Нити судьбы

       Кадзу сидел за столом в постоялом дворе «Синяя рыба», скрывая лицо под касой*. Внимательно слушал разговоры троих наемников, которые разместились по соседству. Искал нужного ему человека. Джиро Мацумото. Именно он отдавал приказы самураям, тринадцать лет назад убившим всех жителей деревни Аогавара. Кадзу был единственным, кто выжил.        Он поклялся, что обязательно отомстит всем им. До единого. За свою семью. За всех тех, кого он знал. Кровь за кровь.        На протяжении нескольких лет он искал этих самураев. Они пытались от него спрятаться, считая своим проклятьем. Духом Аогавары.        Но он все равно их находил. Каждый из них неизменно молил о пощаде, падая на колени и предлагая отдать Кадзу все, чего он только захочет.        Только вот дать то, что он желал, никто из них не мог.        Они ни к кому не проявили милосердия. И Кадзу не был милосерден к ним. Они этого не заслуживали.        Постепенно Кадзу нашел их всех, кроме одного.        Джиро отлично умел прятаться, и его точное местоположение знали лишь единицы. Он неплохо устроился: ушел в отставку, занялся грязными преступниками делишками. И, как полагается, обзавелся хорошей охраной.        Вдруг к одному из наемников Джиро подошёл человек, что-то шепнув тому на ухо. Из-за разделяющего их расстояния, синоби не смог разобрать, что именно. Но это было чем-то важным, поскольку они сразу же заметно переполошились.        Подорвались со своего места и направились в коридор. Кадзу досадливо дёрнул щекой: придется идти за ними.        Выждав некоторое время, он поднялся с места и двинулся следом за людьми Джиро. До его ушей донеслись их приглушенные голоса, и он свернул за угол, прижавшись к стене. Напряг слух, ловя каждое слово.        — Мы нашли её, — один из бойцов что-то ответил ему, на что тот произнёс, — майко Мэй. Из окия старой Кинуë.        Дальнейшие их слова Кадзу разобрать не смог. Майко… Гейши — люди искусства. Зачем эта Мэй может им понадобится?..        -… она очень важна, — обрывок фразы.        Кадзу заслышал в коридоре чьи-то быстрые шаги. Ещё один. Теперь их пятеро. Тухло. Он сильнее вжался в стену, затаив дыхание. Если ротозей, то не заметит. В противном случае придется отбиваться.        Не повезло.        Заметил.        — Эээ, — наемник сразу же взялся за рукоять меча, готовясь к атаке, — тебя здесь быть не должно.        Кисло. Остальные бойцы Джиро стремительно приближались к нему, обнажив клинки. Быстрым движением Кадзу достал из рукава металлические звездочки-сюрикены.        Взмахнул рукой, и одна из них точно попала в цель, врезавшись в горло ближнему наемнику, который Кадзу и обнаружил. Тот, захрипев, начал заваливаться назад, из раны хлынула кровь.        Синоби вынырнул из своего укрытия, приготовившись вступить в бой. Вновь взмах рукой, и ещё один сюрикен вонзился в переносицу к одному из наемников.        Кадзу сделал шаг назад, отступая. Успешно отбился ещё от одного бойца, вонзив нож тому в живот. Тот, коротко вскринув, схватился за рану, прижался к спиной стене, сползая по ней. Осталось ещё двое.        Кадзу отвлекся на него. Потерял время, замедлился. Другой охранник подступился слишком близко к нему, и лезвие его оружия нанесло удар синоби в бок. Боль пронзила его тело, и он поплотнее стиснул зубы.        Из раны потекла кровь, мгновенно пропитывая собой кимоно.        Поднялся шум и хозяин постоялого двора вышел узнать, что стряслось. Увидев, что происходит, он громко закричал.        Вот теперь точно нужно уходить. Как можно скорее.        Ударив ножом в ногу напавшего на него воина, синоби собрал последние силы и бросился к выходу. Пришлось вновь пустить в ход сирюкены, один из которых попал в руку оставшегося наемника. Тот затормозил, и, благодаря этому, синоби выиграл время.        