздничное настроение мгновенно улетучивается. Нет, все в абсолютном порядке. Ему дарят подарки; говорят поздравительные слова; дают деньги, неловко пожимая плечами и говоря, что ему лучше знать, что он хочет; и еда выглядит аппетитно, и она, наверное, правда вкусная — у него нет аппетита и пробовать ее он не собирается, потому не знает наверняка. Антон еще раз пробегается взглядом по присутствующим и огорченно опускает взгляд в свою пустую тарелку. Ему не хочется ни о чем думать, не хочется искать оправдания, причины, почему важный ему человек счел нужным не приходить на его праздник, не хочется грустить из-за этого, но в этот раз плачущее от досады сердце оказывается сильнее. Антон чувствует, как откалывается кусочек от его сердца, когда он все-таки позволяет себе очень-очень грустно вздохнуть от осознания, что Данил так и не пришел.

***

Антону семнадцать, когда они с Данилом случайно встречаются вновь. Тот по-прежнему очень высокий, носит свои уебские рубашки и чертовски привлекательный. Черемисину неожиданно на него плевать. Точнее, ему хочется, чтобы ему было плевать на этого ебаного идиота, которого он хотел бы не видеть до самой своей смерти. — Привет, — с теплом в голосе здоровается старший, и Антон чувствует жгучую обиду, разжигающую огонь внутри него. Пропасть на четыре года, делать из него придурка, а потом как ни в чем не бывало вернуться и здороваться? Данил рехнулся, раз считает, что Антон простил это ему, лишь увидев его снова. — Пока, — он проходит мимо него, надеясь больше никогда не увидеть человека, способного поступить подобным образом со своим другом, но тот хватает его за запястье и останавливает. — В чем дело? — действительно недоумевая спрашивает Гаврилов, и Антон кривит губы в насмешливой улыбке. В глазах плещется презрение к Гаврилову, на его лице ярко выражено его отношение к нему, вернувшегося так внезапно, но больше ненужного Антону. — В чем дело? — издеваясь, переспрашивает он. — В тебе дело, — Антон старается выдернуть руку, но тот еще сильнее сжимает ее, не давая вырваться из крепкой хватки. — Отъебись от меня. Блять, Данил, я тебе сейчас врежу. — Что я сделал такого плохого, чтобы ты теперь язвил мне, едва увидев? — Антон приоткрывает губы в шоке, удивленно хмыкает и опускает взгляд на руку, сильно сжимающую его запястье. Данил практически на физическом уровне ощущает исходящую от младшего неприязнь и сглатывает, смотря на то, как переливаются злость, обида и удивление в глади голубых глаз. — Ты же умный, вот и подумай, дохуя взрослый придурок блять, — Черемисин не жалея сил ударяет Данила в живот — хватка тут же слабнет, и он разворачивается, собираясь уйти. Данил провожает его взглядом, видит, как тот смотрит на него через плечо, губами шепчет что-то, но не понимает что. Но, вопреки своей довольно несдержанной реакции, Данил не особо удивлен. Было наивно предполагать, что Антон будет рад видеть его после того, как он, мало того не пришел на день рождение младшего, так еще и разорвал с ним контакты после их крайнего разговора. Антону тогда было чертовых двенадцать лет, но он, как оказалось, был немного умнее Данила. По крайней мере, в плане дружбы точно. В голове внезапно всплывает воспоминание, вызвавшее в нем огромное количество эмоций. — Ты ведь никогда не прекратишь дружить со мной? — мальчик держит в руках колоду карт, едва не роняет парочку очень неусидчивых и неловко улыбается, доверчиво смотря в глаза своему другу. — Пф, что за глупый вопрос, Антон. Конечно не прекращу, — обещание звучит так уверенно, что у мальчика не было никаких причин сомневаться в этом. Ему очень хочется, чтобы это было правдой. Для него ближе друга, чем Данил, не было, нет и никогда не будет. И он наверняка надеется, что для Данила Антон тоже будет самым близким и важным другом. Тогда они играли в карты на кровати Антона и были счастливы. Сейчас Данилу даже не удастся предложить поиграть в них, потому что он был придурком, но понимает это лишь теперь. Ему остается надеяться, что у него получится вернуть прежнюю дружбу, потому что он по Антону скучал невероятно сильно. И почему-то внутри него сидит уверенность, что Антон тоже.