С самого начала

Проснуться от лучезарного солнца сквозь красные шторы — это было первое утро Гермионы Грейнджер в мире магии. Она поднялась пока добрая половина однокурсниц еще досматривала свои сны, и, чтобы не будить тех, юница на цыпочках вышла в общую душевую, прихватив собой волшебную палочку и униформу. Душевая оказалась достаточно простой. Можно даже сказать скудной и старой — такие она встречала только в дешевых мотелях с родителями во время отпусков. Сантехнике, будто была не одна сотня лет, и, вероятно, та не покрылась ржавчиной лишь благодаря отчищающей магии. Медные краны с крестовыми вентилями имели неровный оттенок и потертости, а застенок каждой душевой кабины был обделан старыми, в прошлом позолоченными, мелкими изразцами с вензелями. Гермиона положила на один из ярусов большого дубового шкафчика свои вещи и отправилась в кабинку одной из душевых. Шторка душевой отъехала, скрывая её от коридора ванной комнаты, а из душа резко пошла теплая вода.

***

Драко Малфой не привык просыпаться так рано за последние недели, однако интерес взял верх, когда Забини и Нотт предложили прогуляться по подземелью, чтобы рассмотреть экспонаты возле класса зельеварения. — Где мои тапки, Гойл? — рявкнул, потирая глаза блондин, и с тихим скулением встал на прохладный каменный пол. — Тапки? — переспросил Грегори, чья мимика напоминала жалкую пародию на портрет какого-нибудь мыслителя нумерологии. — Да, тапки! Их надевают на ноги! — взъелся мальчик. — Успокойся, Малфой, один тапок под кроватью торчит, — выскользнула голова Забини из-под зеленого балдахина. Драко тихо цокнул, роняя взгляд вниз, и, увидев торчащий носок тапка, сел на колени, чтобы достать его. — Напишу отцу, чтобы прислал мне домовика, — фыркнул он, достав второй тапок и встав с колен на ноги. — Было бы неплохо, — протянул Гойл, что уже завязывал на ботинках шнурки. Забини и Крэбб тихо хихикнули, глядя на толстого остолопа, что до сих пор не научился заклинать такие простые манипуляции. Драко резко обернулся на смешки и повел бровью, не понимая к чему этот смех, пока не увидел черную «гору» без головы, активно завязывающую свои шнурки накрепко. На это он лишь громко вздохнул и закатил глаза. На что мне этот кретин? — Крэбб, ты собираешься? — сказал Блейз, что уже затягивал рукава мантии. — Ну, не. Там холодно, и я не выспался. Я думал, вы уже на завтрак, — скорчил он губы и закутался в одеяло сильнее. — Понятно, еще один. И ты, Гойл? — А я… я думал… — Ты идешь? — прервал Малфой острым вопросом поток «мыслей» однокурсника. — А можно не идти??? — восторженно-удивленно воскликнул Грегори, будто эльф, которому дали свободу. Малфой уже хотел было высказаться, как рассудительный и спокойный Забини высказался раньше: — Малфой, оставь их. Ты и без них справишься, мы ненадолго. — Нет, отец говорит, что на случай… — Мы так к обеду только выйдем, понимаешь? — снова перебил его Блейз, у которого, кажется вошло это в привычку. Дурную привычку, которая определенно не нравилась Драко. Блондин дернул щекой, в упор глядя на мулата, что даже бровью не повел на такой жест, а затем обернулся и «подстрелив» взглядом Крэбба и Гойла, сказал: — Хорошо, тогда Вам задание подойти сегодня утром к Снейпу и забрать у него моего филина. Понятно? Когда мы вернемся, птица должна быть уже здесь. Двое поникли, не радуясь перспективе встретиться с деканом, но отказать не имели права. Да, не имели. И когда те протянули безропотное: «Ладно, Малфой» в один тон, слизеринец вышел из спальни с высоко вздернутым подбородком и ничего больше не сказал. — Малфой, зачем ты с ними водишься? До сих пор не понимаю, — догнал блондина Блейз, идя с тем нога в ногу. — Отец считает, что Гойл и Крэбб будут хорошей поддержкой, на случай, если будут проблемы. — Их отцы также прислуживают твоему отцу? — усмехнулся мальчишка, задавая этот вопрос ради шутки, и потому лицо его резко преобразилось, когда он услышал спокойное: «Да». Мальчики вошли в гостиную, что несмотря на затухший камин была теплой и уютной. Людей почти не было, кроме трех старшекурсников возле шахматных столов. Мальчики без каких-либо вопросов покинули гостиную через картину, резко ощутив «дыхание» подземелья. Здесь уже было по-настоящему прохладно. Вдобавок, сырость буквально стекала с каменных стен, словно пыталась потушить последние горящие факелы и свечи. — Ты уверен, что хочешь здесь походить? — брезгливо спросил Драко. — Если честно, уже нет. Есть предложения? — Хотел на картины посмотреть в холле. Говорят, там висит портрет убийцы, повешенного на дремучей иве. Блейз поморщил нос и пожал плечами. Предложение, выйти из подземелья ему явно понравилось. Но смотреть на такие картины… — Ладно, пошли. — Идем! — махнул Драко в стороны арки из подземелья, и те развернулись. Переступив последнюю ступеньку из подземелья, слизеринцы огляделись. Недалеко был вход на кухню, где жили пуффендуйцы, а из ворот со стороны башни Когтевран душ пробирающий до костей ветер. Юноши недолго думая, не сговариваясь, повернули в сторону Главного Зала. — Одни старшекурсники, — прокомментировал Забини. — Угу. Где-то невдалеке заиграла «шумящая» музыка. Один из старших гриффиндорцев притащил зачарованный бумбокс и сидел со своими товарищами у входа в замок, подпевая романтичным мотивам. — Ненавижу магловские выдумки, — выпалил блондин. — Расслабься, это всего лишь музыкальная шкатулка, — пожал плечами Блейз и как-то подозрительно зашагал в такт музыке. — Бестолковые вещи, только дурят людей. Если у них не хватает таланта наколдовать музыку, то это лишь показывает их ничтожность. Блейз снова пожал плечами, словно было соглашался с Драко. Но последний точно знал друга — тот просто оторвался от этой темы. — Смотри-ка, это не твоя подружка, Малфой? — резко остановился Блейз, указывая на холл с лестницами, на одну из которых только что запрыгнула Гермиона Грейнджер.

