Пространственный резонанс

»…я гуляла и тут откуда не возьмись повсюду потекли золотистые реки. Я зачем-то дотронулась до одной из, — интересно же — но пальцы обожглись. Посмотрела на них, а там сине-зелёная жижа, которая медленно сжигала мне ладонь. При всём этом я не могла кричать. Мои ноги увязли в реке и тоже начали гореть. А я… Стояла и беззвучно плакала…»

      Золото, сине-зёленая жижа — это ключевые слова, описывающие своего рода «кровеносную систему» древнодрева. Ко снам, особенно красочным, нужно прислушиваться — то, чему учил Звёздочёт и то, что я, естественно, не восприняла всерьёз. А ведь обещала Алисе разобраться — соврала! — и это же вылезло нам всем боком.       Испуганная до смерти девушка, как и Алиса во сне, застряла ногами в переливающей золотом вязкой луже. И пока толпа студентов стояла в шоке, не зная, что предпринять, Василиса Васильевна, в миг обратившись огромной синей птицей, взлетела в воздух, вцепилась когтями в девичьи плечи и несколькими махами крыльев подняла её над землёй, отнеся в безопасное место.       Но я не исключение от остальных, не сейчас: мои глаза были прикованы только к разрубленному древнодреву, ветви которого совсем недавно светились от переполняющей их энергии, а теперь же медленно теряли свои магические свойства. Оно истекало кровью, прямо как живое существо, и складывалось ощущение, будто пронзающий насквозь крик издавала вовсе не девушка. Цветы, ранее светящиеся, плавно опадали с дерева, как пушинки, и растворялись в воздухе пыльцой — похоже на предсмертный выдох.       Мурашки пошли по коже от понимания следующего: уничтожили один из немногих источников магической энергии. Без него уровень магии во многих измерениях станет нестабильным. Это как весы, одну сторону которых перегрузить, а после наоборот другую — и так бесконечно. И если баланс будет утерян, зло сможет одержать верх без какого-либо труда.       Когда в моё поле зрения попал Кривозуб, кричащий на всех и махающий когтистыми руками, я немного отошла, и от потрясения, и от своры людей. Тут же вспомнила, что обязана найти девочек, но по сумасбродным бегающим туда-сюда головам не могла найти знакомых. Все метушились, плакали и с ужасом расспрашивали несчастную девушку, а я вдруг почувствовала себя невероятно расслабленно, словно на короткий миг превратилась в ту самую вязкую лужицу. Мир стал настолько тесным и медлительным, сжался до размера ботанического сада. А я в нём была сломанной священной веткой, которую нещадно затоптали в землю.       Долго находится среди голосящих волшебников я не смогла: уши начало закладывать, пульс учащаться. Отчего как-то само потянуло убежать от шума как можно дальше. Объяснить такой порыв я толком не могла.       Приподняла подол платья, обойдя перешептывающихся одногруппников, и последовала куда глаза глядели. В данном случае — прямо на железный заборчик, ограждающий открытую часть ботанического сада от тропинки, ведущей к водопаду. Провести вечер в гордом одиночестве под звёздным небом — не такая уж плохая идея, а кроме этого, вероятно, последняя возможность. Но как бы мне не хотелось убежать, я всё думала о девчонках, которые наверняка остались возле древнодрева и помогали Василисе Васильевне. Они хотя бы могут помочь. У меня же после танца и физических сил кот наплакал.       Голос совести твердил мне, что «убегать — не лучший способ решения проблем», но когда я слушала совесть? Сейчас мне хотелось лишь одного: насладиться последними мгновения спокойной жизни, как подсказывала интуиция.       На полпути к водопаду, недалеко от тренировочной площадки, я сбавила темп ходьбы, оглянувшись. Будто бы безлунная ночь вызывала у меня странные ощущения. Во мраке силуэты деревьев и высоких колючих кустов казались куда зловещее чем при свете дня. На тёмно-синей траве тени словно оживали, медленно тянулись ко мне, пытаясь коснуться ног. Знакомое чувство, такое родное: желудок сводило и кожа холодела, из-за чего пальцы рук и ног превращались в шевелящиеся льдинки.       Затаив дыхание, я замерла на месте, когда внезапно в лицо ударил поток тёплого ветра, а вместе с ним пространство начало искажаться. В воздухе недалеко от деревьев протянулось несколько трещин, ярко-фиолетовый свет от которых резал глаза. Но я не даже моргнула. В мыслях промелькнуло только одно: Мама.       Осознание пришло поздновато, так как за мою лодыжку уже ухватилась крепкая мужская рука, потянув назад. И я тут же разрыхлила лбом землю, вовремя не остановив себя локтями. Внутри всё оборвалось и я мгновенно и сознательно превратилась в безвольный мешок с костями. Будто бы физически вовсе и не хотела сопротивляться.       Меня тянули назад, скорее всего, прямо в пространственный разрез, и мозгами я прекрасно понимала, что сил мне вполне хватит на удар.       Или меня закроют в Воздушном королевстве и всё, над чем я работала эти годы окажется пустой тратой времени. До конца жизни буду сидеть на троне, послушно склоняя голову перед людьми по чину ниже моего. Рядом будут изворотливые и подхалимные предатели, из-за которых моя репутация никогда не будет чистой. А родителям — до тех пор, пока будут живы — всегда моих достижений будет мало.

Пошли они все к чёрту.

      Ногой, за которую вцепились, я из последних сил дёрнула и врезала каблуком, кажется, в межбровье. Благо, что с первого раза удалось встать целой и хотя бы для приличия принять боевую позу. На бородатом мужчине-похитителе была знакомая военная тёмно-фиолетовая форма — чуйка не подвела. Он вставал тяжелее и дольше, разминая шею и предплечья. Времени хватило бы на побег, но это — проявление слабости. А перед мамиными солдатами я должна быть наравне: стойкой и бесстрашной.       Пространственный разрез медленно затягивался, и мужчина, оглядываясь, терялся. Успеет или нет, нападёт снова или струсит — я стояла в метре с поднятыми на уровне плечей кулаками и выжидала момент, когда у солдата не останется шанса забрать меня с собой.       Секунда за другой тянулись как вечность. Я только слушала своё неровное дыхание и вспоминала, из-за чего покинула Воздушное. И первая из множества причин: невозможность принятия решений самостоятельно. А сейчас я самостоятельно вырублю тебя, посланец.       Мужчина протянул руки и сделал шажок навстречу, нахмурившись, и этого знака мне хватило, чтобы занести ногой ему между рёбер, не рассчитать расстояние и свалиться вновь. Грёбанная усталость! Затылок болезненно вспомнил, каково это — ударяться со всей дури о сырую землю. Приподняв голову, сиюсекундно же ощутила резкую боль — даже встать не выйдет. Надо мной промелькнули силуэт и рука похитителя, и я сделала глубокий и жадный вдох, наверняка последний в этом измерении, и закрыла глаза, чтобы не видеть как моё тело относят в место, из которого сломя голову бежала. Мужчина наклонился к лицу, так как его дыхание слышалось отчётливее. Пришлось посмотреть на него самым гневным взглядом, чтобы знал: как только появится возможность, я отомщу. — Вы прелестно… — Он начал с нескрываемой радостью в голосе, растягивая улыбку. Единственной мыслью было собрать силы в кулак и вмазать ему по напыщенной морде, как вдруг тот замолк, выходя из моего поля зрения. И спустя секунду всё, что услышала — раздражённые вопли и звук затягивающейся трещины в пространстве. Теперь я видела лишь небо, безоблачное и по-прежнему безлунное. И на душе сразу же стало так тихо, безветренно. Плевать, что платье испорчено и волосы отмывать от грязи. Нога, возможно, сломана, и ни какого просветления не видать. Я кажется остаюсь дома. — Встать можешь?       Всю эту идиллию прервал бархатный голос Евгения, из-за которого кожа покрылась мурашками. Я снова попыталась привстать, но импульс режущей боли в правой ноге не дал этого сделать. Преподаватель сел рядом на корточках, сразу нащупав место, где болит больше всего, и вопросительно глянул на меня, но после недовольного писка забрал руку. — Кто это был? — Подложив ладонь под голову, он сдунул с моего лба грязь. Странно, но его пылающие чёрные глаза — всё, что я могла видеть чётко. Ночь перестала казаться сказочной, на меня нахлынуло волной волнение и страх за завтра. Сказать хоть слово казалось мучительно сложным. Но я смогла. — Мама. — И тогда глаза Евгения растворились в кромешной темноте вместе с деревьями и небом.

