Свяжем наши судьбы

      Прохладный утренний ветер слегка трепал распущенные волосы цвета моря — такого же бескрайнего и глубоко, как то, что раскинулось впереди, накатывая легкими волнами на берег где-то внизу, далеко, едва слышно. Кэйа улыбался, подставляя довольное лицо под ласку первых лучей солнца, и чувствовал себя так хорошо и спокойно. И словно не было ни тяжелой битвы этой бессонной ночью, ни кучи отчетов, которые он должен подготовить, ни других важных дел — ничего, кроме этого момента, в котором он сидит на самом краю Утеса Звездолова, ловя рассвет, и представляет себя свободным ото всех обязательств.       За спиной послышались тихие шаги, но их обладатель не старался скрыться — напротив, хотел, чтобы услышали. Кэйа даже не открыл глаз, продолжая улыбаться, и молча ждал, когда почувствует знакомое тепло чужого тела совсем рядом со своим. С довольным вздохом он опустил голову на плечо, что ему любезно подставили, и улыбнулся мягче и искреннее, когда длинные пальцы зарылись в его спутанные ветром и долгим боем волосы, аккуратными движениями массируя голову, снимая тяжелую усталость каждым легким прикосновением.       Кэйа молчал, и Дилюк молчал тоже. Медленно просыпающееся солнце не решалось нарушить эту хрупкую тишину и только лишь нежно обнимало их своими лучами, медленно согревая после прохладной ночи. Было тихо, хорошо и уютно, и Кэйа мог бы заснуть прямо так, на плече Дилюка, свесив ноги с Утеса, не боясь упасть, точно зная — его обязательно поймают крепкие и сильные руки, в которые он доверчиво передал свое сердце и всю свою жизнь. Но, несмотря на настигшее его умиротворение, голос действующего магистра, вечно звучавший в его голове, напоминал о долге, и Кэйа не мог игнорировать это, как бы ни старался.       — Я думал, что-то случилось, — вдруг сказал Дилюк.       Его голос был совсем тихим, и Кэйа едва его слышал: пришлось напрячь все свои чувства, чтобы не пропустить ничего из того, что будет сказано дальше.       — Джинн сказала, что ты ушел еще прошлым утром зачистить лагерь, но так и не вернулся. Пришлось пойти по твоим следам, чтобы убедить ее, что с тобой все в порядке.       — И мои следы привели тебя сюда? — Кэйа хмыкнул, медленно открывая глаза. Сонливость постепенно отступала, но желание отдохнуть не становилось меньше.       — Сначала к лагерю, с которым ты наверняка справился за несколько минут, — Дилюк подцепил пальцами край его перчатки и осторожно потянул.       Кэйа позволил, со вздохом глядя на то, как оголяется его покрытая шрамами, мозолями и высохшей кровью ладонь.       — Потом я решил пойти дальше и наткнулся на стражей руин, с которыми тебе, вероятно, понадобилось больше времени, чтобы справиться.       — Они были очень настойчивы в своем желании прикончить меня, но им еще далеко до моего упорства, — Кэйа тихо усмехнулся, переплетая их пальцы.       — Затем мне встретился крио маг бездны, — продолжил Дилюк, решив не комментировать полученный ответ. — Полагаю, он неплохо помотал тебя, прежде чем тебе удалось сбежать? — Кэйа снова вздохнул, и Дилюку этого было достаточно. — Он получил свое. На самом деле, я даже не успел его ни о чем спросить — так разозлился, что совсем не контролировал себя.       — Ах, господин Дилюк так волновался об этом недостойном рыцаре, — Кэйа поднял голову, встречая теплый и все еще беспокойный взгляд Дилюка своей улыбкой. — Как может этот скромный рыцарь отплатить за такую заботу? — он наклонился вперед, к Дилюку, и тот не отпрянул, уверенно выдерживая его взгляд и ухмылку.       — Можешь быть серьезным? — тихо попросил Дилюк, чуть сильнее сжав руку Кэйи в своей.       Последний кивнул, скинув с себя последнюю маску — ухмыляться и дразнить сейчас в самом деле хотелось меньше всего.       — Я волновался. В какой-то момент я действительно допустил страшную мысль о твоей… Я знал, что этого не может быть, но мне было страшно, Кэйа. Я боялся потерять тебя.       — Но я здесь, — мягко напомнил Кэйа, прижимаясь своим лбом к чужому, чувствуя горячее дыхание совсем близко к своему лицу. — Все хорошо.       — Все хорошо, — повторил Дилюк, пытаясь кивнуть. Он повторил еще несколько раз, убеждая себя, их обоих, а Кэйа лишь терпеливо ждал, нежно водя пальцем по тонкому запястью.       