***

Гермионе не впервой одиноко прогуливаться, потому не дождавшись в гостиной хотя бы одну знакомую, она решилась выскользнуть из башни Гриффиндора самостоятельно, чтобы поискать библиотеку и Главный зал с потрясающим зачарованным потолком. Прогуливаясь по запутанным коридорам Хогвартса, она дважды завернула в один и тот же холл, хотя точно помнила, что до этого ей приходилось спускаться по лестнице. Как ни странно, её вовсе не пугали эти лабиринты, а были лишь одной из ПОКА нерешенных задач в списке Гермионы Грейнджер. Выйти из загадочного холла она смогла лишь с помощью говорливого рыцаря из картины, которой остро нуждался в подвиге. В конце концов, оторвавшись от навязчивого знакомого через коридор, пустой от картин, Гермиона, наконец-то вышла к лестницам. Те медленно передвигались по своему расписанию, и девчонка точно помнила, что вторая лестница вот-вот переместиться на третий этаж. Едва не задев сдвигающиеся перила, Гермиона соскочила на первую лестницу и победно зашагала в сторону Зала. Уже на подходе она узнала знакомого слизеринца. Тот и второй незнакомый парень с фамилией Забини зашагали в ее сторону. — Драко Малфой, привет, — подняла она руку в знак приветствия, кинув дружеский взор в его сторону, — и… ты, кажется… — обернулась она в сторону Блейза, пытаясь вспомнить точное имя того. Поучительный тон гриффиндорки создавал ощущение, будто бы сам Блейз был виноват, что его имя не было запоминающимся. — Я — Блейз. Блейз Забини, — засунул он руки в карманы. — Точно, я немного читала о твоей семье. У вас… интересная история, — деликатно поджала она губы. — Да, знаю, — ни капли не смущаясь, продолжал мулат. И эта нарочитое равнодушие буквально топило всякую возможность Гермионы развить диалог. Да, и она хороша, нашла с чего начать знакомство — с обсуждения роковой жизни матери Забини, отлично. Десять очков Гриффиндору. — Ты куда-то шла, кажется, — заговорил Малфой. — Да, я иду в Зал. Пока там пусто, хотела посмотреть на него и изучить волшебный потолок. — Изучить? — прыснул Блейз. Девочка стрельнула в неотесанного парня взглядом, и вновь перевела его на Малфоя. Гермиона решила просто начать игнорировать Забини. — А вы куда шли? — Мы, — задумчиво поджал губы Драко, вспоминая, что те толком не определились, куда идти, — тоже в Зал. — Это отлично, я тоже искала библиотеку! — взялась она покрепче за блокнот в своих руках и затараторила, — Но одна картина сказала мне, что Мадам Пинс, заведующая библиотекой, не впускает никого так рано. Мы можем после завтрака сходить вместе, если ты, — взгляд её метнулся вновь на Блейза, и она не уверено продолжила, — ты и твой друг тоже хотите. — Мы с Блейзом тоже хотели в библиотеку. Да? — обернулся он на товарища, получив в ответ привычное пожимание плечами. Блейз начинал себя чувствовать пятым колесом и смущался от частых вопросительных взглядов на него. Двое сделали вид, будто не замечают смущенности Забини, и вместе развернулись в сторону Зала.