***

      Нога больше не болела и я точно уверена, что находилась не в Воздушном — эти две мысли успокаивали получше целебного эликсира. Раскрывать глаза настолько сильно не хотелось (боялась ошибиться), что лишь на ощупь пыталась угадать, где нахожусь. Под головой — большая мягкая подушка, на ногах, ближе к лодышкам — не колючий плед, как обычно, а что-то приятное и тёплое: значит, я не в своей комнате в преподском крыле. Впрочем, это было даже к лучшему. Меня так же успели переодеть в максимально удобную кофту и штаны. Подмяв подушку рукой, я сонно потянулась. В нос врезался еле уловимый тонкий запах лаванды и базилика, и уголки губ растянулись до самых ушей. — Долго же она спала, — пролепетал звонкий женский голос, до боли родной.       Тут уж глаза моментально открылись. Вопрос «Где я?» испарился, словно его и не было. Возле меня на стульях сидели Машка и рядом, облокотившись на спинку подбородком, Алёнка. Не медля, они сцепили меня с обеих сторон плотным замком, периодически охая и вздыхая. В лежачем положении обниматься не так удобно, но зато невероятно тепло. Я знала, что сейчас последуют расспросы, но говорить не было ни малейшего желания. — Ты же помнишь, что вчера произошло? Голова в порядке? — Я кивнула и Маша слегка улыбнулась. — Хорошо, потому что я думала, что у тебя сотрясение. Почему ты убежала-то вообще? Мы тебя искали везде, где только можно! — А я говорила, что она с Владом укатила куда-то, — сквозь улыбку шептала Алёнка. — Никуда я не укатила. И уж точно не с Владом. — Сердце вновь защемило, но от разговора я и так не ушла бы. Привстав на руках, шумно выдохнула, будто бы это помогло справиться с дрожью. — Вчера, после того как древнодрево разрубили, моя мама пыталась вернуть меня домой.       Девочки сделали такое лицо, словно услышали полнейший бред. Это выражение последнее время мне приходится частенько видеть. Пришлось сесть на кровати, чтобы не искушать себя мыслями по типу: «Прогони всех и поспи». Я дразнила девочек затяжной паузой, вспоминая детали вчерашнего вечера. Но чем больше погружалась в закаулки памяти, тем быстрее нарастала боль в висках. Пробелов было много, отчего я прилагала неимоверно много усилий, чтобы поймать ниточку, которая объяснила бы всё. — После того, как все выбежали во двор на крики, я побежала вслед. И когда увидела разрубленое древнодрево, словно оказалась в забвении. Поплелась куда-то… А, точно, мне не хватало кислорода! — Подруги внимали, почти не моргая, пока я вслух расставляла мысли по полочкам. — Потом в воздухе появилась вспышка… И мужчина в форме… — Так, на этом стоп. Вспышка в пространстве? Ты же не имеешь ввиду… — Портал. — Закончила за Алёнку Маша. Лицо её теперь не выражало лишь разочарование. Я еле заметно кивнула. — Из портала вышел один из личных солдатов мамы, наверняка с заданием «Вернуть принцессу». Но я даже в забвении сопротивляться начала, хотя и не удачно, — показав на уже вылеченую ногу, горько вздохнула. — Хорошо, что рядом Славович оказался. — Алёнка подтянула ноги вверх, садясь в позе лотоса, и улыбнулась шире, чем прежде. — Он-то тебя и принёс сюда, бессознательную и всю в грязи, дал какую-то ядрёно-жёлтую мазь и ушёл. — Да, собственно, если бы не он, я была бы уже в Воздушном… — Только от одной мысли мне стало не по себе. Я снова стала бы заложницей в родных стенах, и мир для меня оказался бы закрыт на веки вечные. — Ладно, главное, что ты в порядке, — Маша громко спрыгнула с кровати, стянув с меня одеяло, — и дрыхнуть нечего. Единственный выходной надо проводить с пользой, скоро ведь экзамены. Жалобно застонав, я дёрнула рукой, чтобы схватить и вернуть «нечто мягкое и приятное» себе на ноги, но Маша отошла уже на довольно длинное расстояние от кровати, ухмыляясь как сытый кот. И когда уже Алёнка встала, параллельно проверяя время на телефоне, пришлось сползти на пол и самой. — Ну, я свою часть истории рассказала — теперь вы. — Распутывая волосы пальцами и вытаскивая из них затерявшиеся бусины со вчерашнего собрания, слегка взволнованно спросила я. Но к удивлению, девочки, переглянувшись, не спешили с ответом. Алёнка посадила меня назад на кровать, глубоко и шумно вздыхая, ещё и странно улыбаясь: означало это явно что-то неладное. Маша осталась стоять у окна, выглядывая что-то в небе. — Ты ведь видела всё: древнодрево разрубили. Точнее, надрубили… Но это не особо меняет суть. — Шатенка, не поворачиваясь, говорила настолько сухо и отстранённо, словно эта тема была ей вовсе не интерсна. Так, словно рассказывала доклад по истории. — Василиса Васильевна сказала, что оно в плачевном состоянии. — Но спасти ещё можно! — В интонации Алёны было куда больше оптимизма, скорее чтобы взбодрить и меня, и Машу, — Конечно, много магической энергии вытекло, но она говорила что-то о «переливании»… Ай, не важно. Я переспросила и Маша кивнула. — Это как переливание крови у людей? — Ну-у, что-то вроде того. Одно древнодрево может спасти другое. — Их ведь и так мало. Если вытекло слишком много магической энергии, то другому древнодреву придётся отдать то же количество. Выходит, одно из них всё равно погибнет. — Не совсем, — Маша развернулась, держась ладонями за подоконник, — Во-первых, нужно лишь немного «другой» энергии, чтобы склеить место надруба, так как древнодрево страдает именно из-за фактической открытой раны. — А давайте перестанем говорить медицинскими словечками, а то уже голова пухнет. А лучше пойдём к Снежке с Алисой за пирожными со смородиной и заварным кремом… — В голосе рыжеволосой уже слышалась нотка усталости. Весёлый настрой испарялся на глазах. — А во-вторых? — Я проигнорировала слова подруги, прожигая взглядом Машу, которая теперь смотрела куда-то в сторону. — А во-вторых, эту энергию не так просто добыть. Ты же не будешь рубить дерево, чтобы спасти другое дерево, при этом… Ну, это то, о чём ты говорила. Поэтому, энергию просят. В учебниках по травологии написано, что это под силу только «чистой и не видавшей смерть душе». — Я сощурилась и это спровоцировало усмешку на лице Машки. — Да, согласна, банальщина. — Ну вот, раз банальщина, то давайте уже пойдём к девчонкам? — Алёнка не переставала топать ногами и умоляюще смотреть на нас. — Пирожные… С заварным… — Потом, Алёна, — в унисон сказали я и Маша. Подруга это расценила, видимо, как предательство, потому что, фыркнув, упала в кресло и уткнулась носом в первую попавшуюся книгу со стола Снежки. — Информация конфиденциальная, — Маша, немного помолчав, сверкнула глазами. Я уже предвкушала что следующая часть истории будет куда полезнее, — прямо из уст Вась-Вась. Нашему древнодреву поможет его «брат» из Высокотравного королевства. — И кто же туда отправится? — Я честно ожидала услышать наши имена. Наконец-то, за такое долгое время первое задание, достойное Сказочного патруля. Официальное, от Василисы. Маша улыбнулась и моё сердце затрепетало ещё больше. Не стала же она просто так говорить «конфиденциальную информацию», правда же? — А ты угадай! — Она засмеялась, наконец посмотрев на меня. — О боги, я так давно этого ждала… Сказочный патруль! Маша расхохоталась ещё пуще, закатив глаза. И такая реакция начала меня настораживать. Я подалась вперёд, слезая с кровати, и подошла к столу, беря ладонь шатенки в свою. — Ещё бы! По классике: Влад и Евгений Мирославович.       Блять, ну естественно. От нахлынувшего раздражения я прыснула и отвернулась, чтобы лишний раз не спровоцировать фразу Маши: «А чего ты хотела?» Сзади послышался сдавленный смешок Алёнки, очевидно ожидающей бурного скандала. Но я смогла сдержаться, крепко сжав зубы и прикрыв глаза. В следующую секунду моё лицо не выражало ничего кроме безразличия. — Поехать нужно нам, а не им. Это наша робота, — буркнула я, отходя к столу Алисы и ставя на место раскиданные мотки ниток. — Это к лучшему, что нас не трогают. Оставаться в тени намного безопаснее, — в голосе Маши я слышала радость, и это неимоверно бесило. Будто для неё деятельность Сказочного патруля лишь шутка, пф. Мы какое-то время молчали, каждый погрузившись в мысли и теребя что-то в руках — в моём случае, моток светло-розовых ниток. Как вдруг Маша кашлянула и я обернулась. — У нас ещё и экзамены скоро… — Да ну тебя, ей богу! Нельзя быть такой занудой, Маш. — Но это и вправду единственное, что должно заботить сейчас. Как видишь, поиски портального мела не приводили нас никуда, кроме как в смертельные ловушки, дважды. — Но мы по крайней мере знаем, кто его украл! — А мел ещё не нашли? — вклинилась Алёна, пряча лицо за перевёрнутой книгой.       