Love Talk

      Передвигаясь на ватных от усталости ногах, Наоми вошла в квартиру на 3 этаже новостройки на окраине города. Кинув взгляд на потолок, девушка сползла вниз по стене не в силах сделать хоть что-то. Она должна быть сильной. Ради будущего, ради него, ради матери, ради всех. Вечная маска, что сейчас врезалась в лицо и давила с неистовой силой, потихоньку начинала спадать, обнажая реальное лицо девушки. Мало кому нравилась эта картина, поэтому ей оставалось лишь притворяться, что всё в порядке.       Наоми кое-как собрав последние силы, поднялась и, нашарив в старом потрёпанном рюкзаке канцелярский нож, направилась в ванную комнату. В ушах стоял звон, который заглушал все остальные звуки. Наоми встала напротив зеркала, упираясь ладонями в край раковины. Голова была опущена и глаза прикрыты в попытках унять шум мыслительной сетки.       "Слава богу, Тоору ещё не пришёл. Нехорошо будет, если он увидит меня в таком виде. Я должна быть сильной для него, ему сейчас нелегко после проигрыша", - подумала Наоми, потирая переносицу, как вдруг она услышала тихий всхлип. Девушка подошла ближе к ванной и резко отодвинула шторку. Парень вздрогнул от неожиданности и поднял на неё бешенные глаза, наполненные слезами, страхом и стыдом. Наоми смотрела то на Ойкаву, то на кровь, которой была покрыта вся площадь некогда белоснежной керамической ванны. Тоору судорожно бегал глазами по лицу девушки, что сейчас не выражало абсолютно ничего. Ойкава уже видел этот взгляд пару раз, но тогда Наоми быстро меняла его на живое выражение, но не сейчас.       - Выходи давай, моя очередь, - так холодно прозвучала эта не самая удачная шутка. Ойкава посмотрел на руку девушки, в которой та сжимала небольшой канцелярский ножик. Почему она проявила такой холод именно сейчас? Ответа у Тоору не было, как в целом и желания спорить. Но этот чрезмерный холод унял бушевавшую некоторое время назад истерику, и теперь Ойкава смотрел на всё чуть яснее.       Наоми знала о подобном его состоянии, а Тоору не знал о ней ничего. Парень молча вылез из ванной и уже хотел выйти, но вдруг остановился и уставился на возлюбленную.       - Нао-чан, не делай этого, - его голос ещё дрожал, а на глазах появились новые слёзы. Парень смотрел сквозь эту пелену на девушку, что стояла напротив него. Наоми всё ещё смотрела на ванную, не поворачивая голову в сторону Ойкавы.       - Иди в спальню, - этот ледяной приказной тон, от которого исходило чрезмерное спокойствие, он разительно отличался от её обычного голоса. Связующий хотел ещё что-то возразить, но не решился и тихо вышел из ванной комнаты. Ойкава знал, что если у него не хватит духу сделать с собой нечто крайне ужасное, то у неё хватит, и от этого становилось невыносимо страшно. От мысли, что он может потерять её, Тоору бросало в крупную дрожь. Не теряя времени, Ойкава помчался на кухню в поисках аптечки, паралельно включая электрический чайник.       Всё это время она заботилась о нём, оберегала от любых невзгод и просто была рядом в самые нужные моменты. Пришло время отплатить ей тем же. Тоору внезапно словил себя на мысли, что она буквально не давала ему заботиться о ней и шарахалась от любых проявлений доброты к ней. Ойкава винил себя за то, что не удосужился даже узнать, как она себя чувствует, через что она сейчас проходит. Наоми ненавидела жалость к себе, но забота и жалость не одно и то же. Не одно и то же.       Девушка тяжело вздохнула и сняла душ, включая холодную воду. Смывая кровь со стенок, она рассматривала свои порезы - неглубокие, но многочисленные, они были разбросаны по всему телу. Сейчас она подумала, что недостаточно берегла Тоору, раз он решился на этот шаг. Подумала и о том, что может им вдвоём стоит сходить к психотерапевту, а не мучать друг друга. Закончив смывать кровь, девушка села на край ванной, зарывшись пальцами в растрёпанные волосы. Она слышала, как парень шумел в кухне, но выходить совсем не хотелось.       