***

Ребята сидели у свободного камина со стороны слизеринских столов, распивая теплое какао, что любезно зачаровали кухонные эльфы троим первокурсникам. — Говорят, что пуффендуйцы живут прям рядом с кухней и по ночам распивают сливочное пиво с эльфами, — заговорчески начала Гермиона. — Пуффиндуйцам там и место, ха-ха, — прокомментировал Драко. Достаточно терпимый Забини и борющаяся за равенство и справедливость Грейнджер не оценили шутки. — О чем ты? — нахмурилась гриффиндорка, — Тогда можно и о Слизерине сказать, что они заслужили жить в подземелье. Тут уже нахохлился Забини. — Ага, а гриффиндорцы заслужили жить в маленькой гостиной и в комнатах по восемь человек, — закатил тот глаза, но приметив нарастающее раздражение на лице девчушки, предпочел сгладить конфликт, — да, ладно. Расслабься. Я к тому, что мы все что-то да заслуживаем. Малфой вздернул бровью, поражаясь дипломатическому таланту своего друга, но говорить ничего не стал. Лишь кивнул головой. — Так, как ты оказалась на Гриффиндоре? По тебе Когтевран плачет, — отозвался Блейз. — Не знаю. Шляпа перебирала мои воспоминания, то хихикая над ними, то всерьез мыча. Сказала, что если я пойду на Когтевран, то школу придется закрыть за неимением способности меня научить чему-то после третьего курса, — как-то задумчиво рассмеялась девчушка, — а потом она сказала мне о Гриффиндоре, что во мне много неудержимости, рискованности и дружелюбия, — она вновь в своей манере крепко взялась за блокнот и воодушевленно молвила, — И Гриффиндор позволил бы мне найти настоящих друзей. — Променяла, значит, свой неистовый гений на дружбу? — усмехнулся Драко, и тут же его осадили строгим карим взглядом. — Нет, — нахмурилась Гермиона, — Я выбрала быть счастливой. А вы? Почему вас шляпа распределила на Слизерин? Драко дернул щекой, словно счел слова Грейнджер оскорблением. Говорить начал Забини. — Ум — это еще не все. Таланту нужна хитрость и ловкость. Дружба — не вечна, а умение выживать — это огромный дар. А героем я просто быть не хочу, не таким, каких воспитывают на Гриффиндоре, — повертел головой Забини. Закончив свой ответ, он сложил деловито руки «в замок» и выжидательно посмотрел на Малфоя. — Что? — сказал Драко, раскрыв глаза в «искреннем» удивлении, — О другом факультете и речи не шло. Мой отец скорее всего бы забрал меня из школы и отправил в Дурмстранг, узнав, что я не попал на факультет Салазара. — Ах, ну да, — закатил глаза Забини. — Дурм-стр-анг? — произнесла Гермиона, пытаясь точь-в-точь повторить сказанное. — Магическая школа в Норвегии. — Да, только там машин-убийц воспитывают, — прокомментировал Забини. — Ну, да. Странно, что мисс Забини тебя не отправила в Шармбатон, — парировал Драко. — Это школа во Франции, кажется, — про себя говорила Гермиона, потупив взгляд. — Да, она самая, — кивнул Малфой. Они притихли. Забини отхлебнул какао и поставил его на стол. Теперь лишь треск костра ласкал слух и веял какую-то дружественную и волшебную атмосферу среди них. Гермиона невольно обернулась через плечо, заметив, как в геометрической прогрессии возрастало количество учеников с каждой минутой. — Скоро завтрак, смотрите. — нашла она взглядом часы. «7:35», — Я не заметила, как прошло время. — с полным горести голосом промолвила девочка. И оба юнца прекрасно понимали её чувства.

***

— Скоро завтрак, смотрите. — нашла она взглядом часы. «7:35», — Я не заметила, как прошло время.– с полным горести голосом промолвила Гермиона Грейнджер, от чего Малфой ощутил неистовое желание взять её за руку или обнять, чтобы обрадовать её. Обрадовать? Фу. Кажется, он впервые такое испытал. И в нем играло невероятное торжество вкупе с черным и едким желанием испепелить эту трогательность. В общем, это непростое ощущение где-то в районе живота здорово напугало Малфоя. — Э-э, да-а. Нам надо идти, Забини! Ты опять всё забыл. — вскочил вдруг блондин и потянул за плечо друга. Забини, как всегда, не понимавший намерений слизеринца, вопросительно посмотрел на того и дернулся, выскакивая из хватки. — Ты чего, о чем ты? — нахмурился мулат. — Салазар, Забини, ты забыл? Я тебе по дороге напомню, идем, — ни секундой больше, не оставаясь рядом с этим проклятым камином и чертовой гриффиндоркой, Драко зашагал в сторону выхода. Хотя и на полпути вспомнил, что забыл попрощаться, блондин небрежно махнул Гермионе рукой и вновь отвернулся, бросаясь к выходу. Блейз не торопливо поглядел на гриффиндорку. И расставшись с ней словами: «До встречи на занятиях», поспешил в сторону выхода, догоняя Малфоя. Тот летел к выходу со скоростью нового Нимбуса, и явно не ожидал, когда Блейз дернул того за предплечье и завел за угол, со словами: «Ты куда рванул?» Драко убрал руку друга и обреченно вздохнул, касаясь точки живота, где он ощутил прилив тепла при разговоре с Гермионой. — Я не знаю. Но что-то было нечисто. Она какая-то странная, надо было уйти, — замотал головой блондин в самом настоящем недоразумении. — Всё было в порядке, о чем ты? — всё еще не понимал мотивы друга мулат. Резкие перемены настроения не были привычной чертой Малфоя. — Не знаю, Блейз. Забудь, ладно? Пойдем в гостиную, — отнекался Драко, и отстранившись от друга, развернулся и пошел в подземелья.