Я тяжко вздохнула. Да, в этом и беда. Мел до сих пор неизвестно где и доказательства того, что Астер и Несмеяна всему причина настолько мизерны, что хочеться выть от безысходности. Я и сама может пустила бы это всё на самотёк, если бы дело не касалось меня лично. Вот так вот сдаться на пол пути являлось проявлением слабости и слабохарактерности, но никак не безрасудности. Я просто не могу остановиться. — Мы ничего конкретного не добились за это время. А ты меня извини, если продолжать в том же духе, то явно на кладбище магов окажется пять новых могил. — Мысли не так пессимистично, мы способны… — Варя! — Маша резко запульнула в меня тетрадку и та больно ударила углком в лоб. Не успела я возмутиться, как подруга продолжила: — Я не хочу, чтобы у нас были проблемы. Мы спасали уже Сказочный мир и в историю попали. Василиса обещала отдать тебе магические силы после собрания, что, я уверена, сегодня и сделает. Так в чём же тогда проблема? Есть поисковые группы, есть хорошо обученые волшебники, которые точно разберуться со всем. Нам же только нужно оставаться незамечеными. — Ты понимаешь, насколько нелепо звучишь? — Меня от речи Маши аж передёрнуло. — Это наша работа. Ни Влад, ни Евгений не должны заниматься этим. Их обязанность — учить, а нашей задачей было… — В том-то и дело: было! Всё, Варя, твоё право. — Маша взмахнула руками, — Хочешь попасть в неприятности? Валяй. Но не ищи потом поддержки у нас. Потому что я предупреждала.       На её лбу смешно заиграла жилка, однако мне было точно не до смеха. Скорее, до плача. Я с невероятными усилиями сдерживала себя, чтобы не превратиться тут и сейчас в реку. Косо глянув на Алёнку, я ожидала любой реакции. Однако она преспокойно пялилась в перевёрнутые буквы и делала вид, что вовсе нас не слышит.       Тогда я осмелилась посмотреть на Машу ещё раз, но она уже занялась уборкой собственного стола, полностью концентрируясь на одном деле.       Единомышленников я так и не нашла. И в этой комнате всё больше и больше ощущала себя чужой. Я неловко простояла у стола Алисы, наверное, ещё с минуты две, абсолютно ни о чём не думая. Такое бывало, когда с кем-то ссорилась: мозг просто отключается и на какое-то время ты погружаешься в мысленную пустоту, вместо того, чтобы «хорошенько подумать о своём поведении».       И когда мозг вернул меня в реальность, я, не сказав ни слова больше, вышла из комнаты. На душе было гадко и противно, но я как-то справлялась с этим отдалённо знакомым чувством.       Пригладила волосы (не учитывая того, что в них всё ещё оставались кусочки земли) и сделала глубокий вдох, что хоть немного, но помогло привести себя в порядок.       В коридоре почти не было людей: большинство студентов уезжают на выходные домой, либо в Главноград с целью пройтись по магазинам. Когда-то, и мы с девчонками так делали… Но сейчас настали те самые «другие времена». Я неспеша шла, разглядывая в сотый (а то и тысячный) раз витражи во всю стену. Расстягивала время как могла, ведь больше мне заняться было нечим. Подготовка к экзаменам? Это в самую последнюю очередь, а я не настолько отчаявшаяся.       В общем-то, в голове у меня была одна большая пустота, а на сердце — комок обиды и горечи. Самой идти к Василисе Васильевне и упрашивать её, чтобы та отпустила вместе с двумя преподавателями в Высокотравное — меня точно ждал бы провал.       Даже весенее солнце, играющее через витражи разными красками, не настолько радовало, как раньше. Никогда ещё не было так одиноко.       Я почти дошла до лестничной площадки этажа, так ещё и не определившись, что делать сегодня, как вдруг недалеко от меня проскользнул Влад, перепендикулярно коридору, по которому шла я. И прошёл Князев так быстро, что я только спустя секунду сообразила, что это был он.       Чутьё внезапно проснулось и громко закричало: «Иди за ним», а так как мозг у меня работал медленно, я не обдумывая свернула налево, дойдя до площадки. Влад ускользнул уже далеко вперёд, что позволяло мне избежать его подозрений о преследовании. Одет он был так гармонично: большая чёрная кожаная куртка и такого же цвета джинсы так чудесно сочеталось с его иссиня-чёрными волосами… Впрочем, эта информация ни к чему. Я старалась не замедлять шаг, при этом не отставать: Влад любит быстро ходить. Когда он повернул направо возле кабинета Крив Кузьмича, я догадалась, куда же он направлялся: чёрный вход. Вовремя я, однако. Значит, уже всё подготовлено к тому, чтобы ехать в Высокотравное. Василиса Васильевна хотела это сделать максимально тихо, но припустилась одной маленькой ошибки, рассказав о своих планах Маше. Какова вероятность, что она знала всё наперёд и это специально…? Да не важно уже.       Я быстро спряталась за приоткрытой дверью кладовки, когда Влад вышел на асфальтированую площадку неподалёку от ботанического сада. Там его уже ожидал красный автобус — тот самый, которым мы ехали в Мышкин, и директриса. Вид у неё был слегка встревоженный, но вела она себя по-прежнему беспристрастно. Холодно посмотрев на подошедшего к ней Влада, Василиса кивнула в сторону машины и что-то проговорила — явно не особо приятное, потому что парень скривился. Из-за плохого зрения не все детали удалось разглядеть, но главное я уловила. Из автобуса вышел Евгений, поправляя воротник светло-коричневого свитера и дружелюбно улыбаясь коллегам, на что оба ответили равнодушием — как так вообще можно… Теперь они втроём размахивали руками и перешептывались. Ноги устало заныли, так как я стояла на носочках всё это время и боялась дышать. Заметят — не видать мне своих магических сил и в помине. Но преподаватели так были увлечены разговором, что к счастью, не смотрели по сторонам в поисках «неугомонной студентки без дела». Евгений в очередной раз махнул рукой и направился за автобус и, переглянувшись, Влад и Василиса пошли за ним.       Наконец я поняла, что передо мной чудесная возможность: багажный отсек был открыт. Нет, дурацкая, дурацкая, дурацкая идея… Но я уже рванула на площадку, стараясь не издавать громких звуков. Сложившись пополам, легко пролезла в самую глубь отсека и затаила дыхание — всё это у меня заняло не больше нескольких секунд, но ощущение, словно я час бежала по полосе с препятствиями. Вдохнув поглубже, я спряталась за большими сумками с чем-то стеклянным. Хоть бы не задохнуться ещё по пути… Что я вообще делаю со своей жизнью? Могла сейчас есть пирожные со смородиной и заварным кремом! Но нет, попёрло же в ещё одну «смертельную ловушку».       Около минуты прошло, как я услышала чьи-то шаги и дверца багажного отсека громко захлонулась. Я дура? Возможно. Но не будем об этом сейчас. Я лежала клубочком, дыша через раз и пялясь на выпирающую из сумки большую затычку для колбы. Проверила напоследок на телефоне, ловит ли сеть и удовлетворённо закинула голову, слегка ударяясь о железную стенку. Со двора послышался лепет Василисы, что-то в роде: «Будьте аккуратны» и «Берегите себя» — всё, что смогла разобрать. И внезапно возникло чувство, словно кишки полезли к горлу: автобус взлетел.       Я даже приблизительно не знала, сколько времени лететь до Высокотравного королевства и ужасно злилась, что Василиса не пользуется порталами. Это в разы упрощает жизнь: тебе нужно переместиться в далёкое-далёкое королевство? Прошёл через портал и бац — ты на месте. Прискорбность только в том, что порталами могут пользоваться лишь квалифицированные и почётные волшебники, а таких на пальцах пересчитать можно. Да и путешествовать порталами довольно-таки трудно, не говоря уже о том, как их создавать. Телепортация — вот, что позволено «обычным смертным». Однако с её помощью перемещаться на большие дистанции, увы, невозможно. Штука эта полезная, если лень идти куда-либо относительно недалеко.       Так что я мысленно готовила себя к длительной поездке в багажнике, где, скорее всего, кислорода хватит на часа два. Пока я думала, написать ли девочкам, что я сделала глупость или нет, сеть окончательно пропала и единственным моим развлечением было представлять в темноте различные силуэты. Наушники я, естественно, забыла в комнате (не той, что в студенческом крыле, а преподавательском) и в данный момент, ужасно гордилась умением «петь песню в голове голосом исполнителя». Странно, что ничто меня не беспокоило и не тревожило. Подумать только: я еду не пойми куда и не пойми зачем, неизвестно, что буду говорить Владу и Евгению, когда они обнаружат меня здесь, а хуже, если не откроют багажник вовсе и я умру от истощения или задохнусь. Легонько подёргав и приоткрыв ближайшую ко мне сумку, заметила пакеты с чем-то съедобным: ладно, с голода не помру, уже плюсы. На всякий случай, засунула в карман какой-то пузырёк с чем-то розовым — на случай, если будет настолько трясти автобус, что дотянуться до сумок не смогу.       Даже после этих мыслей тревожность не появилась: это настораживает. Я вытянула ноги (поскольку они ужасно затекли в положении креветки) и навострила уши — вдруг, мне удастся услышать, о чём говорят преподаватели? И минуты не прошло, как до меня слабо донёсся голос Славовича и я автоматически сощурилась — это влияет на чёткость звука, правда. — Дом… Милый дом… — Что-то вроде этого. И после этого меня начало проваливать в сон. Я какое-то короткое время боролась с этим желанием, в надежде услышать что-то важное от Влада или Евгения, но после сдалась.