Двое мертвы. Трое ранены. Один более серьезно. Оторваться несложно.        Кадзу выскочил на улицу, свернул в переулок, в сторону бедняцких кварталов, где найти его будет сложнее. Наёмники Джиро и хозяин постоялого двора скоро поднимут шум, и Кадзу начнут искать.        Быстро перелез через забор, тихо зашипев от нового приступа боли в боку. Глубоко вдохнул, пытаясь его проигнорировать.        Нужно найти безопасное место и перебинтовать рану, остановить кровь. Благо, на примете такое было.        Оторвавшись от погони, Кадзу свернул к одному из заброшенных домов. Там они с Хонгом в последний раз оставили тайник. В нём были бинты.        Он успешно добрался до нужного места, достав спрятанный под половицей мешок. Занялся раной, попутно обдумывая то, что сегодня узнал. Местонахождение Джиро выведать так и не удалось, но зато у Кадзу появилась какая-никакая зацепка. Майко Мэй, которая по какой-то причине важна для мерзкого. По какой именно синоби и собирается узнать, добравшись до неё раньше, чем люди Мацумото. Она может быть полезна. И сговорчива, ведь люди Джиро навряд ли хотят с ней просто безобидно побеседовать.        Кадзу дёрнул щекой. Все осложнял ещё тот факт, что передвигаться по городу теперь будет сложнее. С его ранением нельзя вновь вступать в бой, иначе все это закончится в лучшем случае тюрьмой, а в худшем смертью.        Когда с раной было покончено, Кадзу через силу поднялся на ноги. Заставил себя, ведь времени у него мало. Сейчас люди Джиро заняты его поисками, но совсем скоро переключаться на майко.

***

       Мэй повертела в руках красивую расписную шкатулку, любуясь. Её ей подарила госпожа Сумико в честь восемнадцатого день рождения, который был всего неделю назад.        Совсем скоро Мэй закончит своё обучение и станет полноправной гейшей, но только для этого ей предстоит пройти обряд мидзуагэ. Конечно же, она волновалась насчет него, но успокаивала себя тем, что каждая майко проходит через это. И ей тоже придется. По-другому никак.        Девушка ещё несколько мгновений в задумчивости смотрела на шкатулку, а после вернула её на полку, продолжая заниматься уборкой.        Гейша-кицунэ… Нечасто такое встретишь, если вообще встретишь. От этой мысли губы Мэй тронула ухмылка.        После той самой ночи, когда госпожа Эцуко пожертвовала собой ради спасения пятилетней Мэй, её приютил кузнец. Он заботился о ней, а когда его деревню навестила матушка Кинуë, заинтересовавшись девочкой, то принял решение отдать её в гейши. Девушка понимала, почему он так поступил, и была благодарна ему. Приёмный отец желал ей лучшего будущего, а в бедной деревушке в Южной провинции навряд ли бы оно было таковым.        Госпожа Эцуко… Мэй часто вспоминала о ней, и о её словах, сказанных той ночью. Печать… Кицунэ до сих пор понятия не имела, что это за печать, и есть ли у неё ещё какие-нибудь свойства, кроме того, что она открывает врата в Нараку. Но помнила, что её нужно беречь, и поклялась сама себе, что сделает это.        К счастью, пока защищать её было не нужно, и Мэй искреннее надеялась, что и дальше не потребуется.        Жизнь среди людей… Быть, как они… Скрывать свою истинную сущность…        Все это неплохо получалось у Мэй, она смогла приспособиться. Что же до проявления своей природы, то… После той страшной ночи девушка будто и вовсе потеряла с ней связь. Однажды, оставшись одна, она попыталась создать несложную иллюзию, но ничего не вышло. Как будто что-то блокировало магию внутри неё. В лису она, конечно же, превращаться не пробовала: слишком рискованно.        У Мэй было два варианта, почему это происходит: госпожа Эцуко наложила на нее заклятье, которое блокировало её магию, а также мешало другим ëкаям её обнаружить. По крайней мере, при первом взгляде на неё. К тому же, это помогало Мэй жить в мире людей, не выдавая своей истинной природы. Или же дело было не в магии старой тануки, а просто в самой Мэй.        