***

Грейнджер стояла во дворе недалеко от кабинета трансфигурации, восторженно обсуждая её превращение. Которому, если честно, не многие были искренне рады. С кислыми улыбками девочки проходили мимо магглорожденной, не стесняясь ту шепотом назвать «Заучкой», «Нудилой» или еще чем хуже, но окрыленная своим талантом, Гермиона не слышала ничего, все болтая и болтая о том, что «руна заклинания не сложна, но требует выученного движения и уверенности». Судя по расписанию, сейчас придут слизеринцы, а это значит, что девочка сможет поделится с Драко своим талантом и рассказать, как её похвалила Макгонагалл. Вот, уже во дворе была группа первокурсников «в зеленом», однако среди самодовольных лиц она не нашла то, которое нужно было. Время перерыва подходило к концу, и то, как бы сильно Гермиона не хотела рассказать Драко о начале дня, не могло заставить пропустить ее следующее занятие. А точнее быть — время встречи со старостами Хогвартса для более детального обсуждения поведения в замке во время занятий и вне их. Она стояла посреди двора подобно камню, упавшему в бурную реку студентов, течение которой обходило ее стороной. Стояла и серела с каждой секундой ожидания, ведь либо она его пропустила из виду — чему точно не бывать, ведь она — Гермиона Грейнджер — либо он не пришел. Значит, что-то случилось, и она обязательно узнает об этом. Раздосадованная и растерянная, среди «клочков» из 2-3 студентов по углам двора, она возвращалась обратно в замок, торопливо перебирая ногами, чтобы не опоздать к башне Старост. Вот только едва гриффиндорка догадывалась, что ей в спину смотрели две взволнованные пары глаз из-за каменной стены дворика. — Всё, она ушла. Пошли, — поторопился Блейз. — Нет, стой… — все еще провожал ту взглядом Драко, и…., — все, теперь идем. Быстрее, Блейз, — требовательно потребовал Драко и пустился вперед к кабинету, будто это была идея мулата — опоздать на занятие. — Присаживайтесь, юноши, — раздался строгий тон Макгонагалл, точно обращенный к ним, — занятие начнется через пару минут, просьба подготовить все необходимое: перо и лист. Палочки пока можно отложить.

***

— Д-дорогие ребята, с-садитесь, — перевел дыхание Квиррел и проглотил последнее слово, — п-пжлста. — Похоже, мы только к Рождеству прочитаем первую главу, — кинул Теодор Нотт, утопая в одобрительных смешках. Квиррелл посмотрел на того, как увидела Гермиона, лишь на секунду со злостью. В следующий же момент глаза того заблестели, едва этот взрослый мужчина с замысловатым тюрбаном не расплачется перед ними. — П-пе-р-рестаньте, п-пжалста. К-как вы уже-е з-знаете, м-меня зовут Квиринус Кв-вирре-елл, — протягивал он гласные, пытаясь хоть как-то ускорить речь, но выходило только хуже. Урок ЗОТИ начался. Гермиона мельком слышала, с каким воодушевлением и ужасом говорили старшекурсники об Защите. Заклинания, контр-заклятия, проклятия, чары, руны, магические защиты… И, чему была несказанно рада девочка, обилие п р а к т и к и. Маловероятно, но Гермиона представляла из себя уже к первому курсу кем-то вроде Чудо-Женщины из комиксов её кузена. Метает стрелы и молнии, уворачиваясь от врагов. Все же, какой бы Гермиона не казалась чокнутой в плане учебы, мотивы её были юношескими, порой абсолютно наивными. С доброй верой на прекрасное будущее и хорошую жизнь. Первый урок по Защите начался с обсуждения путешествий профессора, его историй и полученного опыта. Если бы не треклятые заикания, то рассказы были бы захватывающими. Гермионе стоило больших усилий, чтобы вообразить кинолентой, пробегающие картины с историей схватки Квиррела с Вампиром, но так, чтобы эта самая кинолента не «п-прерывалась» на каждом третьем кадре. Ужас. В конце урока, самые выносливые, что выслушали профессора от и до, остались под большим впечатлением. И если бы не глупые реплики Финнигана, сомневающегося в победе Квиррела над зомби, их первое ЗОТИ прошло бы совершенно гладко. Гермиона намеренно складывала всё медленно, желая распросить после уроков профессора больше о будущих занятиях и разузнать пару деталей из его рассказов. Но тот скрылся за кафедрой и… больше не появлялся. Гермиона же, не зная, разрешается ей вставать на учительскую кафедру, только грустно хмыкнула и покинула кабинет. — Он — точно псих. Уверен, у него за тюрбаном не чеснок от вампиров, а ню-колдо Селестины Уорлок. Фред говорил, что Квиррелла застали в кабинете маггловедения в женской мантии, подпевающим «Котёл страстной любви», — возмущенно бухтел рыжий мальчишка с фамилией Уизли, от которого то всегда пахло свежим тестом и поношенными свитерами. Гермиона закатила глаза, услышав его байки и по скорее убралась с этажа, отправляясь на обед.