Пусть и поклялась не показывать ему эту свою сторону, Наоми больше не могла держать всё это в себе. Слёз как назло не было, только сдавливающая ноющая боль в груди, от которой не было никакого спасения. Тоору был её лучиком света, забота о котором держала девушку на плаву. Посвящая себя ему и его проблемам, она ненадолго забывала о своих собственных. Поглощённая любовью к связующему, она не заметила, как окончательно потеряла себя. Ойкава не слепой. Он замечал эти изменения, когда она просто зависала пока заваривала крепкий кофе, теряясь в прострации. Замечал, как она резко переставала улыбаться, когда отворачивалась от него. Наоми пугала эта его наблюдательность, поэтому она ещё жёстче стала гасить все лишние эмоции в себе, пока окончательно не перегорела.       В момент она почувствовала, что больше не может испытывать хоть что-то. Ни радости, ни горя, ни любви, ничего. На удивление, Наоми это больше не пугало, словно она подсознательно готовилась к чему-то плохому, притупляя все свои чувства. Поэтому сейчас, она лишь монотонно раскладывала и складывала нож, позволяя себе раствориться в этой боли. Звуки из вне стихли, и девушка решила, что Ойкава просто ушёл или лёг спать. Шаркая ногами, которые уже отказывались нести свою хозяйку, Нао подошла к деревянной двери и со скрипом отворила её, впуская в коридор тусклый свет от лампочки.       Тоору уже сидел на плюшевом диване в гостинной, перебирая в руках содержимое аптечки. Наоми села рядом, обращая внимание парня на себя. Ойкава встревоженно глядел на девушку, ища ответы на свои немые вопросы, а в голове лишь крутилось одно слово.       - Прости...       - За что ты извиняешься? - прервала его Наоми, и Ойкава осёкся, опуская взгляд на руки. Проследив за его движением, Нао взяла перекись из аптечки и бинты. - Давай сюда, - требовательно попросила девушка, и Тоору послушно вверил ей заботу о своих руках.       Ребята молчали, но эта тишина не напрягала, а наоборот позволяла им подумать обо всём спокойно. Наоми бережно обрабатывала каждый порез, забинтовывая предплечье.       - Нао-чан, - тихо позвал Ойкава, перекладывая ладонь на тёплую щёку девушки. - Я чайник поставил. Чай будешь? - как можно спокойней и добродушней предложил парень, поглаживая большим пальцем скулу.       - Может виски? - тяжело поднимая голову сказала Наоми, вглядываясь в карие глаза напротив. Они были ещё краше сейчас, когда были наполнены немой печалью и каплей отчаяния. - Ты такой красивый, когда несчастный, - девушка провела большим пальцем по синякам под глазами Ойкавы, собирая вновь стекающие солёные капли. Не выдержав более этой пытки, Тоору бросился в объятия к Наоми, сжимая девичье тело так сильно, что казалось вот-вот треснут кости. Уткнувшись носом в нежную шею, парень беспрестанно просил у любимой прощения.       - Милая, милая Нао-чан, прости меня. Я всё исправлю, только не причиняй себе боль. Не надо пить, давай чайку, а? Я знаю, что ты не хочешь пить, просто тебе кажется, что так будет лучше, легче, но это временный эффект. Потом оно вернётся с новой силой. Поэтому, родная, позволь мне помочь тебе. Я сделаю всё, чтобы ты больше не чувствовала себя так паршиво. Хочу сделать тебя самой счастливой, просто... Позволь мне помочь тебе, - шептал Ойкава, всё крепче сжимая Наоми в горячих объятиях. Девушка и рада бы верить его словам. Хочет довериться ему и отдать бразды правления Тоору, чтобы о ней позаботились.       - Тоору, - Ойкава резко поднял глаза на девушку. Наоми смотрела будто сквозь него, чувствуя, что по щекам бегут горячие слёзы. - Я так испугалась, что могу потерять тебя, - она больше не чувствовала боли, наконец, позволяя этому ощущению выходить через поток нескончаемых слёз. Ойкава трепетно покрывал мокрое личико короткими поцелуями, приговаривая, что всё наладится.       Они сидели, прижимаясь друг к другу, рассказывая обо всём, что произошло за это долгое время. Казалось, будто они не говорили так вечность и сейчас, наконец, получили возможность выговориться. Наоми рассказала о трудностях в колледже, о противном преподе, что завалил её на зачёте, о том, что все её друзья нашли ей замену, оставив её одной. Тоору слушал Наоми внимательно, раздумывая, как он сможет ей помочь. Парень мягко гладил её по голове, успокаивая и даруя долгожданный сон. Ойкава почувствовал, что девушка обмякла в его руках, поэтому, аккуратно подхватив её, понёс в спальню. Сейчас ей нужен покой и крепкий сон, и Ойкава не смел её беспокоить. Лишь бережно уложил девушку на кровать, накрывая пуховым одеялом, и примостился рядом, обнимая возлюбленную и, наконец, закрывая уставшие глаза.