***

      Автобус резко дёрнулся и я мгновенно раскрыла глаза. Приехали? И сколько же я проспала?.. Задаваться вопросами могла вечность, ведь — наконец! — тревожность со всеми багажами вернулась в родной обитель, а точнее желудок. Гнетущая тишина давила на нервы; я застыла в том же положении, в котором проснулась — креветка, естественно — и бегала взглядом по багажнику, прислушиваясь к каждому малейшему шороху.       Если продолжу бездействовать, меня точно найдут и ещё неизвестно как отреагируют. А куда хуже, если найдёт Влад. Ладно, была не была.       Я осторожно толкнула ногой дверцу отсека, наивно надеясь, что она от одного лёгкого прикосновения откроется. А зря. Давай, Ветрова, вдохнула, выдохнула и спасаешь свой тупой зад! Попробовала снова, на этот раз приложившись и коленом, и плечом. Пыхтела я так громко, что думаю, не только Евгений и Влад услышали, а и жители в ближайшем округе. Но оно того стоило!       Пнув очередной раз дверь, она наконец-то поддалась и я выпала из багажника как мешок с картошкой, правда, на что-то очень мягкое, явно не похожее на траву. Подняв голову, я увидела как на меня озадаченно смотрит пара глубоких чёрных глаз. Ну, хотя бы не Влад. Глупая улыбка как-то сама растянулась, я не специально. Господи, у него такая мягкая грудь… — Вар… — начал было он, но я тут же пришла в себя, приставила палец к губам и выскользнула из его объятий, забежав и спрятавшись за ближайший куст.       Только сейчас смогла хоть немного оглядеться: мы остановились буквально в чаще огромного леса, на какой опушке. Вокруг столько зелени, сколько я в жизни не видела. Хотя бы тот же куст, в который я благополучно приземлилась здесь размером с дерево в Главнограде — тут всё в разы больше и длиннее. Красотища. Из автобуса вышел Влад, какой-то поникший и хмурый. Держась за края кожанки, он пренебрежительно глянул на вытаскивающего сумки Евгения и смахнул прядь чёлки со лба кивком. Зазнайка, ей богу. — Я слышал, ты что-то говорил. — Я? — Голос Славовича дрогнул. Чёрт, он так меня сдаст! Не поднимая головы и с хрипом вытягивая последнюю сумку, он хохотнул. — Я часто сам с собой разговариваю. Не замечал?       Влад не ответил, только смерил его серьёзным взглядом. Тогда Евгений выпрямился и посмотрел прямо в сторону куста, за которым я, собственно, и пряталась. Да бля-я-ять! Конечно же Влад сделал по примеру Новодворского и мне оставалось только вспоминать молитвы, чтобы меня не нашли.       Я закрыла нос и рот рукой, чтобы дыхание было менее слышным. Мало ли, вдруг Влад умеет на расстоянии пяти метров и дыхание почуять. Хотя запах свой я никак не скрою. Да уж, методы конспирации у меня отстойные. — Я думаю, нам пора. По карте, в ту сторону.       Я выглянула из-за куста и заметила только удаляющиеся в противоположную сторону силуэты двух преподавателей с тремя сумками. Когда они отошли на безопасное расстояние, я решилась выйти и от одного дерева к другому поползти за ними. Пока сама точно не знала, зачем мне это, но всё лучше, чем горевать в пустой и пыльной комнате за стенкой с преподами.       К тому же, я мало что знала о Высокотравном королевстве. На лекциях Кривозуб рассказывал, что само название говорит о нём: вся растительность на территории достигала облаков, а порой и выше, при том, что здесь редко бывают дожди. Настолько деревья, цветы, грибы огромные, и высоту и в ширину, что люди живут прямо в них. Нет каменных и кирпичных строений, все пользуются лишь благами природы. А ещё здесь наибольшее количество лесных фей и к счастью, хорошо ловит сеть. Ну и, естественно, древнодрево, благодаря которому мы запасаемся магической энергией.       Земля будто резиновая: пока я старалась незаметно красться за Владом и Евгением, с каждым шагом набирая скорость, я подпрыгивала вверх, что было ужасно непривычно. Конечно, этому есть объяснение — прыгучая земля помогала быстрее забраться на деревья. Красота этого места, конечно же, привлекала бы меня куда больше, если бы сейчас я не играла в шпиона.       Я позволяла Владу и Евгению чуть отдаляться и через пару метров ускоряла шаг, отпрыгивала к дреревьям и прислонялась спиной к стволу так, чтобы меня вообще не видно было и дальше шла. Всё это, как не прискорбно, в новинку, ведь я вовсе не умела следить за кем-то, но, вроде как, получалось очень даже неплохо. Резиновая земля не могла издать ни шороха, ни скрипа, а я же дышала размеренно и глубоко. Методы комперации улучшались.       Но что плохо: у меня не было совершенно никакого плана. Я просто без цели плелась за какими-то двумя здоровым мужчинами в глубь леса. И об этом я думаю в процессе бессмысленной погони… Права Маша: я отчаянная и безрассудная, но в этом я ей никогда не признаюсь. Но в конце концов, погоня только началась, может и дойду до фееричного финала и раскрою ещё пару-тройку тайн.       Мне удавались шпионские трюки довольно легко. Из-за поворачивающегося Евгения (видимо в поисках меня) приходилось несколько раз запрыгивать на деревья и огромные грибы, прятаться за лозой и даже издавать пение птиц — последнее я хорошо умела, дома ещё научилась. Но удивительно, что чрезмерная осторожность Новодворского не вызывала подозрения у Влада. Я была уверенна: ещё раз он повернётся, и нахмуренный и недоверчивый брюнет решит, что Евгений с кем-то в сговоре и подготавливает ловушку для того. А было бы неплохо, будь это правдой.       И вот, по моим ощущениям мы прошли уже половину леса, а те всё двигались и двигались дальше, даже не думая о привале. Мои мышцы не были готовы к такой тренировке и я уже чувствовала как скоро свалюсь без сил. Присев на краешек огромного усыпанного мхом пня и позабыв обо всём, я шумно и устало застонала, да настолько шумно, что собственно эхо услышала, и только спустя секунду мне хватило ума зажать рот рукой. Из-за спадающей и прикрывающей меня толстой лозы заметила, как сумки упали на землю и кто-то развернулся. В направлении ко мне. Дура, дура, дура, дура! Мне даже бежать некуда, потому что Влад точно меня схватит. Я засуетилась, прокручивая разные варианты побега. Теперь-то погоня будет за мной! Бежать назад? — не выход, бежать к Евгению? — боюсь, тогда он возненавидит меня. Я с грустью взглянула вверх, на толстые ветви деревья, располагающиеся прямо как ступени.       Снова выглянула из-за лозы и на этот раз убедилась: это Влад-таки почуял неладное. Мышцам прийдётся потерпеть, видимо. Залезая на ближайшую ко мне ветку, а после и на следующую, всё выше и выше, я будто поднималась по винтовой лестнице. Сердце билось как бешено заведённое. Я также чётко слышала каждый приближающийся шаг Влада, наверное сходила с ума. И на десятой ступени, где я почти касалась облака, я остановилась, когда уже прекрасно могла видеть и Евгения, брошенного с сумками, и Князева, смело идя ко мне моему дереву. Он ведь не додумается выискивать меня буквально в небе? Хотя, чёрт его знает! Не дурак ведь и мы почти всегда приходим к одним и тем же выводам.       Замедлил он ход как раз возле меня, осматриваясь. Что-то говорил, тихо и неразборчиво, наверное думал вслух. Заглянув под лозу — где минуту назад сидела я! — Влад поднял взгляд наверх, на самую нижнюю ветвь дерева. Да, всё-таки может додуматься.       Я вцепилась в ствол, будто это могло мне чем-то помочь и зажмурилась так, что перед глазами замигали красные огни. — Видимо показалось, — внезапно крикнул Князев и моему облегчению и счастью не было предела.       Я не осмеливалась сразу же спускаться, как только брюнет ушёл. Руки и ноги всё ещё подрагивали. Честно говоря, не понимаю, почему мне так страшно от того, что Влад может найти меня. Я совершенно не боялась его, более чем. Но что-то внутри так трепетало, неприятно и одновременно… Не знаю, впервые не могу объяснить своё поведение.       Евгений и Влад уже снова отошли как раз на то «безопасное расстояние». Присев на корточки, я спустила ногу вниз: надо же продолжать играть шпиона. Как вдруг за волосы резко потянули и я шлёпнулась назад, и небо надо мной потускнело, а после и почернело вовсе.