***

Учебная неделя тянулась долго, но от этого не была для него скучной. К их первым заслуженным выходным, Драко успел влюбить в себя девчонок буквально в с е х курсов, даже с седьмого. Например, Элла Флинт и её подруги поимели привычку целовать очаровательного блондина в щеки, едва они того заметят, а Бродерик поделился с ним глотком огневиски. Таким образом, Малфою школьная пора сулила много хорошего, он [а можно было сомневаться?] сразу стал своим. И вокруг него сразу стала собираться компания «лучших», которые хотели вкусить того успеха, который приходился юнцу. Грегори Гойл и Винс Крэбб — были отпетыми тупицами, но верными вышибалами Малфоя, поэтому тем доставалось куча плюшек. В буквальном смысле. Теодор Нотт — шутник и задавака, по степени очаровательности уступал только Драко. Блейз Забини — юнец-мулат, прославленный своей роковой маман. Галантен, но необщителен. Дафна Гринграсс — молчаливая, отстраненная слизеринка, с неплохим магическим потенциалом. И, Пэнси Паркинсон — лучшая подруга Дафны и полная её противоположность; в первый же день поругалась со страшекурсницей, которая попросила погладить его волосы. Гермиона Грейнджер. Знал только Забини, но едва ли относился к этому всерьез, что Малфой тоже относил её в список «лучшей» компании. Хотя гриффиндорка была ложкой дегтя в бочке «змеиного меда». Да и её подозрительное знание о маггловской литературе и изчерпывающая толерантность к ним не проходила по «дресс-коду» его друзей. Драко Малфою необходимо было либо оставить ту, либо сделать всё, чтобы изменить её отношение к магглам. Сейчас было окончание обеда, но он уже сидел в библиотеке, зная, что она будет тут. Она всегда была тут, зарываясь в книжках, как будто на следующей неделе ей сдавать СОВ. — Привет, Гермиона. Ты здесь, — заглянул он за шкаф с книгами, приветствуя ту. — Драко! — вопросительно-восторженно поднялась она, вспоминая, что не видела его с конца недели в Зале, — ты… — осеклась она, помня, чем закончилась их встреча, — что-то хотел? — Да, слушай. Неловко вышло тогда, верно? Я себя неважно почувствовал и… — уверено «плёл» Драко. — Всё в порядке. Бывает. Ты… присядешь со мной? — Да, — подошел он к столу, присаживаясь на твердую и неудобную скамью библиотеки, — что читаешь? — Хотела посмотреть книгу «Добрейшие магические существа» и «Сто волшебных мест маггловского Лондона», — бросила она взгляд на книги под её носом, — а ты здесь зачем? — Хочу подготовить сочинение по травологии, — пожал он плечами. И в целом вел себя странно, будто находился в клетке со спящими змеями. — Разве тебе их не пишет Паркинсон? — ухмыльнулась девочка. — Я не доверяю ей. — Тогда, можешь сесть со мной. Я не против буду помочь тебе, если что, — ответила девочка, как-то на автомате предлагая помощь. — Я справлюсь, — отрезал он и встал, чтобы найти нужные книги. На кой черт ему понадобилось говорить о сочинении. Едва ли он хотел его писать. ведь задали его только сегодня. Еще 4 дня, чтобы сдать его. Но эффектно играя заинтересованность, Драко ходил сквозь полки, именуемые буквой «Т», в поисках стоящих книг. Возвращаясь за столик, он заметил вдмучивое личико Гермионы, просматривающей рисунки маггловского Лондона, и, вероятно, узнавала некоторые места. Когда ей привиделось что-то знакомое, ее бровки подскакивали вверх, а губы сжимались в ухмылке. Умилительное создание. — Я здесь, — предупредил мальчишка и грохнулся на сиденье, бросая книги на стол. Литература Гермионы подскочила с ударом и девочка хмуро взглянула на друга, аккуратно сдвигая его книги. Драко проигнорировал этот жест, открывая «Травология. 1 курс.». «Заинтересованно» вчитываясь в пособие, Драко поглядывал на Грейнджер, желая услышать от той хоть слово. Безрезультатно. Тогда, он взял инициативу в свои руки. — Я, как и мой отец, во многом не понимаю, откуда берутся силы у маглорожденных, и почему они ее достойны. Как думаешь? — задал он ей риторический вопрос, и в следующую секунду продолжил, оставляя Гермиону несколько ошарашенной. Но его мысль ей ужасно захотелось дослушать, хотя на душе становилось тревожно, — И это странно. Может, они просто крадут письма у магов? И крадут их волшебные палочки? — Ты когда-нибудь видел маглов? — спросила девочка, не смея больше слушать этот бред. — Ну-у, нет. Кажется, нет. Но отец говорит, что они нелепы и глупы. Иначе бы давно обнаружили нас, — усмехнулся он. — Но это же просто смешно. Ведь тогда твой отец обесценивает свою работу и работу министерства по защите магического мира. Неужели он думает, что маги делают свою работу настолько плохо, что давно должны быть обнаруженными? — искренне непонимает Гермиона. Девочка с силой захлопнула книгу и неторопливо сложила их в одну стопку. — Ничего мой отец не обесценивает! — отрезал Драко, сделав резкий жест ладонью, — ты не понимаешь! — Нет, ты не понимаешь, Драко Малфой! — вновь этот строгий тон, а в голосе просачиваются нотки обиды, — то есть, я, по-твоему, воровка? Обманщица? — Что ты? Нет, Грейнджер, о чем ты… — кажется, наконец, он начал догадываться. И ему стало вдруг ужасно неловко и стыдно. Стыдно, что он общался с ней, и это могли увидеть. — Как глупо! Разве маглорожденные виноваты в том, какие у них родители? Разве в этом можно вообще кого—либо обвинять?! Я та, кто я есть, и горжусь своей природой. А бесчеловечные попытки делить на «чистых» и «грязных» — все это предвестник мировых бед и войн, и история это не раз подтверждала! Малфой осекся, не понимая, откуда Гермиона могла знать о первой магической войне — ведь наверняка она её имела в виду. Ведь да? Так или иначе, он не горел сильным желанием переставать общаться с Грейнджер, с которой в кой—то веки чувствовал себя как—то особенно, в своей тарелке, но ляпнул то, что лишь усугубило их отношения. — Тишина в библиотеке! — низким старческим басом заругалась мадам Пинс. Их ссора на секунду оборвалась. — Послушай, — шепотом начал Драко, — я могу поговорить с отцом, скажу ему, что ты хорошая девчонка и мы будем спокойно общаться, — брови его были подняты вверх, и он почти жалобно смотрел на негодующую юницу. Гермиона побелела от злости. — Нет! — оборвала она его, и резко замолкла. Продолжила Гермиона уже тихим, но «рычащим» шепотом, от которого могли бы треснуть стены, — Не надо этих подачек! Живи и дальше как завещал тебе твой отец, но с чьего—то позволения дружить я не стану, — резко разворачивается девочка, забирая все книги и наконец дает себе всхлипнуть. Её ноги сами несут из библиотеки, а в голове настойчивый голос твердит: «Придурок! Какой же он придурок! Но чего ты ждала? Надо было сразу обо всем сказать ему и не питать надежд». — Мой отец — честный человек, Грейнджер! — выпалил в спину Малфой и остался в одиночестве. Разве он сказал что—то лишнее? Где—то глубоко внутри, голос настойчиво отвечал ему: «да».