Чувствовать Дилюка так близко все еще казалось непривычным, а иногда даже неправильным. Кэйа знал, что не имеет права ни на его прикосновения, ни на теплые улыбки, ни на мягкость в его глазах, когда они встречались взглядами. После того, что случилось с ними однажды, было правильным исчезнуть из жизни Дилюка навсегда, забыв обо всем, что их когда-то связало, о каждом обещании и тихих признаниях, свидетелем которых была лишь луна. Но Кэйа не мог исчезнуть, как ни старался, а Дилюк… Дилюк после своего возвращения нисколько не помогал, особенно в тот день, когда впервые решил спрятать шипы и дать им шанс на разговор, на еще одно признание — на этот раз правильное и нужное.       Дилюк вернулся в его жизнь так же внезапно, как исчез из нее, и все, что мог Кэйа, — это пытаться принять их новые отношения, в которых его ни во что не ставят и видят предателем. Он скрывал свое разочарование (в самом себе) за ухмылками и глупыми насмешками, за ненужной дерзостью и самым нелепым флиртом, которым хотел вывести на эмоции. Он даже подумать не мог, что где-то глубоко в сердце Дилюка, точно как в его собственном, все еще теплилось то нежное чувство, которое им удалось разделить однажды. Это была самая смелая его мечта, которой не суждено было свершиться, но иногда судьба бывает обманчивой.       Вернуть прежние отношения оказалось невозможным — Дилюк так и сказал однажды. В тот день Кэйа успел попрощаться со своим первым и последним шансом быть вместе с любовью всей своей жизни, пока не понял: вернуть невозможно, но это и не нужно — вместо этого они должны построить новые, крепкие отношения, которые больше не развалятся при первой возможности. Им пришлось заново узнавать друг друга и учиться доверять, но усилия совсем не были напрасными: к этому моменту они оба имели твердую уверенность друг в друге и в совместном будущем. Как бы ни было тяжело, таких близких и нежных отношений у них не было никогда, а значит все это стоило того, чтобы пытаться.       Улыбаясь собственным мыслям, Кэйа закрепил концы стеблей между собой и с довольным лицом опустил небольшой венок из сесилий на огненный ворох пышных волос, уверенный, что языки этого пламени не повредят хрупкие цветы. Дилюк лишь молча позволил ему делать все, что вздумается, и внимательным взглядом смотрел на его лицо, ища отголоски настоящих эмоций. Кэйа не мешал ему: на его лице и в его взгляде, возможно, никогда еще не было столько искренности, сколько в этот самый момент, когда он смотрит на человека, которого любил больше всего на свете, и заправляет за ухо его выбившийся локон, прежде чем поправить съехавший на бок венок.       — Кэйа, — Дилюк поймал его руку за запястье и прижался щекой к ладони, на мгновение прикрыв глаза, — я хочу провести эту жизнь с тобой.       Кэйа замер, не смея даже моргать, чтобы не упустить ни единого слова за шумом взмаха ресниц. Дилюк мягко улыбался, чуть приподняв уголки губ, тепло смотрел в ответ, ластился к его руке, как котенок, а Кэйа не мог поверить, что человек перед ним — это на самом деле Дилюк, его Дилюк, который был сдержан в проявлении нежности даже после того, как их отношения наладились.       — Несколько лет назад я дал тебе обещание. За все эти годы не было ни единого мгновения, когда я жалел о нем. Пришло время его исполнить, если ты позволишь.       — Дилюк, ты… — Кэйа запнулся, не решаясь закончить вопрос.       Они дали друг другу много обещаний, но он не смел даже надеяться, что одно из них в самом деле будет однажды исполнено.       — Я хочу, чтобы ты стал моим спутником, Кэйа. Спутником и… супругом. Ты примешь мое предложение?       Вопрос на самом деле не нуждался в ответе: Кэйа дал его много лет назад, и с тех пор ничего не изменилось. Во всем мире был лишь один человек, с которым он хотел бы пройти рука об руку весь этот путь, и он каждый день делал все возможное, чтобы этот самый человек никогда не сомневался в этом. Но Дилюк смотрел взволнованно и очень неуверенно — было бы преступлением не ответить ему.       — Конечно, я приму твое предложение, — мягко прошептал Кэйа, на короткое мгновение соединив их губы в нежном поцелуе. — Я давно принял его, Дилюк.       — Я люблю тебя, Кэйа, — тихий шепот унес легкий порыв утреннего ветра, позволив ему раствориться в свете восходящего солнца, но Кэйа все слышал, чувствовал каждое слово всем своим существом.       — Я люблю тебя тоже.