***

      Знакомые ощущения: затылок жжёт и всё тело словно проводят через ток. Я по привычке не спешила открывать глаза, похищения для меня не что-то новое. Правило №1: в начале нужно прислушаться, нет ли рядом никого. Но из всех звуком в округе были только птицы и свист ветра. Я осторожно приоткрыла веки, ведь правило №2: если тебя связали, попробуй найти такое орудие, чтобы освободиться; если ты не связан, попробуй найти выход из помещения. Эти правила, конечно же, как и все другие мои правила, не всегда работали и не со всеми, но только в пяти процентов случаев. В любом случае, я настолько наловчилась, что знаю как выходить сухой из воды.       И к счастью, я не была связана. А помещение похитителя оказалось миленьким домиком, судя по всему в дереве, как из лекций Кривозуба. На, похоже дубовых, стенах, если это вообще можно назвать стенами, было прибито множество полочек с разнообразиев колб, закруток, разноцветных банок, миниатюрных книг и, кроме этого, толстым слоем пыли. У маленького с тарелку в диаметре окна стоял стол, и кстати, видимо накрытый к обеду. От вида вкусной еды у меня громко заурчал живот, но мой интерес изучить местность был сильнее. Впрочем, в этой комнате, кроме деревянной кровати, деревянного стола, шкафа и деревянных полок не было больше ничего. Возможно, здесь есть какие-то тайники — было бы славно. Но времени у меня в обрез, потому что я без понятия, сколько провела без сознания здесь и где сейчас мои преподаватели. Опустившись снова на кровать, я провела рукой по мягкой подушке и покрывале. — Странно, они словно… — Из одуванчиков. Я сама перетёрла, чтобы получить вот такую мягкую ткань.       На пороге у дверцы стояла высокая худощавая женщина с ярко выраженными ребрами и пушистыми зелёными, напоминающие хвою и листву, волосами. Она закрывала лицо на половину маской, похожей на череп животного с большими изогнутыми рогами. Грудь, местами живот и руки прикрывал только мох, на бедрах тонкой, но крепкой зелёной нитью держалась серая ткань-холстина с разрезами по бокам — в роде юбки, а на ногах — коричневые башмаки, отдалённо смахивающие на балетки.       От одного вида женщины мне срочно захотелось спрятаться под кровать. На оборотней я ещё не натыкалась, но знала, что может быть, если их разозлить. А сейчас я беспомощна, без магии и неизвестно где.       Но я сдержалась и почему-то даже улыбнулась. Какой псих улыбается похитителям? — А ты милая. Думала, начнёшь вопить и кричать «Помогите», — слегка хохотнув, женщина опустила на стол баночку с орехами и сняла маску. И оказалось рога это часть её тела. А лицо вовсе не похоже на похитителя, да и большие тёмные глаза с белыми зрачками совсем не злые. — Я Вельда. — Она протянула мне руку, но я не пожала, поскольку плотно вцепилась в подголовник кровати. — Понимаю, ты боишься меня, но и мне было страшно, когда я тебя в нашем лесу заметила. Не часто встретишь людей с Главнограда. — Так сразу понятно, что я с Главнограда? — одной рукой всё-таки отцепилась и пожала ладонь Вельды. И та оказалось такой же мягкой, как и её постель. — Когда ты падала, у тебя из кармана ваш… Прибор для связи вывалился. Телефон, вроде бы. Такие только в Главнограде купить можно. — Я понимающе кивнула, потирая затылок. — А, извини за то, что я тебя так приложила. Бабушкина мазь должна была уже подействовать. — Ты… То есть вы живёте здесь со своей бабушкой? И спите на одной кровати? Я недовольно сощурилась, краем глаза глянув на одну подушку. — Нет, и бабушка не моя. Я давно живу сама. — Последнее Вельда выдала как-то слишком грустно. Ища по названиям нужные баночки на полке, она подала мне одну, даже не глянув в мою сторону, — На, держи. Это варенье тоже бабушка делала. — Что же это за бабушка такая… И где я вообще? — Удивительно, что всё это время мне удавалось сохранять спокойствие и не думать о том, как попасть домой. Вельда присела рядом. — Это мой дом, а сама я — лесная ведьма. Но можешь не беспокоиться, тебя я никоим образом не трону, если мне вреда не приченишь. А теперь, — поправив свою юбку, она понизила тон, — кто ты и что делаешь в нашем королевстве? Почему-то хотелось доверить ей всю правду, но я начала сдалека. — Ты… Вы, наверное, слышали про то, что древнодрево в Магическом колледже надрубили и большая часть волшебной энергии вытекла. И теперь нам нужно его спасти, а кто как не брат-близнец поможет в этом… Вельда понимающе закивала. — Да, наше древнодрево может поделиться корой, чтобы спасти ваше. Но беда в другом: выбирает оно немногих людей, у него есть душа, а значит абы кому кору просто так не отдаст. — А нельзя просто срезать кусочек…? — Не-е-ет, ты что, — Вельда аж подпрыгнула от изумления, — что за нахабство! Я ведь чётко подчеркнула, что у древнодрева есть душа. Это не просто какое-то растение или гриб, который можно сорвать и всё. Оу, смотри, — она взглядом указала на мою руку. На предплечьи красовался небольшое, но уже посиневшее место удара. — Сейчас я быстро обработаю и следа не останется.       Пока Вельда ходила за мазью, я ещё раз прошлась глазами по домику. Никогда бы не подумала, что в таком месте может жить ведьма. Кривозуб говорил о них как о «опасных существах, чьё время на земле — вечно, жалости они не знают и к тому же обманчивы и подступны». Но Вельда совсем не казалась мне такой. От неё исходила совсем другая энергетика, приятная и дружественная, словно она моя тётя или дальняя родственница, которая всегда придёт на помощь. Может, лесные ведьмы отличаются от обычных. Или может я слишком одурманена запахом лаванды в доме.       Когда Вельда вернулась с мазью, на её лице уже не было улыбки, а скорее задумчивость, отстранённость. Она механично подобрала ближе к себе мою руку и нанесла тонкий слой зеленоватой мази, пахнущей отвратительно — сложно даже описать, настолько много переплеталось разных ужасных запахов. И всё это время я изучала её лицо, Вельда смотрела на стену напротив. И даже спустя минуту как мазь уже впиталась, моя ладонь всё ещё была на её коленях, а её взгляд устремлялся в окно. Я боялась прерывать эту тишину, да и не знала как, хотя понимала, что каждая секунда на чеку. — Ты волшебница без магических способностей. Интересный случай, — вдруг проронила она, вставая со скрипом и подходя к окну, в котором так долго пыталась что-то разглядеть. Я глянула на свою руку: та всё ещё пахла отвратно, но след действительно исчез. — И боги, переходи уже на «ты». — Как ты узнала об этом? — До меня смысл слов дошёл не сразу. Но оторопев, я не знала, хорошо или плохо то, что она владеет такой информацией. — Я ведь сказала: я ведьма. — Вельда уверенно подошла к почти незаметному зеркалу за шкафом, и я встала, опасаясь увидеть в отражении измученное и побледневшее лицо. Но всё же оно не отображало ни капли тех испытаний, которые мне пришлось пройти. Я выглядела довольно свежо и бодро. — Знаешь, даже без магии в тебе чувствуется какая-то удивительная сила. Другая. Я видела такое много раз в обычных жителях Сказочного мира, и каждый раз меня это поражало.       Вельда коснулась моих плеч, как когда-то делала мама вместо слов «Молодец» или «Я горжусь тобой». И что-то в этом жесте напомнило мне о доме, о том, что во всём мраке того места были и отблески света. И по них я, как бы там не было, скучала. Но таким мыслям лучше оставаться закрытыми в дальней коробке подсознания, чтобы не будоражить желание вернуться. Я сделала шажок назад и руки Вельды спали. — Эм, я понимаю, что прошу о многом, но всё же… Мне нужна помощь с древнодревом. Я не знаю где оно, а ещё не знаю как просить кору. Вельда улыбнулась одними лишь кончиками губ. — Ты ведь сюда не одна приехала, разве не так? Я сухо сглотнула. Рассказывать о длительной борьбе с Владом нет смысла, поэтому я ограничилась лишь: — Да, но мне нужно обогнать их. И Вельда улыбнулась ещё шире.