***

— Мистер Малфой? У Вас вопросы по домашнему заданию? — едва уловимое удивление в холодном тоне почувствовал Малфой. Северус Снейп — его крестный сейчас стоял возле двух гриффиндорцев с третьего курса, которые активно начищали накипь с котлов. Ручным способом. — Достаточно, приходите завтра в это же время, — рявкнул Снейп, устав от противного мелкого скрежета. Гриффиндорцы с огромной радостью и облегчением в минуту собрались и убрали котлы в угол, а сами рванули скорее к выходу из холодного подземелья. Малфой проводил их взглядом, и когда дверь захлопнулась, сел на кресло Северуса, «утопая» в огромных размерах кожаного сидения. Сел он вальяжно, как сидел Люциус: нога на ногу, а локти на подлокотниках. Северус мысленно усмехнулся этому наблюдению. — Насколько сильно влияет чистота крови на силу магии? Мы же… сильнее? — неуверенно сказал он, словно пытаясь этим вопросом ответить на предыдущий. Снейп сощурился, а затем встал у стола, чуть облокачиваясь на него. В тот момент в груди Снейпа что—то сильно ужалило сердце, и он более пущей грозностью пытался подавить свои слабые мысли о «рыжевласом» воспоминании. Но давать искренний ответ мужчина не спешил, не собираясь делиться хоть толикой сочувствия к маглорожденным. — Формально, да. Алхимики и целители говорят о некой концентрации энергии в крови, и тем более ее, чем кровь чище, — тихо сказал Снейп сильно задевая рану, что так и не зажила после е ё смерти. — Это же очевидно! — поддержал Малфой. — Но, — протянул Снейп, не без интереса наблюдая, как искажается лицо крестника, — Я бы делил эти слова на два, поскольку их говорили провластные персоны, — чуть увереннее закончил Снейп, вглядываясь в крестника, пытаясь разузнать причину его интереса к этому вопросу, — тебе лучше поговорить с твоим отцом об этом. — Я знаю, что говорит отец, и у него для всего два критерия — чистота крови и счет в Гринготтсе. Но… не только это определяет правоту в мире. Так ведь? — и вновь задается Малфой вопросом, ставя Снейпа в затруднительное положение. Ведь он точно был не тем, кто должен перемывать косточки Люциусу и настраивать Драко по иной «траектории». — Откуда интерес, Драко? — спросил Снейп. И ему искренне было интересно, что сподвигло крестника податься к нему с такими вопросами. Понятно, что больше не к кому. А еще понятно, что он точно не хотел бы делиться этим со своим отцом, — Обещаю, что об этом не узнают Люциус и Нарцисса, что бы то ни было, — подтолкнул он племянника выговориться. — Я познакомился с одно… одним человеком. Я все хотел узнать, какой он крови, но его магический талант убедил меня, что тот, как минимум, полукровка. Возможно с сильными корнями, но… — Она оказалась маглорожденной? — Снейп едва улыбнулся и сам не понял — намеренно ли он сказал «она»? Рассудок на секунду расплавился в копне рыжих волос и ярко-зеленых глазах. — Да, она… ты понял, о ком я? — вернул зельевара подозрительный голос Малфоя. — Это было не сложно, Драко, — смухлевал Снейп сухим ответом. — Ты не расскажешь отцу про неё, точно? Вообще не хочу теперь учиться рядом с Грейнджер. Драко замолчал, отводя взгляд в сторону полок с травами, словно этого разговора и не было. Предположения Снейпа оправдались, но это не тот случай, когда Снейпу стало легче. — Послушай, Драко, Мисс Грейнджер — сильная ученица и способная ведьма, но вы только вначале пути. И все может в будущем обернуться иначе и скоро её… способностей поубавится, — попытался он собрать крупицы ломающейся картины мира юного Малфоя. И, кажется, ему это удавалось. Слизеринский принц с интересом глянул на него и выпустил смешок, рассеивавший сомнения о неважности той самой чистоты крови, — Я настаиваю, чтобы вы не общались с ней вне занятий. Для твоего же блага.