Она в задумчивости покачала головой из стороны в сторону. Точного ответа на этот вопрос у неё не было, но Мэй была уверена в одном: ей нравилось быть гейшей, нравилось творить искусство и нести его в мир. Своей нынешней жизнью она была довольна, и иной не хотела бы.        После того, как девушка закончила с уборкой, они с госпожой Сумико, как и планировали, отправились в город за кимоно для её дебюта. Наставница заказывала его для неё ещё две недели назад, у самого лучшего мастера.        Кицунэ невольно вспомнила про госпожу Эцуко. Девушка очень хотела бы, чтобы она смогла увидеть её дебютное выступление, посмотреть, чему Мэй научилась за эти годы.        Но… Госпожа Эцуко никогда этого не сможет. От этого печального осознания, что-то внутри Мэй болезненно сжалось.        Будущая гейша с интересом и восторгом рассматривала сшитое для неё кимоно. Оно просто чудесно: черное, с вышитыми на нём красными кленовыми листьями.        — Оно прекрасно, — произнесла она с лёгкой улыбкой, а после поклонилась наставнице в знак благодарности за подарок, — спасибо.        Мэй вновь подумала о предстоящем дебюте, и от этого ощутила лёгкое волнение. Она боялась ошибиться, забыть какое-то движение, и тем самым подвести своих наставниц.        — В нём ты будешь неотразима, — мягко произнесла госпожа Сумико.        Весь остаток дня Мэй провела спокойно, в своих привычных делах, но следующее утро перевернуло всю её жизнь с ног на голову.        Рыбаки нашли мертвой её наставницу.        Кицунэ узнала о её смерти тогда, когда к ней ворвались стражники:        — Взять её, — произнёс один из них, — она убила свою наставницу.        Страх ледяной волной окатил Мэй. Конечно же, она этого не делала. Она вообще не знала о произошедшем. Госпожа Сумико… Как так… Кто мог…        Внезапно Мэй вспомнила последние сказанные ей слова госпожи Эцуко. Неужели… Все дело в этой проклятой печати?.. Обвинить её в преступлении, отвести на допрос, ведь Мэй всё равно никто не поверит. А там… Она будет полностью беззащитна.        Нет, нет, нет… История снова повторяется…        Нельзя им сдаваться, никак нельзя. Иначе жертва госпожи Эцуко станет напрасной. Только… Что ей теперь делать?.. Как спастись?..        Мэй чувствовала, как начинает паниковать, а страх её с каждым мгновением только усиливался. Стражники оказались совсем близко, один из них грубо схватил её за руку, до боли сжав.        «Я лиса… Я лиса. Это моя природа, моя суть».        Она отчаянно пыталась заглянуть внутрь себя, пробудить спящую где-то глубоко лисицу.        И у неё получилось. Мир вокруг Мэй закружился золотистыми искорками и стал стремительно уменьшаться в размерах. Стражник больше не держал её, а лишь изумленно смотрел на маленькую рыжую лисицу на полу.        Мэй оскалилась, больно укусив того за ногу. Стражник коротко вскрикнул, качнулся в сторону, освобождая для кицунэ проход в коридор. Она со всех лап бросилась вперед.        «В соседней комнате есть окно, а рядом с ним стоит сундук. Можно убежать». — промелькнула мысль в её голове.        Мэй слышала стремительно приближающиеся тяжёлые шаги стражников. Она резко свернула в пустую комнату, рванула к сундуку. Находится в лисьем теле было очень непривычно, но в то же время странно естественно.        Мэй ловко запрыгнула на сундук. Стражники уже оказались в комнате, один из них взял со стола шкатулку, бросив в сторону кицунэ, надеясь сбить её с лап. В этот же миг она выпрыгнула в окно, больно ударившись задней лапой об раму.        Приземлилась на землю, сделала глубокий вдох. Принюхалась и бросилась в сторону старого заброшенного парка: это место казалось ей безопасным. Туда редко кто-то заходит, можно затеряться… И подумать, что Мэй делать дальше.        «Прочь, прочь отсюда!»