***

      От дома, по словам лесной ведьмы, до древнодрева буквально минуты ходьбы. И внутри я безумно радовалось, что впервые меня по затылку так удачно ударили.       Мы шли по прямой дороге, мимо «деревянных» деревень, огромных кустов, сквозь ветки которых прорезались пучки света, мимо светящихся грибов и свисающих словно с неба лиан. На этот раз я тоже не смогла разглядеть всё как положено. Вельда цепко держала меня за руку, чтобы я не потерялась, пока шла, оглядываясь. Но она дала мне достаточно времени, чтоб познакомиться с окраинами, осмотреться, вдохнуть и запомнить божественность лесного воздуха, который значительно отличался от любого в других королевствах. Вельда также дала мне время, чтобы прийти в себя, ощутить ногами ровную поверхность (что для этих мест — редкость) и чуть позже заговорила: — А кого же мы, всё-таки, должны обогнать? Я хотела промолчать, сделать вид, что не услышала, но с губ как-то само сорвалось имя. — Влада. Владислава Князева. Ну, а ещё Евгения Новодворского. Они мои преподаватели, — почему-то эти слова дались мне тяжело, как лезвие по горлу. — Ох… — Ох? — Первое имя мне очень знакомо. — Ты знаешь Влада? — Вырвалось как смешок, истерический скорее, нежели от удивления. — Да, знавала, да и очень хорошо. Могу сказать, что ту историю, которую о нём в книжках написали — не полная правда. Я знала другого Владислава.       С её уст его имя слетело так мягко, нежно. Будто пропитано мёдом. На секунду сердце снова ёкнуло, но лишь на секунду — я вовремя сосредоточилась на лозе, перегородившей нам путь. — Как ты знаешь, на то время не было никаких границ между двумя мирами: Сказочным и Обычным — Земным. А Владислав с детства был полным амбиций, хоть и не имел никаких волшебных даров. Его мир был тесно переплетён с нашим. С моим миром. Мы дружили почти с самого детства, ведь был портал из моего в его город. И Владислав путешествовал здесь, узнавал всё больше о нашем мире, больше, чем я о его. Мы долгое время были неразлучны, — в голос Вельды пробралась горечь, возможно, от давно утерянного времени, — но ничего не бывает вечно. — И что же произошло такого, что Влад решил подчинить себе оба мира? Историю, которую написали в книгах я знаю, но вот… Ты говоришь, она не правдива. — Да. Причиной была Роксана.       Тут моё сердце ёкнуло ещё сильнее. Я на секунду приостановилась и Вельда обернулась ко мне, словно спрашивая, продолжать ли ей. И я кивнула. Интерес, когда он разгорелся, уже ничто не потушит. — С Роксаной он познакомился, когда нам обоим было по двадцать. Она… — Вельда заметно напряглась, копаясь в задворках прошлого. — Роксана была как проливной дождь после длительной засухи или как весеннее солнце после холодной зимы. По крайней мере, она была для него всем — идеальна. Они дополняли друг друга в любых мелочах. Но я ненавидела её за то, что украла у меня друга.       Хоть и сказано это было с улыбкой, я заметила с каким камнем на душе Вельда вспоминает об этом. И мне уже самой не хотелось слушать продолжение, но предложения всё лились и лились из её уст, а моё настроение всё падало и падало в пропасть. — И хоть они были из разных миров, но эта грань между ними стиралась, была почти незаметной. — Вельда вздохнула, глубоко и протяжно. — Владислав любил её. И поэтому захотел объединить миры, быть ближе к ней. Стать похожим на неё. Стать достойным её.       Подальшую историю я знала. Но от предыстории что-то в животе скрутилось до боли, сжалось так, что захотелось реветь.       Влад любил. Влад умеет (или умел) любить. Это приводило меня в искреннее изумление, но резко сменилось необъяснимой печалью. — А как выглядела Роксана? — Если я узнаю про её образ, смогу ли я понять Влада? Смогла бы я его понять, встретив бы я его задолго до сделки со злом? Вельда, кажется, окунулась в воспоминания настолько, что ответила не сразу. Забирая у меня с головы лепесток какого-то фиолетового цветка, она продолжила более оживлённо: — Пшеничного оттенка волосы и карие глаза, порой тёмные, как безлунная ночь, а порой как янтарь на солнце. Тонкая как свеча, грациозная. — Полная противоположность меня. И почему от услышанного мне захотелось упасть на колени и зареветь ещё сильнее, чем хотелось прежде? — Что ж, тем не менее, с того времени я переехала сюда и меня успели проклясть, Владислав начал новую жизнь, а Роксана… Роксана давно умерла. — И вы втроём после того как Влад стал князем больше не виделись? — Конечно же, нет. Он принял своё проклятие, а мы приняли его последствия.       Если бы на его просьбы откликнулась другая сторона, насколько бы изменилась история? Знала бы я тогда Влада вообще…       Откинув подальше эти мысли, я перевела взор на балкон над своей головой, вырубленный из дерева и украшенный разных размеров цветами. В том дереве было безграничное количество балконов, но именно тот запомнился своей простотой и изяществом. Выделялся среди всех, ведь выглядел живим. «Как проливной дождь после длительной засухи». «Как весеннее солнце после холодной зимы». Я помотала головой, чтобы прийти в себя. Снова. — Что на счёт второго твоего преподавателя, то не знаю, не знаю… — Он из этого королевства. А именно из Тихих скалистых равнин. Вельда схватилась за свои рога, охнув. Так она делала уже третий раз, каждый, когда я говорила что-то в самом деле неприятное. — Тогда знаю. Красивое было место. Но теперь — сожжённое, сейчас там лишь пустыня. — Помедлив, она обернулась, убедиться, что я слушаю, и ускорила шаг. — Грустная история. Этот посёлок сожгли лет так сорок назад. Не скажу точно, время для меня течёт не так, как для всех. Но это было так внезапно и неожиданно… Все дома сгорели дотла, никто не выжил. — И никто не узнал, кто устроил поджог? — Ты так уверена, что кому-то было дело до какого-то маленького посёлка. Король того времени был ужасным, хоть и феи доказывали обратное. Ну, конечно же, только их он и щадил.       Когда рассказ зашёл за фей, я не специально, но переключилась на свои мысли. Хотелось выбраться, хотелось вникнуть в повесть о маленьких созданиях и ужасном короле, но в голове было только: «…она была для него всем — идеальна». И к горлу подкатывал шершавый ком.       Мне казалось, что Влад — чистое воплощение зла, человек, который давно перестал быть человеком. Какое бы зло он не сотворил, я никогда бы не подумала, что всё это не ради славы, не из-за жадности. Влад сделал это из-за любви. Мне казалось, что я знала его вдоль и поперёк. Но я не знала о нём абсолютно ничего.       Вельда вытянула меня из размышлений, когда мы уже пришли к древнодреву. И «брат» действительно был «близнецом», только чуть выше и шире, огражденный низеньким белым заборчиком. Вокруг — ни души. В радиусе десяти метров — только древнодрево. По краях ветвей, пронизанных бегущей золотой ниткой, что напоминало вены, распускались и плавно закрывались ярко светящиеся цветки. Оно на самом деле живое, от этого перехватило дыхание. В Главнограде это просто магическое дерево, но тут нечто большее. Словно сердце леса, без которого всё погибнет. Дерево, что даёт жизнь. Вельда потёрла руки, отходя от меня на метр. — Я начну проводить обряд. Но и ты должна участвовать, тебе же брать кору. Учти, что древнодрево выбирает только тех, кто не видел смерти. — На секунду я насторожилась, вспоминая, не видела ли смерти. Впрочем, Владу коры точно не видать. — Обращайся к нему как к равному себе. И старайся дышать ровно. — Всё так серьёзно, — засмеялась я, но Вельда смерила меня грозным взглядом, что аж мурашки по коже пробежались.       Я приготовилась к тому, что придётся вспоминать древнеельфийский язык, однако Вельда, взяв меня за руку, начала дуть на дерево. Сначала сильнее, позже слабее, разминая губы, то в один бок, то в другой. И до меня начало доходить: деревья знают язык ветра. Я его когда-то давно учила, но всё закончилось нервным срывом мамы и учителя. «Принцесса Воздушного королевства не знает языка ветра, подумать только!» Но Вельда не волновало моё незнание, она спокойно справлялась сама.       Я стояла рядом, крепко взявшись за руку зелёноволосой женщины, и смотрела на неё как на произведение искусства. Глаза закрыты, концентрация на высшем уровне, грудная клетка медленно поднимается и опускается. Ведьмы, однако, на иллюстрациях в книгах совсем другие.       Я пыталась представить, как она выглядела, когда была ещё человеком. Были ли у неё веснушки вместо зелёных россыпей на щеках? Были ли такого же оттенка глаза, или они темнеют со временем? Я уверена, что Вельда выглядела не хуже Роксаны. Но что же такого было в Роксане, что Влад полюбил её… — Эй! — Крикнула на меня Вельда и я махнула головой, прогоняя забвение. Древнодрево начало светиться ещё сильнее. Вены стали шире, ярче. Разрастаясь, они отделяли кусочки защитной оболочки — коры. Вельда перестала дуть и указала глазами на колбу, привязанную к юбке. Я среагировала, откупорив маленький, выдутый треугольником, сосуд, и поднесла горлышко к дереву. — Теперь, если дерево выберет тебя, кусочек коры упадёт в эту колбу. Но ничего не происходило. — Тебе нужно поговорить с ним: подуй и мысленно вплетай в воздух слова, которые хочет донести дереву. — Меня учили иначе, но Вельда легче понять. Я вытянула губы трубочкой и изо всех сил думала только о том, о чём нужно в данный момент.