***

— Миртл, отчего так? Становлюсь ли я… «грязной», если моя кровь иная? — взахлеб плакала Гермиона, сидя под боковыми раковинами, чтобы никто из вошедших не увидел ее. — Прекрати хныкать, ты утомляешь! — пролетела в сантиметре от нее призрак, «ныряя» в ближайший унитаз, — Я видела Драко Малфоя. Он красавчик, да? — хищно улыбнулась она, уже выныривая из раковины, под которой была волшебница, — ради такого стоит слезы лить, — еще раз промурчала она и противно захихикала. Гермиона издала последний всхлип и замерла в дыхании, слушая, что говорило ей привидение. — Ради Мерлина, Гермиона, ты не его… полёта, — взлетает она к потолку и кружится у нависшей помпезной лампы, — но, ты здесь только первый месяц. Все еще впереди, — сверху вниз буквально кричит Миртл девочке, а затем с какой-то пугающей улыбкой, от которой Гермиона холодно задрожала, та добавила, пролетая сквозь стену туалета восвояси, — если, конечно, никто тебя не убьёт, ахахах. Ошеломленная таким «напутствием» Гермиона пересела на колени, потирая промокшие и затекшие ножки и смотрела в лужу холодной воды, растекшейся перед ней. Прошло минут десять, когда Гермиона пришла в себя. Осушающим заклинанием девчушка привела себя в порядок и, наконец, покинула туалет, отправившись в башню Гриффиндора. По дороге, поднимаясь по лестнице на третий этаж Гермиона как назло столкнулась с Паркинсон, которая едва не задела её по плечу. Хмурая гриффиндорка скорее поднимается наверх, надеясь поскорее увеличить расстояние с глупой слизеринкой, но та, будто прочитав её мысли, останавливается и говорит в спину: — Утри слезки, Грейзнуля, всех вокруг себя распугаешь так, — даже без усмешки, даже без какой-либо эмоции произносит юница с каре, что наводит еще большую неприязнь на несчастную Герм. Она скорее уходит, даже не обернувшись и молится, чтобы ни с кем не столкнуться по пути. И на этот раз её молитвы были услышаны. В башне её встречают радушно. Заплаканную умницу курса сразу же встречают Парвати и Лаванда. Вместе с ними подбегают Долгопупс и Анджелина Джонсон, оторвавшаяся от беседы с Джорджем. Однокурсницы окружают её, и такое внимание и забота еще больше трогают Герм. Девочка всхлипывает еще чаще, а в мыслях одна идея: «Он не будет к тебе так добр. Н и к о г д а.» — Да, что же случилось? Кто обидел тебя? — с недоумением спрашивает Анджелина. — Мерлинова борода, Гермиона, скажи, что с тобой? — поддерживает ту Браун. — Я…я-я, — девочка не знала, что сказать, и внутренне ругала себя, что не успела придумать легенду из-за чего пришла вся в слезах, а быть опозоренной предательством нового друга [черт возьми, друга!] не хотелось. — Я услышала… услышала, как слизеринцы смеялись над маглорожденными и мне стало так обидно… обидно, — вновь она прячет глаза в мокрых ладошках. — Ну-ну, малышка, — протолкнулась Джонсон и присела к той на диван, слегка обнимая за плечи, — какие-то придурки выдумали это идиотское деление, и не нужно принимать его на свой счет. Будешь ли ты плакать, если кто-то выдумает деление по любви к круассанам с шоколадом или клубничным джемом и скажет, что круассаны с джемом хуже, а ты их будешь любить? — Джонсон добродушно улыбнулась и посмотрела в сторону Джорджа, который стал приближаться к их компании. Но вдруг из ниоткуда близнец Фред выскочил к Гермионе, задорно отвечая: — Конечно, это полный бред! Ведь все мы знаем, что круассаны ничто по сравнению с тыквенными кексами! Анджелина и Лаванда рассмеялись, а вместе с ними и остальные подхватили волну веселья. Гермиона улыбнулась, а остатки слез высохли на горячих щеках.