«Древнодрево, я не видела смерти, но даже если и видела, то не помню. Я только хочу спасти древнодрево в моём измерении. Я хочу доказать всем, что готова к большему. Я могу большее. Прошу, дай кусочек коры мне, а не Владу, который смерть не только видел, но и общался с ней на «ты» Он тщеславный, гордый, подлый, лицемерный… И от него голова идёт кругом».

Сияние внезапно прекратилось. Вельда огрызнулась. — О чём ты думала? Ты испугала древнодрево! Теперь всё заново придётся. Не представляешь, как это — извиняться перед обидчивыми деревьями.       И я правда старалась: сосредоточиться, дышать ровно, говорить с древнодревом как с равным себе. Но только ощущала как проваливаюсь под землю и лечу бесконечно долго, хоть и под ногами чувствовалась земля. Колючая, неприятная земля. Это то, что я никак не могла контролировать. И то, от чего мне безумно хотелось сбежать. Необъяснимая боль. От одного лишь имени. А если быть точнее, от двух.       Вельда снова дула, я снова смотрела на неё. Каким был с ней Влад, который не хотел навредить никому? Язвил ли он так же, как со мной, или таким его сделало зло? Почему я не могу расслабиться хотя бы на секунду? Столько вопросов, и вот слеза у краешка глаза, которая в мгновение скатилась вниз, когда Вельда повернулась ко мне. Это взгляд «Теперь ты», я поняла это и поднесла горлышко колбы к дереву. И поглубже вдохнула.

«Древнодрево, пожалуйста, помоги древнодреву в моём измерении. Я лишь хочу спасти его. Я лишь хочу, чтобы всё было как прежде — хорошо».

      Сияние ослепило нас с Вельдой, что пришлось отвернуться. Но на дне колбы послышался короткий звонкий звук. Я от порыва счастья кинулась в объятия женщины, и она сжала мою талию. Тепло разливалось во мне, как золото по венах древнодрева. — А теперь, — отстранившись и вытирая след от слезы, я пролепетала: — мне нужно как-то добраться до автобуса. А я не знаю, где он и здесь ли ещё. На что Вельда лишь широко улыбнулась. — Я лесная ведьма. И лес — мой единственный друг. Дорога сама нам укажет путь, если я этого попрошу. — Поправив юбку и колбочки, привязанные к ней, она добавила: — И да, автобус ещё здесь, в этом измерении.       В этот момент я подумала, что это никакое не проклятие — быть лесной ведьмой. Но Вельда была одинокой и уставшей. Почти все из Высокотравного королевства избегали её, даже жили подальше от её дерева. И от вечной жизни мало радости, я находила это в её добрых, но грустных глазах.       Назад мы шли молча. Я думала, какой бы была встреча Влада и Вельды, если бы они встретились сейчас возле автобуса? Может, он вовсе забыл её. Глянув искоса на Вельду, я поняла, что думает она о том же.       И дорога оказалась короче, чем до древнодрева. Странно, что Влад и Евгений пошли совсем в другом направлении, когда мы с Вельдой обошли всего пару домиков на дереве, перешли по маленькому мостику с бортиками, имеющие резьбленные узоры, через чистейшую (кажется, тоже светящуюся) реку и пятиминутную по времени дорожку из прыгучей колючей земли и опалых листьев.       В Высокотравном королевстве мне должно было быть спокойно, но так я себя не чувствовала с того самого момента, как вылетела из багажного отсека. Это удивительное место, от которого я ожидала бурю красок, но получила узел в животе. Но была единственная отдушина: лесная фея. Высокотравное всегда будет ассоциироваться с Вельдой, которая для меня есть истинным правителем королевства. Та, которую все избегают из-за страха и та же, кто старается этот страх развеять. Я второй рукой переплела наши с ней пальцы и улыбнулась самой себе. Я соврала — сейчас мне было спокойно.       Я крепко несла колбу в руке с небольшим кусочком коры и уже предвкушала выражение лиц Вась-Вась, Евгения, Влада. И моих девчонок — они-то точно будут мной гордиться.       И мы вышли на опушку, автобус «показался» — Василиса наколдовала защиту от нежеланных гостей: когда хозяин уходил, автобус ставил невидимым для остальных. Удивительно, как долго бродили Влад и Евгений, что до сих пор не нашли древнодрево. Или нашли и потерялись. Однако приятно, что автобус признаёт меня хозяином.       Я повернулась к Вельде, растянув на лице неловкую улыбку. Не могу же вот так с ней попрощаться… — Беги уже, — Вельда отвернулась, также неловко засмеявшись. Явно не любила прощания, впрочем, и я. — Я чувствую, что твои преподаватели уже поблизости. — Ты не хочешь увидеться с Владом? — Имя снова пришлось лезвием по горлу. Вельда замахала головой. — Если бы Владислав хотел увидеться, он бы меня нашёл. А эта встреча спустя столько лет не будет радушной. Это будет некстати, для нас обоих. — Я, не раздумывая, прижала её за плечи к себе. Она шмыгнула носом. — Но хоть ты меня не забывай, — прошептала в волосы и легонько оттолкнула, доставая из-за уха маленький зелёный комочек — мох. — Это подарок. Съешь его, когда не будет хватать сил. Он поможет в бою. Трясущимися руками она вложила мох в мою ладонь и я, обернув его в платок (давным-давно мне его засунула в джинсы Снежка), положила в карман. Неуклюже это выглядело, конечно, но пустяки. Вельда ещё раз обняла меня, в этот раз крепче, и отпустив, прошептала: — Удачи, волшебница без волшебства.       И я поспешила к автобусу, словно вот-вот придут Славович и Влад, и не обернулась, потому что такие прощания всегда даются мне тяжело. Багажный отсек открылся, напрочуд, легко и я, подобрав ноги, приготовилась к боли в спине.       Сидела так довольно долго, борясь с воображением, рисующим в темноте невесть что, пока не услышала «Как ты мог ошибиться с картой!» и «Что мы скажем Василисе…» и самодовольная улыбка озарило моё лицо.

***

      У меня, видимо, снова дежавю, хотя «Тебя к себе вызывает Василиса Васильевна» звучало как в первый раз. Я была как сама не своя. Поездка выдалась более изморительной, чем ожидалось. Для меня прошёл целый день, для остальных в моём измерении — два с половиной часа. И вот спустя тридцать минут как я уже выбралась из автобуса (вроде незаметно для преподавателей и директрисы) и легла на кровать подремать хоть мгновение, вдруг забегает Алёнка и возвращает меня в грустную реальность. И к моему удивлению, она не задавала вопросов и не тормошила меня на каждом шагу. Её лицо было серьёзным. Алёнка злилась, и я знала из-за чего. — Ты обижаешься? — Выдавила я полусонным голосом, но подруга даже не повернула ко мне головы. Продолжая спускаться по лестнице в преподавательском крыле, она тихо сопела. А лучше бы кричала. Лучше бы забила меня кулаками, но только не молчание.       Мне по-настоящему стало не по себе. Хотелось рассказать о Вельде и о том, как я смогла добыть кору, когда Влад и Евгений даже отыскать дерево не смогли, но понимала, что слова утонут в тишине, оставшись без ответных восторженных охов. В её глазах я передала дружбу, поехав самостоятельно, но в конце концов, не я ли буквально умоляла их пойти к Василисе и попросить отправить Сказочный патруль? Когда меня не слушают, то это: «Варя, у тебя безумные идеи», а когда я решаюсь воплотить их в жизнь сама, то: «Варя, ты плохая подруга». Да идите вы все к чёрту! Я резко остановилась в коридоре, ведущем в кабинет директрисы. Алёнка притормозила спустя секунду, наконец обратив на меня свой недовольный взор. — Я предлагала поехать — вы отказались. Нечего теперь на меня злиться. Считаешь, что я не права? Считаешь, что безрассудна и… — Зайди к Вась-Вась и она тебе всё объяснит, — её взгляд был как никогда грустным. Да где такое видано, чтобы Алёнка говорила таким тоном. Нужно было бы её хорошенько обидеть…       Я оторопела. Как тогда, когда ноги застыли в ещё недавно мокром бетоне, с вот сейчас ты не можешь сделать ни шагу. Алёнка отступила вбок и подождав миг, будто хотела что-то сказать, передумала и побрела в противоположную сторону, не сказав больше ни слова.       Я, глянув на белую дверь с табличкой «Директор Магического колледжа Василиса Васильевна Премудрая», тяжело вздохнула, точно как перед экзаменом у Кривозуба. В душе теперь — плюс одна дырка от чувства вины, и я понятия не имела как именно её залатать. Даже если я была не права всё это время, по крайней мере сделала хорошее дело, верно? То, на что не хватило бы духу Маше и то, чего не смогли сделать Евгений и Влад. Хоть в чём-то я их всех превосходила, но это, потрясая больше всего, в конечном итоге не добавляло мне ни капли радости.       Я постучала и мне ответили сухим «Входи». Василиса как обычно сидела за своим столом, но на этот раз не разбирая бумаги, не поливая цветы, не записывая что-либо — всё её внимание было направлено на меня. Я встала у двери, не плотно закрывая её. Директриса предложила мне сесть, так же сухо, но быть к ней ближе явно не хорошая идея, потому я отказалась. — Знаешь, зачем ты здесь? — Я помотала головой и Василиса с издёвкой цокнула. — А по-моему, знаешь: не ты ли нарушила мой приказ о не выходе за пределы колледжа? — Во рту мгновенно пересохло. Я забыла, просто забыла в нервах об этом приказе. Женщина подвелась, разминая руки и не сводя с меня ледяных глаз. — Я доверяла тебе, Варя. Даже больше, чем всем остальным студентам в этом колледже. А сейчас ты подводишь меня.       Интонация точь в точь как у мамы: не зла, но разочарована. По старой привычке с детства, я бы легко заплакала, меня оставили бы закрытой в комнате и всю ночь я кидала бы с помощью магии вещи и обвиняла бы вселенную во всех моих грехах. Но сейчас мне не десять, я не в покоях дворца Воздушного королевства и уж точно не имею магии. Василиса Васильевна не сокращала между нами расстояние, за что ей огромное спасибо: в пяти метрах от бури дышать было легче. Она повернулась к окну, глубоко и громко дышала, я же, как Алёнка прежде, молча сопела и держала руку на кармане с колбочкой. — Ничего не хочешь сказать в оправдание?       А что говорить-то? «Вы ошиблись, Василиса Васильевна, и без меня в жизни бы не смогли спасти древнодрево», а ещё «Отдайте мне силы и разойдёмся» — было бы славным решением, если бы у меня был голос. Мне кажется, в этот момент он посчитал нужным исчезнуть. Потому я лишь пожала плечами. Василиса задумчиво кивнула. — Ты этого не знаешь, но преподаватели, когда украли мел, голосовали за то, чтобы исключить тебя из колледжа. Я же настояла на том, чтобы дать тебе шанс. Верила в то, что ты невиновна и тебя кто-то подставил. Потому послала Влада, чтобы приглядывал за тобой. Переселила в преподавательское крыло и запретила выходить за территорию колледжа, чтобы настоящий вор не причинил тебе вреда. — Крутя в руках ручку, взятую с подоконника, Василиса Васильевна наконец смягчила взгляд. — Это было не наказание, Варвара, а в целях защиты.       Если бы я себя сейчас могла видеть себя со стороны, то точно выглядела бы как заторможенный суслик. Переминаясь с ноги на ногу, я не могла придумать нужную формулировку. «Василиса Васильевна, я сбежала, но взяла для вас кору, вы меня простите?», наверное, не удачная. — Но теперь ты действуешь подозрительно, не находишь? Любой бы уже заподозрил тебя в краже. — Я возмущённо хмыкнула. Да как… Да что… Да я! Рука так и оставалась на кармане, а губы предательски не раскрывались. Вот же, и вправду, рот склеился. — Преподавательский состав настаивал на твоём исключении, в тот день отборочного тура по флайболу. Я защищала тебя, однако теперь сомневаюсь, правильно ли это было. И как по щелчку: голос вернулся, рука скользнула в карман, доставая колбу, и за два шага я оказалась у стола. Василиса от неожиданности вздрогнула. — Я знала, что у Владислава Владимировича и Евгения Мирославовича ничего не получится. И знала, что вы добровольно меня не отпустите. Но я принесла то, что вам, колледжу да и вообще всему Сказочному миру нужно. — Директриса застыла, смотря на кусочек коры, лежащий на дне колбочки, а позже подняла взгляд на меня — по прежнему ледяной. — Если и нарушать правила, то ради благого дела. Прошу прощения, я понимала, на какой риск иду. Но он был оправдан. — Девочки приходили ко мне, как раз тогда, когда автобус уже улетел. — Внутри меня всё рухнуло. Они побежали за мной, несмотря на то, насколько безумной я была. Я чуть отошла, позволив Василисе приблизиться и коснуться моего предплечья. — И мы все больше переживали, чем злились. Ты не должна была действовать одна, понимаешь? — Но меня никто не слушал и вы бы не стали! — Но ты не пришла ко мне. Не делай поспешных выводов. — Потрусив мою руку, она села за стол и взяла в ладонь колбу. — «Любой порыв лучше проверять разумом» — так ещё земные писатели писали. Однако… — исподлобья глянув на меня, у неё на лице промелькнуло что-то наподобие улыбки, — ты молодец. Не всякий бы решился и смог достигнуть цели. Но твоих извинений всё ещё жду я и твои подруги. — Да, понимаю, — опустив глаза на свои ноги, я вздохнула. И увидела, что на столе в том же месте всё ещё стоит наполненный моими силами стеклянный куб. — Примите мои извинения. — Принимаю, — довольно кивнула Василиса и, заметив, куда направлен мой взгляд, добавила: — Отныне ты знаешь, почему я ограничиваю тебя. Когда вор портального мела найдётся, ты сможешь вернуться к полноценной жизни.       Я всё ещё не понимала, почему нужно оберегать именно меня? То, что я опоздала на отборочный тур никак не подтверждает того, что я как-то связана с вором. Что за дурацкие предрассудки…       Я вышла из кабинета с ещё одним ведром вопросов, догадываясь, что и на половину ответа не найду, и тут наткнулась на чью-то грудь. Лениво подняв глаза, оказалось, что это Влад — узел сжался. — Привет, — вот так вот просто и неуклюже шепнул он и у меня в горле снова пересохло. Волосы взъерошены, под глазами — мешки, а чёрная толстовка заправлена в штаны кое-как. Он спешил сюда, но из-за чего? Отведя нас ближе к витражному окну, Влад оглянулся и облегчённо выдохнул. — Я наткнулся на Алёнку только что, она рассказала мне о случившемся.       Вот чёрт. Балаболка. «Случившемся» может быть что угодно: последнее время у меня в жизни за секунду может произойти что-то выходящее за рамки нормального. Я выгнула бровь и скрестила руки под грудью, мол: «Добавляй подробности», но Влад медлил, водил глазами по моим волосам, шее, рукам, туловищу. Невыносимо долго разглядывал, отчего узел так сжимался, что я хотела схватить Влада за плечи и треснуть. Лишь бы не смотрел на меня так. — Я очень устала, — и это было полнейшей правдой. Всё, чего я сейчас хотела — это выспаться. — Знаю. Знаю… — По голосу можно было понять, что он действительно знал. Потому что тоже устал. — Но ситуация ухудшилась. Мы не можем просто так это оставлять.       Завидует что ли? Ну да, я забрала кору, а ты нет, и что? Убьёшь меня теперь, старый полудурок? Влад подбирал правильные слова, почесывая затылок, а я слишком долго была на ногах, так что запрыгнула на подоконник, подставляя лицо солнцу и представляя, что нахожусь далеко-далеко отсюда. — Нам нужно продолжить видеться после пар, но на этот раз для тренировок. — Чего…? И моё лицо, кстати, истинно отображало данный вопрос. О каком таком «случившемся» ему рассказала Алёна, что он захотел заниматься со мной отдельно? — Слушай, давай не ходить вокруг да около. Я ни черта не понимаю… — Не на тебя ли напали ночью?       В моей голове вдруг стало яснее. А я и забыть успела как совсем недавно боролась с двухметровым мужиком за право находиться в том измерении, котором хочу. Да уж, мама точно не сдастся. Такая уж материнская любовь во всём её проявлении: посылать своих стервятников за дочерью, не запрещая при этом хорошенько её отколотить. Я сделала такое лицо, словно это полный пустяк: сегодня дралась, завтра подерусь, пф. Но Влада это ничуть не успокоило. — То, что тебя вот так преспокойно могут украсть и ты никак не можешь себя защитить, настораживает меня. — Я слегка усмехнулась. Не могу защититься, как же. И хоть он, наверняка, пытался задеть меня, румянец на щеках проступил. — Настораживает, посколько я твой тренер. — Румянец сошёл. Я соскочила с подоконника и закатила глаза что есть мочи. Пусть не думает, что я такая уж беззащитная. Была бы моя воля, я с радостью ударила бы его чем-то тяжёлым прямо сейчас. Влад почему-то прыснул, засовывая руки в карманы. — В общем, завтра в зале в четыре. И я уже почувствовала, как мои мышцы заныли.