***

Время шло, но образ славной гриффиндорки не выходил из головы Малфоя. Ему было жаль ту, но порицающий образ отца был выше его сил и возможностей. Мальчик упрекал себя за это, однако с гнетущими мыслями прекрасно позволяли справляться шуточки и издевки над Уизли и Поттером. Грейнджер он не трогал. Да, и она особо не попадалась ему на глаза. Но однажды на занятии у профессора Флитвика им пришлось сидеть рядом. Профессор разделил их на пары и настоял, чтобы напарники были из разных факультетов. Грейнджер сидела с Гринграсс-младшей, а Малфой с Финниганом, но их пары были рядом. К слову, Грейнджер была искренне рада с кем сидела, ведь в последствии оказалось, что Гринграсс была достаточно терпимой к персоне её напарницы и ни разу не съязвила. Правда в результате всю работу выполнила одна Гермиона, ведь Дафна постоянно отвлекалась на шуточки Миллисенты Булстрод, тучной малышки со слизерина, чей язык давно надо было бы помыть с мылом. В этот день Гермиона гордо игнорировала любой взгляд Малфоя на себе. А тот из неизвестного ему побуждения из раза в раз смотрел на Гермиону, в надежде, что она посмотрит на него. Но этого не произошло, и ему стало ужасно обидно за этот демонстративный жест. Ну, хоть бы повернулась, хоть бы посмотрела на него — можно даже хмуро. Драко вдруг осознал, что никогда не был так терпелив и дружественен к кому-либо, а Грейнджер считает, видимо, что Малфой делает недостаточно. Ну, и драккл с ней! Он больше глазом не моргнет, если кто-то решится оскорбить или поиздеваться над ней! Еще и присоединится, если нужно. Много чести для этой грязнокровки! Обида и скользкое чувство того, что Малфоя пытались обвести вокруг пальца, засело в груди. И сразу же после занятий, он толкнул Грейнджер, у которой из рук повалилась груда учебников и листов. — На ногах еле держишься! Может тебе тележку для учебников привезти! — «остроумно» выпалил Малфой, за что получил одобрительное гоготание двух его подпевал. — Заткнись, Малфой, — угрюмо посмотрела она на него и быстро собрала все вещи с пола, чтобы скорее убраться из ненавистной компании. Взмахнув густой шевелюрой, она развернулась и быстро зашагала прочь, оставляя за собой громкое цоканье каблуков. — «Заткнись, Малфой» — по-детски наигранно бросил он ей в спину. Все поддержали вновь шутку Драко и пустились в хохот. С тех пор, слизиринец не упускал возможности задеть «заучку Грейнджер», а она все гордо терпела нападки однокурсников в зеленом. Но испортить её настроение ровно через неделю смогли те, от кого она этого не ждала — от гриффиндорцев. Это произошло в Хэллоуин, в праздничный и радостный день. Школьный замок украшали летающие фонари и тыквы с грозными лицами, со стороны кухни шел аромат сладкой тыквы и корицы, а ребята друг другу посылали кусачие или призрачные открытки. Это был первый её настоящий в о л ш е б н ы й Хэллоуин. Самый загадочный и магический праздник в сердце магического мира, который открылся юнице. Как прекрасно! Ей так хотелось в этот день повеселиться, возможно даже присоединиться к игре в прятки с привидениями. Но чертов Уизли. Глупый рыжий Уизли испортил ей праздник. Неудивительно, что у нее нет друзей. Придурок. Он и его друг Гарри. Если ему не дано держать по-человечески палочку в руках, это не её проблемы. А она сделала задание блестяще! Он просто завидует её таланту. Ей — маглорожденной девчонке, которая смогла выполнить задание лучше, чем он. Чистокровный придурок. Как принесли её ноги в уборную, она не помнит. Кажется, она сидела в кабинке несколько часов и нескончаемо плакала из-за слов веснушчатого парня. Желудок стиснуло, под ложечкой стало неприятно сосать. Только сейчас гриффиндорка почувствовала, как хотелось есть. В надежде, что пир еще не закончился, она вышла из кабинки. Тут же в нос ударил омерзительный запах. И это не от туалетов… Дальше вы все сами знаете: оглушительный визг, двое парней, что завалили тролля, недоумевающие преподаватели и улыбка мальчика-в-очках как благодарность за её смелое заявление.